Ведьминский Дозор

Повесть пишется в соавторстве с Юрием Пусовым

       «Одна женщина преподавала язык Атлантиды, сидя на крыше.
       Соседи видели, как каждую ночь к ней слетаются йоги и
       летучие мыши…»
       (гр.«Аквариум»)


Глава 1
Урок на крыше

Анфиса Петровна, потомственная ведьма, мало отличалась от своих соседей. Обыкновенная такая старушка, добрая и ненавязчивая. Разве что с подружками на лавочке поболтать вечерком – и то, для того только, чтобы не заподозрили в чём. Каждой порядочной бабушке полагается дежурить у своего подъезда – всякий городской житель знает. Профсоюзная это обязанность.
Мало кто знал, что Анфиса Петровна не только бабушка, но ещё и колдунья. Очень могущественная, между прочим, не зря к ней обращался даже сам верховный чародей города Ближнесветска, господин Константин Константиныч Сельдереев, когда у него кошку похитили. Породистую, ту самую, что Марьиванной звали. Анфиса Петровна её нашла, глазом не моргнувши. За что от чародея в подарок получила специальную микроволновку для выращивания овощей. С тех пор помидоры у неё были самыми крупными в области. И непременно бы победила наша Анфиса Петровна на выставке достижений народного хозяйства, если бы не перестаралась с выращиванием – томаты уродились не только гигантскими, но и говорящими. И каждому встречному спешили советы давать. Такие на выставку вести, по меньшей мере, неблагоразумно…
По вечерам, когда сгущались сумерки и боязливые соседки прятались по своим квартиркам, пили чай с малиновым вареньем и читали внукам сказки о принцессах и разбойниках, Анфиса Петровна, поднималась к себе в мансарду. Тихонечко открывала дверь на балкон, выходила, озираясь по сторонам, и если никого не было, карабкалась по приставной лесенке на самую крышу.
Если же во дворе показывался запоздалый прохожий, или с собакой кто-нибудь гулял, колдунья прикидывалась поливающей цветы. Благо, лейка и горшки с традесканциями на этот случай всегда были под рукой.
Анфиса Петровна никого не стеснялась, просто немножечко щадила нервы этих ценителей ночных прогулок. Можно было представить, что бы стало с кем-нибудь из них, обрати он внимание на висящую прямо на водосточной трубе старушку!..
Взобравшись на крышу, она переводила дух. Не секрет, что в таком преклонном возрасте даже ведьмы страдают одышкой.
Оставалось, правда, совсем немного – добраться до чердачного окна, скрытого за давно уже нерабочей печной трубой, перебраться через подоконник и разжечь свечи там, где совсем скоро соберётся почтенная публика – её ученики.
Анфиса Петровна их всех очень любила.
Вадик и Кешка, юные двоечники и упыри, Машка-растеряшка, рассеянная отличница и её же, Анфисина, внучка по совместительству. Иногда Кешка приводил свою трёхлетнюю сестру Ирочку, но от той проку не было никакого, только крутилась под ногами и беспрестанно требовала конфеты, как будто им родители не покупают.
Иногда прилетали местные волшебники.
Школьный завуч Надежда Ильинична, здесь, на уроке волшебства, сама садилась за парту, и делала вид, что ни Кешки, ни Маши, ни Вадика не знает – как будто не она в прошлую пятницу читала вслух контрольный диктант.
Пенсионеры Иван Иванович и Пётр Петрович, похожие как близнецы-братья и дворничиха Наталья Васильевна. А ещё оборотень Платон - вот те, кто приходили на занятия Анфисы Петровны. Был ещё, правда, кот говорящий и целое полчище местных мышей: обычных и летучих, но их даже в журнале посещаемости не отмечали.
Спрашивается, как их отличишь – все на одно лицо.
Мыши то же самое думали про остальных учеников. На их мышиный взгляд, все люди были совершенно одинаковыми, обыкновенными людьми, каких пруд пруди в домах и на улицах.
Да разве в посещаемости дело?
- Сегодняшний урок я хотела бы посвятить превращениям! – улыбнулась Анфиса Петровна ученикам, когда сделала перекличку и проверила домашнее задание – каждый должен был продемонстрировать, как он здорово летает с закрытыми глазами.
- Как вы считаете, каким образом можно легко и просто превратиться, в какого-нибудь известного человека?
Первой подняла руку Маша.
- Ну… наверное, нужно постараться… поднапрячься… и… и превратиться… Палочка волшебная нужна… - выпалила она в волнении, когда бабушка наконец позволила, отчаявшись ждать, когда же руки поднимут и остальные ученики.
Бабушка поправила очки.
- Интересный вариант, Маша, очень интересный, и, главное, оригинальный, спасибо тебе за расторопность... А Вы, Надежда Ильинична, как считаете?
- Я? – Надежда Ильинична любила на уроке помечтать, и потому всё прослушала. – Смотря где. В магазине - не отходя от кассы, а дома - на калькуляторе.
Дети засмеялись, Иван Иванович тоже прыснул, но тут же осёкся.
- Действительно, - согласилась ведьма, - Считать нужно уметь. Способов очень и очень много, и все полезные. Это лучше, чем совсем не уметь считать. Пять за сообразительность, - похвалила она завуча школы, - А вы, уважаемый Пётр Петрович, что скажете?
- Я? – пенсионер заозирался по сторонам.
- Вы, вы, у нас нет другого Петра Петровича. Вы один такой.
Старичок улыбнулся.
- Что я скажу… Погода вот, прекрасная, звёздное небо над крышей, тепло по-летнему, хоть и сентябрь.
- Достойное наблюдение, а ведь, и правда, звёздно! Итак, все, марш к окну, смотреть на звёзды.
Ирочка подлетела к окну первая, споткнулась, и вывалилась на покатую крышу, но не разревелась, как бы на её месте поступила бы другая трёхлетняя девочка, а засунула палец в рот и задрала голову к небу. Она любила смотреть на звёзды. Правда, видела она их в первый раз в жизни. Но, как выразилась Анфиса Петровна, не обязательно знать о существовании чего-то, для того, чтобы любить.
Головы всех присутствующих заполнили проём в треугольном окне, даже кот и летучие мыши умудрились втиснуться.
Как верно отметил Пётр Петрович, было звёздно, тепло, и уютно, даже на крыше. И тихо, только где-то за трубой стрекотали сверчки, да Ирочка смачно посасывала палец.
- Ира, не соси палец, - не преминул включить свой воспитательский талант Кеша, - Вот растает как леденец и будет у тебя их всего четыре.
Выходило, что пятнадцать своих пальцев Ирочка уже съела.
- Смотрите, смотрите, звезда падает! – вдруг закричал Вадик.
Анфиса Петровна достала из кармана верхней юбки носовой платок, протёрла стёкла очков – и посмотрела туда, куда указывал мальчик.
- Какая ж энто звезда, - возмутилась Наталья Васильевна, - это Мюнхгаузен на ядре, наверное, я по телевизору видела.
- Или Вакула, летит верхом на чёрте за черевичками, - вступила в дискуссию завуч.
Про черевички никто не понял. Наверное, это ягоды такие, подумал Кешка.
А колдунья молча всматривалась вдаль, напрягая всё своё старушечье зрение, пока ядро-чёрт не приблизилось настолько, чтобы понять, что никакой это не барон, и не кузнец Вакула, и даже не летающий мужчина в самом расцвете сил, а…
- Вадик прав, это звезда. Самая настоящая, торопится на концерт, опоздать никак нельзя, билеты-то уже распроданы…
Маша со значением посмотрела на Кешу и Вадика: вот такая у неё бабушка умная, всё знает про звёзды.
Все зааплодировали звезде. Летучие мыши вспорхнули разом – и всей стайкой полетели вслед за удаляющейся светящейся точкой. А ученики вернулись в класс.
Так в школе на крыше проходил урок превращения.
Урок проходил, а ученики всё еще не знали, как нужно правильно превращаться. Превращение Вакулы, черта и Мюнхаузена на ядре в звезду эстрады не в счет, так как оно всего лишь умозрительное.
- Итак, драгоценные мои, - сказала Анфиса Петровна ангельским голоском, когда звезда со свитой из летучих мышей скрылась из виду, - извольте пройти обратно в класс.
Драгоценные изволили с завидным рвением, так как знали, что когда Анфиса Петровна использует такой голос, лучше всего немедленно подчиниться. Все расселись и посмотрели на ведьму. Даже Ирочка перестала сосать палец. 
А Маша попросила:
- Бабушка Анфиса, а вы хорошо умеете превращаться? Покажите.
- Покажите, покажите! - подхватили Вадик и Кешка, а Иван Иваныч заинтересованно кашлянул в кулак.
- В торт превратитесь, - подсказала Ирочка.
- Не хотела бы я попробовать шестидесятилетний торт, - проворчала Анфиса Петровна себе под нос так тихо, что всем показалось, что она всего лишь сдувает пылинку с собственного носа.
А вслух сказала:
- Если вы меня внимательно слушали, то должны были заметить, что я говорила о превращении одного человека в другого.
- А-а, - разочарованно протянул класс.
- Это не так просто, как вам кажется, - продолжила ведьма, как будто ничего не заметила. - Поэтому мы начнем с изменения внешности. Делать это можно по-разному. Например, вот так!
Анфиса Петровна зашла за стоящую в углу старую залатанную ширму, а из-за ширмы вышел...
- Я знаю его, - первой опомнилась завуч Наталья Васильевна, и тут же виновато прикрыла рот рукой - сама же детей учит тому, что выкрикивать с места нехорошо.
- И я знаю, - подхватил Пётр Петрович, у которого школьные приличия давно вылетели из головы, даже раньше, чем стали выпадать седые волосы. - Мы этого мужчину каждый день по телевизору видим. Как бишь его зовут? Вот склероз проклятый!
Кешка и Вадик по телевизору смотрели в основном только мультики и криминальную хронику, но и им дядя показался знакомым.
- А где Анфиса Петровна? - спросила Ирочка. - Хочу Анфису Петровну. А то зареву!

Глава 2
Госпожа Волшебница

Затемно заперев библиотеку, Госпожа Волшебница, плотнее задёрнула тяжёлые портьеры и разожгла свечи.
В воздухе сладко запахло и ручная ящерка Саламандра вылезла из верхнего шкафчика, чтобы немного погреться в пламени свечи. Старинные ходики мерно постукивали, приближая полночь. А Волшебница занялась важными делами. Не включая верхнего света, пробралась вдоль тёмных коридорчиков-закоулков, что между книжными стеллажами в самый дальний конец библиотеки, куда не заходил никто из читателей по причине наличия над каждой полкой таблички: «Ценный фонд».
Но книга, которую искала Госпожа Волшебница, находилась не на полке с редкой литературой. Осветив одну из верхних полок, она всего лишь достала карту библиотеки, с точным указанием размещения всех шкафов и полочек – даже книжки на ней были помечены цветными полосками.
- Так-так, - улыбнулась Волшебница, - Вот вы где, Ваше Непостоянство, изволили спрятаться!
Твёрдой уверенной походкой прошла через всю библиотеку и оказалась у самого большого в комнате стеллажа, обозреваемого со всех сторон так хорошо, что даже сейчас, в чарующей ночной полумгле, он бросился бы в глаза любому вошедшему в библиотеку читателю. Но библиотека была заперта на ключ, шторы опущены – и никакой другой читатель, кроме самой Госпожи Волшебницы не появился. И даже если бы какой-нибудь зловещий шпион засел в кустах под окнами, обладай он хоть биноклем с сорокакратным зуммером, ничего бы важного он сейчас бы не увидел.
Впрочем, так думала сама Госпожа Волшебница. А между тем, за одним окном, тем, что находилось позади стола библиотечного абонемента, действительно кто-то был. Ночной визитёр осторожно приблизился к самому стеклу – и в тончайший просвет в портьере без всякого увеличительного стекла, увидел то, что происходило внутри. Наверное, одна из нитей составляющих плотную ткань, от долгих времён всё же незаметно истончилась, и поэтому такое стало возможным.
- Покажите же, уважаемая сказочница, где вы прячете своё бесценное сокровище, - сказал этот «кто-то».
Волшебница приблизившись к стеллажу, ещё раз сверилась с картой. Да, книга определённо была здесь. Но подслеповатые глаза Волшебницы сквозь высоту книжных полок видеть её никак не могли. Озираясь по сторонам в поисках своих волшебных очков, она запоздало поняла, что они, как всегда, спокойно умостились на слегка подёрнутой сединой копне густо вьющихся волос. И волосы, и седина были её собственные. Поэтому за очками далеко идти не пришлось.
- И чего она там застряла, - ворчал на улице таинственный незнакомец. В ночи чуть-чуть, но всё же неприятно, накрапывал дождь, было прохладно, а окрестные собаки так и норовили подобраться к нему. - Чего доброго, ещё и укусят… Ну давайте же, Госпожа Рассеянная Волшебница, тащите книгу с полки, мне жизненно необходимо выяснить, как она выглядит!
А Волшебница всё не торопилась. Сходила в комнату оздоровления книг, взяла деревянную стремянку и вернулась к шкафу. Пока ходила за стремянкой, забыла, с какой полки следует достать волшебную книгу, а карта, конечно же, осталась на столе в ремонтной.
- Боже мой, какая рассеянность, я ведь до утра так не управлюсь! – расстроилась она. Когда вернулась с картой, часть свечей погасла – и пришлось зажигать новые.
- Чёрт знает, что такое! – ругался на улице незваный гость. – Проклятая старуха! Слягу я после это вылазки с температурой, как есть слягу!
Сзади послышались чьи-то шаги, и потому пришлось спрятаться в кусты. Осторожно выглянув, он увидел две пары удаляющихся ног.
- Гадкие мальчишки!
Волшебница тем временем всё же благополучно взобралась на верхнюю ступеньку стремянки, потянулась к нужной полке, качнулась, но удержала равновесие. Пухленький палец побежал вдоль корешков книжных переплётов и внезапно остановился на нужном: потёртом сером в крапинку. Впрочем, крапинка была ненастоящая, а маскировочная. Такую крапинку всякая волшебница запросто узнает.
Осторожно вынув книгу, она спустилась с лестницы и задвинула её в самый угол, потому что относить обратно в мастерскую ни сил, ни времени уже не было. Прошла к библиотечному столу и тяжело опустила Книгу на стойку выдачи. Пыль поднялась столбом, Волшебница чихнула – и гость на улице неожиданно отпрянул от окна, создавая чуть уловимый шум. Но удивительной библиотекарше этого оказалось достаточно, чтобы заподозрить что-то неладное. Она прислушалась, пристально вглядываясь в портьеру, а затем резко отдернула её.
За окном было пусто. Только капли дождя струились по стеклу.
- Вот до чего доводит чрезмерная подозрительность, - покачала головой волшебница.
- Кошмарная ночь, - скрежетал зубами шпион, - Срочно нужно просить прибавки к жалованью. Иначе катись вся эта опасная катавасия к собакам.
Он ещё не знал, что самая опасная ночь в его жизни только начиналась!

*  *  *

Шпион не очень-то любил свою работу. Не расскажешь другу при случае: «Эй, я сегодня ночью подсматривал за волшебницей, чтобы узнать, где она держит ту самую книгу, чтобы потом…» Во-первых, подсматривать нехорошо, а во-вторых, было бы чем гордиться. Именно поэтому шпион не пошел тут же докладывать о проделанной работе, а притаился, став весьма убедительным дополнением к свернувшейся под дубом тенью.
К тому времени, как волшебница вышла из библиотеки, стемнело еще больше, потому что тучи стали настолько плотными, что лунный свет абсолютно не мог сквозь них просочиться. А главное потому, что кто-то (не будем уточнять кто) разбил лампу в фонаре, как раз перед входом в хранилище знаний.
Волшебница недовольно поежилась, когда ветер бросил ей в лицо пригоршню мороси, и наощупь вставила ключ в замок.
- Раз, два, три, - сказала волшебница на каждый щелчок замка, и как по волшебству, а может быть именно благодаря ему, над ней раскрылся большой желтый зонт.
- Спите спокойно, мои милые книжечки, - пропела волшебница, погладила на прощание дверь и, положив ключ в карман, направилась к автобусной остановке.
Она была абсолютно уверена в том, что ключ лег именно к ней в карман, в уютную компанию свежевыстиранного носового платка и чека об оплате за воду. И абсолютно справедливо это считала, ведь ключ покинул ее карман лишь в следующую секунду.
- Серая книжка в точечках, - напомнил сам себе шпион, отпирая дверь.
В плотных тучах на миг появился просвет, и единственный лунный луч осветил его злорадную ухмылку.

Город Ближнесветск славился не только помидорами Анфисы Петровны, но и своей библиотекой, вместившей в себя множество, даже можно сказать, уймищу нужных и полезных книг самого разного содержания. Книги, книжечки и книжищи нашли себе уютное пристанище в ее стенах. Поговаривали, что много пропавших при пожаре в Александрии свитков нашли себе новый дом именно в общественной библиотеке Ближнесветска. Но это всего лишь непроверенные слухи, распускаемые профессорами местного университета. Так это или нет, узнать практически невозможно, так как в «Ценный фонд» не пускают сплетников.
Знал бы шпион, что пусть и нечестным путем он стал избранным, он бы, наверное, обрадовался, но его сейчас заботило совсем другое. По лабиринту из стеллажей он практически повторил путь волшебницы и остановился перед шкафом у окна с портьерой. Он осветил фонариком книги и обнаружил, что у серого цвета есть множество оттенков. Шпион понял, что совершил глупость – почти у половины библиотечных книг были серые обложки, ведь для настоящего ценителя книг содержимое гораздо важнее обложки.
Шпион вдохнул, выдохнул и постарался точно вспомнить, откуда волшебница брала книгу. Чтобы точнее вспомнить, он даже закрыл глаза, восстанавливая картину, протянул руку и вытащил книгу.
Она называлась «Приключения Тома Сойера». Шпион взял соседнюю: «Приключения капитана Врунгеля». Уже предчувствуя неладное, шпион взял третью книгу и прочитал на обложке: «Приключения барона Мюнхгаузена».
- Вот так ценный фонд, - прошипел он себе под нос.
Шепот разнесся по библиотеке, эхом отразился от стеллажей, словно разбуженные книги встревожено зашептались. Шпион вздрогнул и обернулся. В дальнем конце библиотеки зажегся огонек и стал приближаться. Шпион выключил фонарик и в панике огляделся. Старинные ходики над регистраторской стойкой пробили полночь. Источник света приближался. Шпион вдруг вспомнил детские истории о призраках, живущих в подобных местах. Чтобы отогнать вредные мысли он постарался хотя бы услышать звук шагов того, кто шел к нему, но стук собственного сердца заглушал все иные звуки.

Глава 3
Ведьмино утро

Утро возвестил звон разбившейся чашки.
Анфиса Петровна кряхтя встала, чтобы вмешаться в кухонное безобразие. Непорядку не место в порядочном доме.
- Что, Ильич, давно не был битый? – спросила ведьма, входя на кухню.
Но к ее величайшему удивлению вместо кота она обнаружила на обеденном столе большущую ворону, расхаживающую по нему и заглядывающую в конфетницу и баночки с приправами.
- Этого еще не хватало! – всплеснула руками ведьма. – Кыш отсюда! Или нет, погоди, дай я тебя грязной тряпкой огрею!
Ворона оторвалась от поисков и осуждающе глянула на ведьму.
- Кар!
- Не каркай, глупая! Беду накличешь!
- Поздно, милочка, - сказала ворона, напоследок сунула нос в банку с горчицей, чихнула и, так и не дождавшись тряпки, вылетела в окно.
Анфиса Петровна покачала головой и поманила из угла веник, который тут же оттуда выскочил и принялся заметать осколки.
- Мур-р? – Илья Ильич с сонной мордой вошел на кухню и не глядя по сторонам заковылял к миске.
- Ох, плачет по тебе грязная тряпка, - покачала головой ведьма.
- Это не я, - привычно буркнул кот и принялся шумно лакать молоко.
- В том-то и дело, что не ты. Где это видано, чтобы по дому вороны разгуливали!?
- Такое даже не приснится, - кот облизал морду и придвинул к себе тарелку с паштетом.
- Проспал ты всё, лодырь! И за что я только тебя кормлю! – ведьма подняла осколки и принялась складывать их воедино.
- Потому что любишь меня, - сказал кот. – Что за беда в том, что я люблю поспать?
- Кстати о беде, - Анфиса Петровна поставила на стол целую чашку. – О чем это ворона говорила? Надо разобраться.

*  *  *

Прямо на лестничной площадке Анфиса Петровна столкнулась с Клавдией Ивановной, которая, завидев соседку, тут же схватила ее за руку и запричитала:
- Ой, беда-то какая! Какое горе! Я даже  не  знаю, как тебе об этом сказать.
Анфиса Петровна почувствовала холодок в груди, как раз на том месте, где у обычного человека находится душа, и как-то странно потяжелели ноги. За всю свою жизнь Анфиса Петровна могла насчитать всего несколько случаев, когда душа ее уходила в пятки, но эта дурацкая ворона с ее глупым карканьем совсем вывели ее из себя. Ведьма постаралась поглубже задвинуть свой дар предвидения, чтобы хоть на минутку продлить состояние счастливого неведения и приготовиться с честью встретить дурную весть. Но соседка не стала ждать ни минуты и тут же выпалила.
- Квартплату с этого месяца повысили на четыре копейки! Ужас какой! Внизу объявление висит.
Анфиса Петровна еле  сдержалась, чтобы сгоряча не сплюнуть. И уже собралась отодвинуть соседку в сторону, чтобы продолжить свой путь к булочной, но Клавдия Ивановна не собиралась так быстро ее отпускать:
- Это еще не самое плохое, - прошипела она, наклонившись к самому уху Анфисы Петровны. – Это я тебе для разминки сказала. А что я тебе хотела сообщить, так это то, что ночью мусор из мусорных баков сам собой разбросался по двору!
Приняв удивление в глазах соседки за недоверие, Клавдия Ивановна тут же добавила:
- Вот те крест! Мне дворничиха сказала. Кошмар!
- Ой, нехорошо! Кто же это так нахулиганил? – Анфиса Петровна покачала головой, изображая искренне участие.
- Не было хулиганов. У Арсеньевны бессонница, она всю ночь с биноклем их караулит. Не было хулиганов. Арсеньевна поклялась.
- Так может, это ветер? Он частенько бумаги по двору разносит.
- Угу. Ты еще скажи «смерч». Бумаги, пакеты, банки консервные… Чтобы так намусорить смерч нужен или злой умысел.
- Но ты говоришь, никого не было.
- Не было, Арсеньевна поклялась.
Дверь за спиной у Анфисы Петровны приоткрылась, из квартиры выскользнул кот, походя теронулся о ногу хозяйки пушистым боком, спустился на площадку ниже и запрыгнул на подоконник.
- Дворничка до сих пор убирается: очистки, шкурки, гантели, два стула, обувь…
При слове «обувь» Клавдия Ивановна опустила взгляд на ноги Анфисы Петровны и участливо поинтересовалась:
- Что, у тебя тоже суставы болят? Я вот уже полгода как ничего обуть не могу, кроме тапок.
- Что? – Анфиса Петровна не поняла  сразу, о чем речь и тоже взглянула на свои ноги. Несколько секунд она рассматривала свои новые тапки.
- Не может быть, - наконец сказала она.
- Чего не может быть? – переспросила соседка.
- Забыла переобуться, - буркнула ведьма, развернулась и нырнула обратно в квартиру. Она так разволновалась, что чуть не прошла сквозь дверь, но в последний момент все  же спохватилась и вошла как все  люди.
- Не может быть! – воскликнула она, оказавшись одна в прихожей.
- Или может? – ведьм потерла переносицу и покачала головой. – Нет, всё же не может. Кто будет из-за старых тапок перерывать весь мусорник?
- Поклонники? – предположил Илья Ильич, выглядывая из кухни.
- Ты же гулять ушел! – нахмурилась ведьма.
- Это был фантом. Мне было плохо слышно и хотелось посмотреть на разбросанный мусор, а вставать было лень.
- Грязной тряпкой тебя давно не били! Подслушивать нехорошо.
- Грязную тряпку я постирал, - кот лукаво прищурился.
Пару секунд кот и ведьма молча смотрели друг на друга.
- Поклонники не подходят, - наконец сказала Анфиса Петровна. – Давай еще варианты.
- Насколько я помню, на тех тапках было замечательное заклятие безупречности, благодаря ему, ты уже восемь лет носила те тапки, а все видели модную новую обувь. Я еще удивился, чего это ты выбрасываешь зачарованные тапки.
- И ты ничего не сказал!
- Ты не любишь, когда я подсказываю, - кот вернулся на кухню и по донесшимся оттуда звукам, полез в холодильник.
- Права была ворона. Склероз – это беда, - вздохнула ведьма. – Но кому же все таки понадобились мои старые тапки?

*  *  *

На скамейке возле подъезда Анфиса Петровна обнаружила Арсеньевну.
- Расскажи-ка мне, Арсеньевна, как это ты хулиганов проворонила? – сходу начала ведьма.
- Ой, Петровна, и сама не пойму, - вздохнула Арсеньевна с видом провинившейся девочки, так что ведьме даже стало ее жалко. – Представляешь, в половине третьего я вдруг взглянула на часы и почудилось мне, что это не ночи половина третьего, а дня. А я в это время обычно сериал смотрю. И я, дура, отложила бинокль и пошла включать телевизор. А когда поняла ошибку и вернулась, мусор был уже разбросан.
- Так значит, ты просто не видела, кто это сделал?
- Да меня всего полминуты не было. Кто это мог сделать за полминуты? Ну прямо наваждение какое-то.
- Не исключено, - кивнула ведьма и пошла по своим делам.
Попутно оглядела двор, ожидая увидеть полный беспорядок, как его описала Клавдия Ивановна, но обнаружила только большую кучу мусора, возле которой хлопотала дворничиха Наталья Васильевна.
«Ну что ж, - подумала Анфиса Петровна, - раз следы возможного преступления уже заметены, остается только одно: пойти купить хлеба».
Почему-то Анфиса Петровна была уверена, что в куче мусора есть всё: от рыбьих голов до обломков старого транзистора – всё, кроме ее тапок. А раз так, то половинка черного и рогалик с повидлом буду сейчас очень кстати. Твердым шагом направилась она за угол в булочную.
Но и здесь без странностей не обошлось. Первой странностью было то, что вечно веселая Шурочка, продавщица булочной, стояла в дверях и грустно вздыхала.
- Доброе утро, - радушно улыбнулась ей Анфиса Петровна, стараясь вызвать ответную улыбку, но Шурочка осталась грустной. Это было странно вдвойне, обычно улыбка ведьмы вызывала бурю положительных эмоций.
- Кому доброе, а кому черствое и плесневое, - сказала Шурочка. – Прямо беда.
При слове «беда» Анфиса Петровна насторожилась. В который раз за сегодняшнее утро она слышала это слово.
- Что случилось, Шурочка?
- Случилось, тетя Анфиса. Вы наверное за булочками пришли?
Анфиса Петровна закивала и снова улыбнулась. В ответ Шурочкины губы задрожали, лицо скривилось:
-Нет больше наших бу-улочек! – протянула продавщица и, закрыв лицо ладонями, горько зарыдала.
- Что такое? – всполошилась Анфиса Петровна. – На вот, утрись.
Ведьма всунула в руку Шурочке свой платочек.
- Утрись, раз, два, три. Глазик, глазик, носик.
Когда Шурочка отняла руки от лица, она словно бы даже похорошела, как будто не ревела в три ручья, а только что умылась со сна холодной водой. Щечки порозовели, а глазки заблестели.
- Ну а теперь расскажи, в чем дело, - попросила Анфиса Петровна, пряча назад свой платочек.
- Да ну… - Шурочка досадливо махнула рукой куда-то вглубь магазина. – Представляете, вчера вечером, перед самым закрытием мы получили абсолютно свежие, душистые, еще теплые булочки, а сегодня утром… - девушка хлюпнула носиком, но не заплакала, а только еще раз махнула рукой. – Сегодня утром они все сделались черствыми, как каменюки, да еще и плесенью покрылись, как те же каменюки мхом.
Анфиса Петровна ахнула и вытерла платочком вспотевший лоб. По сравнению с этим известием пропажа старых, пусть и волшебных, тапок сразу же отошла на второй план. Порча булочек – это уже серьезно. Если мусор из бака может вытащить любой бомж, то здесь уже попахивает злонамеренными чарами.
- Да не расстраивайтесь вы так, - Шурочка истолковала огорчение Анфисы Петровны по-своему. – За два квартала гастроном, наверняка у них есть свежий хлеб.
- Не люблю я эти новые магазины, - ведьма покачала головой и даже скривилась, чтобы нагляднее показать, как она их не любит. – Не живые они какие-то. Шурочка, а можно я взгляну на эти булочки?
- Не стоит, тетя Анфиса. – Это удручающее зрелище, - сказала Шурочка, но посторонилась, когда Анфиса Петровна шагнула к двери.
Внутри действительно попахивало. Не злыми чарами, но и у плесени запах не самый приятный. С первого взгляда на засохший хлеб, ведьме стало ясно, что произошло...
Шурочка за спиной у Анфисы Петровны снова всхлипнула.
- Шурочка, иди еще воздухом подыши, - предложила ведьма. – А я тут кое-что сделаю.
Через минуту Анфиса Петровна вышла из магазина, жуя булку. Ничего не изменилось, только с тополя напротив магазина игрушек упало несколько не по времени пожухлых листьев.
- Вы можете есть эти булки? – удивилась Шурочка.
- Испортился только верхний ряд. Я их собрала в сумку, иду выбрасывать. Остальные свежие. Можешь спокойно работать.
Только на полпути к мусорнику Анфиса Петровна поняла, что ей туда идти совсем не обязательно, она ведь освежила все булки, а те, что лежали теперь в ее сумке, взяла как плату за услугу, а не для того, чтобы скормить их мусорному баку.
- Склероз, - пробормотал ведьма, - возрастная забывчивость.
Она повернула к дому, но было поздно.
- Анфиса Петровна, как удачно, что я вас увидела! – размашистыми шагами к ведьме приближалась дворничиха. – Вы уже знаете, что случилось?
- С булками?
- С мусором! – в глазах Натальи Васильевны вместо ожидаемого праведного негодования на хулиганов, блеснул азарт. – Я всё утро работаю, мусор по всему двору сметаю. Видели бы вы, сколько его было в кустах шиповника!
- А, да, знаю. Меня уже просветили.
- Ну, так я вас еще больше просветлю! Это, в смысле варварское разбрасывание мусора, совершили не бродяги и не коты!
- Почему вы так решили?
- Они не взяли ничего съестного – это раз. Они оставили пустые бутылки – это два. Они не забрали медные катушки из старого транзистора! Вам нужны еще доказательства?
- Может, вы можете предположить, кто это сделал?
- Могу!
- Кто?
- Зло-у-мыш-лен-ни-ки, - по слогам, понизив голос до шепота, сказала Наталья Васильевна.
- Зло-у-мыш… - автоматически повторила ведьма, и вдруг лицо ее просветлело. – Мыши!
- И мыши не могли! Пакет с плесневым сыром тоже на месте, то есть теперь на месте, а то валялся прямо посреди детской площадки…
Но Анфиса Петровна ее больше не слушала. Она поспешила домой.

Глава 4
Специальный агент

Из комнаты доносились крики и звуки выстрелов. Анфиса Петровна уже открыла рот, чтобы позвать кота, но тут в комнате раздался взрыв и грохот падающих камней. Ведьма поняла, что так кот ее не услышит. Она прошла в комнату и, невзирая на кошачьи протесты, решительно выключила телевизор.
- Илья, у тебя есть знакомые мыши? – спросила Анфиса Петровна.
- Мыши? У меня? За кого вы меня, мадам, принимаете! Я добропорядочный кот! Я не дружу с едой! – кот скрестил лапы на груди и с видом глубокой обиды на морде демонстративно отвернулся к окну.
Анфиса Петровна прошла к дивану, на котором расположился кот, присела рядом и ласково почесала его за ушком.
- Илья, ты должен мне помочь. Мне нужно поговорить с мышами.
- И что, это так срочно, что нельзя подождать окончания фильма?
- Срочно, Илья. Мне очень, очень нужно.
- Да меня другие коты засмеют!
- Ну, хочешь, я тебя ненадолго в мышь превращу для конспирации.
- Никто в еду для конспирации не превращается, кот вздохнул и почесал за ухом. - Ладно, я приведу к тебе мышь. Только позволь полюбопытствовать, зачем?
- Мыши - лучшие специалисты по мусору. Для них он хлеб насущный и сыр, и колбасные шкурки. Может быть, кто-нибудь из их племени видел того, кто взял мои тапки.
- Тебе это так важно?
- Ну, интересно же…
Кот глубоко вздохнул и спрыгнул с дивана.
- Иду в подвал. Когда вернусь, пусть меня ждет шампунь от блох и моё любимое пушистое полотенце.

*  *  *

Дверь в подвал оказалась приоткрытой, и Илья порадовался тому, что не придется залезать через окно – под окнами всегда валялись стекла от битых бутылок. Кот вошел и остановился, чтобы глаза привыкли к полумраку.
- Мяу-мяу! Вы только посмотрите, кого к нам занесло, - послышался хриплый, неприятный голос, будто скребли когтями по стеклу.
- Ну, проходи, соседушка.
Глаза приспособились, и Илья сумел рассмотреть говорящего, других, примостившихся рядом с ним лиц кошачьей породы, и весь интерьер подвала.
«Давненько я здесь не был», - подумал кот, оглядывая кардинально изменившуюся обстановку.
Три старых, но еще довольно крепких дивана разместились там, где всего полгода назад были только доски, битые кирпичи и старый надтреснутый унитаз. Именно на этих диванах и расположились со всеми возможными удобствами Грегор, большой серый котяра, обладатель неприятного голоса, и восемь его близких друзей.
- Здравствуйте, ребята, - улыбнулся Илья Ильич. «Ребята» продолжали мрачно смотреть на него со своих нагретых мест, поглядывая украдкой на вожака.
- Ну чего же ты стоишь! Проходи, не стесняйся, - пригласил Грегор. – Расскажи, народу, каково это - быть домашним.
- Да ничего, не жалуюсь.
- Не жалуется он, - мяукнул рыжий с грязно-белыми лапами. – То-то бы ты жаловался, ишь, какой сытый и пушистый!
- Остынь, Ревень, - остудил его Грегор. – Илья в гости пришел. Рассказывай, друг, с чем пожаловал.
Илья Ильич подошел ближе к диванам. И пока шел, решил сказать правду, здорово будет, если получится сказать не всю.
- За мышами пришел.
- Оп! Тебя что, старуха плохо кормит?
- Нам всего по-хорошему мало, - Илья выдавил из себя кислую улыбку.
- Ну что ж, мыши – это верный выбор. Раз пришел за мышами, значит еще не совсем потерянный для общества кот.
Грегор вдруг подскочил и Илье, прижался к нему и громко зашипел на ухо:
- Терпеть не могу диванных котиков! – оглядел свою братию, насторожившуюся при слове «диванный» и расхохотался. – Эге – мы и сами с некоторых пор стали диванными. Но ты понял, Илья, что я хотел сказать. Ненавижу человечьих руколизов. А мышек надо ловить. Сходи вон к тем чуланам,
Хвост Грегора качнулся, указывая направление.
- Там можно с пользой время провести.
- Можно? – переспросил Илья. - В смысле, я вас не объем?
- О, да ты ничего не знаешь! – Грегор довольно заулыбался, и остальные коты тут же расплылись в приторных улыбках. – Мы ведь давеча магазинчик один грабанули. У нас теперь колбасы и рыбы столько, что на мышей и смотреть не хочется, не говоря уже о том, чтобы на мусорник сходить. Так что видишь, не всегда хорошо быть домашним. Иди, полови мышек. А мы тут пока сервелатика пожуем. Ревень, тащи новую палку. А сегодня вечером мы на аптеку пойдем. За валерьянкой.
Под радостный хохот и чавканье Илья Ильич отправился к чуланам.
«Вот как, - думал он. – Значит, коты к происшедшему на мусорнике точно не причастны. Интересно, что скажут мыши?»

*  *  *

- Пять кило сыра! – сказала толстая старая мышь.
Мыши, узнав, что кот их ловить не собирается, повылазили из тюков со старыми шмотками и теперь нагло глазели на Илью.
- Сколько?! – не поверил своим ушам кот.
- Свежего сыра с дырками, порезанного маленькими кружочками, - уточнила мышь.
- Чтобы в каждом кружочке была дырочка? – съехидничал кот.
- Чтобы в каждом кружочке была дырочка, - кивнула мышь абсолютно серьезно, не почувствовав иронии.
«Я бы ни за что не отдал пять кило сыра всего лишь за несколько слов», - подумал кот, разглядывая мышей и прикидывая, скольких бы он успел поймать, если бы занялся этим прямо сейчас. А вслух сказал:
- Договорились. Найдете свидетеля, настоящего свидетеля, и сыр – ваш. Сколько вам надо времени?
- Два часа.
- Договорились. Через два часа на том же месте.
«Сейчас я посмотрю на тебя, Анфиса, когда ты узнаешь о цене», - усмехнулся про себя кот.
Но Анфиса Петровна, выслушав кота, тут же собралась в магазин. Кот насторожился. Неслыханное дело: та самая хозяйка, которая пилит его за каждую лишнюю съеденную сосиску, не понимая, что сосиска лишней не бывает, готова отдать пять килограмм сыра МЫШАМ. Что бы это ни значило, а Илье Ильичу совсем не хотелось таким вот макаром переводить продукты.
- Раз ей так уж нужны эти тапки, я найду их и без мышей, и в придачу к сыру потребую еще пять, нет шесть килограммов колбасы с чесноком! - решил кот и, не теряя времени, выбежал на улицу.

      *  *  *

Слегка скрипнула верхняя ступенька крыльца и в дверь осторожно поскреблись. Марьиванна шевельнула ухом и широко зевнула. Скребущие звуки повторились. Марьиванна потянулась и зевнула еще раз.
- Мяу! – послышалось из-за двери.
- Ну заходи, раз ты какой настойчивый, - ответила Марьиванна. – Не заперто.
Дверь тут же приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулся Илья Ильич.
- Здравствуй, лучезарная Марьиванна, героиня всех моих грез! – поприветствовал он хозяйку.
- Чего приперся? – буркнула кошка. - Ты оторвал меня от созерцания.
Илья Ильич огляделся, но так и не понял, что же именно удостоилось подобной чести, ибо в доме верховного чародея города Ближнесветск Константина Константиныча Сельдереева было множество прелюбопытнейших предметов. Взять хотя бы вазу, в которой каждое утро сами собой возникают свежие ароматные цветы или картину, изображающую жарящегося на углях цыпленка, который к вечеру становился готовым и возвещал об этом дивным ароматом, истекающим с картины. Были и менее приятные предметы, к примеру, аквариум, из которого нельзя было достать ни единой рыбки, расческа, не терпящая и малейшей растрепанности в прическе или улыбающийся портрет самого Сельдереева, хмурящийся, если в его присутствии говорили неправду.
За одним из таких предметом и пришел Илья Ильич, но нельзя же открывать карты с первой минуты.
- Теперь ты можешь созерцать меня, - пошутил кот.
- Изволь, - кошка легла и уставила взгляд на гостя. Некоторое время они смотрели друг на друга. Первым не выдержал Илья Ильич. Он взглянул в потолок и сказал:
- Я не просто так пришел. Это совсем не визит вежливости.
Взглянув на Марьиванну, он снова наткнулся на ее пристальный взгляд.
- Ты прекрасно выглядишь, - на всякий случай добавил он.
- Я всегда прекрасно выгляжу, - фыркнула кошка, - не подлизывайся. Говори, чего тебе надо, - зеленые глаза предостерегающе сверкнули и следующий комплимент остался невысказанным.
- Говорю, - перешел к делу Илья Ильич. – Мне нужен сканер магической активности. Тот самый, который ты спрятала, чтобы хозяин не смог тебя найти по волшебному бубенцу.
- Тот, который мы закопали в саду? Думаю, он до сих пор там.
- Я могу его взять?
- С чего бы это?
- Надо.
- Зачем?
Илья Ильич секунду промедлил с ответом, кошка тут же его поняла:
- Только без выдумок, иначе не дам.
- Хорошо. – Илья Ильич вздохнул, собираясь с духом. – Только ты будешь смеяться.
- Так это же здорово! Повесели даму.
- Я хочу найти старые тапки и принести их хозяйке, - покорно сказал кот и посмотрел в окно, за которым на фоне заката уплывал вдаль одинокий парусник.
- Ха-ха-ха. Ничего лучше не мог придумать?
- Ты же просила правду.
- Так это правда? – Марьиванна отвела взгляд от кота и посмотрела на портрет Сельдереева. Портрет безмятежно улыбался. – Действительно, правда. Ты решил в собачку переквалифицироваться?
- Ты же знаешь, я собак терпеть не могу.
- Поэтому я и удивлена. А, поняла, наверное, это непростые тапки, а у Анфисы Петровны скоро день рождения, вот ты и решил…
- Ты абсолютно права, только тапки и день рождения никак не связаны. На день рождения я обычно дарю ей дохлую мышку. Так ты дашь мне прибор?
- Да, иди и раскопай. Очень он мне нужен…
- Мерси, - муркнул кот и выбежал в сад.
Он помнил этот сад с котенчества, они часто с братьями и сестрами приходили сюда поиграть. Особенно памятным было сосисочное дерево. Сосиски на нем просто не успевали вызреть и стать горячими, котята съедали их все до этого.
Илья Ильич перешел через лимонадный ручей по леденцовому мостику, обошел стороной кусты пыхтящей ежевики и пошел по тропе мимо поющих сосен. Ветра почти не было - и сосны пели тихо, словно были чем-то опечалены.
Сканер они с Марьиванной зарыли возле Беседки Сладких Грез в конце Аллеи Светлых Мыслей. Илья Ильич прекрасно помнил ту ночь: луну, приторно-теплый ветер, еще и потому, что Марьиванна подарила ему тогда сладкий поцелуй.
Вот и беседка, вон Камень Спотыкновения, там в поросли карликового лопуха они и закопали прибор. Но что это?
Илья Ильич остановился, как вкопанный. Потом осторожно, боясь поверить своим глазам, подошел к краю свежевыкопанной ямы.
- Не может быть, - повторил он давешние слова своей хозяйки.
Он огляделся вокруг и снова заглянул в яму, на дне которой копошился заблудившийся червяк. – И свидетелей не найдешь. Ты, червяк, не в счет…

Глава 5
Средство от склероза

- Не суетись, Илья. Я уверена, что всё просто объяснимо. Быть может, хозяин нашел его, когда вскапывал грядку. Может, он хотел посадить цветы возле беседки.
- Да? А почему тогда не посадил?
- Обрадовался находке.
- Не сходится.
- Почему?
- Насколько я помню, твой хозяин – человек, а люди обычно вскапывают грядки лопатой…
- …а не когтистой звериной лапой, - закончила Марьиванна за кота, она как раз подошла к яме и смогла сама во всём убедиться. Она потрогала еще сырую землю и взволнованно огляделась по сторонам.
- До последнего не хотела верить, - сказал она, - но похоже, на то, что у нас украли ценный прибор. И знаешь, я бы не хотела встречаться с обладателем подобных когтей.
Кошка взглянула на кота. Он замер и не мигая смотрел куда-то ей за спину.
- Что? – прошептала она севшим голосом. - Почему ты так на меня смотришь? Он у меня за спиной?
- Мне всё меньше это нравится, - сказал Илья Ильич, продолжая пристально смотреть в сторону беседки.
- Он сзади? – глаза у Марьиванны стали большие и испуганные, и она задрожала, начиная от кончика хвоста. Последней задрожала нижняя губа. Кошка уже готова была упасть в обморок.
- А? Что? – Илья Ильич будто очнулся ото сна. – Нет. Сзади тебя никого нет. Просто я когда задумаюсь, смотрю прямо перед собой, но в тот момент я ничего не вижу. Как-то даже было, что я пятнадцать минут смотрел на вкусный кусок колбасы и не видел его, потому что думал, представь себе, о таком же куске колбасы. И не помню, как пришел на кухню и открыл холодильник… Ай! За что ты меня ударила?
- Негодяй! Я думала, меня сейчас съедят!
- Расслабься, для большинства хищников кошки не вкусные, потому что мы сами хищники. Я думал, если не твой хозяин взял прибор, то кто?
Марьиванна подняла голову и огляделась.
- Илья, ты птичек любишь?
- Люблю.
- Сильно?
- А в чем дело?
- Сможешь пять минут держать себя в лапах?
Кот подумал и утвердительно кивнул. Марьиванна вдруг сложила губы трубочкой и засвистела. Сказать, что Илья Ильич удивился было бы не верно. Он, выражаясь современным языком, просто выпал в осадок. Ни один кот даже во сне не может себе представить, что губы можно сворачивать трубочкой.
На свист прилетел большой скворец, опустился на землю прямо перед кошкой и мяукнул:
- Привет, Марьиванна. Как дела?
- Здравствуй, Эдуард. Как жена, как птенцы? Мне нужна твоя услуга.
- Услуга за услугу. Чем могу помочь?
- Мне нужен отчет обо всех чужаках, проникавших в сад за последние, - кошка оглянулась на кучу еще сырой земли, - двенадцать часов.
- Будет сделано, - кивнул скворец, схватил из ямки заблудившегося червяка и бодро упорхнул.
Илья Ильич перевел дух.
- Как ты можешь разговаривать с птицей? Я бы его съел.
- Молодец, что не сделал этого.
- Максимум через час мы будем знать, у кого, - Марьиванна еще раз оглянулась на яму, - такие большие когти.
- Хорошо, а я тогда пока сбегаю по делам. У меня встреча с мышами.

***

- Склероз! – в который раз за это утро воскликнула Анфиса Петровна.
Склероз для Анфисы Петровны не был чем-то далеким и мифическим. Она частенько забывала, куда положила ту или иную вещицу. Скорее всего это была простая рассеянность или присущее всем людям свойство забывать неважные вещи, чтобы запомнилось побольше важных, но Анфиса Петровна искреннее считала свою забывчивость неизлечимой болезнью. (Конечно неизлечимой, если болезни нет, то и вылечить ее никому не под силу.) Главный лекарь Ближнесветска так и сказал ведьме: извините, но ничем вам помочь не могу. Возвратившись от лекаря, ведьма для борьбы со своей забывчивостью создала в своей волшебной книге страничку-напоминалку и на следующий день тут же об этом забыла. А сейчас вот вспомнила.
Бросив прямо на пол в прихожей пакет с сыром, Анфиса Петровна поспешила к книжному шкафу. Ведь тапки до недавнего времени были ее собственностью и конечно были внесены в список вещей, которые потенциально могут потеряться.
Книжный шкаф у Анфисы Петровны был замечательный. Сделанный из мореного дуба, он был пропитан специальной магией, призванной долго-долго сохранять лежащие в шкафу книги. В гарантийном талоне, прилагающемся к шкафу даже стояло слово «вечно». Но в рекламные словечки ведьма не верила и купила шкаф не за его волшебные свойства, а исключительно потому, что ей ужасно понравилась летучая мышь, вырезанная в верхнем правом углу левой дверцы шкафа. Да и надобности в книжном шкафе в принципе не было, т.к. у Анфисы Петровны была только одна книга.
Ведьма торопливо подошла к шкафу и резким движением распахнула обе створки. Если не считать красивой сетки паутины в углу, шкаф был абсолютно пуст.
- А где же книга? Не мыши же ее съели. Кстати, о мышах. Илья! Ты уже привел мне мышку?
С кухни послышался шорох.
- Илья, я принесла сыр. Ты привел мышь?
Войдя на кухню, Анфиса Петровна получила сразу две новости: одну хорошую, другую плохую. Хорошей было то, что она нашла свою книгу, а плохой новостью оказалась большая ворона, стоящая над книгой и изо всех сил старающаяся выдрать из книги сразу несколько страниц. Ведьма еще даже толком не успела осознать увиденное, а веник уже вылетел из-под мойки и сходу налетел на незваную птицу.
- Книжечка моя! – Анфиса Петровна подскочила к столу, захлопнула потрепанную вороной книжку и прижав к груди, принялась баюкать. – Как же ж это так? Что же это происходит? Никто никогда раньше не покушался на волшебные книги. Маленькая моя, не бойся, бабушка тебя в обиду не даст.
Выметенная в форточку ворона зависла за окном и принялась крутить головой, бросая на ведьму злобные взгляды то одним, то другим глазом. Анфиса Петровна погрозила вороне пальцем, при этом чуть не выронив на самом деле совсем не маленькую книгу.
- Если ты еще раз залетишь ко мне на кухню, я чучело из тебя сделаю!
- Сама ты чучело! – каркнула ворона. – Отдай книгу, добром прошу. Или сама сожги.
- Лети прочь! Дура!
Мало кто видел Анфису Петровну в ярости. Ворону же, которая это увидело, словно ветром сдуло, даже посланный вдогонку веник возвратился ни с чем.
- Приступаешь к патрулированию, - сказала ведьма венику. – Чтобы больше никаких птиц на моей кухне.
В комнате Анфиса Петровна плюхнула книгу на стол и раскрыла на странице-напоминалке. По ее помято-потрепанному виду, ведьма поняла, что именно эту страницу пыталась выдрать ворона.
Найдя в списке «старые тапки», Анфиса Петровна задумалась.
Склероз появляется тогда, когда голова мало думает, считала ведьма, поэтому, когда создавала свою напоминалку, сделала все подсказки загадками. К примеру, напротив слова «сахарница» значилось: «...он висит на стене, в нем ищи ты мене, я кругла и с цвитком, я наполнена песком». А напротив слова «торшер» было написано: «...днем в углу скучаю, ночю освещаю».
Вот только как понять загадку рядом со словами «старые тапки»:
«В упаковке ат рогов среди булок пирагоф мы трясемси ниидем как всигда вдвоем»?

***

«Никогда не води дружбу с едой» - говорили Илье Ильичу в детстве.
И совершенно правильно говорили. Потому что еда – она ведь разная встречается. И если еда нечиста на руку, да ещё и думать умеет – это очень и очень опасная еда.
Пока Илья и Марьиванна сканер искали магический и за похитителем охотились, мышиное братство тоже сложа руки не сидело.
А весь сыр-бор случился из-за того, что одному дерзкому мышиному Заводиле показалось, что дёшево они с котом-то сторговались.
- Пять кило сыра! – говорил он своим серым согражданам, - В следующий раз за пять кило сыра у нас право на наши мусорные владения выкупят, и самих в пожизненное рабство отдадут.
- Правильно, - согласилась с ним Мышь-Забияка, - Все беды от кошек, и этот Илья Ильич такой же. Хитрый, хитрый кот. Таких нужно сразу брать в оборот. Он и эти пять кило зажилит.
- Кота на мыло! – выкрикнул кто-то.
А потом уже всё мышиное собрание пошло галдеть и митинговать, и нельзя было определить, кто сам в котовый демарш ввязался, а кто так, за общую компанию.
Старая толстая мышь пыталась призвать серый народ к порядку, мол, тут вопрос простой: или пять килограммов сыра – или пять килограммов кота. Выбор невелик.
Да только кто её слушал.
Сговорились устроить для Ильи Ильича западню. И в какие-то пару часов всё было решено, как раз в ту пару, о которой они с ведьминым котом договорились.
А Илья Ильич бежал вприпрыжку на эту встречу и ни о чём таком даже не подозревал!
- Значит так, - скомандовал вожак, - Входит кот, крутит мордой по сторонам, никого не видит, мяукает, призывая нашу Губернаторшу к ответу.
- Как не видит? Он что, слепой? – спросил большой серый мышонок-подросток, отъявленный хулиган.
- Дурень! Не зря тебя так назвали, – взвизгнул Заводила, - Кот самый обыкновенный, зрячий, это мы с вами прячемся в корзине.
- А-а-а... – протянул Дурень.
- Так вот, - продолжил вожак, - Ты, Дурень, и ты, Бифштекс, бросаете на него сетку - и вяжете по лапам.
- А сыр? – спросил Бифштекс.
- К чёрту сыр, после того, как старухин кот окажется в наших руках, она за него не то, что гору сыра, целый маслозавод сюда доставит.
Мышь-Забияка выразила сомнения, что Илья Ильич такой уж драгоценный, незаменимый в хозяйстве кот.
- Она, может, сама только и мечтает от него избавиться. А если нет, то... Котом больше, котом меньше... Завтра же вместо этого лопуха какого-нибудь Нестора Аполлинарьевича  заведёт.
- Цыц! – рявкнул Заводила, - Бунт на корабле?! Да я вас в колбасу мышиную закатаю, вместе с тем самым котом!
Забияка решила на рожон не лезть – и тем самым «бунт на корабле» был подавлен.

***

- Какие коты и без охраны! – приветствовал Илью Ильича Грегор, - Зачастили вы, любезный руколиз, в наш уютный подвал. Или вас уже, того... поганой метлой хозяюшка погнала?..
Слова атамана были подхвачены дружным хохотом бездомных котов.
Но специальный агент ни капельки не спасовал.
- Я? Да ты чего, Грегор, такое говоришь? Или не помнишь, какие мы с тобой дела проворачивали? Разве я похож на маменькиного сынка или домашнюю собачонку? Дело у меня здесь. Говорю же: де-ло.
Грегор зажмурился.
- Знаем мы твои дела, шпионить решил? Может, на банду Грязного Джона работаешь?
Со всех сторон послышалось кошачье фырканье и грозное шипение.
Илья Ильич решил взять быка за рога – выложить всё как на духу, может, его честность кто-нибудь, да оценит.
- Беда стряслась. Скоро в городе всем плохо будет, не только домашним котам.
- Облава что ли? – вскочил со своего нагретого места рыжий Ревень.
- Хуже. Зверь таинственный объявился. Вот с такенными лапами, - Илья слегка преувеличил. Наверное, зря, потому что новый взрыв кошачьего хохота разнёсся под низкими сводами подвальных потолков.
- Слышали! – ржал громче всех Ревень, - Зверь! Это что же за зверь такой, которого даже банде Отчаянных бояться стоит?
- Ревень, ты что, не видишь: наш друг не в себе, он го-ло-ден, - объяснил атаман, елейным голосом, но глаза налились кровью и метали молнии.
«Он что-то задумал» - понял специальный агент – и решил действовать поскорее.
- Илюша, ты иди, может, ещё какую мышку поймаешь, – напутствовал Грегор, - Они сейчас особенно жирные, отъедаются в межсезонье.
Воспользовавшись моментом, Илья Ильич, не прощаясь, по-английски шмыгнул в направлении чуланов.
А Грегор оторвал от тёплого местечка огромную тушу, потянулся – и размял суставы.
- Ты... это... – кивнул он Ревню, - Присмотри за этим шерстяным пугалом. Как бы чего правда не вынюхивал. А лучше...
И Грегор полоснул когтями по старой диванной обивке, показывая своему прихвостню, как следует поступить с Ильёй Ильичом.
Ревень кивнул – и отправился на задание.

***

Илья Ильич свернул за угол, и решил выждать немного. Вдруг, Грегор послал шпионов? За ним не заржавеет. Ещё пронюхает про его дела с мышиным семейством – тогда уж точно позора не оберёшься. Бездомные коты, они же существа недалёкие, не понимают, что порой результат бывает дороже принципов. Еда едой, а работа работой.
Мыши – они, конечно еда, никто с этим не спорит, и дружить с едой нехорошо, но ведь временное перемирие – это не дружба, успокаивал себя кот. Вот только, что, если они сыр прямо сейчас потребуют – придётся возвращаться, и тогда момент будет упущен.
Эх, была не была!
Он набрал полные кошачьи лёгкие воздуха и уже собрался продолжить свой маршрут, как завидел, нет, скорее услышал, кого-то за своей спиной. Вжался в стену – и спустя пару мгновений мимо проскочила рыжая молния на мягких лапах. А потом, не успел он опомниться от этой возможности провала операции, как случилась вторая неожиданность.
Со стоны чуланов донёсся отчаянный кошачий вопль.

Глава 6
Чудеса на ремонте

В школу Анфисы Петровны они пошли за мечтой. Мечта была, как и полагается, большой и ужасно секретной. Порой Вадику и Кашке думалось, что у каждого своя собственная мечта, но, с другой стороны, если так, то такой великой мечте, наверное, тесно под солнцем в окружении других мечт-гигантов. И потому они предпочитали на всякий случай о мечте не заговаривать.
Украдкой прошвырнувшись по притихшим кварталам – время было довольно позднее – Вадик и Кешка оказались, судя по всему, в самой тихой части Ближнесветска, которую и районом-то назвать было как-то неудобно. Старый запущенный парк, с заброшенными аттракционами и полуразрушенными скульптурами и памятниками - весь заваленный пожухлой листвой, пустынные аллеи, такой же заброшенный дворец культуры – и маленький домик на отшибе, где сейчас как раз светились окна.
Они пришли сюда просто так, из хулиганских побуждений – не сидеть же поздним вечером дома и, чего доброго: не делать же, в самом деле, уроки! Лучшим занятием было ночное приключение, пусть и ненастоящее. Выдуманные приключения ничем не хуже. И сейчас приключением пахло в домике со светящимися окнами.
- Там засела бандитская шайка, - сказал Кешка, жмурясь на свет неоновых фонарей. Парк хоть и был заброшенным, освещался очень даже хорошо.
- Они, наверное, печатают фальшивые деньги, - подыграл Вадик, - Ну, или джем подделывают. Тоже неплохой бизнес, я криминальную хронику читал, так там вот про таких мошенников всё-всё было написано! Может быть, это они и есть?
А ещё там было написано, в этой хронике, что мошенников, подделывающих фирменный «Джемми Джем» давно поймали и упрятали за решётку, их подпольную фабрику закрыли и теперь там кукольный музей. Но Вадик не стал разочаровывать друга, и благоразумно скрыл такие подробности.
Они сели на лавочке и Вадик достал из кармана растаявшее мороженое.
- Совсем в молоко превратилось... Будешь?
- А сам чего?
- Я про него забыл, когда Платона увидели. Всегда прямо цепенею, когда на улице его встречаю!
- Ты чего! – засмеялся Кешка, - Он совеем даже не страшный, хоть и оборотень. Да и потом, чего нам, вампирам, оборотней бояться? Мы же сами кого хочешь укатаем!
- Это ты-то вампир? – засмеялся Вадик, - Ты даже крови боишься, я слышал, как твоя мама Анфисе Петровне рассказывала.
- Слушай ты больше! Вампир я, - Кешка продемонстрировал острые резцы, - Видел? В полнолуние ещё длиннее становятся.
 Вадик присвистнул.
- Да, друг, к стоматологу тебя б сводить не помешало... Это какая-то зубная аномалия, ты кальция поменьше ешь... На всякий случай.
Они быстро высосали из бумажной обёртки остатки мороженого. Малиновый джем в свете фонарей кому угодно показался бы сейчас настоящей кровью, да только этого кого угодно в парке не было. И мороженого тоже больше не было. Зато руки вмиг стали липкими и мальчишки отправились проверять, работают ли фонтанчики для питья.
В этот момент в дальнем конце парка образовалось какое-то движение. Скорее почудилось. Потому что когда Вадик посмотрел туда, где стоял домик со светящимися окнами, то никого не увидел. А встретив недоумённо-настороженный взгляд Кешки, спросил:
- Ты тоже слышал?
- Ага, - кивнул тот.
Разом забыв про грязные руки, они на цыпочках вернулись к скамейке – и на всякий случай спрятались за неё.
И вовремя.
В кустах у дома снова послышалось  странное шевеление – и в свете фонарей показалась завёрнутая в плащ фигура, приземистая и незнакомая. Ничего удивительного: странным было бы в этом заброшенном парке сейчас повстречать Анфису Петровну или завуча Надежду Ильиничну, или директора школы, ну, или Кешкину маму, наконец, или сестрёнку Ирочку.
Незнакомец повернул голову – и высунувшийся было Кешка снова нырнул под лавку, нечаянно наступил Вадику на ногу, да так сильно, что тот чуть не заорал. Кешка еле успел заткнуть ему рот и грозно прошипеть «т-с-с», за что тут же получил затрещину.
- Ты чего это по ногам как по бульвару?!
- Тише ты, он нас заметит!
- Думаешь, у него там глаза ночного видения?
- А то! У преступников и не такое бывает снаряжение.
Человек, не обнаружив ничего подозрительного, поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Свет в одном окошке погас, затем снова вспыхнул, и скоро дверь тихонечко отворилась, пропуская ночного визитёра вовнутрь.
- Видишь? Чего я говорил: разбойники это.
- Не обязательно, но очень даже возможно, - Вадик выбрался из-за скамейки, потирая отдавленную ногу, - А ты скачи в следующий раз так дома. Во сне. Привязанный.
- Не злись, я нечаянно. Пойдём посмотрим, чем они там занимаются.
- А не боишься? Вдруг у них там камера пыток?
Глядя на бледное испуганное лицо Кешки, сейчас бы никто не усомнился, что он настоящий вампир.

***

- Проходите, любезный, чувствуйте себя...
Гость фыркнул. Почувствуешь тут себя, когда столько времени тебя вроде как и нет вовсе. Издевается что ли?
- Ни капельки, разве могу я разбрасываться своими клиентами? Заведение моё ведь самое необычное заведение в Ближнесветске, и клиент тоже необычный, разве вы ещё не поняли?
«Клиент» промолчал.
- Мир скоро переменится. И всё благодаря тому, что мы открылись в самый нужный момент.

***

- Что там?
- Не вижу ничего, окна совсем запотели. Вроде бы камин горит или дрова в печи. Полки какие-то...
- Дай я посмотрю.
Кешке было тяжело держать вскарабкавшегося к нему на плечи Вадика, но любопытство разжигало гораздо сильнее.
Они поменялись, теперь на спину к другу взобрался сам Кешка. Дохнул на стекло, протёр рукавом – бесполезно. Запотели-то они с внутренней стороны. Пока протирал, чуть не свалился.
- Видишь кого?
- Нет, вроде. Только прилавок и вещи всякие на полках, как в старом магазине или чулане каком.
- Странный магазин, - удивился Вадик, - На самом отшибе и работает по ночам. Может, они чем незаконным торгуют?
- Тогда надо рвать когти отсюда поскорей, пока не застукали. Те, кто такие дела проворачивают, за свой покой ох как пекутся!
- Да не дрейфь ты! Ночью сюда никто не придёт, кому нужен этот заброшенный парк? У нас ведь даже бездомных нет.
- Мы вот пришли, значит, кому-то и заброшенный парк пригодиться может. Ой...
- Чего ты?
- Пойдём-ка отсюда поскорей...
- Чего ты так перепугался?
Кешка спустился на землю.
- Там чучело медведя было, у самого прилавка... То есть я думал, что это чучело... Пока оно ко мне не повернулось...
Вадик прыснул.
- Вот так с тобой и ходи на операции. А сам: вампир, вампир! Да это какой-нибудь заводной медведь – только и всего. Или тебе вообще показалось.
Тут они услышали какой-то непонятный шум и обернулись.
Над входом в магазин на ветру болталась вывеска «Чудеса на ремонте».
- Не показалось, точно тебе говорю! – Кешка потянул Вадика обратно в сторону парка, к скамейкам, а лучше совсем домой. Пошпионили – и хватит.

***

- Проходите в кабинет, тут нам никто не помешает, даже мышь незаметной сюда не проскользнёт. Я весь во внимании, что вы мне принесли?
Минутное замешательство овладело говорившим, затем он отважился взять в руки извлеченный наружу предмет, погладил, понюхал, даже не преминул лизнуть.
- Бесценный экземпляр, бесценный, жалко, что не работает. Поэтому смогу вам предложить только половину цены.
Хозяин вещи торговаться не стал, пересчитал деньги и, накинув на голову капюшон, поспешил восвояси.
- Да, совсем забыл, - окликнул его торговец, - Вы, милейший, хвост за собой привести изволили. Я чувствую, что снаружи кто-то есть.
Гость замотал головой.
- Что вы, я вас не обвиняю ни в чём, просто в следующий раз будьте осторожней. А мои ребята займутся чужаками.

***

Вадик с Кешкой ничего этого не знали – не видели и не слышали.
Они и так уже спешили со всех ног домой, да ещё и погода неожиданно испортилась. Стал накрапывать дождь. Сначала незаметно, потом сильнее, у выхода из парка их настиг первый раскат грома. В небе сверкнуло.
- Ладно, так и быть, - оправдывался Кешка, - Мы потом сюда днём завернём, когда будет не так мокро и темно. Может быть, никакие там не разбойники, а ожившее чучело мне только примерещилось, да только устал я очень...
Вадик хотел что-то возразить, или же согласиться, но тут их кто-то окликнул.
- Мальчики, вы здесь что потеряли?
На качелях сидела светловолосая девчонка их возраста и  бесшумно раскачивалась взад-вперёд. Качели взмывали всё выше и выше, и видно было, что она совсем этого не боится. Ни капельки.
Вадик и Кешка остановились, разом открыв рты.
- Гу-гуляем... А ты почему одна?
Странным было и то, что в дождливую погоду девчонка не торопится никуда идти, хоть на ней одно лёгкое белое платье.
- А я здесь живу! – засмеялась она на Кешкин вопрос и взмыла ещё выше.
- Неподалёку? – спросил Вадик.
- Нет! Прямо здесь, в этом парке.
А они только вспоминали, что у них бездомных нет совсем. Вот, полюбуйтесь: самая настоящая, бездомная. Если не обманывает. Потому что очень сложно быть одновременно бездомной и такой вот беленькой и чистенькой.
- Как так в парке? Ты в том домике живёшь, где магазин?
Девочка улыбнулась и приложила пальчик к губам.
- Про магазин никому, ладно?
Вадик сглотнул. Сообщница бандитов, значит! А такая милая.
- Я прямо в парке живу, я же сказала, в пар-ке! – и опять засмеялась.
Качели летали вверх-вниз, летало вверх-вниз её платье, растрёпанные волосы разметал ветер, а бледное лицо светилось так задорно и добродушно, что становилось неловко за свой недавний страх.
Мальчишки вернулись в парк, подошли к качелям ближе. Всё-таки втроём это не вдвоём – даже преступники сто раз подумают, прежде чем связаться.
- А почему ты в парке живёшь? Из дома выгнали?
- Что ты! У меня очень добрые родители, если ты не знаешь.
- Конечно, не знаю, - подтвердил Вадик, - Откуда мне их знать?
- Так все же знают!
- Они такие известные, твои мама и папа?
Девочка задумалась, качели перестали подлетать так высоко.
- Я бы сказала, что очень известная как раз я, - наконец нашла, что ответить девочка, - И этот парк тоже.
- А что ты такое сделала? – взыграло Кешкино любопытство. Ну, очень знать хотелось, чего он в свои одиннадцать не совершил такого, что успела она.
- И как тебя зовут? – добавил Вадик.
- Тоня, - засмеялась девочка.
- А меня Вадик, а вот он, вампир, Кешкой зовут. Я, наверное, тоже вампир, но об этом даже я не знаю.
- Ух, ты! – засветилась Тоня, - Здорово, всю жизнь мечтала с настоящими вампирами познакомиться.
Потом снова начала раскачиваться выше, выше – а кем-то предусмотрительно смазанные качели так и не заскрипели.
- А знаменита я, действительно, тем, что сделала.
- Чем? – хором спросили «вампиры».
- Я разбилась на этой вот самой качели. Много лет назад.

Холодок сковал их так сильно, что наперегонки несясь к своим домам, ног они уже не чувствовали.

Глава 7
Фальшивый Илья Ильич

Анфиса Петровна всмотрелась в зеркало: пустынные ночные улицы, фонари, одинокие припозднившиеся фигуры – ничего интересного. Что-то определённо закрывало ей обзор. Чья-то сильная и не очень добрая воля.
Ведьма взмахнула рукой, отвела рвущийся из зазеркального мира наружу морок и как будто невзначай уронила зеркальце на стол. Видения исчезли.
- Туточки оно, в Ближнесветске, своё родное или пожаловало откуда из дальних краёв, но всё ещё здесь обитает, в городских пределах.
Может, даже где-то по соседству, кто его лихо незваное знает!
Ведьма прошлась по комнате, задумчиво посмотрела в завешенное окно, прямо через шторку – ничего странного не заметила и вернулась к своим делам. Впрочем, на душе было как-то нехорошо.
Да ещё в боку пренеприятно кольнуло. Это ощущение она ни с чем не могла перепутать. Предзнаменование крадущейся беды, вот что это такое. Беды, подступившей к самому её дому – тихой и неприметной квартирке.
Когда в замке что-то подозрительно заскрипело, она уже готова была схватиться за метлу или ухват (в квартире Анфисы Петровны была, как не странно самая настоящая русская печь, ничего удивительного – ведьма она и в Корейской демократической республике ведьма, проверено временем!). Да только ухвата под рукой не оказалось, веник же дежурил на кухне, помня строгое её указание о круглосуточном патрулировании местности.
- Чёрти что творится! В своём собственном доме как на Везувии! И кого это принесла недобрая?
Приготовилась уже пустить в ход боевое заклинание – но не пришлось.
Из прихожей в гостиную вразвалочку прошествовал кот, завидев ведьму, подмигнул зелено-зелено и плюхнулся в плетёное кресло.
- Вот те раз! Ты с каких это пор замки шпильками открываешь?
Илья Ильич облизнулся и довольно заурчал. Вытянул лапы, распушил хвост и затянул какую-то одному ему ведомую песню.
- Ты чего это себе позволяешь? – подозрительно прищурилась Анфиса Петровна, - Если с задания, да с новостями, думаешь, и уважение хозяйке уже ни к чему?
Илья Ильич засопел, заворочался в кресле, оттолкнулся лапами – и закачался как заправский шерлокхолмс, трубки только не хватало.
Вспомнив про гения английского сыска, Анфиса решила поднапрячь серые клеточки, как водилось ещё в Скотланд-Ярде. Кот вёл себя довольно-таки странно, не к добру это. А если принять во внимание кольнувший бок и чувство обеспокоенности, предвещавшее нехорошие последствия – дело определённо было нечисто... Вот только что же произошло?
И тут до неё дошло.
Ахнув, но сдержавшись, она отступила. Окинула кота, как будто видела его впервые в жизни – и поняла, что права, ох как права.
Вполне определённо, сидящий сейчас напротив неё Илья Ильич вёл себя довольно странно. Что случилось с ним на этом свалившемся им на головы секретном задании? Неужели его мыши завербовали...
Кот моргнул, потянулся – зашарил лапами по подвернувшемуся трюмо, сдул с найденной губной гармони пыль – и завёл отвратительнейшую мелодию. В довершении всего выбрался из кресла и пошёл гулять по квартире. Вёл себя не то что совсем не по-кошачьи, а совсем уж по-хозяйски, как будто это она, Анфиса Петровна у него в гостях.
Нет, конечно, её котик особым музыкальным слухом не отличается, но таких противных мелодий он не знал и подавно, молча вынесла приговор ведьма. И уважение к ней имеет.
Илью Ильича подменили!
Следила за каждым движением лже-кота, незаметно обшаривала глазами комнату в поисках как сквозь землю провалившегося ухвата, но внешне продолжала вести себя как ни в чём не бывало. Врага следовало как можно тише обезвредить, а потом уже допрос с пристрастием учинить: что да как, кто такой, по чьему наущению и «куда маво настоящего Ильича дели?»
Когда Лжеилья Лжеильич зазевался – немудрено, ведь засланец не ориентируется в незнакомом пространстве, вот и тыкается в каждую стенку, на ровно месте спотыкается – схватила кочергу и припёрла к стенке.
Кот офонарел от неожиданности.
- Лапы вверх! – прошипела Анфиса.
- Ты чего это... делаешь...
- Тебя, врага засланного в плен беру, не видишь что ли!
- Анфиса, это же я... кот.
- Говори-говори, да не заговаривайся, я своего Илью Ильича знаю. А ты разве кот?..
- Котее некуда!
Ведьма подрастерялась. Слова гостя выглядели убедительными, да только разве не так полагается выглядеть словам засланного шпиона? У каждого на случай чего и легенда приготовлена. Сейчас как начнёт чесать по заученному – вмиг все её подозрения и развеются. Нет, нужно было этому помешать.
Ведьма закрыла уши, но приготовилась к наведению чар. Кот, наверное, ко всему ещё и волшебник.
В комнату заглянула Марьиванна, мгновенно оценив ситуацию, помахала лапкой – и скрылась на кухне. Ведьма её даже не заметила.
Из последних сил, Анфиса Петровна надеялась на чудо. Кота следовало проверить – никакие подмены не знают того, что знает её пушистенький.
- Ты что-то узнал? Говори сейчас же... А то, сам ведь знаешь, нельзя бабушку доводить до белого каления... – глаза метали молнии, а ведьминская рука была сильна как никогда.
Кот захрипел. Силы понемногу его стали покидать – ещё секунду и сползёт по стене, так и не выдавив из себя признаний.
Догадавшись, что так просто его не расколоть, Анфиса Петровна сменила тактику.
- Илюш, колбаски хочешь?
Илья Ильич помотал головой.
- Сметанки?.. Сыра?
Кота чуть не вырвало от этих слов.
Обескураженная таким ходом дела Анфиса Петровна сразу же всё поняла.
- Так ты куда товар-то мой пристроил? – присмотрелась к неестественным округлым формам специального агента – и мигом всё вернулось на круги своя.
Затряслась, выронила кочергу, отступила назад...
Смеялась Анфиса Петровна редко, но метко, с кувырканиями и сальто прямо по квартире.
«Её теперь до вечера не остановишь» - понял кот, - «Пока в себя не пришла, надо ноги драть!»
На кухне он обнаружил записку от Марьиванны.
«Прихади на синавал»
- Вот грамотейка! Три ошибки в таком коротком письме сделала.
Из гостиной доносился надрывный полусмех-полуплач Анфисы Петровны.
Кот взял хозяйкино перо, чернильницу и мигом всё поправил: «Прехади на сено вал».
- Вот как надо.
А потом задумался. Чего она на сеновале-то потеряла?

***

Получасом спустя – когда Ильи уже и след простыл, а последствия ведьминской истерики – в виде расколоченных тарелок и разбросанных стульев были наскоро устранены – волшебный веник и здесь посодействовал – Анфиса могла лицезреть ещё одного странного визитёра.
Большая толстая мышь с белым платком на палке прошмыгнула в комнату, замерла в нескольких метрах от неё – и выжидательно уставилась в глаза.
- Вам чего, тут мёдом намазано? – возмутилась хозяйка, - Сейчас кликну Ильича, он покажет, вам, где кошки-мышки зимуют.
Мышь не шелохнулась, испуга ни в одном глазу, и даже нахально подбоченилась.
- Веня! – кликнула ведьма, - Ты смотри, кого к нам занесло. Давненько я похлёбки с мышиными ушками не едала.
Веник мгновенно присеменил с кухни, занял выжидательную позицию и даже попытался изобразить «руки в боки», передразнивая нахальную мышь.
- Полюбуйся! И они даже смеют мне угрожать!
Ведьма показала на развевающийся в воздухе платок.
«Кот вабмен на сыр и калбасу» - гласил молчаливый ультиматум.
Дверь из прихожей со скрипом отворилась, пропуская в комнату ещё нескольких мышей самого отъявленного разбойничьего вида. В старой хозяйственной сетке, опутанного по лапам, они тащили по полу...
- Илюшенька, котик мой милай! – воздела руки к потолку Анфиса.
Мыши выступили вперёд, преграждая ведьме дорогу, ощетинившись старыми гнутыми вилками и острыми прутьями.
- Кошмар, Веня! Да они совсем с ума посходили, дай им сыру, жалко мне что ли...
Мыши кинулись на кухню, оставив Анфису Петровну и жалобно мяукающую сетку наедине.
- Бог ты мой, Илья, да ты сам на себя не похож... Что же это делается... Куда милиция смотрит!
Рыжий Ревень, как только ему представилась возможность, вырвался из цепких старушечьих лап – и был таков. Только грязные пятки сверкали.
- Веня, сажай их в мышеловку! – опомнилась ведьма, - Они мне вместо моего ненаглядного подделку какую-то подсунули!

***

Серая кошачья тень выбралась из кустов, огляделась по сторонам и крадучись направилась в сторону раскинувшихся под открытым небом соломенных ковров.
В темноте Илья Ильич ориентировался неплохо – да только кто знает, не поджидает ли его и здесь засада? В третий раз подставлять свою пушистую шкурку опасности не хотелось. Да только, видимо, сегодня весь свет сговорился, во что бы то ни стало, причинить ему вагон и пару маленьких тележек неприятностей. Даже хозяйку бес попутал. Не объявили ли за голову Ильи Ильича награду в мешок золота?
Но, завернув за угол насквозь прогнившего сарая, Илья увидел: на сеновале его действительно поджидала Марьиванна. Одна, без кочерги и ухвата, да и западнёй вроде бы не пахло.
Увидела его и с трудом сдержала смех.
- Здорово тебя твоя хозяйка отделала!
Илья засмущался.
- Мы так с ней по вечерам в разбойников играем... репетируем.
- Я сразу так и подумала. Вот и не стала вам мешать.
- Давай уже, выкладывай, чего звала, - зевнул кот.
Марьиванна обомлела.
- Вот нахал, я, значит, жизнью своей рискую, неприятностей цепляю, связи транжирю... А он: «Выкладывай!»
Надулась и взобралась на самый высокий стог сена.
- Просто время уже позднее... И мыши всё испортили... А про Анфису Петровну ты и сама всё знаешь... – попытался найти оправдание Илья.
- Мыши... Да, агентура твоя, как  я слышала, учудила. Отчаянные теперь им этого с хвостов не спустят, можешь не сомневаться.
- Да что там Отчаянные, - махнул лапой Илья Ильич, - Их теперь на одного меньше, банде Грязного Джона это на руку. Грядёт большой передел... Страшные времена наступят, неспокойные, квартал ещё долго не уснёт.
Марьиванна выдержала театральную паузу – и с места в карьер огорошила:
- Беда, Илья. Всё обстоит гораздо серьёзнее, чем мы думали. Не за тапками и не сканерами охотится злодей, а за нашими хвостами!
- Не понял... – выдохнул кот.
- А тут и понимать нечего. Кто-то власть в городе прибрать к рукам хочет, вот магические вещи и собирает. Или к лапам.
- Откуда ты знаешь?
- Твои агенты задание провалили, а мой...
- Эдуард! – вспомнил Илья Ильич.
И скворец мгновенно себя проявил. Выбрался из стога, отряхнул крылышки – и отрапортовал:
- Агент Скворец задание выполнил.
Марьиванна довольно заурчала.
- Припозднился ты, Скворец, обещал, что через час всю округу облетишь, а уже ночь на дворе!
- Илья, не обижай Эдуарда, он из-за нас жизнью рисковал! Пули свистели над его головой!
- Будто я не рисковал, - огрызнулся кот, - Ну давай, выкладывай! Кто  копался в саду у Сельдереева?
Скворец достал из-под соломы листок, заглянул туда и доложил:
- Вечером в субботу, с 22.30 до полуночи господин Селдереев изволили поливать грядки.
- Так поздно? – удивился Илья Ильич.
- Бессонница у него, сам не спит и другим не даёт!
- В три часа ночи какие-то хулиганы вломились в сад за ранетками, ободрали все ветки, напугали старую ворону и чуть не раздавили бездомного ежа.
- Что-то я даже не сомневаюсь, кто это мог быть! – вставил кот. Марьиванна согласно кивнула.
- Утром в сад заходил мусорщик, старуха молочница, почтальонша – в порядке упоминания, причём никто в полном одиночестве там не оставался, всех видел оборотень-разнорабочий, кстати, он там тоже был, последними в сад заглядывали ты, Марьиванна, посыльный голубь и Анфиса Петровна...
- Что? – Илья Ильич аж подскочил от неожиданности, - Какая... Анфиса Петровна?
- Ох, Илья, - раздражённо протянула Марьиванна, - Много ты Анфис Петровн что ли знаешь? Да твоя хозяйка это была. И сканер на её совести, я уверена.

Глава 8
Властительница иллюзий

Квартирка Волшебницы располагалась на втором этаже в доме напротив тех самых раскидистых кустов, где вот уже полчаса заседал замерзающий шпион.
«Вот ведьма, обвела меня вокруг пальца как мальчишку» - негодовал он, наблюдая за окнами Госпожи Волшебницы в бинокль. Он всё никак не мог дождаться, когда же библиотекарша отойдёт ко сну. Ведь спят же они когда-нибудь, эти чёртовы колдуньи?
Но пока выходило, что не спят. Волшебница вязала в кресле-качалке. На столе дымился самовар, а в углу работал старенький чёрно-белый телевизор. «Столетний, наверное, - подумал шпион, - Неужели такие ещё существуют?».
А между тем становилось прохладно, где-то вдали повыла и перестала милицейская сирена, а может, и пожарная, кто эти сирены разберёт?..
Волшебница поправила очки и зевнула.
Шпион воссиял. Сонные чары время от времени действуют и на волшебниц, так что, выходит, скоро его упорство будет вознаграждено.
Очень скоро свет в окнах наконец погас. Шпион выждал ещё минут десять, для верности, и с шумам вывалился на тротуар. Ноги затекли от долгой неподвижности. Вот как приходится платить за верность принципам. И если ты профессиональный шпион, приходится терпеть лишения на каждом углу и делать вид, что всё идёт по плану.
Шпион выругался. Неуклюже поднялся на руках, отряхнулся от пыли - и попутно наступил на хвост пробегающему мимо коту.
- Ну, где же ей ещё быть, этой чёртовой книге, если не в библиотеке и не в вашей квартире. Не за пазухой же вы её у себя прячете, госпожа ведьма!
Чем отличается ведьма от волшебницы, он, конечно же, по своей шпионской необразованности не знал. А если  бы вспомнил, что бывают ещё колдуньи, знахарки и чародейки – то вообще бы во всех этих названиях потерялся.
А, между тем, отличие самое что ни на есть простое: ведьмы могут жить и работать где угодно, заниматься самой чёрной работай, варить зелья, сушить пиявок и водиться со всякой пернатой, хвостатой, зубастой и ползающей живностью. Волшебницы же – существа возвышенные, они не ругаются плохими словами, не селятся на окраинах – и никогда не разводят собственными руками огонь в камине. Не летают на мётлах, не держат дома чучел сов, не обращаются в кошек. И если вы когда-нибудь увидите проходящую сквозь стену волшебницу, знайте: она такая же липовая, как реклама конфет для похудения.
Проходить сквозь стены, и ведьмы и волшебницы, конечно же умеют. Но если первые стараются не делать этого во избежание ненужных подозрений со стороны праздных зевак, то вторые просто считают это дурным тоном, не подходящим истинным леди.
Кстати, совершенно так же, как ведьмы, волшебницы бывают добрыми или злыми – но это в них отнюдь не самое главное. Потому что всё в мире перетекает из одного состояния в другое. Сегодня вы лицо неофициальное, завтра официальное, а в один прекрасный момент может оказаться, что никакое у вас не лицо, а самая настоящая морда.
Шпион прокрался по тёмной лестнице чёрного хода, прислушиваясь к выходящим на её площадки выходам. Пара была и вовсе заколоченными. В одном играла фортепианная музыка («В три часа ночи! Куда милиция смотрит!»). Ещё один был открыт нараспашку – и в ярко освещённых залах какие-то веселящиеся люди играли в домино.
- Странно, - подумал Шпион, - А с улицы казалось, что её квартирка на втором этаже... Сколько же я уже полётов преодолел? Пять, шесть, двенадцать?
Следующий лестничный пролёт оказался совершенно тёмным – и, несколько раз споткнувшись о какие-то помойные вёдра, растянувшись на полу и стукнувшись носом о грязные ступеньки, Шпион проклял себя за излишний профессионализм. Ну почему он не вошёл в дом через парадный вход? Ночь ведь на дворе - и никому бы в голову не пришло обвинить его в недостаточной конспиративности.
Долго ему, правда, расстраиваться не пришлось, потому что верхняя площадка была достигнута, неожиданно вспыхнул свет – а из-за приветливо закрытой на все засовы и замки двери повеяло дорогим парфюмом.
- Нет, она определённо ждать меня не может. У меня эти... как их... дезориентирующие чары... хм, может, они и меня самого дезориентируют, а?
Он присел на возникший из ниоткуда мягкий диванчик, перевёл дыхание.
Что-то в этой двери было действительно странное, но от постоянных ночных недосыпаний Шпион никак не мог понять, что именно.
Может, это нарисованная дверь?
Нет, нарисованные двери не ведут в квартиры – они всего лишь предметы интерьера, и не прячутся на заброшенных лестницах, где никому не видны.
А эту дверь можно было пощупать. Всю: залепленный жвачкой глазок, полуоблупленную позолоченную ручку, надтреснутый деревянный декор, металлические засовы, медную цепочку...
Стоп!..
Шпион протёр глаза.
Быть этого не может!
Замкам и шпингалетам полагается быть внутри, а не снаружи квартиры. Ну, во всяком случае, у обычных дверей так оно и есть.
По тому, что у этой двери всё обстояло как раз наоборот, Шпион решил: перед ним дверь необычная, ну, или не самая обычная, на худой конец.

***

Во дворе того самого дома, где с давних пор обитала Анфиса Петровна, тоже кому-то не спалось.
Под старым тополем, ещё не сбросившим свою листву, и даже ещё нисколько не пожелтевшим, сидя на лавочках, покачивали ногами, наверное, единственные в Ближнесветске ученики, которых не могли за это наругать родители. Пенсионеры Иван Иваныч и Пётр Петрович давно уже были не только родителями, но и дедушками, а Петр Петрович даже прадедушкой. Поэтому никто бы сейчас не сказал им: «А ну, марш, в кровать, завтра вставать в школу». Чем они и пользовались. В школу, слава богу, они ведь тоже ходили по ночам.
Между скамейками, на которых примостились великовозрастные школьники, в землю был вкопан одноногий дубовый стол. На столе стояли шахматы – а чтобы не темно было в них играть – с ветки дерева свисала лампочка в зелёном металлическом абажуре.
- Твой ход, - скомандовал Иван Иваныч.
- Ты, кажется, мухлюешь. Я ведь только что ходил.
- А коня на дэ-пять ветер передвинул?
Пётр Петрович почесал в затылке.
Действительно, конь Ивана Иваныча ещё пару минут назад стоял на какой-то другой клетке. Но разве теперь упомнишь!
- Вот подожди, я скоро усовершенствую свою систему – и буду тебя всё время обыгрывать, - пообещал Пётр Петрович и сделал ход слоном.
Иван Иваныч передвинул пешку.
- А она какая, эта твоя система? Честная или нечестная?
- Какая разница! Нечестно, с твоей стороны, всё время меня обыгрывать...
За их спинами послышались шаги.
Пётр Петрович обернулся первым. По дорожке, ведущеё от её подъезда, шла Анфиса Петровна. Она зевала, ведя на поводке недовольного Илью Ильича.
- Вы бы, Анфисочка, ему ещё намордник надели! – засмеялся Иван Иваныч, роняя с доски шахматную фигуру.
Кот фыркнул и покраснел, правда никто этого из-под его густой шерсти не увидел.
Анфиса Петровна вздохнула.
- Илье Ильичу просто необходимо входить в образ. Он не обычный кот, а сыскной, разве вы не знали?
- Знали, - ответил Пётр Петрович возвращая на место обронённую соперником ладью, - Не желаете в шахматы с нами? На троих. Вы будете играть белыми, Иван Иваныч чёрными, а я зелёными. А то этот мошенник узурпировал белую армию и оттого всё время побеждает!
- Что вы, коллега! – возмутился Иван Иваныч, - Ещё не так давно вы белыми играли! Не вводите даму в заблуждение.
- Тепло-то как, вы не находите? – Анфиса Петровна романтично потянулась и отстегнула Илью Ильича. Тот мгновенно скрылся в кустах.
Ведьма присела на скамейку и внимательно всмотрелась в шахматную доску.
- Какая игра удивительная. И ведь они, как живые, право, не жалко вам их рубить?
А потом нахмурилась.
- Чего это вы? – удивился Иван Иваныч.
Анфиса встала из-за стола и, уперев руки в бока, заходила вокруг тополя.
- Не люблю мошенничество, право слово... Разве я вас этому в школе учу?
Иван Иваныч побелел от злости, посмотрел на друга.
- Ах, вот оно что, покоя, тебе, значит, моё мастерство не даёт, да? Ты какую ладью на место-то вернул? Чёрную. А упала, между прочим, моя белая ладья.
Противник покраснел, а Анфиса Петровна, чтобы сгладить ситуацию, спросила:
- А сами вы, Иван Иваныч, разве не смошенничали?
- Я? Да помилуйте!
- В карман, в карман свой загляните...
- Я... – Иван Иваныч не нашёл, что сказать в ответ, вывернул карман, оттуда вывалился чёрный конь.
- То-то я смотрю, моя система не работает! – возмутился Пётр Петрович, - Мошенник.
Ещё мгновение – и кинутся друг на друга, повыцарапают глаза, наставят синяков, повыдёргивают волосы.
- Тише, тише, не ругайтесь, я ведь к вам по делу пришла! – остановила их Анфиса Петровна.

***

За дверью оказался длинный зеркальный коридор.
Иногда шпиону попадались двери, но за ними было совсем не то, что нужно, а где-то такие же зеркальные коридоры, множащие свет и отражения.
- Ничего не понимаю, я думал, квартирка её совсем крохотная... Нет, тут без пятьдесят седьмого измерения никак не обошлось!
Он подумал бы сейчас, что ошибся квартирой, но тонкий аромат духов, запомнившийся ему ещё в библиотеке, ясно говорил: он на верном пути.
- Ещё пара таких вот дверей – и я с ума сойду. Ну что за неблагодарная шпионская работа!
Он достал платок и вытер пот со лба, перевёл дыхание, приготовившись к самому худшему. Но худшего не последовало. Не последовало и той самой «пары дверей». Как будто кто-то невидимый услышал его молитвы.
Коридор оборвался так же неожиданно, как возник, за Шпионом просто захлопнулась дверь – и мгновение темноты сменилось ярким светом.
Кабинет!
Тот самый, куда он так стремился попасть всю ночь, ради которого мёрз в кустах, пробирался по подворотням и крутым дурно пахнущим лестницам, пугался искажённых отражений в зеркале.
Камин горел, на столе шуршало гусиное перо, видимо, отправляя автоотчёты о получении  входящей корреспонденции.
- Странная привычка, - усмехнулся Шпион, - Вежливо предупреждать людей о том, что их письма не читают!
Огляделся по сторонам, убедился в том, что за ним никто не наблюдает, нет и никаких магических определителей нежданных гостей.
- Да-а-а, прогресс далеко шагнул, и всё благодаря вам, милые старушки, не будь в этом мире колдовства, мы бы даже чай вскипятить не смогли... А вот своё жилище оберегать от таких посетителей как я, вы так и не научились!
Вздохнув полной грудью, и всё ещё не до конца веря своей удаче, Шпион шагнул к книжному шкафу.
- Серая в точечках, - напомнил он себе и начал сметать на пол все книги, не подходящие под это описание.
Кипы старинных фолиантов, ежедневников, личных дневников и энциклопедий, томов полного собрания сочинений Деда Мороза и модных журналов с картинками завалили комнату, а конца и края всем этим полкам было не видно.
Шпион взмок и обессилел, когда, наконец, в руки ему попалось нечто похожее на то, что он искал.
- Синяя, в серых точечках... Нет, не то...
Потом он вдруг догадался поднести книгу к чуть померкнувшему за ночь источнику света – и воссиял.
- Серая! В точечках!!!
Оставив комнату в беспорядке, Шпион выскочил за дверь – и кубарем скатился по лестнице.
Коридора как не бывало, впрочем, оно и к лучшему, и плевать на ушибы и синяки, если вот оно – то самое, драгоценное, что стоило всех этих ночных потрясений.

***

Госпожа Волшебница битый час наблюдала, как ворвавшийся в её жилище незнакомец копался в мусорном ведре, раскидывая картофельные очистки и луковую шелуху по маленькой девятиметровой кухоньке.
«К чему только не приводит излишний профессионализм, - думала она, провожая Шпиона, пулей вылетающего за балконную дверь, - Не разбился бы...»
 - И как сильно человека вашей профессии, господин Шпион, может восхищать грязная бутылка в крапинку...


«ДЖЕММИ ДЖЕМ»

Возле дома номер восемь, в котором проживала Анфиса Петровна, расположились два маленьких неказистых домика. Они были окружены аккуратным деревянным забором, на котором весьма неаккуратно были развешаны самые разные вещи: старые рваные носки, ватник с торчащими из прорех желтыми клоками, коровий череп, тыква с прошлогоднего Хэллоуина, дырявая кастрюля, ходики с уныло свисающей кукушкой... Словом, всё то, что давно пора бы выкинуть, но сначала это сделать было жалко, а теперь просто руки не доходили.
Между домиками была перегородка. Забором эту натянутую меж двух палок проволоку назвать было никак нельзя. Когда-то она висела на высоте полуметра над землей, теперь же планка поднялась до полутора метров. Вовсе не потому, что хозяева домиков хотели сделать выше эту вымышленную преграду, а потому, что раньше они ее просто переступали, а теперь же им оказалось проще под нее подныривать. В этих домиках всю жизнь, сколько себя помнили, жили закадычные друзья Иван Иваныч и Петр Петрович.
Сегодня у Петра Петровича был день рожденья, и потому Иван Иванович захотел сделать ему сюрприз. Специально вылез из теплой постели в семь утра и пробирался огородом к домику соседа, как вдруг дверь скрипнула и на пороге появился именинник.
- Привет, - сказал Петр Петрович. – Каким ветром тебя выдуло из постели в такую рань?
- Это же и я могу тебя спросить, - не очень-то дружелюбно ответил Иван Иванович, пряча за спиной пакет с подарком, он очень не любил, когда портили его планы. – На рыбалку идешь? – добавил он, заметив в руке друга длинную палку.
- На охоту, - ответил Петр Петрович тоже не особо радостно.
- Правда? Позволь полюбопытствовать на кого? На зайца, кабана, медведя? Или бродячих кошек много развелось?
- Насчет кошек ты прав, - кивнул Петр Петрович. – Всю ночь орали, спать мешали. Но я не по их шкурки. Я иду на тихую охоту.
- Это ты зря. Грибов еще нет. Только зря время потратишь. Вот через пару неделек вместе сходим.
- И не за грибами я, - покачал головой Петр Петрович. – А за банками из-под джема. Их за ночь много вырастает под скамейками да по урнам.
- Ты банки собираешь?! Зачем? – ахнул Иван Иваныч. – Как ты можешь так унижаться?
- Ах, унижаться значит?! – вспылил Петр Петрович. – Да город с моей помощью чище становится! Я Ближнесветску пользу приношу, а не таскаю к соседям на участок пакеты с мусором!
- Это не мусор! – поняв, что скрывать больше нечего, Иван Иваныч потряс своим пакетом. – Это не мусор!!! – повторил он на два тона выше. – Не мусор это… - старик аж задохнулся от негодования, он взмахнул руками, несколько раз вдохнул-выдохнул, а потом бросил пакет к ногам Петра Петровича со словами «С днем рождения», развернулся и, едва сдерживая слезы, потрусил к себе.
Петр Петрович проводил его непонимающим и все еще грозным взглядом. Столько лет скрывал он от друга свое увлечение и вот сегодня попался, как пацан, вставший пораньше, чтобы наворовать в соседнем саду яблок, и попавшийся на этом. Поэтому Петр Петрович потыкал палкой пакет, там было что-то твердое. Он толкнул сильнее, пакет сдвинулся, внутри что-то зазвенело. Одна банка вывалилась и покатилась по земле, остановившис у его ног, поблескивая металлическим бочком.
«Джемми Джем» - прочитал Пётр Петрович

***

- Это всё оч-чень плохо, - сказала Анфиса Петровна. – Нужно переходить к серьезным действиям.
Но сделать это немедленно ей помешал звонок в дверь. Как только Анфиса Петровна ее открыла, ей под руку тут же шмыгнул маленькая рыжеволосая девочка. А на площадке, виновато улыбаясь, осталась стоять Маргарита Николаевна, ее мама.
- Анфиса Петровна, вы не побудете немножко с Ирочкой? – Маргарита Николаевна молитвенно сложила руки и по-щенячьи заглянула ведьме в глаза. – Я бы попросила кого-нибудь другого, но вы же знаете, никто больше не сможет…
- Вообще-то я собиралась… - растерялась Анфиса Петровна. Она встретилась с умоляющим взглядом Ириной мамы и сдалась. – Ну, может быть немножко.
- Вы согласны побыть с ребенком? – робко улыбнулась Маргарита Николаевна.
- Я не поняла! – раздался голос Ирочки из-за спины Анфисы Петровны. – А у ребенка кто-нибудь спросил? Может, я не хочу ни с кем быть?
- Ты со мной не хочешь быть? – всплеснула руками Анфиса Петровна.
- Мне надо подумать!
- А за три конфеты?
- Какие?
- Те, от которых язык становится черным и им можно рисовать, как угольком.
- А я не хочу черный язык. Я хочу синий.
- Я синих угольков не бывает.
- Мелки бывают синими.
- Так ты хочешь мелки?
- Волшебные! – глаза девочки загорелись в предвкушении.
Анфиса Петровна оглянулась на Маргариту Николаевну, но оказалось, что Ирина мама уже успела тихонько удалиться.
- Хорошо, - строго сказала Анфиса Петровна. – Три конфеты, волшебные мелки и ни слова о моих тапках!


СЕЛЬДЕРЕЕВ

У Константина Константиновича Сельдереева зачесалась бородавка, он опустил руку и почесал ее.
- Давненько ты не чесалась, я уже почти забыл о тебе, - усмехнулся он, но тут же его улыбка поблекла.
Последний раз эта бородавка чесалась, когда произошли приснопамятные события, после которых Сельдереев и стал верховным чародеем Ближнестветска. Константин Константиныч скривился и поплевал через плечо. Вроде бы не такая уж и плохая должность, но честно говоря, в Москве ему больше нравилось.
- Суеверным становлюсь, - пробормотал чародей себе под нос и обошел прислоненную к стене лестницу, на которой стоял Платон и вкручивал лампочку.
- Здравствуйте, господин Сельдереев! – крикнул сверху Платон.
Сельдереев по инерции прошел еще несколько шагов, обернулся и пристально посмотрел на Платона.
- Юноша, я вас знаю? – вопросил он своим самым раздраженным голосом.
- Нет, извините, обознался, - пробормотал Платон под пристальным взглядом чародея и принялся ловить лампочку, которая вдруг словно ожила и захотела от него улететь.
- То-то же, - буркнул Сельдереев. – Молодежь. Простых правил этикета не знают. Если старший с вами не здоровается, значит, ему нездоровится, и видеть он никого не желает. Да что же эта бородавка никак не уймется!

* * *

- Спокойный сон, вот что мне нужно, - сказала Анфиса Петровна, ложась в постель. – Крепкий здоровый сон. – Голова ее коснулась подушки, и рука потянула одеяло. – И чтобы еще котик под боком мурчал. Кстати, где этот пушистик? – Вторая рука привычно скользнула по простыне, но кота на обычном месте не оказалось.
Анфиса Петровна открыла глаза и села. Что-то здесь не то. Чтобы ее кот не пришел домой ночевать – неслыханное дело. Каждая ведьма умеет чувствовать своего кота на расстоянии. Если ты ведьма – это совсем не сложно. И вот теперь Анфиса Петровна ясно почувствовала, что Илья Ильич отсутствует в квартире. Мало того, отсутствует в доме, даже во дворе, и даже… Ведьма встала и стала одеваться – сон как рукой сняло. Кота не было в городе, мало того, в данный момент он быстро удалялся в северо-восточном направлении.
- Крылья у него что ли выросли? Неспроста это.


ПОЛЁТЫ ВО СНЕ И НАЯВУ

Современная магия предлагает множество способов перемещения: от старых-добрых ковра-самолета, сапогов-скороходов, метлы со ступой до банальной телепортации. Но начальник Ближнесветского отделения магии господин Сельдереев предпочитал самолет. За долгие годы жизни маг повидал столько, что стал восхищаться творениями простых человеческих рук.
Сейчас Сельдереев летел в своем маленьком двухместном самолете. Когда у него спрашивали, почему он взял именно двухместный, господин Сельдереев усмехался и неизменно говорил: «Для меня и моего чемодана». Чемодан и сейчас лежал на соседнем сиденье, надежно пристегнутый ремнями безопасности.
Сельдереев посмотрел вниз, на проплывающие леса с пересекающими их венами ручьев и рек, сверился с картой, компасом, поборол желание проверить курс с помощью магии, удовлетворенно кивнул и закрыл глаза.
Сильнейший удар потряс самолет. Сельдереев клацнул зубами и вцепился в штурвал, однако это не помогло. Потеряв управление, самолет вошел в штопор и, набирая скорость, понесся к земле.
Увидев перед собой вращающиеся верхушки елей, Сельдереев сделал единственное, что он мог сделать в этой ситуации: дернул за рычаг катапультирования. С громким хлопком отстрелился блистер кабины и следующее мгновение Сельдереев вспомнил, что у его чемодана нет парашюта. Долгим грустным взглядом проводил он свой багаж, который почему-то включил сирену – дикий кошачий вопль.

*

Ночное небо будоражило умы многих поколений романтиков. Космические приключения во все времена манили сильных духом. Поэтому неудивительно, что Кешка и Паша взяли с собой действующую модель ракеты, отправляясь с родителями Кешки за город на пикник с ночевкой. «Как можно отправлять ракету в космос, когда не видно звезд, - говорил Паша, поэтому решили запускать ракету ночью. Запустили.
- Круто! – сказал Кеша, проводив глазами пылающий самолет.
- Круто! – подтвердил Паша, когда вдалеке раздался треск веток и взрыв.
- Вообще-то мы не планировали подобный эффект.
- Но получилось поучительно. Ну что ж, коллега, эксперимент сорван по независящим от нас причинам.
Паша вздохнул, но глаза его тут же загорелись.
- А идем обломки поищем!
- Зачем? Это ж самолет, а не метеорит. Что там может быть интересного, кроме покореженного металла и обгорелых останков?
- А черный ящик? Я хочу послушать, как они оценили нашу ракету!
- Парни, а почему это вы не спите? – из-за кустов вышел папа Кешки, Виталий Семенович, кандидат нелинейных наук, доцент кафедры чёрных дыр.
- Стреляли, - ответил Паша.
- Как минимум из пушки, - подтвердил Кеша. – Ты поэтому и проснулся.
- Из пушки? – папа почесал в своей лохматой шевелюре. – А что, разве сезон охоты на мамонтов уже открыли? А ну живо в палатку!
Так ребята и не узнали, что было в черном ящике у Сельдереева.

*

Илья Ильич летел к земле в чемодане Сельдереева и кричал. Просто кричал. Так принято, когда падаешь с самолета без парашюта. Просто когда летишь с большой высоты не знаешь радоваться или огорчаться. Эти два чувства смешиваются и рождается крик. А еще Илья Ильич не мог поверить, что его не спасут. Кто-нибудь. Как в сказке. А почему нет? Летучие мыши подхватят летящий чемодан, или пролетающая мимо ведьма на метле.
Илья Ильич продолжал кричать и тогда, когда летящий чемодан уже подхватили. И кричал до самого дома. Он бы и дальше кричал, но от громкого крика абсолютно лишился голоса.
Анфиса Петровна убедилась, что во дворе никого нет, Арсеньевна убежала на кухню выключить чайник, поставила чемодан на скамейку, вынула затычки из ушей и выпустила из чемодана притихшего кота.
- Если уж ты путешествуешь в летающем чемодане, не забывай его вовремя заправлять, - сказала она Илье. – А если бы я немножко опоздала? А, здесь и компенсаторы падения есть. Где же ты такой чемодан отхватил? А что это в нем? Так… так… - а ну-ка вылезай отсюда!
Забыв обо всем, Анфиса Петровна принялась с интересом перебирать содержимое чемодана.
- Где ты это взял? А вот и мои тапки!
Анфиса Петровна захлопнула чемодан, схватила его в одну руку, другой рукой подняла за шкирку кота и побежала домой, прыгая сразу через три ступеньки. О метле своей она абсолютно забыла.

*

Константин Константинович Сельдереев просто ненавидел болота. Зато болото, казалось, его просто обожает. Пять минут прошло с тех пор, как он опустился в его центре, а мага уже три раза пыталась засосать трясина, и туча голодных комаров явно вознамерилась высосать из него всю кровь.
- Пропал костюм, - буркнул Сельдереев сквозь сжатые губы, чтобы в рот не набились комары.
«По крайней мере с голоду не умру, - со злостью подумал он, - надо будет, наемся комаров».
Сельдереев сделал шаг и с головой провалился в бочагу, полную отменной вонючей грязи. Вылез он из нее похожим на черта и пахнущим не лучше, зато комары вдруг разом потеряли к нему интерес. Сельдереев оглядел себя с ног до головы и ухмыльнулся.
- Красавчик, а чей это ты такой чумазенький? – послышался голос у Сельдереева за спиной.
Он обернулся. Приятное сопрано принадлежало очень даже неприятной кикиморе.
Сельдереев не ответил. Он вытащил из нагрудного кармана компас, но тот, соприкоснувшись с грязью, зашипел и оплавился.
- Чего ты такой неласковый? – не отставала кикимора. – Зачем молчишь? Знаешь, как тут на болоте скучно. Представляешь, никто к нам в гости не приходит. Скажи хоть что-нибудь. Хоть стишок какой…
Кикимора подскочила к Сельдерееву и схватила его за рукав.
- Отстаньте от меня! – брезгливо прошипел маг.
- Нет, красавчик, не отстану. Просто так не отделаешься. Хоть песенку спой, что ли…
Сельдереев хотел выругаться, но не успел. Ближайшая трясина вспенилась и оттуда вылез грязный зеленокожий мужик. Запах от него был такой, что Сельдереев решил, что знает теперь, почему болото так воняет.
- Кто это тут песни собрался моей Алевтиночке петь? – завопил мужик.
- Да не собирался я ничего петь! – возмутился Сельдереев.
- Как это не собирался? Женщина тебя просит, а ты и не думаешь ее уважить? Да что ж ты за хлыщ такой!? – Водяной подступил ближе, собираясь схватить Сельдереева за грудки.
- Я Сельдереев! – сказал маг со смесью гордости и презрения в голосе.
- ТОТ САМЫЙ? – водяной остановился и внимательно всмотрелся в лицо болотного гостя.
- А что, есть еще какой-то?
- Сельдереевых полно, а ТОТ САМЫЙ – единственный. Ты какой будешь?
- Тот самый! – Сельдереев гордо скрестил руки на груди, вскинул голову, а правую ногу водрузил на ближайшую кочку с таким видом, словно то был череп его врага.
- ТОТ САМЫЙ? – переспросила Алевтина.
- ТОТ САМЫЙ! – рявкнул Сельдереев.
- Ах ТОТ САМЫЙ! Извините, ваша милость, не признали сразу!
Водяной вдруг сунул два грязных пальца в рот и пронзительно свистнул. Трясина забурлила по всему болоту и оттуда полезли водяные, русалки и утопцы.
- Ты чего? – испугался Сельдереев.
- Раньше на этом месте было кристально-чистое озеро. Солнце каждый день любовалось своим отражением в его спокойных водах. Солнечные лучи пронизывали воду, привнося в нашу жизнь праздник. Но всё это закончилось, когда некто Сельдереев поставил фабрику выше по ручью, что питал наше озеро! Сама судьба привела вас сегодня к нам, уважаемый господин Сельдереев. Мы очень этому рады.
- Постойте, вы путаете. Я не тот Сельдереев, я не то чтобы хороший, но я не занимаюсь фабриками!
- А напрасно вы не занимаетесь собственной фабрикой, надо было хотя бы очистные фильтры поставить. Взять его, ребята!

*

Анфиса Петровна честно дождалась, пока Илья Ильич допьет теплое молочко и даже вылижет блюдце, и только тогда приступила к допросу:
- Итак, дорогой Илья Ильич, рассказывай, где ты взял этот чемодан.
Илья открыл рот и не смог вымолвить ни звука. Натруженные связки отказывались служить.
- Ну же, скажи мне, - попросила Анфиса Петровна. – Я даже не спрашиваю, как ты его добыл, хотя вещи в нем очень даже не дешевые. Итак, я слушаю…
Кот указал лапой на рот и покачал головой.
- Я накормлю тебя, как только ты расскажешь, - ведьма поняла по-своему его жестикуляцию. – Говори, или получишь тряпкой.
Кот широко раскрыл пасть и попробовал хоть что-то выдавить из себя, даже головой потряс, но безрезультатно.
- Ты смеешься надо мной? – Анфиса Петровна выпрямилась и уперла руки в боки.
Илья попятился.
- Тряпка! – позвала Анфиса Петровна.
Дверь ванной приоткрылась и оттуда змеей выползла тряпка, подползла к ведьме и сделала стойку на хвосте.
- Говори, кот! – потребовала Анфиса Петровна.
В отчаянии от сложившейся ситуации Илья Ильич решил применить последнее средство, которое он использовал, когда не хотел идти в школу – притворился больным. Он упал на спину и закрыл глаза, придав морде страдальческое выражение.
- Ты заболел? – участливо спросила Анфиса Петровна.
Кот кивнул.
- И поэтому не можешь говорить?
Кот кивнул еще несколько раз.
- Значит, будем тебя лечить. Где мой градусник?
При слове «градусник» Илья Ильич сжался и огляделся в поиске путей к отступлению. Однажды Анфиса Петровна уже лечила его своим градусником, и кот не желал повторения. И удача улыбнулась коту. Спасение явилось в виде карандаша и листка бумаги. Кот метнулся к столу, схватил карандаш и принялся быстро писать.
- Так ты еще и писать умеешь! – обрадовалась Анфиса Петровна. – И почерк красивый! Замечательно! Я давно хотела переписать начисто мои кулинарные рецепты.
Илья Ильич живо представил себе чулан, заполненный до потолка бумажками с рецептами, и выронил карандаш. Анфиса Петровна восприняла это как окончание эпистолярного процесса и взяла записку.
- Ну-ка, что ты тут написал? Ты потерял голос? Вот здорово! Не будешь теперь будить меня своим гадким мяуканьем. Да шучу я, - тут же добавил ведьма, - Потерять голос – это не шутка. Если считать моментом пропажи то мгновение, когда ты перестал орать, то значит, это случилось уже над городом, что сужает круг поисков. Если бы это случилось над лесом, можно было бы и не искать. Постой, ты же был в чемодане! Может, он еще там? А ну-ка посмотри…
Илья Ильич не заставил просить себя дважды. Он тут же нырнул назад в чемодан и оттуда послышалось чавканье.
- Это еще что такое!?
Второй раз за короткий отрезок времени Илья Ильич был взят за шкирку.
- Что ты тут уже съел? Сосиски вежливости. Интересно. Надеюсь, пойдут тебе на пользу, если не очень просроченные. Ладно уж, верну я тебе голос. Только больше не ори так противно.
Анфиса Петровна вытащила из кармана пузырек темного стекла, сунула его Илье под нос и открыла крышечку. Кот чихнул и заговорил:
- Огромное Вам спасибо, достопочтимая Ведьма Петровна. Премного благодарен за все благости, коими вы непрерывно меня осыпаете…
- Я тебя сейчас колотушками осыплю, - пригрозила Анфиса Петровна. – Что еще за Ведьма Петровна? Какая фамильярность! Ты мне про чемодан отчитайся! Откуда такое богатство?
- Я помочь вам хотел, Анфиса Петровна. Я искал одну вещь, которая могла бы помочь в поиске ваших тапочек. Я пришел к Марьиванне…
- К Сельдерееву? Так это у него ты всё это стащил?
- Нет, что вы! Как вы могли подумать? – возмутился кот. – Когда я пришел, я застал у него в доме странного типа в костюме тройке, но в шляпе и темных очках, хотя в комнате и так царил полумрак. Этот тип – вылитый шпион – собирал чемодан, в котором я увидел также искомый мною предмет. Я залез забрать… то есть спасти его, и тут чемодан закрылся. Тогда я первый раз подумал, что мне крышка. Второй раз это со мной случилось после аварии и катапультации.
- Кото-пультации? – переспросила Анфиса Петровна.
- Когда самолет стал падать.
- Самолет? У этого злодея есть самолет?!
- Теперь уже нет.
- Интересные вещи ты мне рассказываешь... - Ведьма задумалась, но ненадолго. – Кстати, о вещах, - вспомнила она. – Надо бы провести ревизию конфискованного инвентаря.

*

- О! – сказала Наталья Васильевна и воровато огляделась. Утро явно начиналось удачно. Дворничиха подошла к скамейке и внимательно оглядела находку.
- Замечательно! – восторженно прошептала она. – Мечта дворника! Вот так метла!
Наталья Васильевна с детства питала любовь к метлам, возможно именно это и повлияло на дальнейший выбор профессии. Та метла, которую она сейчас держала в руках, сильно отличалась от всех виденных ею ранее изделий подобного сорта. Такой метлой - не подметать, такую метлу хотелось поцеловать, что Наталья Васильевна и сделала, предварительно еще раз оглядевшись.
Такой метлой наверное графья или герцоги подметали перед своим замком.  Наталья Васильевна любовно погладила ручку метлы, вздохнула и взяла ее на изготовку.
- А сейчас, дорогая, мы проверим тебя в деле. Красота не спасет мир, если это будет красота бездельницы!
Сказав так, Наталья Васильевна взмахнула метлой и… несколько пустых банок из-под «Джеми Джема» выкатились из-под скамейки и сами запрыгнули в урну. Дворничиха взмахнула метлой второй, третий раз… легкие змеящиеся ветерки разлетелись по двору и в мгновение ока смели весь мусор в кучу, образовали маленький смерч и перенесли кучу в мусорный бак.
Уже не стесняясь, Наталья Васильевна во второй раз поцеловала метлу. Она оглядела чистюсенький двор и вдруг загрустила.
- А чем же мне теперь заняться?
Метла в ее руках ощутимо дернулась.
- Не отдам! – взвизгнула дворничиха, думая, что это хозяин метлы незаметно подкрался и хочет отобрать у нее свою собственность. Но рядом никого не оказалось. А метла вдруг мелко завибрировала. Наталья Васильевна посмотрела на нее долгим задумчивым взглядом.
«А что если…» - подумала она и уже занесла ногу, но тут дверь парадного скрипнула, а из окна квартиры Арсеньевны донеслось характерное покашливание.
- Потерпи, милая, - шепнула дворничиха себе и метле.
Из подвального окна донеслось громкое мяуканье. Потом писк и снова мяуканье.
- Я знаю, чем займусь! – глаза дворничихи загорелись жаждой действия. Взяв метлу наперевес, она уверенно двинулась ко входу в подвал.

*

Сельдереев выбрался из болота жутко грязный и жутко злой. Он и раньше задумывался о том, по чьей милости его любимый самолет рухнул с родного ему неба, но тогда мысли волшебника больше занимала судьба его чемодана. Теперь же, после вынужденного знакомства с болотными обитателями, плохое настроение стало максимально плохим, а злость и досада переросли в ярость.
- Найду – не поздоровится, - прошипел Сельдереев и даже не помахал лешему, принявшему его в темноте за своего.

*

Кешка и Вадик спали не подозревая, какая к ним приближается беда. Кешке снилась охота на мамонта. Он стрелял в него из водяного пистолета и даже попадал, но мамонт только отфыркивался и никак не хотел умирать, хотя и считался давно вымершим животным. Кешка уже начал нервничать, но тут пришел Вадик со вторым пистолетом и они таки замочили мамонта.
Разбудил ребят жуткий рёв.
- Не хочу в школу, - пробормотал Вадик сквозь сон, но рёв повторился. Он открыл глаза и увидел радостного Кешку.
- Слышал? Падение самолета разбудило жуткое чудовище, спавшее в болоте с доисторического времени.
- А почему только сейчас? Самолет упал ночью, а уже утро.
- Никак проснуться не мог. Айда смотреть чудище!
Но к великому сожалению ребят, чудище так и не показалось. Оно исправно ревело за кустами то с одной стороны, то с другой. Кешкин папа даже пальнул пару раз из ружья, но, похоже, не попал. Зато пошел дождь, враз стало сыро и неуютно.
- Ну что ж, придется уходить, - сказала Кешкина мама. – Мы не сможем полноценно отдохнуть с такими соседями.
Все вздохнули и стали собираться. Только выехав из леса, они поняли, что что-то неладно. Вокруг ярко светило солнце, и только над их машиной висела, словно прилипла, серая туча, ощупывая машину в поисках щелей, куда можно было бы засунуть мокрые щупальца.
- Ничего страшного, - сказал папа. – Не надо будет машину мыть.


ИНВЕНТАРИЗАЦИЯ

Анфиса Петровна притащила чемодан в комнату и принялась вытряхивать из него всё, что там лежало. Вытряхнулось всё, кроме старого, потрепанного временем и употреблением портмоне.
- Прилипло оно что ли? – удивилась ведьма и хотела уже сунуть руку в чемодан.
Но чемодан главного волшебника умел хранить секреты своего хозяина. Как только рука Анфисы Петровны протянулась к кошельку, чемодан захлопнулся, оброс шипами и цепями и ушел в восьмое измерение.
- Ах ты ж кактус! – в сердцах воскликнула Анфиса Петровна. – Знает, куда прятаться! Но и мы без подарков не остались.
Ведьма окинула взглядом кучу вещей, загромоздившую половину обеденного стола, гордости ведьмы, купленного по случаю, ко дню ее несостоявшейся свадьбы. Стол мог поместить возле себя бесчисленное количество едоков. Анфиса Петровна взяла первый попавшийся предмет из кучи и оглядела его.
- Наручные часы с кукушкой, - громко сказала она, - 1863 года выпуска, 185 с половиной граммов золота, содержат заклинания невесомости, беззвучности, противоударности, герметичности и мелодичности. Записывай, кот!
- Записал, - буркнул Илья Ильич, недобрым взглядом озирая гору вещей.
Анфиса Петровна повертела часы, потрясла.
- Гарантия производителя 800 лет. Странно, почему же тогда они стоят?
- Может, они прокляты? Или были свидетелями убийства? – предположил кот.
- Нет, не угадал. Из них кто-то высосал всю магию. Интересно как?
Анфиса Петровна взяла следующую вещь.
- Молоток для вколачивания свай, гномья работа, на счетчике свай 891 тысяча 523 штуки, на молотке ни зазубринки. Слушай, Илья, а тот тип, которого ты видел у Сельдереева не гном случайно?
- Нет, высокий такой, худой.
- Странно, откуда же тогда у него молоток? Украл или нашел?
- Может, это несчастливый молоток? Счетчик по всей видимости считает количество ударов, если предположить, что вместо свай он всякий раз стукал по пальцам своего хозяина…
- То в мире вскоре не осталось бы здоровых гномов. Нет, тут что-то еще.
Анфиса Петровна аккуратно положила часы на край стола и занесла над ними молоток. Она с детства усвоила – молотком можно починить всё, а если нельзя, значит это что-то тебе уже не нужно. Без колебаний ведьма опустила молоток на часы.
С громким «пумк» головка молотка отвалилась и упала Анфисе Петровне на ногу. Тихонько щелкнул счетчик. Громко упала на пол ведьма. Анфиса Петровна постаралась не ругаться. Не вышло.
- Анфиса, а часы-то остались целыми! – радостно сообщил кот.
- Значит, в них еще есть магия, - сказала Анфиса Петровна. – А сейчас пулей лети на кухню – тащи лёд.
Когда нога перестала болеть, Анфиса Петровна все протыкающие, вспарывающие, бьющие и вскрывающие предметы отложила в отдельную кучку, ограничась лишь беглым осмотром. Остальные веши она принялась изучать подробно. Чего там только не было: зубные щетки от кариеса, плюшевый мишка (Анфиса Петровна так и не поняла, было в нем волшебство), бездонная фляжка, из которой текло что-то явно скисшее, причем давно, связка потерянных нетеряемых ключей, вечное яблоко, пеленки-самокрутки, шапка-тугодумка, даже самогонный аппарат там был и многое, многое другое. У кота лапа устала записывать.
- Ой, а вот и мои тапки! – обрадовалась Анфиса Петровна, когда на столе, кроме этих тапок ничего не осталось. – Идите к бабушке!
Анфиса Петровна надела тапки и подошла к зеркалу. Тапки остались тапками.
- Неужели их тоже высосали? Или… Здесь должный нитки торчать, ладно, могли обрезать. Здесь подошва слегка отставать должна, ладно, могли подклеить. – Анфиса Петровна поднесла тапки к носу и шумно втянула воздух. – Не мои! – констатировала ведьма. – Совсем не мои. А как похожи!


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...



© Copyright: Юрий Пусов, Михаил Лероев, 2008-2009