РУССКИЙ ЯЗЫК ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ЯЗЫК БЕЗ РУССКИХ СЛОВ?
Сокровища родного слова,-
Заметят важные умы,-
Для лепетания чужого
Пренебрегли безумно мы.
Мы любим Муз чужих игрушки,
Чужих наречий погремушки,
А не читаем книг своих…
(А.С. Пушкин )
Эти размышления А.С. Пушкина о родном языке звучат сегодня как нельзя более злободневно и ставят перед нами очень важные и насущные вопросы относительно будущего нашего языка, так как то безумное пренебрежение к родному слову, о котором говорит поэт, за разделяющие нас годы никуда не исчезло, а только умножилось во сто крат. «Лепетание чужое» стало чем-то повседневным, обыденным и из желания покрасоваться и как-то выделиться превратилось в неотъемлемую черту нашей речи, а любовь к «чужих наречий погремушкам» сегодня приобретает раздутые, нелепые очертания и воспринимается как наличие образованности. Становится всё более очевидным, что чем глубже проникает в нашу речь это «лепетание», тем дальше мы уходим от «сокровищ родного слова», и тем больше мы отрываемся от родных корней. А ведь корни языка составляют его основу и являются сутью и сердцем языка. Если язык отрывается от своих корней, то можно ли говорить о каком-то его развитии? И так ли безобидно это увлечение чужими наречиями для нашего языка, как нас пытаются уверить? Многие наши известные писатели и деятели культуры говорили, что нет, не безобидно, а очень пагубно и угрожает существованию русского языка как такового.
Мне хотелось бы привлечь внимание к данному вопросу всех, кто не безразличен к судьбе русского языка. Ведь то, что мы сегодня слышим, не поддаётся никакому здравому смыслу и похоже на какую-то игру «А ну-ка удиви». Просмотр новостей вызывает недоумение. Подчас сложно понять язык наших министров, журналистов, телеведущих, учёных. Хочется спросить этих господ: «Вы для кого это всё говорите, на каком языке?». Если для понимания этого языка требуются словари иностранных слов, то можно ли такой язык назвать русским и как понимать этот язык обычным людям? Мы включаем телевизор, и в течение 24 часов в сутки нам сообщают: «Экономику мы диверсифицируем, проводим реструктуризацию, ведём мониторинг, создаём венчурный фонд и т.д.» Радиовещание ничем не лучше. Выходим из дома на улицу, и здесь ничего не меняется: со всех сторон к нам обращены названия и вывески не на русском языке. Иногда думаешь: «Как же такие названия могли прийти в голову владельцам этих заведений? Они что, инопланетяне?». Тут у любого человека может возникнуть вопрос: в какой же стране он живет, если о значении услышанных и увиденных слов он вынужден только догадываться? Как, например, нам понимать сообщение про создание «рекреационных зон», «рекреационную деятельность»? О чём тут речь и что скрывается за этими иностранными словами? Я заглянул в англо-русский словарь. Оказалось, что «рекреационные зоны» - это просто «места для отдыха». Что с нами происходит, если уже слово «отдых» заменяют на «рекреацию»? Вообще наши новости передаются для всех людей или нет? Кто-то должен об этом задуматься?
Но не только чиновники способны удивлять нас иноязычными новинками, люди искусства тоже не отстают. Они пополняют нашу речь различными «инсталляциями», «перформансами» и «кастингами». Слово «творчество» у людей «творческих» превратилось в «креатив» (англ. Creative) и, соответственно, слово «творческий» - в «креативный». Это можно понять, если заглянуть в англо-русский словарь. Появились креаторы, креативные директора, креативные продюсеры и т.д. Мне, например, непонятно, какая необходимость в слове «интерактивный» (англ. Interaction )? Есть «интерактивное голосование», «интерактивный опрос», ещё и «интерактивные словари», оказывается, есть. Что хотят показать люди, употребляющие подобные слова? То, что они были слушателями английских передач и теперь, как маленькие дети, подражают во всём иностранным ведущим? Наверное, так? Если переводить слово «интерактивный» с английского языка, то это – «взаимодействующий». При «интерактивном голосовании» люди просто голосуют и всё. Кто с кем взаимодействует? Неизвестно. Можно было бы сказать, что это открытое, широкое, прямое, быстрое, всеобщее или общедоступное голосование, и все бы поняли. Может быть, и слово «голосование» скоро заменят на «вотинг» от английского «voting»? Ведь есть же «кастинг» или «шопинг», пусть будет ещё и «вотинг». Кто-то скажет: « Что за глупости? Всё хорошо, зачем слушать этот бред?» Но всё это не выдумки, это может увидеть каждый. Я стал обращать внимание на то, что и как у нас говорят. И пришел к выводу, что над русским языком так поработали, что скоро русским его можно будет назвать с большой натяжкой. Вот так сразу. Выходит, нас обманывали, когда говорили, что великий и могучий русский язык очень богат, гибок, разнообразен и красив? Неужели ошибались великие русские писатели, когда воспевали русский язык? Если язык не может произвести из себя ничего нового, а вынужден прибегать к иноземной помощи, то в чём его величие? Или русский язык ослаб, что стал похож на больного человека или калеку, которому нужны поддержки и костыли в виде иностранных слов? Но ведь, опираясь на костыли, ловкости и силы не приобретёшь. А может быть, всё обстоит как раз наоборот? Не язык ослаб, а эти костыли являются чем-то искусственно навязанным, мешающим свободно двигаться и развиваться? Ведь если рассмотреть данный вопрос более внимательно, то станет ясно, что богатство русского языка никуда не исчезло, просто его немного подзабыли. И если обратиться к этому богатству (сокровищам языка), то станет ясно, что русский язык вполне может обойтись без посторонней поддержки. Тем более, что эта посторонняя поддержка является чем-то инородным и превращается действительно в костыли. Таким образом, русский язык можно сравнить с человеком, который имеет здоровые силы, но «заботливые» лекари хотят усадить его в заграничную коляску и постоянно колют какие-то уколы с непонятным названием, от которых только муть в голове, и чем дальше, тем больше. Все эти вопросы и сравнения рождаются из повседневных наблюдений. Ведь количество иностранных слов в нашем языке постоянно увеличивается. То и дело появляются какие-то слова-новинки, которые начинают гулять по страницам газет и в выпусках новостей. И все мы вынуждены разгадывать и переводить очередное слово, пришедшее в голову какому-нибудь любителю чужих наречий. Родной язык постепенно начинает терять своё лицо, так как он становится не всегда понятен. Как нам быть? Или нам всей страной сесть за парту и начать учить несколько иностранных языков, или всё-таки мы свой родной язык будем любить, уважать и развивать? Ведь слов у нас предостаточно, и мы в случае необходимости можем создать новые слова (этим занимаются все народы, кроме нас сегодняшних). Но у нас не то что о создании нового русского слова речь не идёт, у нас родные русские слова заменяются иностранными. И подобные замены считаются признаком хорошего образования. Бывает, приходится слышать целые предложения, в которых нет ни одного русского слова. Думается, что такое положение вещей нельзя назвать естественным, поступательным развитием языка, так как от самого языка мало что остаётся. По сути происходит уничтожение русского языка и создание на его основе нового, искусственного образования, которое никак нельзя назвать русским. Этот новый искусственный язык оборвет связь с нашим историческим наследием, так как язык этого наследия постепенно станет нам непонятен и, следовательно, станет чужим, мёртвым. Кто-то скажет, что я «сгущаю краски», но я так не считаю. Постараюсь объяснить суть такого вывода на примерах из повседневной жизни.
Недавно в своем выступлении один из министров сказал, что у некоторых граждан есть «алармиские» настроения. Пишу, как слышал. Что такое «алармиские»? Откуда это неизвестное слово? Открываю английский словарь, нахожу «Alarm», что в переводе означает «тревога». То есть русское слово «тревога» министр перевёл на английский язык и прочитал по-русски. Получается, что министр хотел сказать: «Тревожные настроения». Но зачем он поменял русское слово «тревожные» на непонятное «алармиские»? В чем смысл такой замены? Его не волнует, понимают его слушатели или нет? Я не нахожу разумного объяснения. Подобные замены русских слов можно, конечно, воспринимать как некое учёное или образованное баловство, но сегодня мы отчётливо видим, что подобное баловство имеет свойство накапливаться в языке и способно уже влиять на весь строй языка. Вообще, баловство или игры с иностранными словами у наших чиновников сегодня явление обычное. Это стало уже каким-то сословным признаком, и можно составить определённый список слов, которые постоянно присутствуют в речи наших управленцев. Так вот, если вы внимательно рассмотрите наш язык, то увидите, что он уже процентов на 40 состоит из таких заменителей, как «алармиские», и мы постепенно переходим с русского языка на язык искусственный. Берётся какое-нибудь русское слово и выдёргивается как кирпичик, а на его место кладётся заменитель. Так по кирпичику можно весь дом разобрать. Постепенно, конечно. Огромное количество иностранных слов в нашем языке - это такие же бессмысленные заменители, как «алармиские». Похоже, что министры лучше знают английский язык, чем русский и, когда говорят по-русски, думают по-английски. В запасе у них очень много «непереводимых» на русский язык слов. У наших министров получается, что экономику (рус. хозяйство ) никак нельзя разнообразить, разнонаправить или переустроить, её можно только «диверсифицировать» (англ. Diversify ). Также очень полюбилось слово «реализация» (англ. Realization ), которое на самом деле прекрасно переводится на русский язык, но русский язык у наших чиновников не в почёте. Я не могу объяснить, почему, создавая что-то новое, наши министры не хотят называть вещи русскими словами. Это стало уже не в их правилах. Зато при помощи этих иноязычных слов очень удобно напускать туман и скрывать истинное положение вещей. Сказал непонятное слово, и сразу создаётся видимость, что вы заняты решением наиважнейших вопросов.
Как-то раз из уст одного работника МИДа я услышал слово «педалировать». Мне стало занятно узнать, что же оно означает. При поиске этого слова страничка открылась вот на таком месте: «Интенция на инновацию (при перманентной смене критериев новизны), нашедшие своё выражение в педалированном акцентировании в модернизме метафоры «молодость»; акцентированный антитрадиционализм (вплоть до постулирования значимости воинствующего эпатажа, перманентного бунта и поворотных разрывов с предшествующей традицией)». Это всего лишь обычная выдержка из энциклопедии постмодернизма. Но этот маленький отрывок показателен для сегодняшнего времени. Это такой слабенький образец языка будущего. Что рождается в вашем сознании при прочтении этого отрывка? Вы радуетесь обогащению русского языка новыми иностранными словами? Для кого пишутся эти энциклопедии, если понять, что в них написано, дано не каждому? Неужели это та цель, в направлении к которой должно идти развитие нашего языка, и просто я не успеваю за этим развитием? У любого здравомыслящего человека может возникнуть вопрос: «Это русский язык или уже нет?». Но защитники иностранных слов надёжно стоят в дозоре: «Не надо вмешиваться, всё само утрясётся и рассосётся. Язык сам со всем справится, не надо мешать свободному развитию». Это обыкновенная ложь, само в нашем мире ничего не происходит. И предприятие нуждается в руководстве, иначе оно прогорит, и хозяйство требует присмотра, иначе оно развалится, и урожай нужный не снимешь, и ребёнок без внимания может попасть под дурное влияние. А нам предлагают, как страусам, спрятать голову в песок. Эти люди говорят про свободное развитие и при этом брезгуют русским языком. Иначе чем объяснить, что они не желают пользоваться русским словарным запасом и с радостью хватают всё чужое. Пользоваться чужими запасами для них почётно, а своими унизительно. Как правило, эти люди и кричат громче всех о свободе. Они заранее уверены, что из своих запасов ничего путного создать нельзя и с готовностью берутся «лепить» новые слова на основе чужих корней. Тут же вспоминают про любимые «мокроступы». Я, например, могу предложить с десяток слов вместо «мокроступов» -- выбирай на вкус, но даже сами «мокроступы» ничем не хуже всем привычных сегодня «босоножек», «плоскогубцев», «плоскостопия», «водолазки», «пулемёта» или «живописи». Обсуждать «мокроступы», конечно, сейчас не самое главное, гораздо важнее рассмотреть все те «инновации», которые ломятся в нашу дверь и которые уже накопились у нас в течение длительного времени. Всё дело в количестве иноязычного влияния. Но ведь говорят, что и «вода камень точит», и туча паутов способна убить лошадь. Это как на опытах по химии. Вы берёте сосуд с неким веществом и начинаете по капле добавлять в него другое вещество. При достижении определённого соотношения веществ происходит химическое превращение, и исходных веществ уже нет. Раствор резко меняет цвет – в сосуде другое вещество. Точно также происходит и с языком, только превращение более растянуто во времени. То, что поначалу казалось полезным обогащением, со временем стало выливаться не в обогащение, а в наступление. Казалось бы, что языку станет от двух трёх слов? Но иноязычные слова стали последовательно отвоёвывать у русского языка слово за словом. Наступление стало происходить там, где русский язык имеет свой очень разнообразный выбор средств для передачи необходимого смысла, и этот выбор гораздо богаче и, главное, яснее иностранного слова. И в подобных случаях иноязычное слово не обогащает наш язык, а заменяет целый набор выразительных русских слов. Если вы ставите иностранное слово там, где можно сказать по-русски, то этим вы способствуете вытеснению из языка многих родных слов. Это замещение происходит как бы незаметно. По словам М.В. Ломоносова, иностранные слова «вкрадываются к нам нечувствительно, искажают собственную красоту нашего языка, подвергают его всегдашней перемене и к упадку преклоняют». Так как любое слово имеет множество применений в разных жизненных обстоятельствах, то за это и ухватываются любители иностранщины. Это для них «палочка-выручалочка». Они говорят, что в одних обстоятельствах можно пользоваться русским словом, а в других – иностранным, поэтому замены русского слова как бы и нет. Например, вам могут сказать, что к шалостям своих детей надо проявлять терпимость, а к взглядам других людей терпимость уже не подойдёт, тут надо говорить «толерантность», и говорят, что это особая терпимость, не такая (обоснование этой особенности может быть самое разное). Так какой-нибудь грамотей выпишет из чужого словаря слово, а через некоторое время это слово в головах наших мечтателей уже обрастает особенным смыслом.
Но ведь если у человека жар и он кашляет, то наш долг позаботиться о нём и помочь ему, а не говорить: «Да ничего с тобой не станет, ты крепкий, сам выкарабкаешься». Наверное, родному отцу мы такого не скажем. Но и последствия перенесённых болезней не проходят даром, здоровье человека может остаться подорванным, хотя он ещё как-то ходит и что-то делает. Это вполне применимо и к языку. Человек может не обращать внимания на своего ребёнка, на то, чем он занимается и с кем общается, и думать, что всё само собой наладится, а потом узнать, что его ребёнок стал преступником. Такова цена мнимой свободы. В развитии человека и языка есть нечто схожее. В том и другом случае мы видим, что свобода без опеки и заботы способна привести не к развитию, а скорее, наоборот, к разрушению этого развития. Странно полагать, что варварское отношение к словарному запасу какого-либо языка, сможет дать этому языку хоть что-то полезное. Это может только привести к исчезновению всего самобытного и яркого в языке. Что и происходит. Упомянутые выше слова «педалировать» и «перманентный» для большинства из нас ни о чём не говорят, но ведь когда-то слова «реализация», «информация» или «ситуация» были дикостью, а теперь мы их каждый день слышим. Может скоро мы каждый день будем слушать про «педалирование» вопросов или «плюральность» путей развития? Ведь и продавец на рынке товар раньше просто продавал, а теперь он может сказать, что он его «реализовал». Мы каждый день в новостях слышим про «информационную» службу. Почему не сказать «новостная служба», ведь она сообщает новости? Раньше у нас говорили: «Я попал в неприятное положение, обстановка в городе спокойная, в данных обстоятельствах». И для любого русского человека здесь всё предельно ясно и понятно. Сейчас слова «положение», «обстановка» и «обстоятельства» заменяются на иностранную «ситуацию» (англ. Situation, франц. Situation от лат. Situatio - положение). Откуда взялось это слово? Это просто перевод русского «положения» на английский язык, его выдернули из чужого языка и стали употреблять вместо русских слов. Первоначально чья-то блажь получила широкое распространение. Желающих превратить наш язык в разноязычную кашу можно встретить уже в 18 веке. У Сумарокова можно прочитать: «Сказывано мне, что некогда Немка Московской Немецкой слободы говорила: Mein мужъ, kam домой, stieg черезъ заборъ und fiel ins грязь. Ето смешно; да и ето смешно: Я въ дистракцiи и дезеспере; Аманта моя зделала мне инфиделите; а я а ку сюръ противъ риваля своево буду реванжироваться». Вам это не напоминает cегодняшние «кастинги», «шопинги», «мониторинги», «интерактивы», «креативы», «лузеры» и т.д. Но если тогда такие дикости и чудачества не выходили дальше дворцовых гостиных и вечеринок высшего общества, то сегодня положение совершенно другое. Появилось телевидение, радио, газеты. И из уст телеведущих на нас сыплются разнообразные и всевозможные головоломки, диковинки и причуды. Один говорит иностранные слова, чтобы выглядеть образованным и современным, второй в подражание первому, третий, чтобы не отстать и от первого, и от второго, четвёртый думает, что так и надо. И так пошла вся эта круговерть. А потом глядишь, а мы уже и не помним, как по-русски сказать, так как иноязычные словосочетания становятся некими связками и печатями в нашем сознании. Начинаешь внимательно смотреть на родной язык и видишь, что некогда самостоятельный и красивый язык превращается в какую-то причудливую лепнину, склеенную из разноязычных кусочков. Возникает простой вопрос: «У нас что, вместо родного языка, хотят слепить нечто вроде творения доктора Франкенштейна или доктора Морро?».
Одна женщина спросила меня: « Подскажи, пожалуйста, что такое инаугурация?». Я объяснил, как я понимаю это слово. Она задала другой вопрос, который мог бы задать и я: « Почему же они по-русски-то не говорят, ведь половины непонятно?». Но ведь всё можно сказать по-русски. Эти заменители накапливались сначала постепенно, затем, как снежный ком. Учёные нам сейчас говорят, что русский язык заимствовал из других языков очень много слов. Это такое общее, туманное заключение. На самом деле, сегодня ясно видно, что русский язык так «наобогащали» иностранными словами, что скоро в нашем языке родным русским словам не останется места. Но как происходит это заимствование в действительности, в каждом отдельном случае? Сам по себе язык ничего не заимствует, всё делают люди. Как, например, к нам попало слово «администрация» (англ. Administration)? Ведь нельзя сказать, что до этого у нас не было никаких государственных учреждений. Маловероятно, чтобы это слово заимствовал народ в ходе общения с иностранцами. На самом деле всё довольно просто. Какой-то отдельный чиновник, который бывал за границей или просто поклонник Англии или Германии, решил называть государственные учреждения «администрациями» по заграничному образцу (возможно, есть более удачные примеры). Неважно, что у нас были свои русские названия, главное, что теперь будет, как у них в Европе. Спустя какое-то время, мы уже видим слово «администрация» в русском словаре. Но ведь слово «администрация» прекрасно переводится на русский язык как «правительство» или «управление». Какая необходимость в «администрации»? Теперь приходится слышать, что у нас занимаются не «управлением», а «администрированием». Поэтому большинство иностранных слов появилось у нас не из-за какой-то необходимости в этих словах, а из-за увлечения европейскими порядками ( у некоторых с подобострастием ) отдельных представителей власти, науки, высших сословий, «пишущей братии». В Европе действительно было чему поучиться, но при этом нет никакой необходимости называть правительство или управление «администрацией». Таким же образом появилось слово «мэр», «муниципалитет», «департамент» и другие. Заниматься хозяйством стало как-то несовременно. Слово «хозяйство» заменили на иностранное «экономика» (англ. Economics). Совсем другое дело, теперь не стыдно за убогий русский язык. «Общественные вопросы» поменяли на «социальные (англ. Social ) вопросы». Но зачем? Чем плох родной язык? Многие слова стали для нас давно привычными. Уже сейчас, когда мы говорим, нам в голову в первую очередь приходят эти слова-заменители, и только потом, если мы хорошо подумаем, мы, может быть, вспомним первоначальное русское слово. Мёд у нас «натуральный» (англ. Natural ), движение «интенсивное» (англ. Intensive ), ответственность «персональная» (англ. Personal ), обед «комплексный» (англ. Complex ) и т. д. Нам быстрее придет на ум сказать «абсолютный» (англ. Absolute ) или «стабильный» (англ. Stability ), чем «совершенный», «безусловный» или «устойчивый». Сейчас не скажут «устойчивое развитие», а скажут «стабильное развитие». Мы не говорим сейчас «особо» или «нарочно», мы говорим «специально» (англ. Special ). У нас не «устраняют последствия» чего-либо, а проводят «ликвидацию (англ. Liquidation ) последствий». Мы говорим «пропорционально» (англ. Proportional ) вместо русского «соразмерно». Слово «природный» в переводе на английский язык – это «Natural». И всё, что есть природного, превратилось в «натуральное». Вместо «природных составляющих» у нас везде «натуральные ингредиенты» (англ. Ingredient), «натуральные компоненты» (англ. Component), есть ещё «натуральная концепция красоты» и т.д. Слово «поручительство» заменили на иностранное «гарантия» (англ. Guarantee). У нас везде решают не задачи или вопросы, а проблемы (англ. Problem ). Слово «проблема» стало одним из самых употребляемых, его вставляют по любому случаю. Но ведь раньше этого не было. Так же любую трудность или неприятность тоже называют «проблемой». Получается, что русские слова «вопрос», «задача», «неприятность», «трудность», «затруднение», «сложность» заменяют одним словом – «проблема». Это обогащение языка? Чем меньше слов, тем лучше? Не одному мне очевидно, что употребление ненужных иностранных слов очень сильно сужает и обедняет словарный запас русских слов у человека. Бывает, что одно иностранное слово вытесняет из языка с десяток русских слов.
Примеров заменителей русских слов множество. Их тысячи. Эти слова сейчас для всех привычные, они повсюду, но ведь когда-то они были в диковинку, как сейчас, например, слово «алармиские». Будущие поколения вообще русские слова не вспомнят (они ведь смотрят в компьютер, а не в книги). Эти слова можно будет найти в словарях с пометкой (устаревшее) или (вышедшее из употребления). Образуются эти заменители очень просто. Приведу пример. Есть русское слово «настоящий» или «действительный», по-английски «Real». Читаем «Real» по буквам и добавляем русское окончание, получаем новое слово – «реальный». Заменитель готов, было «настоящий», стало «реальный». Сейчас, например, никто не скажет «действительное событие», а скажут «реальное событие». В этой замене нет никакого смысла, она никак не обогатила русский язык. Это один маленький кирпичик, который встал на место русских слов. И что мы теперь имеем? У врачей – реальный эффект, у президента – реальные кандидаты, у бандитов – реальные пацаны или реальные разборки и т. д.. Это слово уже давно внедрено в наш язык, и к нему хорошо привыкли. «Повесть о настоящем человеке» Б. Полевого по-новому надо называть «Повесть о реальном человеке». То же самое со словом «специальный» или со словом «ситуация». В словаре В.И. Даля нет ни «стабильности», ни «ситуации». Это не значит, что тогда не было того, что мы сегодня называем «стабильностью» или «ситуацией», просто тогда это называлось по-русски. Русское слово «представление» также выходит из употребления. Его нигде не слышно. Вместо него везде английское слово «шоу». Есть ток шоу, реалити шоу, шоумены, недавно появилось шоу ньюс. Шоу везде, даже на Красной площади проходят грандиозные (англ. Grandiose ) шоу. Мы как обезьяны, нам хочется, чтобы всё было, как у «них». Пожилые люди не знают, что «ток шоу» в переводе на русский – это «разговорное представление», и можно было бы сказать, что это «разговорник» или «собеседник». Таким же образом, как со словом «реальный», слово «природный» заменяют словом «натуральный» (англ.Natural ), слово «важный» - словом «актуальный» (англ. Actual ), слово «умственный», «мыслительный» - словом «интеллектуальный» (англ. Intellectual ), слово «правовой», «законный» - словом «легальный» (англ. Legal ), слово «положительный» - словом «позитивный» (англ. Positive ), слово «исключительный», «изысканный» - словом «эксклюзивный» (англ. Exclusive ), слово «всеобщий», «всемирный» - словом «универсальный» (англ. Universal ), слово «творческий» - словом «креативный» (англ. Creative ), слово «преступный» - словом «криминальный» (англ. Criminal ), слово «терпимый» - словом «толерантный» (англ. Tolerant ), слово «усиленный», «напряженный» - словом «интенсивный» (англ. Intensive ), слово «разрушительный» - словом «деструктивный» (англ. Destructive ), слово «соответствующий» - словом «адекватный» (англ. Adequate ), слово «узаконенный» - словом «легитимный» (англ. Legitimate ), слово «действенный» - словом «эффективный» (англ. Effective ), слово «нелепый» - словом «абсурдный» (англ. Absurd ), слово «тайный» - словом «конфиденциальный» (англ. Confidential ), слово «общественный» - словом «социальный» (англ. Social ), слово «прозрачный», «ясный» - словом «транспарентный» (англ. Transparent ), слово «личный» - словом «персональный» (англ. Personal ), слово «особый», «особенный» - словом «специальный» (англ. Special ), слово «неподвижный» - словом «стационарный» (англ. Stationary ), слово «точный» - словом «пунктуальный» (англ. Punctual ), слово «устный» - словом «вербальный» (англ. Verbal ), слово «равнодушный» - словом «индифферентный» (англ. Indifferent ), слово «выразительный» - словом «экспрессивный» (англ. Expressive ), слово «служебный» - словом «официальный» (англ. Official ), слово «обыденный» - словом «тривиальный» (англ. Trivial ) и т. д.. Некоторые из этих слов образованы от латинского, греческого или французского языков. Я пользовался простым англо-русским словарём, но суть от этого не меняется. Все эти иноязычные слова можно найти в словаре иностранных слов, который с каждым изданием становится всё толще ( последнее издание поражает количеством новых добавлений). В чем смысл всех этих замен? Для чего они? Какая в них необходимость? Любишь иностранные языки? Хорошо, изучай их. Но зачем из родного языка делать абракадабру? Например, я хочу заменить слово «страстный», что-то мне оно не нравится. Я нахожу слово «страстный», по-английски – это «Passionate». Получаю новое слово – «пассионатный». Именно так и создаются иностранные заменители русским словам. Это игра такая – «Придумай новое слово». В эту игру постоянно играют наши учёные, министры, журналисты и т.д. Им же надо показать свою учёность. Теперь в разговорах я могу везде говорить: « Да, он такой пассионатный человек и очень креативный». Уверен, что рано или поздно «пассионатный» появится в словаре иностранных слов, а, может, уже там присутствует. Разве это русский язык? Количество таких заменителей огромно. Но почему мы перестали говорить русские слова и заменили их на иноязычные? Даже как-то непонятно, как вообще раньше русские люди разговаривали без этих слов-заменителей. Как они обходились без «проблем», «ситуаций», «реальности», «информации», «стабильности», «толерантности», «адекватности», «мониторинга», «менеджеров», «брокеров», «спонсоров» и т. д.? Русские писатели знали иностранные языки, но русский язык они называли великим языком. Да и многие иностранные писатели восхищались красотой русского языка. Например, Проспер Меримэ, давая оценку русскому языку, говорил, что русский язык “… самый богатый из языков Европы. Он создан для выражения наитончайших оттенков. Одаренный удивительной силой и сжатостью, которая соединяется с ясностью, он сочетает в одном слове несколько мыслей, которые в другом языке потребовали бы целой фразы”. Но вдруг в головах наших людей произошел какой-то сдвиг. Русские слова попали в немилость, и их стали усердно выкорчевывать, заменяя различными «латинизмами», «галлицизмами», «германизмами» и т.д. .
Кроме того, все слова, оканчивающиеся на – «ция» или – «изм», -- тоже искусственно созданные заменители. Эти слова никогда не исходили от народа, народ никогда таких слов не знал. Слова, оканчивающиеся на – ция, - это заменители русских имен существительных или новые слова, созданные на основе иностранных. К русскому языку они не имеют никакого отношения. Чаще всего для создания новых слов используется «мёртвый» латинский язык. Но какое нам дело до латинского языка или до того, что кто-то где-то использует латинские слова в своём языке? Ведь у нас есть равнозначные по смыслу русские слова. Зачем их менять на латинские? Чтобы быть как все? Возможно, латинский язык оправдан в научной, философской или медицинской литературе, но зачем его тянуть в обычный, повседневный язык? Полученные новообразованные слова искусственно внедрены и продолжают внедряться в наш язык. В парламенте (англ. Parliament ) у нас фракции (англ. Fraction ), коалиции (англ. Coalition ), ратификации (англ. Ratification ), сессии (англ. Session ), оппозиция (англ. Opposition ) и т.д. Депутаты (англ. Deputy) проводят пленарные (англ. Plenary) заседания. Заседать по-русски, в полном составе, как-то несерьёзно. Например, сейчас постоянно слышишь: «Либерализация, монетизация, девальвация, модернизация, инновация, диверсификация, консолидация, интеграция, тенденция и т. д.» Из какого языка эти слова? Их что, народ придумал, или они созданы на основе русских слов? Или без этих слов русскому языку никак не обойтись? Чтобы понять значение этих слов, надо заглянуть в любимый словарь иностранных слов, в котором есть перевод на русский язык. Но ведь это довольно странно. Почему, живя в России, на русской земле, мы должны искать перевод на русский язык, вместо того чтобы просто говорить по-русски? Сейчас говорят: «Необходима модернизация оборудования». Почему не сказать по-русски, что необходимо обновление оборудования? Или вот ещё пример. Везде слышим выражение: «Внедрение инновационных технологий». На русский можно перевести как внедрение новых или обновленных разработок. Понятно было бы всем, даже любой бабушке в глухой деревне. Русское слово «сведения» или «сообщение» заменили словом «информация» (англ. Information ). Я помню, что раньше говорили «есть сведения», а не «есть информация». Раньше русских людей «оповещали», сейчас - «проинформируют». Раньше было «положение», теперь везде - «ситуация» (англ. Situation ). Но ведь «Situation» в переводе на русский язык – это и есть «положение». Мы говорим «инфляция», но в уме-то мы понимаем, что речь идёт о подорожании, так почему же нам сразу не сказать «подорожание»? Примеры можно приводить бесконечно. Передачу дачных участков в частную собственность почему-то назвали «дачной амнистией». Почему амнистия? Сейчас для покупки жилья выдают ипотечный кредит, но ведь по-русски это просто жилищный заём. Многие иностранные слова, если знать их перевод, легко заменяются на русские. Ну чем слово «восстановление» хуже «реабилитации», слово «возмещение» хуже «компенсации» или «надзор», «проверка» хуже слова «инспекция»? Если у нас проводят объединение или укрепление чего-либо, то говорят, что они проводят «консолидацию» (англ. Consolidation ). Такое простое действие, как показ какого-либо события по телевидению, почему-то назвали «трансляцией» (англ. Translation ), что в переводе на русский означает «перевод». Каждый из нас может составить своё понимание, представление или замысел о каком-то событии или действии, по-новому - это значит иметь «концепцию» (англ. Conception). С каждым изделием прилагается «инструкция по эксплуатации», но ведь по-русски – это «правила использования». Есть ещё сертификат (англ. Certificate ) качества, что по-русски означает «свидетельство» или «удостоверение» качества. Но кому-то русские слова не понравились. Ну просто дурь какая-то! Казалось бы, чего проще сказать «перевозка грузов», но у нас говорят «транспортировка грузов». Слово «транспорт» (англ. Transport ) втащили в наш язык без всякой на то необходимости. Буквальный перевод слова «транспорт» означает «перевозка» или «перевоз», поэтому «транспортные услуги» - это «перевозные услуги» или «услуги перевоза», а «транспортные средства» - это «перевозные средства» или «средства перевоза». Громкое выражение «презумпция невиновности» в переводе оказывается просто «предположение невиновности», но это, наверное, звучит как-то не круто. Мы везде слышим про износ коммуникаций. Что такое коммуникации? Коммуникация (англ.Communication) в переводе на русский язык – это сообщение, средство сообщения, связи. То есть, если речь идет про хозяйственные коммуникации, то по-русски это будет – хозяйственные сообщения, хозяйственные пути сообщения, как есть железнодорожные пути сообщения, или можно говорить про строительные связи, строительные сети и т.д.. Многим из нас приходилось заполнять декларацию о доходах. Декларация (англ. Declaration ) в переводе на русский – это заявление , объявление. Мы что, не можем заполнить заявление о доходах? Чем русское слово «заявление» хуже иностранного «декларация»? И так везде и во всём. Разве в русском языке нечем заменить слово «ликвидация» или слово «эвакуация»? Возникает такое чувство, что стремление менять русские слова на иностранные превратилось в какое-то наваждение, душевное заболевание, люди одержимы мыслью постоянно что-то заменять в родном языке. Им кажется, что, употребляя слова «концепция», «инновация», «консолидация» и т. д., они становятся или, по крайней мере, выглядят умнее, значительнее.
В тюрьме у заключенных есть свой «блатной» язык, свой жаргон и, если вы послушаете разговор «зэков», то вы мало что поймете. Точно так же, если бы человек 19 века попал в наше время и послушал бы новости, он бы сильно удивился. На каком языке говорят? Или, увидев на улице вывеску «Сервисный центр», он бы не понял, что это «Обслуживающий центр». Он же не знает, что слово «обслуживание» заменяют на «сервис» (англ. Service). Да и сами владельцы этих центров не знают, что означает слово «сервис», потому что они пишут: «Сервисное обслуживание». Это всё равно, что «масло масляное». Но, кроме тюремного жаргона, у нас ещё есть научная лексика, медицинская лексика, экономическая лексика. Вся эта лексика совершенно неоправданно переполнена иностранными словами, которые не имеют никакого отношения к предмету научного изучения, или используются там, где русский язык смог бы в совершенстве дать необходимое описание. Если бы ученые тянули русский язык в науку, то это было бы понятно. Но у нас скорее увидишь работу в обратном направлении – русские слова заменяются иностранными. Поэтому встает вопрос: чем заключённый, говорящий на тюремном жаргоне «малява» вместо «письмо», хуже учёного, говорящего «пролонгация» вместо «продление»? И тот, и другой заменяют русские слова на слова, понятные в их среде общения. Здесь можно упомянуть нашего великого подвижника в деле развития и защиты русского языка М.В. Ломоносова. В противовес сегодняшним учёным М.В. Ломоносов, прекрасно знавший латынь и европейские языки, усердно занимался разработкой русского научного словарного запаса. Благодаря его работам в научный язык были введены и получили всеобщее употребление многие русские понятия и выражения: опыт, наблюдение, явление, частицы, маятник, чертёж, плоскость, рудник, насос, кислота, преломление лучей, равновесие тел и т.д. Он сам делал переводы научных понятий на русский язык и создавал новые ёмкие слова для ясного и точного выражения научной мысли. В русском языке Ломоносов видел «природное изобилие, красоту и силу…», не уступающие ни одному из европейских языков. Он постоянно говорил о пагубности и вредности засорения русского языка иноязычными словами и научный язык стремился сделать точным, ясным, доступным и понятным любому человеку. В этом он видел залог более быстрого и успешного развития наук в России. Сегодня при чтении современных энциклопедий складывается такое ощущение, что учёные наоборот намеренно стремятся как можно более зашифровать свои писания, чтобы никто не понял, чем они занимаются. Говоря языком этих энциклопедий, можно сказать, что язык их – это своего рода навязчивая «педалированная» показуха знания латинского и других языков. Хотя уже в 18 – 19 в. заменители русских слов входили в оборот, но их было ещё немного и особого беспокойства у большинства людей это не вызывало (ведь тогда не было телевидения, и новые слова внедрялись гораздо медленнее). Но по поводу внедрения иностранных слов в наш язык велись оживленные споры. В. Г. Белинский не был противником иностранных слов, но у него я случайно наткнулся на замечание: «И мы впервые скажем, что употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово, - значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус. Так, например, ничего не может быть нелепее и диче, как употребление слова «утрировать» вместо «преувеличивать».». Сейчас подобные дикости льются сплошным потоком и из уст президента, и из уст чиновников, и из уст журналистов, и из уст ведущих новостей. То какой-то школьный преподаватель говорит, что у учащихся должна быть «аутентичная речь», то какой-то академик говорит про «саентическое мировоззрение». У меня такое чувство, что некоторые наши ученые вообще русскую речь забыли и общаются на понятном только им одним языке. Наши великие писатели тоже «ради красного словца» употребляли такие слова. Знали бы они, какие размеры впоследствии примет это увлечение иностранными словами. Это их бы ужаснуло. Любопытно, что иностранцы произносят эти слова совершенно по-другому, они ведь не читают их по буквам, как наши умники, у них совершенно другое произношение. Поэтому эти искусственные слова для них тоже малопонятны или вообще не понятны.
Когда и с чего всё началось, сказать трудно. Может быть, с того, что заменили наши самобытные названия месяцев на иностранные, чтоб быть поближе к Европе. Пётр 1 тянул Россию в Европу, так же он тянул иностранные слова в русский язык. Дикая, бородатая Русь встретилась с цивилизованной Европой. Появилось желание наш «дикий» язык приблизить к цивилизации или принести цивилизацию вместе с иностранными словами. Употребление иностранных слов стало признаком образованности и приверженности европейского развития. Везде появились иностранные названия и слова: названия военных должностей, названия чиновников правительства, названия государственных бумаг и т. д. По-моему, это признак не образованности, а признак холопства. Мы как бы хотим сказать: «Мы перед вами так преклоняемся, что даже ваши слова внедряем в свой язык». Но если мы сами не уважаем свой язык, то и нас не за что уважать. Даже свой город Петр 1 назвал на европейский лад. Было время, когда всё высшее русское общество перешло на французский язык. Такого не было нигде в мире. Родной же русский язык считался холопским, мужицким, языком низшего сословия. Чего уж его беречь? Вообще, все изменения и нововведения в нашем языке исходили не из народа, а из так называемых образованных, научных слоев, которые решали, что надо убрать и что внедрить в русский язык. Наши учёные стремятся всё русское назвать не по-русски. Явление у них – «феномен» (англ. Phenomenon ), преобладание – «доминирование» (англ. Dominant ), накопление – «аккумулирование» (англ. Accumulate ), приспособление – «адаптация» (англ. Adaptation) и т. д. Все подобные слова они тянут в повседневную речь, превращая наш язык в языковую смесь. Ещё в СССР наши учёные вместе с министрами приняли « Правила русской орфографии (англ. Orthography ) и пунктуации (англ. Punctuation )». Правила-то русские, но назвать их по-русски не захотели. А звучало бы так: « Правила русского правописания и расстановки знаков препинания». И так во всём. Возьмите любую книгу о русском языке. Язык этой книги будет пестрить иностранными словами. Получается, что русский язык описать сам себя по-русски не в состоянии? Разве наука и русский язык – это вещи несовместимые? Честно говоря, я не вижу в наших учёных какой-то озабоченности по поводу сохранения русского языка. Пишутся сотнями пудов всевозможные научные работы, а нам надо, чтобы хоть кто-то взялся и дал нам русские названия во «всемирной сети», вместо разных «блогов», «баннеров», «хостингов», «ревалентности» и т.д.. На самом деле дать русские названия в «сети» несложно, надо просто захотеть, но кто-то явно хочет, чтобы наша молодежь забыла русский язык и общалась на каком-то жаргоне. Более того, вам ещё станут доказывать, что это необратимый ход истории и в этом заключается наше развитие. Наш язык ломают, а у нас как-то всё тихо и спокойно.
Я понимаю, что в каждом языке есть заимствованные слова из других языков, от этого никуда не денешься. Но одно дело, когда заимствуются, и другое дело, когда заменяются родные слова на чужие. В любом заимствовании должен соблюдаться разумный подход (в данном предложении бессмысленно заменять «разумный» на иностранное «рациональный»). У нас о разумном подходе говорить не приходится, по убеждению многих, всё должно происходить само по себе. Наш язык в таком случае становится заложником чьей угодно прихоти. Но разумный подход вполне возможен. Если какое-то иностранное слово несёт смысл, для выражения которого русский язык ещё не выработал своего слова, то , наверное, такое заимствование можно рассмотреть и при необходимости принять. Например, для слова «машина» (от лат. Machina) не было равнозначного русского слова. Но обрусевшее слово «машина» вполне созвучно русскому языку (в первых машинах было что-то машущее и махающее, а это уже русские слова). Подобных примеров можно найти множество. Народ, как правило, заимствовал слова, которые не знал, как перевести на родной язык, и от родных слов в угоду иностранным никогда не отказывался. Поэтому эти народные заимствования особого вреда языку не наносили. Но если русский язык располагает возможностями для создания нового русского слова для замены непонятного иностранного названия, то почему этим не воспользоваться? Ведь если мы создаём новые русские слова, то этим мы сохраняем лицо языка, его тождественность самому себе и показываем его гибкость, богатство и разнообразие. Например, если вместо «создать транспортную инфраструктуру» сказать «провести дорожное обустройство», то разве это не будет понятно? Ведь и холодильник придумали не у нас, но ведь он лучше рефрижератора. Или мы должны окружить себя кучей ни о чём не говорящих нам слов, а свой язык считать не способным на создание чего-то нового? Наш народ издревле веками занимался словотворчеством и выработкой новых понятий и выражений, черпая из родных корней, которые оставили ему его предки.
На самом деле все эти иноязычные слова, которые широко сегодня используются для создания видимости образованности и придания своим словам оттенка наукообразности, ничего особенного под собой не имеют. Их ведь придумали обычные люди, а не небожители. Если к чужому языку подходить без «розовых очков» и без «священного трепета», то всё сразу встаёт на свои места. Окажется, что и родной язык не хуже, а в чём-то и получше, и побогаче, и перевести на русский язык иностранное слово вполне возможно – было бы желание. Ну переведите вы хоть слово «инаугурация» на русский, и понятно будет всем и язык ломать не придётся. Почему нельзя перевести на русский язык такие слова, как администрация, оппозиция, коалиция, амнистия, префектура, департамент, депутат и т.д.? Что в этих словах такого особенного, что они не подлежат переводу на русский язык? На самом деле – ничего. В древности слова заимствовались, когда разные народы жили на приграничных землях и вели между собой торговлю. Непрерывно происходило общение на разных языках. Появлялись незнакомые, новые вещи. Названия перенимались на слух. Что-то приживалось, что-то нет. Но я не помню, чтобы русские жили вместе с англичанами или французами на одной земле, общих границ у нас тоже не было. Тогда непонятно, почему слова на иностранной основе присутствуют в нашем языке в таком огромном количестве и продолжают прибывать вновь? Когда видишь все эти языковые замены и их количество, начинаешь думать, что русскому языку объявлена война и ведётся охота на русские слова. Разве могло бы прийти в голову обычному человеку, находящемуся в здравом уме и рассудке, менять русское слово «терпимость» на «толерантность», «помилование» на «амнистию» или «толкование» на «интерпретацию»? Любой бы сказал: «Зачем?». Кто-то скажет, что всё хорошо, что это напрасное беспокойство, каждый язык развивается и т. д.. Замена исконно русских, родных слов на искусственно созданные, - это разве развитие? Это что, развитие языка? По-моему, это убийство. Это всё равно, что вам сказали бы , что родная мать теперь не мать, а «мутер», а отец теперь не отец, а «фатер». Развитие я понимаю, как создание новых слов на основе родных русских слов с использованием русских корней. Ведь были созданы такие слова, как промышленность, вертолёт, самолёт, пулемёт, кругозор, пылесос, холодильник, отвёртка, плоскогубцы, двигатель, сцепление, рукоятка, впрыск, водитель, поезд, лётчик, проигрыватель, усилитель, громкоговоритель, искусствовед, исследователь, естествоиспытатель, живопись и т. д. Недавно в «сети» я наткнулся на такое представление словаря русского языка В.И. Даля: «Толкуя то или иное слово, В.И. Даль отбирает множество синонимов, свидетельствующих об исключительном богатстве русского языка, его гибкости и выразительности, он показывает безграничные словообразовательные возможности русского языка». Но у нас почему-то пошли по пути создания новых слов не на основе русских корней (ведь писатели говорили, что наш язык очень богат и гибок), а на основе иностранных слов. Например, придумали слово «отрегулировать». За основу взяли английское Regular – правильный. Но ведь можно было и что-то русское придумать. У нас есть слова: настроить, направить, наладить, установить, упорядочить, выправить и т. д. Почему Regular лучше? Так же от этого же слова получился регулировщик. Какой он регулировщик? По-русски он, скорее, направляющий: ведь он направляет потоки движения на улице. Все мы постоянно слышим про коммунальное хозяйство. Я спросил свою мать: « Объясни, что такое коммунальный?». Она долго подбирала слова, говорила что-то про услуги, но так толком и не ответила. На самом деле коммунальный (англ. Communal ) в переводе на русский – общинный, общий. Это, наверное, наследство, оставленное большевиками, которые создавали коммуны – общины коммунистов. То есть коммунальное хозяйство - это просто общее хозяйство или хозяйство общего пользования. Коммуналка - это «общинка» или «общественка». А что такое «инфраструктура»? Неужели не найдётся русских слов, чтобы объяснить смысл данного понятия? Буквальный перевод слова «инфраструктура» таков - (от лат. Infra – ниже, под и structura – строение). Поэтому можно сказать, что инфраструктура - это хозяйственное обустройство или обслуживающее хозяйство. Ведь и в старину строили дом, а вокруг дома делали обустройство. Это может быть дорожное обустройство, торговое обустройство, обустройство связи, образовательное обустройство, обслуживающее обустройство, сопутствующее обустройство и т.д. Мы как какое-то племя доверчивых дураков или таёжных дикарей, которые за блестящую безделицу готовы отдать сто шкурок пушнины. Нам скажут, какие слова говорить, и мы, как «зомби», повторяем: « Эвакуатор, эскалатор, элеватор, ликвидатор, трансформатор и т. д.». Как будто у нас своих слов нет? Повторюсь, создаётся впечатление , что русский язык считают бедным, неполноценным, не способным передать смысл происходящих событий. Количество русских слов в нашем языке постоянно убывает, количество искусственных, привнесенных увеличивается. Есть искусственный язык эсперанто, намеренно созданный для международного общения, наш язык станет вторым искусственным, только он будет для нашего пользования. Из русского языка в нем останутся только окончания, местоимения, наречия и процентов 10-15 остатков русских слов. Это не преувеличение. Мы должны беречь каждое русское слово как зеницу ока, это такое же наследие наших предков, как храмы, дворцы, картины, музыка и т. д. Вопрос сохранения нашего языка - это вопрос самоуважения, вопрос нашего достоинства. Кто мы? Или мы будем гордиться нашим великим языком и развивать его, или мы будем, как какие-то дикие племена, бегать за пустыми погремушками. Недавно прочитал, что в Кремле создан отдел, который занимается поддержкой русского языка за рубежом и его сохранением. У нас в России от русского языка скоро ничего не останется, его надо здесь спасать. Наш язык превращается в какую-то гремучую смесь. Почему на это никто не обращает внимания? Я видел по телевидению, как русские люди, живущие в Австралии, говорят по-русски лучше, чем любой наш министр. Это и понятно, по-английски они говорят целый день на работе, а русский язык они берегут для души, поэтому каждое русское слово для них дороже, чем любое иностранное. Некоторые считают, что угрозу русскому языку представляет молодёжный, уличный жаргон. Этот жаргон, если он есть, возникает не на пустом месте, а на том же засилье иностранных слов. Гораздо опаснее – это образованные господа на экранах телевизоров – министры, чиновники, журналисты, ведущие передач, - которые говорят, вместо «важный вопрос» - «актуальная проблема», вместо «устойчивый» - «стабильный», вместо «соответствующий» - «адекватный», вместо «обновление» - «модернизация», вместо «нововведение»- «инновация», вместо «творчество» - «креатив», вместо «представление»- «шоу» и т. д.. Недавно в передаче «Культурная революция» один выступающий, давая чему-то оценку, несколько раз повторил: « Это всё «трэш» ». Наверное, это английское «trash» (хлам) . Вот откуда берётся жаргон. Вообще, если внимательно рассмотреть все иностранные слова в русском языке, то будет видно, что в 95% случаев эти слова имеют равнозначную по смыслу замену из русских слов. Но русские слова вытесняются из нашей речи, и на замену им приходит какой-то «трэш». Cлышал, что во Франции и других европейских странах принимаются законодательные меры по сохранению родного языка. Это показывает, что для многих европейских народов защита своего языка – это не праздная затея и не пустые разговоры. Там понимают ценность родного слова и принимают меры к его сохранению. Если кто-то считает, что всё, что изложено в моём письме, -- бред и глупости недалёкого, отсталого человека, то давайте обратимся к опыту других стран. Опыт Франции, Финляндии, Исландии, Чехии может много дать нам полезного. Там забота о сохранении родного языка не считается бредом и глупостью. Там и языковеды какие-то другие, которые не считают, как у нас, что замена родных слов иностранными словами не несет никакой опасности для языка. Я, конечно, могу ошибаться в некоторых частностях, но суть такова: происходит постепенная замена русского языка на искусственный, вымышленный язык. То ли заигрались, то ли это делается намеренно. Пройдёт некоторое время, и нам скажут: « Какой русский язык? Вы посмотрите, что в нём русского?». Конечно, найдутся и такие, кто скажет, что русский язык такой огромный и могучий, что проглотит, переварит и усвоит любые иностранные слова. Проглотить-то он проглотит, только это будет уже не русский язык. Например, президент Института русского языка и литературы им. А.С. Пушкина, академик Российской академии образования Виталий Костомаров считает, что всё хорошо и русскому языку ничего не угрожает. Видимо, уважаемый академик не согласен с А.П. Сумароковым, М.В. Ломоносовым, А.С.Пушкиным, И.С.Тургеневым, Л.Н. Толстым. Зато сегодня наши учёные мужи могут в угоду косноязычным чиновникам принимать новые правила расстановки ударений в русских словах. Теперь, наверное, сообразно уровню знаний русского языка нашими чиновниками, можно ожидать появления новых поправок или дополнений в общепринятых правилах русской речи.
При таком отношении к русскому языку ожидать какой-то заботы о чистоте русского языка не приходится. Такую заботу можно только найти у вышеназванных русских писателей. А.П. Сумароков начинает свою работу «Об истреблении чужих слов из русского языка» словами: «Восприятие чужих слов, а особливо без необходимости, есть не обогащение, но порча языка». В этой работе он уже в 18 веке показал всю дурость и преступность использования ненужных иностранных слов. А.П.Сумароков уже в 18 веке считал, что нельзя молчать. А где сегодня русские писатели? Почему не бьют в колокола? Может быть, и есть те, у кого душа болит, но их голоса тонут среди прочего шума. И что делать нам, простым людям, если академики, которые должны охранять и оберегать русский язык (к этому призывал Тургенев), исполнены безразличия и скорее похоронят русский язык, чем пальцем пошевелят в его защиту? Что мы можем сделать? Я считаю, что впадать в споры с любителями «иностранщины» и что-то им доказывать – совершенно бессмысленное занятие. В этих спорах погибнет любое начинание. Надо создавать движение «в защиту русского языка» и привлекать в его ряды всех обеспокоенных людей. Возглавить это движение могли бы русские писатели, которым дорог родной язык. Надо создавать новые русские словари, в которых сделать переводы на настоящий русский язык. А.П.Сумароков писал: «Мы по естеству и примеру предков наших, своих (своих слов) из первоначальных слов довольно произвести можем». У нас этим никто не занимается. Это работа для наших языковедов, к которой можно привлечь всю русскую общественность. Здесь можно изучить и иностранный опыт. Можно поднять старинные русские летописи и письма. Очень много прекрасных русских слов забыто, их надо возвращать или использовать для создания новых слов. Это только мои мысли, и более образованные в области языкознания люди смогут представить эту работу гораздо яснее и продуманнее. В нашем мире нет ничего вечного. Языки тоже исчезают с лица земли. Русский язык давно пора спасать. Если сейчас не заняться восстановлением русского языка и не начать делать переводы иностранных слов на русский язык, то наш язык постепенно исчезнет. Это не преувеличение. Это видно на каждом шагу.
Вот что писал А.П. Сумароков в статье «О коренных словах русского языка»: «На чтожъ намъ чужiя слова вводить, когда мы по естеству и по примеру предковъ нашихъ, своихъ изъ первоначальныхъ словъ довольно произвести можемъ? Чужiя слова всегда странны будутъ, и знаменованiя ихъ не такъ изъяснительны, и следственно введутъ слабость и безобразiе въ сильный и прекрасный языкъ нашъ. А то еще и странняе, когда мы то называемъ, или еще и пишемъ чужестранными словами, чему у насъ есть точныя свои названiя, и имея древнiй и несмешенный языкъ, портя ево, слова изъ новыхъ и смешенныхъ вводимъ. Немецкой смешался съ другими, а Французской родился въ Варварскiя веки отъ Латинскаго, Гальскаго и Немецкаго. Еще странняе производить изъ Русскаго языка новыя слова, давая имъ непристойныя предлоги, несвойственныя окончанiя, переменять ударенiя, и производить слова или несвойственное имущiя знаменованiе или противъ естества сложенныя и въ новомъ образе, никаково знаменованiя не имущiя, кроме тени своево перьвоначалiя. Таковыя слова безполезно на будущее употребленiе уповаютъ. Они у потомковъ будутъ въ презренiи, или попортятъ языкъ, а такая искра, ежели искусными писателями не истребится, можетъ погубить весь нашъ языкъ, чему видно довольно примеровъ. Отъ чужихъ и не къ стати новозделанныхъ словъ погибли Еллинской и Латинской языки. Щастiе только, что они въ книгахъ остались, чево у насъ еще не много. То не такъ удивительно, что сiи достойнейшiя языки въ народахъ погибли; Варвары ихъ поразили. А мы прекрасный свой, по естеству и древности, языкъ вместо того, чтобъ ево вести къ совершенству, сами портить начинаемъ. Французской языкъ всею своею красотою остроумнымъ писателямъ долженъ, а нашъ самъ собою прекрасенъ; и ежели умножатся у насъ Стихотворцы и Риторы, а притомъ по времени такое же какъ у Французовъ учредится для исправленiя и разпространенiя языка собранiе, щастливы будутъ писатели потомковъ нашихъ».
Колесников Владимир.2009г.
Следующую статью под названием "Смутное время русского языка" смотрите на моей страничке.