Апрель бежал по земле и топил в лужах облака. Он ещё не знал, что лето не наступит, и потому очень торопился.
Блестящая чёрная птица вдруг перелетела ему дорогу и растаяла в небе. А он замер, испуганно глядя ей в след. Сотни ленточек, запутавшихся в его волосах, поникли, опустились в лужи и, конечно, испачкались.
Но душа не ждала. Она вырвалась из остолбеневшего тела, смахнула с его головы шапку, ликуя, понеслась вперёд, веселя и согревая местных ребятишек.
Апрель жалостливо смотрел на её голые пятки, рыжие волосы и ободранные локти. Потом вспомнил, что в котомке остался ещё ломоть мокрого чёрного хлеба и опустился на обочину размытой деревенской дороги. Он видел, как мимо проходили крестьяне, с любопытством оглядывались на него, осматривали, отгоняли ошалелую детвору. Видел, как собака, помахивая хвостом, подошла близко, нюхая свежий воздух. И он бросил ей кусочек хлеба и рукой ветра потрепал её по спине. «Я – апрель», - шепнул он в её мохнатые обвисшие уши. И она вдруг поняла и превратилась в маленького тощего щенка, который стал прыгать вокруг и тыкаться своим мокрым носом в добрые мягкие ладони.
Апрель оглянулся назад. Его голубые глаза, окаймлённые густыми ресницами, прищурились, зорко вглядываясь вдаль.
А мая всё не было.
Подождав ещё немного, он поднялся, стряхнул с себя утреннюю росу и направился к черневшей оглоблями заборов деревне.
Рядом прогромыхала телега и обдала его брызгами грязи. Но он не заметил и продолжал идти вперёд, вслушиваясь в первое робкое пение птиц и тех особенных звуков, которые приносит с собой весна. Мимо мелькали столбы, чёрные от сырости. Прошлогодние ветки репейника одиноко, то тут, то там торчали из обнажившейся земли. Ветер сбивал с них колючие шарики и гонял стаями по пустырям.
Это было то странное время года, когда зима уже ушла, а настоящая весна ещё не наступила. И природа зябко поёживалась от холода, сырости и предвкушения скорых перемен.
На краю деревни, около колонки, поставив ведра у ног, стояли две бабы и о чём-то увлечённо беседовали. Апрель ещё раньше приметил их яркие платки – единственные пятна, оживлявшие окружающую унылость.
Заметив незнакомца, бабы мгновенно стихли и стали внимательно его разглядывать. В их глазах было столько недоверия, что Апрель невольно растерялся и остановился, и просто стоял и не знал, что ему делать дальше. А потом его голубые глаза, похожие на глаза маленького ребёнка, улыбнулись, и сейчас же смущённая улыбка разлилась по всему лицу, и он слегка покраснел.
- Ишь, скалится, - прошептала одна. – Не иначе, они где-то близко, а этого послали высматривать.
- Хто? – в тон ей спросила другая.
- Да цыганы. Вона в прошлом-то годе у Марьи с соседней улицы двух кур стащили. Поросёнка хотели, дак Ефим вилами их прогнал.
Бабы с уже нескрываемой ненавистью осматривали Апрель.
- Эка вырядился, словно шут со свадьбы.
- Слышь, - говорящая сделала таинственное лицо. – Сказать надо всем-то. А то ить как саранча полезут. У-у-у, черти, житья от вас нету!
Апрель, стоя неподалёку, с любопытством смотрел на их жесты, мимику, косые взгляды. Бабы, забыв про вёдра, пошли быстрым шагом вверх по улице.
А он подошёл к колонке, сел на шаткую скамеечку и поднял лицо к небу. Небо было серое, местами полинявшее и такое же сырое и неуютное, как всё вокруг. Но для него оно было самым родным и самым красивым. Апрель вздохнул, снова посмотрел назад за поле, за лес. Мая всё не было.
Так он сидел долго, пока его не привлёк непонятный шум. Повернув голову, он увидел кучку людей в телогрейках и резиновых сапогах. Они шли к нему. Позади семенили две бабы.
- Эй! – крикнул один. – Ты чё-эт тут расселся? А ну иди отсюда, цыганьё проклятое! Совсем обнаглели, а!
Они подошли ближе и окружили скамеечку.
- Да передай там своим, что всем животы повспарываю, если встречу. Чё молчишь-то? Язык проглотил?
Апрель испуганно смотрел на людей. Он не понял ни слова, но увидел в их глазах что-то, от чего стало страшно, и беспокойно застучало в груди.
- Смотри, в мешок как вцепился. Не иначе стащил уже чего-то.
Мужик нагнулся и потянул на себя котомку. Апрель не отдавал. Кто-то пнул скамейку, и она, не выдержав, развалилась.
Обхватив мешок обеими руками, Апрель попытался вырваться из круга, но ему не дали. Грубая рука подняла ножку скамьи и ударила сзади по голове.
…Красная ленточка, синяя, зелёная, жёлтая, окрашенные грязью. Детские голубые глаза с нежностью смотрят в небо.
Мужики переглянулись.
- Чё эт-то он?
Круг стал шире.
- Может, умер?
- Да ты чё! От такого удара даже котёнок не умрёт.
Рука в рукавице подняла мешок и вывалила из него содержимое.
Белые ромашки, нежные колокольчики. Ещё не распустившиеся, но уже пахнущие свежестью первой травы.
Пустая улица. Детские голубые глаза. Моросит дождь, смывая грязь с лица и людские грехи.
В тот год лето не наступило. Как не наступило оно в следующий и во многие - многие следующие годы.
Но когда-нибудь появится человек, который поверит в сказку и вернёт людям апрель.
1999.