Старик стоял на шпалах и, пригнув ладонью ухо, слушал: какое-то металлическое постукивание время от времени доносилось со стороны вереницы застывших на запасном пути израненных паровозов, ожидавших ремонта… Ночь была черной и непроницаемой, а до конца дежурства — целая вечность…
Снова что-то звякнуло. Сторож тяжелыми шагами направился вдоль железнодорожной линии. Вдруг невдалеке возникла едва различимая фигура. Старик мгновенно вскинул двустволку: «Кто идет?» — Окрик получился совсем не строгим, с хрипотцой… Ответа не последовало. Дед негнущимися от холода пальцами с трудом оттянул курок — тот лязгнул неожиданно резко… «Кто идет?» — «Отдохнуть бы, папаша…» — еле слышно донеслось из темноты.
Через несколько мгновений появился солдат с обвязанной головой. С узких плеч свисала шинель не по росту, котелок, прикрепленный к лямке плоского вещмешка, изредка позвякивал от неловкого движения о металлическую пряжку… Это был совсем еще мальчик, но тяготы фронтовой жизни уже оставили отметины на всем его облике.
Дед кивнул на груду сваленных шпал…
Они сидели и говорили о войне — старый сторож паровозного депо с косматой бородой и кустистыми белыми бровями, сплошь обросший фантастическим инеем (настоящий Дед Мороз), и молодой солдат, пришедший с бушующей там, на линии фронта, войны…
В глазах солдата плавала мудрая печаль человека, много повидавшего на своем веку, отчего эти глаза казались непомерно огромными и влажными. Время от времени старый и молодой замолкали и вздыхали каждый о своем. Потом снова говорили. Все о том же: о войне…
И не знали, не ведали старый и молодой, что один из них отец, а другой — сын!..
Близился рассвет. Сторож испытывал странное беспокойство: что-то родное чудилось ему в этом солдате… «Павлик, сэнсын?» — вырвалось у старика на родном крымчакском языке («Павлик, ты это?»). Юноша бросился в объятия и прижался к широкой груди отца, как в далеком раннем детстве…
В прокопченной порохом фигуре раненого солдата старику трудно было разглядеть младшего своего сына, ушедшего на фронт из 10-го класса и пропавшего без вести где-то под Туапсе, на рубеже, где были остановлены фашистские полчища…
А сын никогда не мог предположить, что этот дед, сторож локомотивного депо станции Белореченская, задумчиво попыхивающий цигаркой, — его никогда не куривший отец, которого, уходя на фронт, юноша оставил в родном городе 56-летним ополченцем, плотным, сильным, с едва наметившейся проседью в волнистых темных волосах… Энергичный, деятельный, отец в начале войны оборудовал электросетью бомбоубежища в Краснодаре, за что его любовно называли профессором по электричеству.
Кроме того, сын точно знал, что семья эвакуировалась в Махачкалу… Не знал он лишь одного: сразу же после станции Кавказская фашистские бомбардировщики сожгли эшелон… Тех, кто вышел из огня живым, разбросала война.
Если вам когда-нибудь случится побывать на станции Белореченская, вы обязательно услышите легенду об этой удивительной встрече… моего отца Ильи Яковлевича Гурджи с моим братом Павликом Гурджи.
С нетерпением ждали в тот день моего прихода в депо, и когда рано поутру, преодолев свои километры, я появилась на проходной, мальчишки и девчонки из комплексной бригады бросились ко мне и, перебивая друг друга, торопились сообщить об этой потрясающей встрече, а мастер Яковлев отпустил меня домой (каким-то образом я разминулась с отцом и братом). Летела домой как на крыльях. Помню только мой первый и единственный возглас, обращенный к товарищам: «Руки-ноги у него целы?» Больше ничего не помню…
Это потом мы узнали, что Павлик воскрес из мертвых… Что там, на последнем рубеже, солдаты стояли насмерть и что их — бойцов-комсомольцев — осталось только семеро, что каждая ночь уносила еще одного из этой семерки отважных…
Когда подоспела подмога, санбат обнаружил семь обледенелых тел… Лишь один, казалось, подавал еле уловимые признаки жизни… Как собственного сына целый месяц выхаживал командир санитарного батальона мальчишку-солдата…
Приговор врачей был окончательным и беспощадным: ни учиться, ни работать Павлу — инвалиду войны — нельзя!
И все же… Павел окончил 10-й класс железнодорожной школы рабочей молодежи и одновременно работал (вместе с отцом) в пединституте электриком, куда и поступил на физико-математический факультет. Он окончил пединститут с отличием, работал в сельской школе математиком, потом стал старшим преподавателем кафедры прикладной математики Кубанского госуниверситета.
…И только через 35 лет нашла Павла Ильича его награда за оборону последнего рубежа — орден Славы третьей степени…