*
…он надавил еще сильнее… и еще.. и еще..
- Мне больно… ну, пожалуйста, не надо…
Он сильно схватил ее за свисающий сосок и обрушился сверху и внутрь , а, когда она, вскрикнув, оторвалась от него, резко притянул к себе ее ягодицы и, упершись правой рукой ей в поясницу и продавливая ее, тонко взвизгивая сквозь сопение, замолотил часто и глубоко…
Она вырвалась, неловко скатываясь с постели, и с помутневшими от боли и унижения глазами, смешно раскорячившись, одергивала высоко задранное платье и шептала, внезапно потеряв голос:
- Я к маме уйду…
- Иди, - зло и спокойно произнес он. – Но только сейчас же. Маааарш! – заорал и засмеялся, надвигаясь на нее еще пахнущим жарким потом голым телом.
Она вышла на темную улицу и побрела в сторону черного пустыря. «Он отомстит» - подумалось спокойно и сладко. Несколько раз споткнувшись, она, наконец, выбралась на кривую, затерянную среди темной травы, тропинку. Мокрым липким ляжкам стало холодно. «Трусы! Без трусов нельзя». Она повернула назад. Медленно шла, широко раздвинув ноги, и ночной воздух застывал тонкой коркой на коже под подолом…
…Она стояла у двери и ждала, когда за ней умолкнет смех. Ждала и ждала, вперив взгляд припухших глаз в медную ручку, и раскрыв в тяжелом дыхании потрескавшиеся губы.
- Ой… Это к тебе. – в проеме стояла высокая тонкая брюнетка с блестящей челкой до самых бровей.
Его безмятежное счастливое лицо выплыло из-за ее антрацитовой головки.
- Ты зачем вернулась? – Он надвигался и говорил, не стряхнув с губ радостной улыбки.
- Он тебе отомстит! – крикнула она и почувствовала, как лопнула трещинка на губе. – Павел тебе отомстит.
- Что ты сказала? – Он несильно хлопнул ее по лбу ладонью. Брюнетка в дверях засмеялась.
От шлепка ее покачнуло и занесло на перила. Она стала падать, не в силах справиться со своим неуклюжим тяжелым телом, но, совершив уморительный пируэт, как-то удержалась на ногах, застонав от боли и некрасиво выпучив от ужаса глаза.
Потом она побежала, глохнущая от страха и топота преследования, и не видела, как он яростно топочет ногами на одном месте, и брюнетка, обессилев в смехе, прислонилась голым плечом к косяку двери. Так шутливо пугают детей и щенков…
Она добежала до середины пустыря и резко остановилась, зашатавшись на внезапно ослабевших мокрых ногах. «Трусы. Если б были трусы» - Она завалилась на бок и стала вытирать подолом между ног…
- Аааа…. Не здесь! – Тугой деревянный обруч тупой боли охватил спину и оживший, перекошенный в схватках, живот. Она, не отдавая себе отчет, встала на четвереньки и, царапая о тропинку влажные грязные коленки, поползла вперед, на чьи-то голоса…