1.
Виталий Владимирович Накатов уже несколько часов трясся на изношенном училищном УАЗике, по трассе федерального значения, спеша в столицу, где нашли его недавно угнанный фургон. Монотонное покачивание, ночное время суток, да нервотрёпка прошедшего дня, слегка утомили его и он, сидел на переднем сидении кабины, около водителя, в полудреме, вспоминая всю свою пройденную жизнь.
Ещё в институте, проходя преддипломную педагогическую практику, он познакомился со своей будущей женой.
Прошло уже много лет, но Накатов во всех подробностях помнит тот день.
Прошло уже несколько дней его преддипломной практики. Накатов должен был вести урок алгебры в восьмом классе. Перед уроком он зашел в учительскую и застал там не высокую, симпатичную девушку. Её карие глаза и маленький прямой носик, обворожительным образом разместившейся на её округлом лице, придавали ей совсем юный вид.
- Девушка, что вы здесь делаете? – строго спросил Накатов, - Учащимся нельзя находиться в учительской одним!
- Я не учащаяся, - приятным мелодичным голосом ответила девушка, - я студентка-практикантка.
- Вот как! - искренне удивился Накатов, - Никогда не подумал бы, что вы практикантка. Я вас принял за школьницу!
- Меня часто принимают за подростка, хотя я уже студентка выпускного курса педагогического института.
- Меня зовут Виталий, - решил познакомиться с этой симпатичной коллегой Накатов, - а вас?
- Лена, - представилась мнимая школьница.
- По какому же предмету вы на практике?
- По английскому языку.
- Будете детей учить читать Шекспира в подлиннике?
- До этого дело пока не дошло, но азы языка я им усвоить помогаю.
- А действительно, вы Шекспира читали в подлиннике?
- Да, читала!
- Ну и как? Лучше, чем у переводчиков?
- Конечно, значительно лучше! Ведь после перевода на другой язык многие произведения, особенно поэтические, обычно теряют свою привлекательность, свою изюминку. Переводчик по-своему доносит смысл произведения и не всегда это бывает удачно сделано, на высоком профессиональном уровне.
- Как интересно!
- Конечно! Вот, например, у Роберта Бернса есть баллада: “John Barleycorn”, так уже даже название этой баллады одни поэты-переводчики переводят, как “Джон ячменное зерно”, а другие поэты-переводчики, переводят как “Иван Ерофеич – хлебное зернышко”.
- Даже так! Потрясающе! Неужели так разнятся переводы?
- Конечно! Каждый переводчик подспудно, при переводе, передаёт свой характер, своё мировоззрение, своё отношение к жизни и к переводимому произведению.
- Так о чём же эта баллада?
- О ячменном зерне. Вот у Роберта Бернса его начало звучит так:
“There was three king into the east,
Three kings both great and high,
And they had sworn a solemn oath
Jon Barleycorn should die.”
- И как это перевести?
- По-разному! Например, Э. Багрицкий, передаёт своё отношение к данной балладе и свою симпатию к её главному герою таким образом:
“Три короля из трех сторон
Решили заодно:
- ты должен сгинуть юный Джон
Ячменное Зерно!”
Видите, Э. Багрицкий заостряет наше внимание на возрасте Джона, опуская причину, по которой короли решили его извести. В то же время С. Маршак переводит это четверостишье так:
“Трех королей разгневал он,
И было решено,
Что навсегда погибнет Джон
Ячменное Зерно”.
У С. Маршака нет ни слова о возрасте Джона, но зато уже видно, что короли ни с бухты-барахты решили разделаться с Джоном, а за то, что он им «насолил», он их разозлил и разгневал.
- Как интересно! А как перевел этот отрывок тот переводчик, который назвал Джона - Иван Ерофеичем?
- Тот переводчик, это четверостишье перевел так:
“Были три царя на Востоке,
Три царя сильных и великих;
Поклялись они бусурманы
Извести Ивана Ерофеича - хлебное зернышко”.
У этого переводчика смысл баллады передан, но слова совсем другие и отсюда эмоциональное восприятие другое.
- Как интересно вы всё рассказываете Елена, представляю, как повезло вашим ученикам!
- Не знаю, им виднее.
В это время прозвонил школьный звонок, извещавший о начале очередного урока.
- Жаль, что мы мало поговорили, но мне пора на урок, - огорченно проговорил Накатов, - может, мы с вами встретимся после уроков?
- Но у меня остался последний урок.
- У меня тоже. Так что я вас жду здесь после этого урока.
- Хорошо.
Накатов взял классный журнал восьмого класса и вышел из учительской и пошел в класс.
В классе он вел свой урок, решал с учащимися алгебраические задачи, а мысли его были рядом с этой интересной девушкой.
Елена ему сразу понравилась, а её увлеченный анализ английской поэзии показал то, что она обладает пытливым умом и пылким воображением.
Елене тоже понравился этот чуть выше среднего роста, скромного вида, молодой человек, с большими, слегка на выкате глазами. Она была рада, что он сдержал своё слово и дождался её после урока.
После уроков они встретились снова в учительской и потом долго бродили по городу, быстро перейдя на «ты».
Был чудесный зимний день, клонящийся к вечеру. Белый снежок весёлым хрустом поскрипывал под их ногами. Яркое зимнее солнце приветливо улыбалось им, ласково гладя их своими лучами. Легкий морозец слегка щипал им щеки, но они не чувствовали этого, увлеченно разговаривая друг с другом.
Он ей долго читал стихи любимых поэтов, а она внимательно слушала и рассказывала о своих любимых поэтах Англии.
Елена оказалась очень интересным, умным собеседником, хорошо разбирающимся в поэзии и литературе.
Накатов сразу по уши влюбился в неё и она вскоре стала отвечать ему взаимностью.
Вскоре они поженились, образовав молодую семью, маленькую ячейку общества.
В те времена, после окончания среднего специального, или высшего учебного заведения, молодой специалист обязан был отработать три года там, куда его пошлёт родное государство по распределению. Накатова распределили в небольшую деревню, учителем математики, а Елена взяла свободное трудоустройство и поехала за ним в деревню.
Это было самое замечательное время в их совместной семейной жизни. Они были молоды, счастливы и сильно любили друг друга.
Он преподавал математику и заодно уроки труда. Она, на полставки, преподавала английский и немецкий языки.
Школа была маленькой, малокомплектной, как говорили в те времена.
Учеников было мало, да и педагогический коллектив был не большой, но дружный. Чету Накатовых радостно приняли в педагогический коллектив и они самозабвенно окунулась в педагогическую деятельность. Они вели уроки, проводили внеклассные занятия после уроков, участвовали в различных мероприятиях. Накатов организовал для учеников фотокружок и много уделял этому своего времени.
Свободного времени у четы Накатовых оставалось мало, а когда оно появлялось, то они отправлялась на природу.
Около их деревни рос чудесный смешанный лес. Они любили подолгу бродить там, особенно осенью. Деревья надевали свой прекрасный разноцветный убор и яркими красками манили путников под свою роскошную сень.
Стайка белых березок приветливо махала им своими ветвями, пряча желтые листья, похожие на гроздья янтаря, среди зелёного моря листвы. Но вот, откуда-то налетал сильный порыв ветра и растрепал тонкие ветви берез, срывая желтые листья. Листья медленно кружась тихо падали на землю, прикрывая пожухлую траву и гордо стоящие особняком подберезовики.
Елена оказалась хорошим грибником, она интуитивно чувствовала грибные места и уверенно шла туда, где можно было найти съедобные грибы, очень редко ошибаясь.
- Иди сюда! – звала она Накатова, уйдя куда-нибудь в глубь леса, - посмотри какое чудо.
- Где? – удивлялся Накатов, подходя ближе и ничего не видя.
- Да вот же, вот! – восхищенно говорила Елена, наклоняясь над очередным найденным грибом.
Накатов всегда брал с собой фотоаппарат и много фотографировал природу и свою жену на фоне тех дивных мест, где им удавалось побывать.
Так они прожили три года, по распределению, в далёкой деревне, на берегу небольшой, вяло текущей реки. Там у них появился первый ребенок.
Наличие малого количества часов по своим предметам, сильно расстраивали Елену. Ей хотелось больше уделять времени работе, но этого ей не удавалось сделать. У неё было значительно больше свободного времени, чем у Накатова, особенно когда она оказалась в декретном отпуске.
Сидеть на лавочке и перемывать кости соседкам, ей тоже не нравилось. Всё это её сильно угнетало: сделав свои домашние дела, она не находила себе места и от безделья сильно скучала.
Это послужило главной причиной того, что после обязательного отработанного срока, они уехали из той деревни и попали в этот тихий районный городок, где и обосновались.
Вскоре, по блату, ему предложили работу в медицинском училище, где он стал преподавать математику, а затем, когда он сам освоил работу на персональном компьютере, он стал преподавать информатику.
Ему нравилось возиться с компьютером, отлаживая программы, создавая новые версии, придумывать свои разработки.
Накатов знал, что студенты за глаза называют его «Рыбой», но ничего с этим не мог поделать. Сначала это его очень злило, и нервировало, но затем, он стал относиться к этому прозвищу спокойно, слегка философски.
С остальными 25% бесплатных глав можно ознакомиться на сайте книги:
https://ridero.ru/books/nevsyo_kotu_maslenica/