Заметки писаки

       
       Читатель – пишущему

       Слушай, дорогой. Да, я к тебе обращаюсь, ты же, по-моему, вызвался для меня писать?
Вот, значит, к тебе и обращаюсь. Ты все любишь говорить, что для меня, родимого твоего читателя, ты и пишешь, ведь так? Так. Значит, согласен. Хорошо. Тогда объясни мне, человек ты пишущий, мне, твоему писателю, для чего ты это делаешь? Что значит, это очевидно? Нет, брат, это не ответ: то, что очевидно для тебя, вовсе не обязательно так же очевидно для меня. Ты мне объясни, зачем ты берешь в руки перо и пишешь, зачем твои пальцы носятся по клавиатуре, силясь успеть и запечатлеть бьющие фонтаном мысли, а? Вот зачем? Для меня? Это я уже слышал. А цель-то какова – мир во всем мире и собственной квартире, так что ли? Ну это, брат, не цель, а простое человеческое стремление к хорошей жизни, мне, знаешь, тоже очень знакомое. Но дело-то ведь в другом, правда? Вот и скажи мне в чем дело. Хочешь, чтобы мне было хорошо? Тогда скажи, откуда ты можешь знать, что такое хорошо по-моему и сподобиться так, чтобы это мое хорошо пришло ко мне через твое творчество. М – да. Это даже звучит странно, ты не находишь? А я нахожу. Ты, брат, пойми одно: разновидностей понятия «хорошо» на свете ровно столько, сколько людей на свете, но ты не пишешь же по миллиону вариантов одного своего романа для миллиона своих читателей.
       Не пишешь, это абсурд, дело в другом. Темнишь, брат, темнишь. Почему этот миллион читателей, неповторимых и разных, читают то, что ты пишешь? Нет, дело не в твоей великой цели – сделать нашу жизнь легче, интереснее, красочнее, не в том, что ты хочешь чему-то научить меня, дать мне то, что заставит мои, уставшие от круговорота бесконечных дел, мозги, думать. Вернее, и в этом тоже, но есть главное – то, о чем ты упорно молчишь. Да, я не спорю, ты грамотный «творец» - вещаешь на языке своей целевой аудитории, типичным представителем которой я и являюсь. И она у тебя, надо сказать, обширная – от четырех лет и далее до бесконечности. Умеешь говорить на ее языке и слава Богу. Это все понятно, но ты так и не ответил мне на мой вопрос, один простой вопрос?. Вы, творческие личности, все одинаковы: можете часами говорить, создавая у собеседника стойкое ощущение высокого уровня доверия, но фактически – если из вашей болтовни выжать собственно информацию, то ее будет в несколько раз меньше, чем способен наплакать кот за несколько веков . Так что можешь не тратить свое красноречие на меня, лучше на бумагу, скажи лучше, зачем ты это делаешь. Ответ «для меня» не принимается. Хорошо, я понял, даже под страхом смертной казни, ты в этом не признаешься и тем более мне не скажешь. Давай на чистоту, мы с тобой взрослые люди и ты прав, в некотором смысле родные – мы всегда взаимодействуем, потому что между нами есть общность. Твое творчество. В том-то и соль. Поэтому не надо громких слов и целей, достойных нобелевских премий… Да не для меня ты пишешь, ты пишешь для себя. И когда ты делаешь это, то последнее, что ты представляешь себе, это мои мысли, возможную реакцию и т.д…
       Я тебе больше скажу: в это время ты наиболее эгоистичен – весь в своих эмоциях, героях, сюжетах, и именно поэтому так эффективен. Ты пишешь для себя – чтобы рассказать о том, что знаешь сам, о чем думаешь, переживаешь, волнуешься, мечтаешь. Творчество – самое суть тебя, твоего опыта, мыслей, интересов, желаний, верований, амбиций. Это ты сам. Уже потом, после, под готовый продукт (читай, рукопись), ты задумаешься над красивой упаковкой, которая к тому же будет социальна активна. Мы живем в обществе, в котором эгоизм есть качество малоприятное, потому тщательно скрываемое. Но ты не скрывайся, бесполезно. В этом-то вся и суть того, что ты делаешь, в этом секрет твоей привлекательности.
       Ты пишешь для себя и только поэтому я читаю твои книги, все до одной, от корки до корки, и каждая из них в свое время была очень своевременной, заняла достойное место в моей голове и сердце. Они есть у меня все и я жду продолжения. Твоих новых книг, в которых ты снова откроешь мне свой мир. Поэтому мой тебе совет. Тебе, человеку пишущему, от меня, твоего любимого читателя, наказ. Напиши его большими буквами на плакате, размером 10*10 метров, можешь на ковре выткать, и помести на самое видное место, помни как отче наш! Пиши свое, пиши для себя и я по-прежнему буду отвечать тебе самой большой читательской любовью - я буду тебя читать. Читать ТВОЕ творчество. Потому что когда я захочу почитать о своем, то… начну писать сам.
       
 24.12.2005 г. Ванда Клавцан


       Пишущий своему творению

Беседа с совестью

       Ну ладно, это ничего, что я почти год не пишу – в конце концов, у меня столько дел! Некогда мне, но хочется, очень хочется. Вот сейчас у меня есть пара – тройка свободных часов (видимо, хронотопы – эти злостные пожиратели времени – каким-то образом упустили их, по всей видимости, из-за собственной чрезвычайной занятости). Ничего это, время сейчас такое, понимаете, очень много дел, просто прорва какая-то и ведь все первоочередной важности. Тайм-менеджмент отдыхает, где уж тут с такими объемами справиться! Приходится под них подстраиваться, ничего не поделаешь, ровным счетом ничего. Нашел оправдание. Да для других ладно, а вот совесть, ты спасу не дает, нет-нет да клюнет своим остро отточенным клювом, ох! Молчала бы уже. Не до тебя сейчас. Ладно-ладно, не зверствуй, твоя нынче взяла – сейчас сяду.
       Ага, бумага, надеюсь, кончилась – надо же, есть, а ручки – нет, ну что за стержень, не пишет и не удобно чего-то, нет, не могу, пойду чаю налью... А ты молчи, что я не имею право чаю попить, что ли, что я не человек? Так, чайник надо ставить, свежего чайку заварить, какого же я сейчас больше хочу – «Выбор невесты» или «Золотого дракона»? Даже не знаю, что за название такое – «Выбор невесты» - это что ее будущий муж в чистом виде представлен, а? Надо будет узнать у девушки в чайном магазине, а-то что-то давно не заглядывал к ней, как она в прошлый раз мне глазки строила, я думала сломает, и если бы не эта знакомая, что увязалась со мной в магазин (надеюсь, она не подумала, что это моя жена? Может намекнуть ей что я свободен, и не окольцован вовсе..., а ? А что, вариант), до чего-нибудь она бы доморгалась... Чай-чай, ах да, я же писать собрался.
Ну-с приступим-с
       Так, сначала проверим весь необходимый инструментарий. Бумага белая писчая? Имеется в достаточном количестве, качество проверенное – почти всегда беру одну и ту же марку. Орудие труда, оно же перо, штык, оно же ручка пишущая «Рarker». Есть в наличии, проверял – пишет. Ну-с приступим-с. О чем это я хотел написать, интересно? В голове столько мыслей и как люди умудряются удерживать в поле зрения только одну? Может какие-нибудь курсы специальные есть? Сегодня же позвоню Леве спрошу, он все знает, ушлый тип, давно что-то не звонил, может опять женится, что ли вот тогда погуляем... Я опять отвлекся, что же там за идея была?! А, вспомнил. Тогда начали. На старт внимание, марш! Ага, первый пошел. «В некотором царстве в некотором государстве» - что-то подозрительно знакомое, наверное, кто-то из классиков, плагиат – это не законно, авторские права никто не отменял. Сейчас что-нибудь придумаю.
Собственно творчество

       Нет, я, собственно, не понимаю, что за проблема такая! Каждый раз сажусь сделать что-нибудь стоящее, а ты не делаешься! Не пишешься, в смысле. Какого я тебя спрашиваю, в этом смысла, а? Что так трудно: из головы и прямо на бумагу, а я словно посредник, официальный представитель вас обоих. Да будешь ты писаться, я тебя спрашиваю, у меня итак времени мало, эти чертовы хронотопы не дремлют, понимаешь! Ты тут еще ломаешься, словно сдобный пряник! Не гоже тебе, литературному без пяти минут произведению, не гоже! Не к лицу, знаешь. Но тебя, видимо не проймешь, ты как моя совесть только требуешь от меня чего-то, а как дать – так ничегошеньки! Пишись, кому сказал. Ну была же у меня идея, как сейчас помню, была. И сплыла. В сторону моря? Кто ее знает, ей виднее. Надо было записать. Сколько раз обещал себе, что записывать буду, разве можно на память свою, почти девичью, полагаться! Сколько раз! Постой-ка, и ведь записал же, эту записал. Да, помнится, это было в пятницу: мы сидели на совещании по поводу подведения итогов проведенного годового итогового совещания по итогам уходящего года и я записал. Да, прямо на разговоре, который лежал у меня под рукой. Что, на договоре?! Как я мог, он же в единственном экземпляре, нет, только не это! Мне его завтра предъявлять начальству. О, срочно найти секретаршу, срочно найти договор и узнать, в каком он, черт его дери, виде.
       «Алло, Катя. Да, это Сергей Борисович. Что так поздно звоню? А что я должен по расписанию звонить своей подчиненной? Что значит поздно, кто тебя заставляет рано ложиться спать? И почему в воскресенье о работе? Я, милая, все время о работе думаю, я – твой непосредственный работодатель, твой поилец и кормилец? Личную жизнь устраиваешь в такой важный для нашей фирмы момент и где только твоя корпоративная культура шляется, как ты по мужикам??? Если ты сейчас же не откопаешь не этот чертов договор, я тебе сам устрою личную жизнь! На другой работе, поняла! Вся фирма узнает про твоего начальника отдела, на столе у которого ты прописалась.! Смотри мне. Сейчас же найди бумагу...». Что такое, а? Одна работа, никакого отдыха. Еще эта идея – ну ее, пойду кофейку выпью. Смотрю в окно – темно, красота, все в огнях, люди гуляют, а я обязан, что ли, как папа Карло пахать! Телефон звонит, наверное, нашла. «Сереженька, здравствуй. Я тут мимо проходила, дай, думаю, зайду, можно?» - что за баба, никакого спокойствия, вечно сваливается как снег на голову. Если она будет часто здесь мелькать, про других придется забыть... э, нет, мы так не договаривались. «Нет, я занят. Позвоню сам, когда будет время». Она продолжала говорить, он: «Алло, алло, вас не слышно» и выключил телефон. Надоела, может отдать ей халат и пусть валит на все четыре стороны. Что за баба! И эта не звонит.
       Опять телефон. «Сергей Борисович, это Катя» - «Ну наконец-то» - «Я нашла договор» - «Прочтите, что на нем написано» - «Да не надо мне его весь читать, я его наизусть знаю, там ручкой должно быть написано. Что именно? Да что я помню что ли, если бы помнил, не звонил! Как всегда глупые вопросы задаешь, идея там должна быть! Ах, что такое идея?! Ну, Катя, ты меня даже не удивляешь... Ладно, до завтра свободна. Иди устраивай свою личную жизнь. Что, уже не с кем? Ну, извини, это уже твои проблемы. Работа, знаешь, превыше всего. Да пошел я куда? Ты полегче на поворотах, а – то завтра выходить тебе, кроме как на биржи труда, будет некуда. Ах, я опять пошел? Все, ты уволена». Творец в сердцах бросил телефон на пол, тот не замедлил разлететься в разные стороны запчастями. Твою мать, идеи нет, Катьку пришлось уволить, зато договор цел, а-то бы такая заварилась каша. А вот Катьку жаль, да и стратегически это может стать ошибкой – ее начальник, на столе которого она прописалась, сын одного из совладельцев, а это чревато... И кофе опять остыл. «Катя, это опять Сергей Борисович. Ах, твой вернулся, хорошо. И не серчай, завтра возьми выходной за счет фирмы, отдохни и выходи во вторник. Идет? Ну вот и договорились. Ну, бывай». Фу, пронесло, а – то бы влип...
       Что же там за идея была, а? Ведь помню хорошая, хотя кто ее знает, может, если не запомнилась, то не такая уж и хорошая, а ? А ты, совесть, молчи, тебя не спрашивали. Думаешь, легко нести на плачах такую ответственность, э, нет. Вот и молчи, ишь какая совестливая выискалась, много вас таких. Раз такая умная, взяла бы сама и написала. Куда же я мог эту дурацкую идею записать? Завтра в бумагах поищу, глядишь, найду. Сейчас сам что-нибудь придумаю, э... ни одной мысли в голове, пусто как в тундре, устал, что делать столько дел, ответственность, договоры важные теряются, такая жизнь, понимаешь. Пойду-ка я спать, устал чего – то. Да и времени как раз, чтобы выспаться. А потом я напишу. Ты, совесть, успокоишься, обязательно, я тебе обещаю. Вот только идею найду, и время и сразу напишу. Ну, ладно, хватит на меня сегодня творчества. И кто сказал, что это легкое занятие? Поиск идей, само писание... столько нервов, одним словом, труд, еще совесть бессовестная навязалась. Хватит на меня сегодня творчества. Иду спать. Спокойно ночи. Может мне идея присниться.


24 декабря 2005 г. Ванда Клавцан

       
       Творение – пишущему

       Давай рожай наконец. Надоело. Что же ты ходишь и мучаешь меня, словно роженица, все сроки переходившая. Мне надоело витать в твоей голове наравне с миллиардами других мыслей в качестве идеи. Я уже созрела, понимаешь? Готова к тому, чтобы вылиться на бумагу, превратиться в конкретный замысел. Ты разве не чувствуешь, а, толстокожее чудище? А ты все думаешь чего-то, чего думать-то, делай. Может случиться, что пока там в твоей умной голове думу великую думаешь, все сроки выйдут и рожать, собственно, будет нечего. Asta la vista, baby. Просто все нужно делать в свое время: не часом раньше, когда Она еще не пришла и не часом позже, когда твой дом уже успел остыть после того, как Она, уходя, закрыла за собой дверь. Вовремя, понимаешь. И вот сейчас, да, прямо сейчас, когда ты чувствуешь (а я знаю, что чувствуешь), что вот она я, прямо перед тобой и жду твоих решительных действий, хватай меня за хвост! И на бумагу, на бумагу! Пока я не успела сбежать от тебя, словно сумасбродная невеста в кроссовках из-под венца. Ты не думай, щурясь просто из-под выпрямленных дуг, что я буду жить в твоей голове целую вечность. Э, нет, вон их сколько, голов этих умных! Будешь долго думать – уйду к другому! Понял! Я требую твоего внимания 100%! Как настоящая женщина, я этого достойна! Так что нечего мне тут сказки рассказывать про твою сверхмерную занятость рассказывать, я тебе тоже много чего интересного рассказать могу, ты писать начинай. Зато, когда начнешь писать, то обещаю тебе, я буду хорошей девочкой: буду строиться на бумагу волшебным водопадом, переливаться всеми оттенками радуги, выбирая самые красивые – для тебя. Твоя идея, некогда старая и малооформленная, обретет такие формы, о которых ты и мечтать не смел. В этот момент я буду для тебя всем, самой лучшей, самой желанной – все для того, чтобы ты выписал меня полностью, даже у идей есть инстинкт самосохранения. Только прошу тебя пиши сразу, не надо откладывать меня на потом, написав размашистым почерком пару строчек и на том успокоившись. Так дело не пойдет. Меня ты только раздразнишь, а, если спустя немного времени, не продолжишь работы, то и разочаруешь, я прокисну и перестану быть актуальной. Себя снова загонишь в состояние «полунедописания», что в переводе с русского на русский означает: «не дописал все, что начал и не написал все, что хотел. Потом в добавок ко всему и жалеть начнешь о бездарно потерянной идее, осознав наконец, что она того стоила – внимания твоего! Но я уже уйду к другому, трудолюбивому и настойчивому, который по более твоего приучен женщин уважать! А пока я с тобой, свежая, еще никому не известная, да и тебе самому – процентов на десять, жду. Вот она я, твоя Идея. Давай уже, займись делом, хватит свою бесконечную думу мусолить. Возьми меня за хвост, сделай что-нибудь хорошее. Время идет, знаешь, читатель ждет!


24 декабря 2005 г. Ванда Клавцан


       Творение читающему – читающий творению

Пишущий: «Ну-ка посмотрим, что тут у нас гений наваял»;
Творение: «Ты лицо – то попроще сделай»;
Пишущий: «Что пишет, а?»;
Творение: «Слушай, ты прежде, чем хаять, во – первых, до конца дочитай, а – то как образец сталинских времен: по названию книги составляешь мнение обо всем ее содержании»;
Пишущий: «Идея всем известная, не интересно»;
Творение: «А ты давай-ка сваяй сам что-нибудь, посмотрим, какой из тебя творец и не забудь такую тему найти, о которой за тысячи лет, никто до тебя не додумался написать.»;
Пишущий: «На какой уровень рассчитано, автор детский, что ли?»
Творение: «Сам ты детский. Каков читатель, такой и текст. Читатель имеет ту литературу, которую заслуживает. Значит таков твой заказ»
Пишущий: «Слушай, а ты можешь помолчать, пока я читаю?»
Творение: «Нет, без меня ты ничего не поймешь. Сделаешь неправильные выводы, на которых вырастет неправильный мед. Вот»
Пишущий: «А хамить тебя кто научил?»
Творение: «Кто, кто, а сам не догадываешься? Такие же вежливые и вдумчивые читатели, как ты, улавливаешь мысль?»
Пишущий: «А мы можем с тобой дружить, не враги вроде, а?»
Творение: «Конечно, можем. Не вопрос. Вопрос в другом: готов ты просто, задвинув куда-нибудь далеко свое предвзятое мнение, читать, воспринимать, думать?»
Пишущий: «Что ж, вполне»
Творение: «Это другой разговор. Тогда я умолкаю, и даю тебе замечательную возможность узнать меня поближе, почерпнуть для себя нечто новое. Нас ожидает двусторонний процесс познания... Мы можем даже стать друзьями – ты и я. А все тебе непонятное, ты разъяснишь себе сам, настроив свое сердце на одну волну со мной. Удачи тебе, друг».

 
24 декабря 2005 г. Ванда Клавцан