После выхода романа "Зубрила" критика дружно присвоила его автору титул "немецкой Франсуазы Саган". Ольга Войнович великолепно изобразила не только душевные переживания типичного студента, но и сатирически показала положение образовательной системы в современной Германии.
Автор, дочь Владимира Войновича, сама преподаёт классический немецкий язык, знает ещё 6, но главный герой её романа, закомплексованный подросток Гидо, учится на факультете славистики. Возможно, сей выбор обусловлен корнями писательницы и её особенно глубокими познаниями в области русского языка и литературы. Хотя я считаю, что Войнович хотела указать именно на отношение к России, русской культуре и науке западных учёных и просто граждан.
Пространные рассуждения о беспечно гуляющих по улицам медведях, беспризорниках, нюхающих клей в отсутствие денег на сигареты и спиртное, русских невестах, которыми насыщены телерепортажи, а также их братьях-бандитах и русской мафии- всего лишь начало. Причём не только начало романа, но и начало знакомства Гидо с Россией. Дальше- хуже. Наступают трудовые будни на факультете славистики.
Происходящее шокирует не только героя, но и читателей, обучающихся на филологическом факультете. В характерах профессоров, мастерски изображённых Ольгой Войнович, студенты филфака без труда узнают своих... Конечно, Войнович усиливает какое-то конкретное негативное качество, делает на него акцент, получая таким образом прекрасную сатиру, но и в целом образ профессорского состава вполне цельный, несущий в себе почти безумную атмосферу Мюнхенского университета. Уже первый профессор, предстающий перед нами со своим "научным" трудом под названием "Анальная и оральная фазы у писателей на примере русских постмодернистов", заставляет усомниться в целесообразности обучения здесь главного героя. Однако он учится... Пытается учиться. Какими бы странными не казались ему темы лекций и семинаров ("Полихронная педофилия у Пушкина", "Пустота и Ничто в русской литературе", "Садизм и мазохизм в русской душе", "Пустое место как устойчивость пустоты", "Двойственная диагональность в дискурсе у Достоевского", "Геоцентрическая графомания у Гоголя", "Абсолютное ничто и мистический дискурс ни-о-чём в русской литературе" и т.д.)
Апофеозом бессмысленности, на мой взгляд, становится вводная лекция по литературоведению: "...так вот, речь идёт о том, чтобы историю деисторизировать, попрагрря, а хронологию дехронологизировать. Я имею в виду, что история, попрагрря, не историзируется, а наоборот, деисторично репродуцируется!" Кстати, загадочное "попрагрря", которое Гидо наивно принимал за лингвистический термин, всего лишь "по правде говоря" в воспроизведении преподавателя с далеко не совершенной дикцией.
Главный герой, всю жизнь с лёгкостью зазубривающий всё что угодно, не может поверить в то, что преподаваемое не несёт в себе абсолютно никакого содержания. Лично для меня Гидо явился персонажем крайне отрицательным, слабым и беспомощным, но с большими амбициями. Профессора остаются для него едва ли не божествами, пока в его жизни по классическим канонам европейского романа не появляется любовь. Красавица и умница Лици переворачивает систему ценностей Гидо: "Ты же видел, что нас здесь ничему не учат, совсем ничему. Мы же сюда пришли, чтобы учить русскую литературу, но для наших профессоров, кажется, главное- созать структурированную скуку. Чем абстрактнее и скучнее, тем больше в этом науки- так они считают." С этим выводом не может не согласиться Гидо, как не может не согласиться и читатель.
Создаётся впечатление, что кто-то высокий преследует цель искоренить интерес к славистике в Германии, не так ли? Однако Войнович делает вскользь, лишь однажды, но очень весомое замечание- подобное творится повсеместно. Герой мельком проматривает программы других гуманитарных факультетов и с ужасом убеждается, что они недалеко ушли от славистов. В их расписаниях значились, к примеру, "Гомофобные гипотезы у Гомера", "Граммографическая гениальность Гёте", "Суперсинтаксичные синапсисы у Сервантеса" и далее в том же духе.
Всего один абзац заставляет на время отложить роман и задуматья о типичности и актуальности этой проблемы. Не склонны ли современные учёные переосмысливать науку, в частности вкладывать в произведения другой смысл или вовсе лишать смысла классику литературы и литературоведения? Ещё в школе мы не раз сталкивались с тенденцией к усложнению материала. Современные школьные учебники абсолютно не поддаются адекватному восприятию, а лекции в высших учебных заведениях всё чаще напоминают ту самую "абстрактную структурированную скуку", о которой говорила Лици. Я считаю, что данное произведение вполне способно произвести глубокое воздействие на педагогов, а особенно на педагогов будущих. Острая сатира на современную интеллигенцию заставляет взглянуть внутрь себя и задуматься о том, как же на самом деле нужно "сеять разумное, доброе, вечное".