В одежде для меня главное рациональность, добротность, функциональность и комфорт. Не ношу воланы, рюши, оборки, банты и горошек. Терпеть не могу пуговки со стразами, бисерные вышивки, блестящие отделки, стоячие воротнички и высокие каблуки. Люблю джинсы, джинсовые юбки, сарафаны и рубашки (сказывается недоношенность джинсов в молодости), глубокие вырезы, свободные свитера, капюшоны, жилеты, карманы и застежки-молнии. Напротив сидел мужчина. На нем был шикарный серый плащ.
-Английский,- подумала я.
Из-под плаща виднелся воротник белоснежной рубашки и золотистый галстук. Около самого узла галстука выглядывал кусочек вышивки
- Дольче и Габано. Или, по меньшей мере, Марк и Спенсер, - решила я, - а вышивка, конечно, ручная. Как же это, милый, тебя такого красивого, в метро занесло? В таком-то галстуке. На голове шляпа в тон плащу, тонкая, широкополая, мягкая. На носу очки в оправе из желтого металла. Я понимала, что неприлично эдак разглядывать человека, тем более он уже заметил мое внимание.
- А не надо быть таким красивым, - подумала я злорадно, - теперь сиди и терпи. У него были темно-русые усы, гладкие и блестящие, идеально подстриженные, ровные волосинка к волосинке. Брови высокие и тоже темные, а глаза карие, внимательные и умные. Я была уверена, что волосы под шляпой должны быть волнистые и светлые. Или пусть будут с проседью.
- Это ж как надо одеться, чтобы ему соответствовать? Я посмотрела на свое отражение в окне вагона. Голубая джинсовая куртка фирмы «Blend» и такие же штаны. Белая левисовская футболка с капюшоном. А кроссовки - оригинальный "Адидас", кстати, модель нынешнего сезона. Очень даже ничего. Но не катит. Чтобы сесть с ним рядом, нужны каблуки. Сантиметров двенадцать, минимум. Красиво, когда женщина на шпильках, я бы согласилась их носить всегда при условии, что к ним будет прилагаться авто с шофером. Ну, на бал я, конечно, надеваю каблуки, и после ста грамм коньяку буду танцевать весь вечер. А после двухсот и канкан соло смогу. Не на столе, конечно. Для этого двести мало, а лет много. Я вспомнила юбилей шефа и заулыбалась воспоминаниям, продолжая разглядывать своего героя. Он улыбнулся в ответ.
- Ага, он еще и учтив. Бывают же мужики! Красивый, высокий, аккуратный, вежливый, умный! А во что мы там обуты? Я опустила глаза вниз и наткнулась взглядом на два полных пластиковых пакета, он придерживал их за ручки. Сумки с провизией. Из одного пакета торчали листья ананаса и розовые цветы. -Интересно, а какая у него машина? Может, она сломалась? А может ее угнали? Вышел с покупками из магазина, глядь, а машины нет. Но эту мысль я не успела развить. Московский проспект. Мне выходить.
Я ехала в гости к школьной подруге. Мы не виделись больше двадцати лет, а тут случайно нашлись. Решили встретиться, повспоминать, познакомиться заново, наконец. Я вышла из вагона, присела на скамейку и стала звонить Наташке, надеясь, что она встретит меня, но у нее в духовке оказался какой-то кулинарный изыск в мою честь, который нельзя было оставить без присмотра. Она продиктовала мне адрес, и я отправилась навстречу вкусному ужину и приятному вечеру.
Я уже поднималась из подземного перехода, когда увидела на ступеньках розовые цветы и знакомый пластиковый пакет с оторванной ручкой.
-Денди! - Я оглянулась, его нигде не было. По ступенькам скакали яблоки и апельсины, валялась упаковка рыбного филе, банки с консервами, картонные коробочки, рулон фольги… Какой-то мужичонка собирал, все до чего мог дотянуться, во второй пакет. Я схватила мешок с оторванной ручкой и стала спасать продукты, спешила, пока не затоптали, не раздавили и не растащили. Я собирала быстро, украдкой поглядывая на незнакомца. Наклоняться ему было тяжеловато. У него был пивной животик и черные джинсы «Мустанг» в обтяжку. В какой-то момент мы чуть не столкнулись лбами, оба схватившись за банку с шампиньонами. Я молча потянула банку к себе, пришлось сделать усилие, чтобы завладеть ей. Было заметно, что у него потная лысина, красные щеки и тяжелое дыхание. Я снова с надеждой огляделась по сторонам. Где же Он? Лысый коротышка уже засунул в свой пакет банку икры и запихивал шпроты, делал он это по-хозяйски уверенно и отдавать явно не собирался, намереваясь присвоить себе чужое. А мой пакет расползался прямо на глазах, пришлось достать из сумки маленький складной рюкзачок. В него замечательно все поместилось, даже место еще осталось.
Пара раздавленных апельсинов, перевернутая коробочка с пирожными да размазанный по асфальту салат составляли весь урон набора. Догадавшись, что лысый сейчас уйдет с добычей, я уверенно подошла и крепко взялась за его пакет. Он смотрел на меня вопросительно, сумку не отдавал, глазки его бегали, рубашка расстегнулась, но наглость не знала предела, он схватился за рюкзак и попытался его выхватить. Но только не на ту напал.
-Дайте все это мне,- я отчетливо выговорила каждое слово.
-С чего бы это?- лысый изобразил удивление.
-Я передам это кому надо.
- Я и сам отнесу это кому надо.
Когда он говорил, у него противно топорщились усики. Они и на усы-то не были похожи. Какой-то ежик над верхней губой. Я понимала, что надо выиграть время. Сейчас появится мой красавец и покажет этому мародеру, а меня будет благодарить, а может быть, пригласит на свидание. А может мне позвать его к Наташке? Тоже вариант. Я стала угрожающе смотреть в глаза лохматоусому, но он вдруг засунул руку в рюкзак, схватил ананас и стал его вытаскивать. Прохожие посматривали с интересом, некоторые оборачивались, но никто не останавливался. Рассчитывать можно было только на себя. Я впилась ногтями ему в кисть, он замер, в глазах появилось удивление, потом - испуг. Он, похоже, подумал, что я все награбленное собираюсь забрать себе. Лысый не выдержал первый, убрал руку и, посмотрев на следы ногтей, с досадой спросил
- Ты, правда, ненормальная или так, притворяешься?
- Еще скажи, Ленин велел делиться, - я тянула время, ожидая кареглазого красавца. Он посмотрел на часы, забеспокоился, затоптался на месте, кидая жадные взгляды на рюкзак.
- Хочешь сказать, что это все твое? Тут весьма кстати мой телефон пропел мелодию СМС, оператор надоедал мне второй день, предлагая пополнить счет.
- Привет! Вы где? – заорала я в трубку, имитируя разговор,- мужики, спускайтесь скорей в переход, здесь для вас есть работа! Да, нет, небольшая работа, даже маленькая, просто козявочная, можно сказать, всего на три минутки, - при этом я многозначительно сверху вниз посмотрела на соперника, чтобы осознал.
-Ладно, забирай, - осознал он и, поддерживая снизу свой пакет, пошел наверх. Я не могла этого допустить. Набрав воздуха в легкие, я рявкнула.
-Стоять! Куда?! Пакет отдай!
-Он мой!
- Будет твой, - я ехидно сощурилась, - когда купишь! Было видно, он устал и смирился с тем, что часть добычи ускользнула. Теперь ему хотелось побыстрее улизнуть. Но последняя моя реплика заинтересовала его.
-Хорошо. Покупаю! Сколько ты хочешь? Продай, - он указал на рюкзак и вернулся, - Понимаешь, мне нужны продукты. Я начала волноваться. Куда же на самом деле подевался мой красавец в сером плаще? А вдруг ему стало плохо? Вдруг, сердце?
-Может надо «скорую» вызвать? – подумала я вслух.
-Лучше милицию…, - сказал лысый.
- Ага, еще пожарных, ОБЭП, сантехника, такси и девочек! Я опустила глаза и увидела нечто ужасное. Из кармана у коротышки торчал лоскуток золотистой ткани. Страшные и нереальные картины нарисовались в моем воображении.
-Ах, вот ты как? Я потянула за краешек и вытащила знакомый галстук. Галстук Принца из метро.
- Послушай, что ты себе позволяешь? Это очень дорогая вещь! Отдай!
- Как же, отдам! – зашипела я, подняла руку с галстуком вверх и встала на цыпочки. - Только не тебе. А он поставил пакет на ступеньку и пытался, подпрыгнув, забрать у меня галстук.
-Или, может, тоже купить? Не баба, а рэкет в юбке! Ну, хорошо, покупаю, - он достал из кармана купюру в тысячу рублей и протянул мне.
-Ну и наглец! Это же Дольче и Габано! Убери свою бумажку или прибавь к ней пять таких же.
-Это не Дольче и Габано, это Версаче, - сказал лысый, схватил меня за локоть и резко потянул вниз. Я чуть не упала, но ткнулась лицом ему в грудь и удержалась на ногах. Он схватился за капюшон моей футболки, низко натянул его мне на голову и стал трясти за плечи. В одной руке я держала галстук, другой придерживала за лямки рюкзак, но пора было защищаться.
- Может в него плюнуть? – мелькнула у меня мысль. – Или укусить? Я примерилась и боднула его головой в грудь, потом резко ударила бедром. Куда попала, не знаю, но руки он убрал.
- Помада! – забеспокоился вдруг лысый, - ты испачкала мою рубашку.
-Да, ничего, помада же отстирается, а рубашка твоя и так грязная, вон корейская морковка на рукаве висит, -успокоила его я, не выпуская из поля зрения стоящий на ступеньке пакет. Я засунула галстук себе в карман, а он стал носовым платком стирать помаду с плеча. И тут я догадалась.
-Жены боишься? Значит, не зря. Посмотрите на него! Да ты у нас дамский угодник! Ходок!
- Слушай, хватит орать. Чего ты ко мне пристала? Тебе давно к психиатру надо! И скорее, пока болезнь не стала необратимой!
-Ах, так! - продолжала я, уже разозлившись. – Может я и больная, но чужую еду не ворую! Я опустила руку всумочку, достала флакон «Пуаззон» и брызнула обидчику на рубашку.
- Вот тебе, подлый изменник, к помаде еще и духи! Дон Жуан! Интересно, кто же на тебя польстился? Наверное, она слепая!
- Зато не сумасшедшая и еду с пола не подбирает! – лысый скривился, и усы его взъерошились, как посудный ершик.
- И глухая! – продолжала я. «Пуаззон» быстро не выветривается. Рубашка будет и после стирки источать тонкий аромат. Французское качество. Моя психологическая атака имела успех. Лысый сник, стал тихий и безропотный. Я осторожно, не делая резких движений, плавно, не поворачиваясь к лысому спиной, двигалась в сторону пакета.
-«Пуаззон»… - это конец, - я ухожу, его слова звучали обреченно и вяло. Он оказывается, узнал запах.
- Это почему же? Чем «Пуаззон» - то не угодил? Я, наконец, завладела пакетом
- Он пахнет покойниками…. Так говорит моя жена. Хотя, мне лично нравится… - И он печально улыбнулся. Я заглянула ему в глаза. Они были глубокие, красивые и умные. Тоненькие лучики морщинок вокруг делали их добрыми, а взгляд - мягким. На вид ему лет сорок – сорок пять. Я почувствовала симпатию к этому толстячку. Победа в схватке досталась мне, но отчего-то весело не было. Странное дело, я начала испытывать сочувствие к своему побежденному врагу. Он стал казаться мне добрым и несчастным человеком, поставленным в сложные условия.
- Интересно, какая у него жена? Наверное, маленькая, худая, рыжая и с химической завивкой. «Пуаззон» ей, видите ли, покойниками пахнет! И лысина у него тоже симпатичная. Вон, Гоша Куценко лысый, а каков герой! Да и усы как усы… Мне даже пришла в голову мысль отдать ему немного продуктов, но образ Принца в широкополой шляпе снова замаячил в мечтах.
- А с виду вы симпатичная и порядочная, - ни с того ни с сего перешел на «вы» лысый, - и мне даже понравились… сначала…, - он помахал мне рукой и пошел вверх по ступеням. Отвоеванное добро скоро обретет хозяина. Я оглянулась.Лысый поднялся ступенек на семь вверх, взял висящий на перилах серый плащ, достал из рукава слегка помятую шляпу, пошарил в кармане, нацепил очки. Очки из желтого металла. Я оторопела! Это Он! Тот, из метро! Прекрасный сон всех женщин на свете! Или не он? Почему такого маленького роста? А кто сказал, что он высокий? В метро-то он сидел. А волнистые с проседью волосы я придумала сама.
- Стойте!- закричала я, надевая рюкзак на плечи. -Постойте! Подождите! – И, перешагивая через две ступеньки, помчалась к нему. Я не собиралась ничего объяснять, я догнала бы его, отдала бы сумки и ушла, но тут снова порвался пакет. Все вновь вывалившееся я собрала в рюкзак…. Он стал очень тяжелым… Я посидела у фонтана, даже сначала хотела заплакать, но не было времени. Надо было пристроить куда-то все это и идти в гости. Попробовала «забыть» реквизированное вместе с рюкзаком у фонтана, не дали. Мальчик лет десяти догнал меня, волоча тюк по асфальту
- Тетенька, вы забыли. Просто тимуровец какой-то. Пионер, блин.
-Спасибо, Павлик.
- А откуда вы узнали, что я Павлик? – мальчишка удивленно хлопал глазами.
- Потому что Морозов… Решила пристроить свою ношу возле урны для мусора. Не дал милиционер.
- Что у вас в рюкзаке? – спросил он и посмотрел на меня строго и подозрительно.
- Ага, нашел террористку! Лучше маньяков ловите, а то по городу скоро пройти нельзя будет, то убьют, то изнасилуют! – огрызнулась я и поплелась дальше. Решила, что пристрою поклажу в Наташкином парадном. Кто-нибудь найдет, будет людям радость. Но снова не вышло, в подъезд я вошла не одна. Поэтому я поправила рюкзак, потренировала губы задорной улыбкой и позвонила в квартиру подруги. Дверь мне открыл лысый. Он был в голубой рубашке без галстука, синих джинсах и тапочках.
- Привет, - прохрипела я, глядя на него приготовленным сияющим взглядом и радостно улыбаясь по инерции.… Потом я решила убежать, но ноги не слушались, сдвинуться с места было совершенно невозможно, а улыбка маской прилипла к лицу. В глазах мужчины удивление сменилось испугом, злостью, наконец, растерянностью. Он устало и грузно опустился на банкетку, стоявшую в прихожей. Я с трудом освободилась от лямок рюкзака и плюхнулась рядом. Лысый подвинулся. Мы молча сидели и тупо смотрели в пол, пока не пришла Наташа.
- Чего сидим? Кого ждем? – спросила она весело, - Люська! – и бросилась обниматься. Потом шутливо скривилась
-Фу, опять «Пуаззон»! Наваждение какое-то! Вот же духи!
- Знаю, - пробормотала я, – они покойниками пахнут. Лысого звали Олегом. Он слушал, не перебивая, только смотрел недоверчиво и периодически теребил себя за ус. Я говорила быстро, взахлеб, боясь, что меня не дослушают. Когда я дошла до описания соревнования кто больше и быстрее соберет, Наташка стала подхихикивать, а Олег осторожно заулыбался. Одними глазами. В конце рассказа мы втроем дружно хохотали в коридоре под вешалкой, разбирая содержимое моего рюкзака. Вечер прошел замечательно. Мы вкусно ели, много смеялись, дурачились, танцевали, а когда прощались, договорились встретиться снова.