Колбаса не резалась. И это было страшно. "А вдруг от волнения себе палец отрежешь?". Такие мрачные мысли, бывает, приходят в голову. И редко случайно. Тем не менее он продолжал нажимать. Наконец перевалило за середину - пошло веселее. Булка уже лежала на столе, остывал чай, делая хозяина коричнево-грустным. Но дело было довершено и лицо пошло кругами.
Кварцевый блеск жира застыл около рта, когда зазвонил телефон. Круги на воде вдруг превратились в слёзы на скатерти. Горькие.
Дойти до коридора было не долго, но рука не отпускала. Наконец он оставил её и встал. В трубке раздался знакомый голос. Произнесено было как обычно - жёстко. Ответ прозвучал, как и ожидалось, мягко. "Извечное противостояние," - подумал он. Звякнуло, стихло. Медленно он пошёл в комнату - звука не было. "Хорошо же живём!". Шесть раз клацнуло, поводило, клацнуло. Звук ожил. Сначала скромный. Потом бешеный. Музыка. Дэс.
Было поздно. Настроения не было уже давно.
- Ананас подавляет. Неужели нельзя никак без ...
- Тьфу ты, опять сам с собой ...
- А ты что думал? Все мы как Голые.
- Тьфу ты, опять.
Настроение резко заколебалось. Сил!
Пошёл на кухню - запеклась на скатерти недавняя потеря. Кружка была полна. И холодна. Он вылил её в никуда. "Нет - теперь точно ноль". Её положил замерзать. И пошёл спать.
В этот вечер он потерял много крови.