Espa;ola cuando besa, es que besa de verdad.*
Глава 15.
***
Агнес удивилась. Существо, обосновавшееся у неё внутри впервые шевельнулось. Это было так необыкновенно! Она замерла, прислушиваясь. Мама заметила, что с Агнес что-то творится.
- Что ты?
- Тсс! Подожди...
- Неужели уже толкается? – обрадовалась Аурора.
- Да... – Агнес задрала широкую майку: мать и дочь уставились на пухлый живот. Маленькая рыбка пересекла океан слева направо и скрылась из вида.
- Господи...
***
Когда Луис Мигель покинул её кабинет, Хема в сердцах швырнула в угол толстый том уголовного кодекса. Присела на краешек кресла, закрыла глаза. Он женится. А сам опять... И у Хемы не было никаких сил отказать ему. И опять у них всё случилось, прямо здесь... Что ж это такое? Вот правильно она тогда подумала – то был знак, что не отделаться ей от Луис Мигеля. Навсегда останется она послушной собачонкой – стоит ему появиться, и она всё Луис Мигелю прощает, не думает ни о себе, ни о последствиях. Что ж это за наваждение? Ну что же, он женится... На другой. Хема ему, конечно же, поможет с брачным контрактом. Всё-таки не стоит клиента терять... А потом он, наверное, исчезнет из её жизни. И всё наладится. Может, то был знак, что Хема наконец-то освободится от этой дикой зависимости? Что ей следует идти своей дорогой, нести свой неподъёмный крест, хотя люди утверждают, что нам не дают больше, чем мы можем выдержать. Хема будет сильной и терпеливой. А искушения... Она человек, а дьявол всегда охотится за людьми. Она встала, заправила выбившуюся из юбки блузку, подкрасила губы, глядясь в маленькое зеркальце. Сегодня она уйдёт раньше – зайдёт в церковь. Может, и полегчает...
***
Луис Мигель чувствовал недомогание с самого утра. Лидия была, против обыкновения, совсем неразговорчивая. Громыхала кастрюлями, что-то тёрла желтой тряпкой.
- Ты не сделала кофе? – удивился Луис Мигель.
- Ой, хозяин, простите – увлеклась... Я сейчас, быстренько! – Лидия изучающе посмотрела на Луис Мигеля. – Что-то вы бледненький какой-то.
- Всю ночь животом промучился... Ты, наверное, слишком много перца в жаркое положила. Или чеснока...
«Яду я тебе положила!» - подумала Лидия, а вслух сказала:
- Простите, если что не так... Я всё как всегда сделала...
- Да это я так... нехорошо мне, вот и ворчал на тебя. Ты мне на ужин рису отвари, ладно? Белого... И поставь лимонад – мне всегда от живота помогает. А кофе не делай, а то ещё хуже станет... C Уго сама погуляешь, хорошо? А то меня опять пот прошиб... Может, и на работу не пойду... Нет, точно не пойду... Прилягу!
Он ушёл с кухни, а Лидия стала выжимать лимонный сок в кувшин с водой. Добавила три ложки сахара. Потом выглянула за дверь – нет ли Луис Мигеля по-близости? Выудила из кармана фартука пакетик с белым порошком, высыпала маленькую щепотку в лимонад. Хорошенько размешала ложкой с длинной ручкой, чтоб порошок как следует растворился.
«Вот тебе, вот тебе, вот тебе!» - она так привыкла нашептывать заклинания над едой для Луис Мигеля, что и сейчас тоже шептала. Хотя в этот раз не было никакой магии. «Мы ещё посмотрим, кто с носом останется!»
***
- Воот, миилая! Всёо как на дууху расскааажуу!
- Да что там выходит? – Агнес было душно в маленькой комнате без окон. Курительные палочки воняли тоненьким дымом.
- Дуумает он о тебее.
- Правда думает? Ничего о нем уже давным давно не знаю!
- Буудет у ваас встрееча! Саам придёот!
- Ой, придёт ли? Не обманываешь?
- Ниидиияа никоогдаа не обмаанывает!
- Ой ли?!
- Увиидишь!
- Ну, если наврёшь, я на тебя полицию натравлю!
- Заачеем таакое гоовооришь, Амоор? Греешноо Нидиию обижать!
- Я тебе плачу-плачу, а всё без толку. Шарлатанка ты.
- Не говории таак, красаавица, увиидишь – придёооот!
***
Пепа трубку не снимала. Повадились звонить незнакомые личности, говорят, что с телевидения. Всё приглашают выступить, обещают даже заплатить. Кстати, надо бы обдумать всё хорошенько, а то и вправду денег не так уж у неё и много. С другой стороны, Луис Мигель тоже её поддержит. Вот недавно настаивал, чтоб Пепа уже сейчас к нему переехала, чего мол, кота за хвост... А ей почему-то не хочется. Всё как-то не ко времени. И из дома выходить страшно, а вдруг опять кто-то у подъезда дежурит? Она выглянула в окно. И впрямь, на углу стояла какая-то подозрительная девица с фотоаппаратом на шее. Хотя, может, просто туристка? А с другой стороны, что туристам на её улице делать? Улица как улица, ничего выдающегося. Никаких памятников тут нет, никто великий по близости не проживал, Пепа бы знала. Девица вытащила мобильный, а у Пепы снова зазвонил телефон. Уж не девица звонит? Телефон замолчал, а девица мобильный в карман засунула. Как есть, журналистка!
***
Аурора и Августина встретились в Ретиро, недалеко от стеклянного дворца. Как-то сразу друг друга узнали. Наверное потому, что не было больше по-близости дам преклонного возраста. Всё молодняк на травке валяется. Кто анашу курит, кто обнимается. Августина явно лет на десять старше Ауроры. И выглядела Аурора потрясающе. Августина оценила – видна порода. Ей всегда хотелось быть такой же представительной, да мастью не вышла. По-привычке, не тратила денег – берегла на чёрный день. А эта сразу видно – ничего для себя не жалела. Аурора, со своей стороны, отметила дешёвый наряд Августины.
«Из грязи в князи, а так грязью и осталась» - размышляла про себя. Да, вобщем, всё равно. Главное – кошелёк, а потом и приодеть можно. Хотя, старуха старухой...
- Очень приятно, - обе женщины почмокали воздух над щёчками. – Мы ж почти родственницы...
- Вы поговорили с сыном? – Аурора не собиралась разводить политесы.
- Конечно, только он не верит...
- Это что за новости? Обрюхатил мою девочку и в кусты? – вспыхнула Аурора.
- Им бы встретиться, поговорить...
- Да вот дочь упёрлась, что ничего с ним иметь не желает, - соврала Аурора. – А вас мне тоже жалко, не чужие ведь... Отец у ребёнка должен быть.
- Я ж не отказываюсь! Я очень даже хотела бы быть бабушкой... Но сын меня не слушает...
- Так вы повлияйте!
- Мне обязательно нужно с вашей дочерью познакомиться.
- Приходите к нам, когда захотите...
- А сын сомневается, говорит, что он не отец!
- Да вы что! Мы порядочная семья, а не какие-нибудь проходимки... Он к нам даже на обед приходил, я правду говорю! - Аурора покраснела. - Эх, как стыдно-то! Я как будто перед вами оправдываюсь... Но чего не сделаешь ради любимой дочери... Я на любое унижение пойду, лишь бы она была счастлива!
- Конечно-конечно, что вы! Я ничего такого не имела ввиду...
- Я очень на это надеюсь. Моя дочь меня с вашим сыном познакомила, у них всё было серьёзно...
- Я вам верю... Я обязательно с Луисми ещё раз поговорю. Пожалуйста, не думайте о нём плохо... Просто что-то у них, видимо, произошло... И простите вы нас, заради бога!
***
- Милая, а ты уже подумала, как мы будем жениться? – Луис Мигель лапал Пепу, запустив толстые пальцы в её трусы. Пепа воспринимала его движения точно так же, как когда-то приставания покойного Маноло – без энтузиазма, но покорно, как необходимую повинность.
- Нет, ах! – на самом деле она с удивлением обнаружила, что ровным счётом ничего не чувствует. Ей было скучно, но она пыталась изобразить возбуждение.
- Так в церкви или в мэрии?
- А ты как хочешь?
- Я - как ты... – он всё-таки проник в сухую вагину и стал ковырять в её внутренностях. – Что с тобой?
- Всё хорошо, любимый... Ты только возьми вазелин.
- Раньше ты была... такая... влажненькая.
Пепа пыталась скрыть гримасу отвращения. Только несколько минут платы за право носить гордое звание мужней жены. Она их переживёт, что такого?
- Ты симулянка! – обиделся он и отодвинулся. – Что с тобой?
- Прости меня! – Пепа совсем растерялась. – Я не знаю... Может, просто я в таком стрессе, что у меня ничего не выходит...
- Я домой пойду, - засобирался он в раздражении. – Так как со свадьбой?
- Ты же в бога не веришь... – прошептала она.
- Ну и что? Если тебе хочется в церкви, так ты так и скажи. А то всё юлишь, юлишь... Сказала бы прямо.
- Да, в церкви, - чётко произнесла она. – Но только по-настоящему.
- Так я и хочу по-настоящему.
- Но если ты не веришь... То и клятвы будут враньём.
- Какая разница, клясться перед богом или перед тобой? – он вскинул брови. – Я уж с тобой и так, и этак, а тебе всё не нравится. За что ты меня так мучаешь? И переехать ко мне не хочешь... Может, уже передумала и признаться боишься? Не томи, скажи всё как есть. Я пойму.
Пепа испугалась, что он пойдёт напопятный. А сейчас он для неё – свет в окошке! Ей так хотелось чувствовать себя защищённой. С замужней женщиной никто не посмеет так обращаться! Вот станет она сеньорой, и отстанут от неё все-все-все...
- Я выйду за тебя. Я тебе слово даю. Только у меня сил нет ни о чём думать...
- Хорошо. Я понимаю. Я сам всё устрою. Только ты хоть платье купи. И дату назначь... Вот через три месяца например? Осенью, говорят, самое время жениться. И потом будет больше возможностей. В октябре или в ноябре?
- В ноябре.
- Ну слава тебе, господи, хоть что-то уже определилось. С платьем не тяни, а то не успеют подогнать по размеру... Денег тебе дать?
- Да, вроде, пока обойдусь.
- Хорошо. Только выбери самое красивое. Я так ждал тебя...
***
К счастью, Лидия ещё не ушла. Луис Мигель как увидел её, так сразу подхватил на руки и потащил в спальню. Тяжелая! Но возбуждение, родившееся в ласках Пепе, требовало немедленного удовлетворения. Он грубо развернул Лидию к себе спиной, ухватился за пышные ягодицы, быстро стащил с неё кружевные трусики...
- Вот тебе, б... Получай! – он обозвал её грязным словом. – Что, такая безотказная?
Лидия всхлипнула. От растерянности, она даже не сопротивлялась. Луис Мигель опомнился, стало стыдно и горько. Бросился просить прощения. Лидия рыдала, закрыв лицо руками.
- Ну лапочка, голубушка, булочка моя... Я дурак, я козёл... Ну плачь, умоляю, я сам не знаю, что со мной... У меня, правда! Никогда такого не было... Как увижу тебя, сам не свой...
Лидия прислушалась... Уж не заговоры ли так действуют? И правда, что с него взять. Она примолкла, а Луис Мигель, обрадованный, пытался оторвать её ладони от лица.
- Ты мне веришь, булочка? Я никогда больше не буду... Ты простила?
***
Пепа решилась всё-таки выступить в свою защиту. И деньги хорошие получит – можно будет заказать шикарное платье. И даже на путешествие хватит, на свадебное. И чем чёрт не шутит – может, ей и поверят. И врач тоже советует придать свою историю огласке. Потому что невозможно жить, прячась от людей. И Пепе нечего скрывать – это она жертва! Это её мучили в течение стольких лет. Она имеет право ходить с высоко поднятой головой. А раз её уже ославили, то нужно постоять за себя. И восстановить своё доброе имя. Перешагнуть через «не хочу», «не могу», через все свои страхи, и жить. Просто жить дальше, как все. Ведь она уже через столько прошла! Ещё немножко потерпеть, и устремиться навстречу счастливому будущему. С любимым. В новом доме. Она заслужила быть любимой. Она уже за всё расплатилась!
***
Хема сидела в тёмной деревянной кабинке исповедальни.
- Святой отец, я грешна!
Получив отпущение, она вышла на залитую солнцем площадь. Какая-то дама во всём фиолетовом и в чёрной мантилье на неожиданного цвета волосах поднималась по высокой лестнице, ведущей в храм. Лицо её показалось Хеме странно знакомым. Где-то она её уже видела. Конечно – по телику. Муж её ещё возмущался – это ж надо, как бывает! Убийца – и на воле! Как её звали-то... Пепа, что ли? Вот и Луис Мигель тоже на какой-то Пепе женится. Хема передёрнула плечами и подумала, что, должно быть, все Пепы на свете жутко противные. И тут же испугалась – только что отпущение грехов получила – и снова за старое! Какое ей дело до всех Пеп на свете с их Луис Мигелями? У Хемы своих забот полон рот.
Взмахнув серыми крыльями, над ней пролетел откормленный голубь... Всё возвращается на круги своя – и Хеме снова был подан знак. Она избрала правильный путь!
Продолжение следует...
* Когда испанка целует, она целует по-настоящему. (исп.) – слова из старинной песни, ставшие поговоркой.