Сегодня с самого утра у меня на лестнице давали драму. В первом действии соседка выгнала соседа на лестницу. Ему за 50-ть, он часто бывает выпимши, ходит медленно, вразвалку. Я начала наблюдать со второго действия. Сосед под дверью. Он изредка звонит в звонок. И постоянно колошматит в дверь и орёт. Это продолжалось около двух часов.
- Ни-и-и-ина…. - думает, его не слышно и пытается сказать ласково, но громко, - НИ-и-и-иНА-а-а! Нинусенька-а-а-а… Котёнок… Солнушко… Пупсик… Вот дрянь такая! Солнышко открывай! Открывай тебе, тварь, говорю, живо! Ну, это же я… Я вот сейчас уйду и никогда, НИКОГДА, больше не приду. Слышишь? Я ухожу. На-все-гда! Нинка, скотина открой! Милая моя, любимая... Любимая, %$^#$(* открывай! Ну же, милая моя…
Так около часа.
Он прошелся пару раз по коридору заложив руки за спину. Отошел на пару шагов от двери. Кричит истошно, с надрывом. Уже не для Нины, а для соседей.
- А Нина – зараза. Нина – отвратительная дрянь. Нина – гадина. Слышишь ты, гадина! Мерзкая ты, Нина. Сволочь ты. Сволочь. И все вы ТАМ сволочи. ЭЙ! Сволочи, открывайте…
У него дома двое сыновей. Один очень странный, кажется, у него есть проблемы с умственным развитием. Со вторым я не люблю сталкиваться поздно вечером на лестнице. Он из тех людей, от кого за версту чуешь опасность.
Сосед беснуется, машет руками, в порывах ярости приседает, кривляется и паясничает. Больше всего это похоже на капризы жестокого ребенка, который хочет обидеть, только для того, чтобы обратили внимание. Минут через двадцать он устал, запыхался, взмок. Расстегнул куртку, размотал шарф.
- Нино-чк-а-а… Лапочка, цветочек, солнышко, котик, зайчик… Нинусик, Ниночка, Нина. Открой, Нина. Ни-на-ни-на-ни-на. Я устал, Нина, я домой хочу, к тебе хочу.
Совершенно внезапно он замолчал. И с новой силой заколошматил в дверь, так что с потолка начала штукатурка сыпаться.
- Вера, прости меня дурака, Вера, прости меня, ВЕЕЕЕЕРАААА!
Он сползает по двери на пол, стоит перед дверью на коленях, опустив голову вниз, обхватив ладонями дверную ручку. Его тело трясет от беззвучных рыданий, зычные и истошные всхлипы прорываются все чаще. Щелкает ключ в замке, он вваливается внутрь квартиры к ногам Веры. Она мелко шагает назад, он ползет на нее. Дверь захлопывается.
Прошло пару месяцев. Я слышу примерно ту же истерику. Смотрю в дверной глазок. Неожиданно мой сосед падает на пол. Выбегаю на площадку, заглядываю ему в лицо, пытаюсь растормошить его, понять в сознании ли он. Сосед пьян, от него пахнет многолетним похмельем, кислый запах наполняет все вокруг, аж глаза слезятся. Он пытается сфокусироваться на мне.
- Что с Вами? Скорую вызвать?
- Нее…. Я, извините… Пьяненький…
- Не извиняйтесь. У Вас ключи есть? Давайте помогу открыть.
- Есть ключи, есть…
Я поднимаю соседа на ноги. Он негнущимися пальцами пытается нащупать карманы, вытаскивает на свет содержимое, искренне удивляется каждому предмету. Там пачка орешков, баночка боярышника, сложенный пополам паспорт, какой-то мусор, собачий ошейник.
- Ключи ТАМ, - заговорческим тоном говорит мне сосед, показывая на внутренний карман. Координация в пространстве дается ему с большим трудом.
Махнув на меня рукой, он снова стучит в дверь. Не понятно, откуда берется столько энтузиазма, секунду назад мне казалось, что он уже ходячий труп. Значит все не так плохо.
- Наверное, никого нет дома, давайте ключи, я Вам помогу открыть.
- Есть, - говорит сосед, поняв указательный перст к небу, - она дома. Она должна открыть!
Я безвольно стою с ним рядом и смотрю. Ключи он мне точно не даст. Не хочет. Наверное, это что-то особенное. Приходишь домой, но не открываешь дверь своими ключами. Надо чтобы встречали. Чтобы ждали. Это ЕМУ надо. А ОНА ждет, чтобы он стал достаточно трезв, чтобы смог сам открыть дверь. Я ретировалась обратно домой. Но приглядываю за соседом, прикидываю, может правда надо скорую…
Прошел еще месяц.
На лестнице тишина. Соседи по этажу говорят, что он уже совсем плохой, не ходит, спился. Наивно и глупо думать, что в этой грязи, ругани, пьянстве, он любит свою Веру, а в пьяном угаре еще и Нину. Как же это глупо.