Шейх испытывал моральный и физический подъем. Многое было в его жизни, но кажется впервые он испытал такое чувство, как радость. Его род не умер, его род жив! Есть кому унаследовать его трон.
***
Никто не догадывался, что шейх торопится. Он спокойно принял первые поздравления, лично присутствовал при осмотре внуков врачами, и только после этого быстро ушел к себе. Прежде, чем спуститься в подземелье позвал Фаруха.
- Как он?
- Ждет вашего приговора.
- Я хочу видеть его.
- Да, мой господин, - слуга ушел.
Но ждать шейх не мог. Мальчишка должен радоваться вместе с ним. С одной стороны, участь пленника была решена, но где-то внутри себя старик понимал, что европеец значит для него больше, чем должно быть. Он быстро спустился в подземелье. Подождал пока привяжет узника, хоть это и лишнее, только время терять.
- Поздравляю! У тебя родился сын, два сына! – Старик ликовал, но его радость наткнулась на холодную маску равнодушия. Не может быть, что ему все равно – не верил он: - я не ошибся ты сильный мужчина. Ты отец.
- Ты рад?
Шейх не сразу понял вопрос. Он ждал другой реакции, иных слов, но...: - Ты не знаешь, что это такое, знать, что мой род не угас… - Он готов был рассказать узнику всю историю своей семьи, в которую он уже включил и его, своего приемного сына, но неблагодарный перебил его.
- Твой род? В чем они тебе родня? В этих детях нет ни капли твоей крови…
Дальше шейх уже не слышал, его потрясла правда, сказанная в слух. Он не хотел помнить, что внуки, которых он так ждал ему чужие. Шейх сдержался: не впился пальцами в горло своего врага, не почувствовал, как бьется его тело в предсмертных конвульсиях. Это дело палача, а не его. Шейх отошел в сторону, что бы побороть искушение самому покончить с самозванцем. Фарух знает свое дело, его не только привязать надо, его четвертовать мало. Сквозь усилие, сдерживающее его ярость, он услышал вопрос:
- Почему ты не убил меня в самом начале?
- Хотелось бы мне знать самому, почему ты до сих пор жив, – шейх знал, что европеец завтра умрет, но даже теперь сказать ему всю правду он не хотел.
********************************************
Разве мог он, правитель своей страны, наследник славного рода признаться этому чужаку в постоянном страхе. Признаться, что этот страх пролил кровь его детей, жен, родственников, брата и многих невинных людей. Признаться, что власть и страх потерять эту власть стоят очень дорого. Даже смерти шейх боялся меньше, чем потерять власть.
Он не из-за шести старших сыновей уничтожал всех последующих, не ради них старался. Шейх боялся, что не сможет уследить за наследниками, и они сговорившись, или в одиночку уберут его уже старого, как последнее препятствие между ними и властью. Признаться в слух, что из всех кого он остерегался и уничтожал, этого самозванца он боится больше всех.
Разве мог он уже умудренный опытом, в шестьдесят с лишним лет, допустить мысль, что этот мальчишка так странно попавший в его руки, превзойдет его по хладнокровию и жестокосердию. Шейх не раз видел, как люди, которых не мог испугать он, склонялись и покорялись только взгляду самозванца. Это сделала с ним пустыня, или подавлять и подчинять себе людей, было заложено в этом человеке?
А тогда при первой встрече шейх ненавидел этого мальчишку, вмешавшегося в его жизнь, лишившего его надежды на наследника. Можно было разыскать девчонку, или найти подобный вариант, но появление мужчины вместо женщины, шейх воспринял, как нежелание богов помочь ему продлить род. Мальчишка все твердил: «шутка, шутка», но шейх слышал: «приговор». Убить его не составило труда и не создало бы проблем, но страх шейха вдруг проявил суеверие, и он решил забрать европейца с собой. Он еще больше утвердился в своем решении, когда на следующий день после церемонии пришла бывшая невеста. Она молила его забрать ее и отпустить мальчишку, но шейх был уверен, что ему очень нужен этот юнец, хотя и не понимал для чего.
***
Гюзель не простила шейху смерти детей, а когда узнала, что на половине шейха есть узник в женском платье, которого привезли из Европы. Она вбила себе в голову, что шейх хочет избавиться и от последнего, младшего сына. Она молила мужа оставить его жить, «но если ты решил его убить, то пусть он будет в мужской одежде» - говорила она. Шейх слушал и не слушал жену, он все еще не решил, что с ним делать. Но что бы женщина успокоилась, сказал, что отправит ее «сына» в пустыню. Гюзель все порывалась увидеть мальчишку, у нее это не получилось, но она была уверена, что это Заяур, и всем твердила об этом. Слухи поползли по дворцу, боясь их распространения, шейх приказал похоронить сумасшедшую женщину. Из семи сыновей своей смертью умерли четверо, троих убили по приказу шейха. Труп младшего не нашли просто потому, что утопили его в море слишком далеко от берега. Именно это обстоятельство и вселило надежду в несчастную мать. Шейх выполнил свое обещание, мальчишку увезли в пустыню. Он не знал зачем, поэтому Фаруху сказал:- Пусть самозванец умирает и живет, пусть мучается и просит смерти, никакие способы не должны мешать тебе сломить его.
***
Фарух - верный слуга. Шейх был уверен, что он будет мучить узника, доводить до смерти и не даст ему умереть, пока этого не захочет всевышний или его господин. Фарух неожиданно вернулся через три года, сказал, что бросил мальчишку в пустыне. Шейх воспринял это спокойно, хотя ему и не понравилось, что слуга не дождался его распоряжений.
-Как он вел себя?
-Сначала плакал, потом просил о смерти и плакал, когда оставался живым.
-Потом, – торопил шейх.
-Потом слезы высохли, он только терял сознание и иногда стонал, но смерти уже не просил.
-А ты все делал для этого?
-Я превзошел самых жестоких палачей, но он только сильнее сжимал зубы, и за последние полгода я не слышал от него ни одного слова.
Шейх не верил. Человека мучают, убивают и не дают умереть, а он не просит смерти. Вдруг шейх почувствовал неприятный укол страха. Этого не может быть, так не бывает! Он вспомнил своего брата, когда после многих лет заточения шейх пришел к нему и предложил «проси смерти», тот молча отвернулся. Брат не был виноват, что отрекся от власти, он хотел просто тихо жить, посвятив себя служению богу. Брат знал, как боялся шейх потерять свою власть, знал, что шейх не поверит никаким клятвам, и всегда будет видеть в нем своего соперника.
-Молчит, и не просит смерти, - повторил шейх свои мысли в слух, страх мутил разум: -а он сможет выжить?
-Думаю, что да.
-Так, что же ты здесь делаешь? Возвращайся, увези его куда-нибудь подальше, и…- Неожиданно для себя шейх поперхнулся и закончил свою фразу так, как сам не ожидал: - и пусть он мучается дальше, но пусть изучит наш язык и обычаи.
Фарух уехал, а шейх не мог понять, почему он уже в который раз не решался приговорить мальчишку к смерти. Сколько ночей не спал шейх думая, не солгал ли слуга, все ли он делает так, как рассказал. Иногда ему снились кошмары, в которых собирались все те, кого он казнил, в первых рядах стояли дети, брат, Гюзель. Они что-то кричали, тянули к нему руки, но он слышал только общий гул, не мог разобрать слов. Вдруг наступала тишина, все исчезали в одном человеке. Сначала это была женщина, шейх не мог понять кто именно, а потом оставался молодой араб. Шейх просыпался от сильнейшего страха, потому что не знал его, но чувствовал угрозу от него.
***
Наконец Шейх решил убить пленника, но приезд старцев из пустыни остановил его. Они долго и нудно кланялись,благодарили его за честь доверенную им: учить его сына наукам предков. Он очень разумный правитель, раз решил, что для его наследника надо знать жизнь пустыни и обычаи народа. Мой сын - знали бы вы, что это за сын! Шейх заторопился сообщить приговор Фаруху, но заговор знати остановил его. Шейх знал, что причиной заговора было отсутствие наследника, поэтому объявил во всеуслышание, что сын его – Заяур в пустыне изучает обычаи предков, к концу года он вернется. А чтобы не было сомнений, он шейх сам поедет к сыну и передаст ему символ власти – перстень.
Шейх был неприятно удивлен, увидев европейца. Он ничем не отличался от жителей пустыни. Солнце и ветра иссушили кожу мальчишки, загар сделал его смуглым. Нос с горбинкой резко выделялся на его худом лице, а губы стали тонкой черточкой. Шейх видел, как Фарух избил мальчишку, как тот лежал неподвижно. Фарух громко объявил, что тот на сегодня лишен воды. Слуга точно исполнял приказ хозяина, и шейх был бы им доволен, но правитель наблюдал за пленником. Тот наконец сел, повернулся к солнцу спиной и обхватив колени руками погрузился в свои мысли. Что-то было в его движениях, наклоне головы, во всей позе было что-то, что тревожило шейха, но понять в чем дело он не мог.
- Он всегда так? – спросил шейх.
- Прости меня, мой господин, когда я ловлю на себе его взгляд, то не знаю, чего хочу больше: убить его или что бы он убил меня. – Фарух повинно склонил голову перед шейхом.
-Ты боишься его? – удивился хозяин.
-Боюсь, - признался слуга. – Я плохо исполнил твое приказание, не смог сломать его. Мой господин, ты вправе покарать меня.
А ведь я то же боюсь, думал шейх, - кто же ты такой? Что слуга готов принять смерть и ослушаться своего господина. Кто ты? – если сам господин боится встречи с тобой. Шейх отдал Фаруху перстень, что привело последнего в замешательство.
-Увези его к кочевникам, пусть поживет их жизнью, - шейх помолчал - лишний раз его не трогай. Перстень отдашь, когда посчитаешь нужным, потом возвращайтесь.
-Смогу ли я оправдать ваше доверие, – склонился Фарух в поклоне.
-Сможешь. Я все сделаю, - усмехнулся шейх, - что бы ты оправдал мое доверие.
***
Оставалось ждать. Шейх уже знал, что сам мальчишка ему не нужен, нужен наследник – ребенок, который родиться от него. Тогда самозванец исчезнет, а новый наследник будет воспитан, так как угодно будет ему, шейху. К тому же опять время, пока ребенок маленький, бояться, что он тебя свергнет, не придется.
***
Они приехали, и во дворце все зажило, зашумело. Приготовления к празднествам, приезд гостей и много других дел, но больше всего шейх ждал встречи с новоявленным сыном.
Шейх наблюдал, как мальчишка разглядывал себя в зеркале. Он то же был удивлен, что от европейца не осталось следа, молодой красивый араб. Шейх почувствовал неприятный озноб, когда Фарух передал перстень самозванцу. Осталось только выбрать манеру поведения, но неожиданно для шейха, когда он вошел в зал, то почувствовал сильнейшую усталость.
Они долго смотрели друг на друга. Каждый понимал, что объясниться надо, но каждый отстаивал свою правоту. Шейх, следуя многолетнему опыту, не хотел начинать разговор первым, ведь именно от первых слов зависело многое. Мальчишка не преклонил головы пред ним, был прям и горд. Шейху показалось, что тот с усилием разжал зубы, что бы спросить:
- Сколько прошло лет?
- Больше семи, - шейх хотел выдержать паузу. Надо было показать свое величие, но следующие слова вырвались сами: - я боялся, что не дождусь тебя.
Однако, я становлюсь старым, подумал шейх, но поймав на себе равнодушно-холодный взгляд европейца, уже готов был изменить тон. Его вопрос: «Для тебя это так важно?», - убедил шейха, что тактика выбрана верно. Пусть лучше мальчишка думает, что он немощный, усталый старик ни на что не способный, а он – шейх будет проводить свой план в действие. Шейх стал вкратце рассказывать ту полу правду, которую хотел, что бы знал европеец, единственное в чем он не солгал, так этот в том, что парню уже не вернуться в прошлую жизнь.
Шейх представил Фаруха, заметив как вздрогнул мальчишка, предложил ему другого телохранителя. Тот отказался. Фарух был и помощником и помехой для шейха, он слишком много знал. Хотя старик был уверен, что слуга никогда его не предаст, при удобном случае избавился бы от него.
На следующий день, начались празднества, шейх представил знати младшего сына Заяура. Не забывал напомнить, что его матерью была Гюзель, у которой мать из Европы, что объясняло серые глаза наследника. Это подтверждало слухи, давно ходившие по дворцу, что сын Гюзель жив. Шейх наслаждался все дни праздника, знать была обезоружена, и уже не посмела бы совершить переворот, а наблюдая за мальчишкой, шейх убедился, что тот ему не соперник. Не смотря на молодость, европеец быстро уставал, сидел в кресле с закрытыми глазами. Его лицо скорее было похоже на маску и только побелевшие пальцы, сжимавшие подлокотники, выдавали его усилия присутствовать среди гостей. Шейх не разрешал уходить «сыну» раньше, чтобы не «обидеть» гостей. Он был уверен, что его план сработает: Заяур исчезнет так же, как и появился.
Женщины, много женщин вот, кто поможет все поставить на свои места. Ни один мужчина не устоит перед женщиной. Можно отказаться от одной- двух, но не от гарема, где кого только нет: и азиатки, и европейки, и африканки. Поэтому для шейха стало неожиданным ударом, что его «сын» не обращал на них никакого внимания. Более того он вообще решил умереть в лихорадке, и не оставить шейху наследника.
Старик был в ярости: эти врачи тупицы, они ничего не понимают. Ему нужен покой и смена обстановки? Этому самозванцу нужна удавка и все к черту! Но как не верил шейх врачам, как не верил вообще людям, он не верил во внезапную болезнь европейца. Правда приходилось признать, что мальчишка умирает на глазах, ему становиться хуже и хуже. Осталось одно, на время отправить его в пустыню, и опять ждать. Шейх стал подозревать Фаруха в сговоре с европейцем, но доказательств не было, а обезопасить себя стоило.
***
После отъезда больного, шейх посетил семью Фаруха. Он похвалил его службу и выразил желание увидеть детей этого достойного человека. Их было четверо, два мальчика и две девочки. Мальчикам шейх обещал блестящую карьеру, но интересовали его девочки. Одной было двенадцать, другой девять. По возрасту для планов шейха подходила младшая, но природа дала ей мало здоровья. Старшая уже сейчас была красивой и женственной. Конечно, она должна еще достигнуть детородного возраста, что бы все получилось, как задумал шейх.
- Как тебя зовут? – спросил он девочку.
- Лейла, - ребенок засмущался и покраснел.
- Ты хочешь жить во дворце?
Девочка засмущалась еще больше, и не ответила.
- Конечно, кто не хочет жить во дворце, - уверено заключил шейх.
Он ушел, отдав распоряжение жене Фаруха привезти дочь во дворец на следующий день.
Время шло, и план с дочерью Фаруха рано или поздно сработает, а пока ее стали воспитывать как будущую жену молодого шейха.
***
Ждать, ждать – это становилось не выносимым. Шейх решил хитростью вызвать мальчишку назад. Старик опять не знал, как ему вести себя, чего именно он хочет добиться его возвращением. Шейх уже не раз видел во сне лицо своего кошмарного гостя и знал, кто именно заберет у него власть. Это был его новоявленный сын, этот проклятый европеец. Возможно, именно это заставило старика поиграть со смертью. Он хотел убедиться наяву, способен ли европеец убить его.
Кинжал, который шейх подавал мальчишке, был не настоящий, даже поцарапать им трудно. Старик твердо решил, если европеец возьмет кинжал, то слуги убьют его мгновенно. Всю свою жизнь шейх все делал ради сохранения власти, это была цель, смысл его существования. И вот перед ним стоит молодой, сильный мужчина, которому не нужна власть. Старик не верил ему. Быть этого не может, каждый должен чего-нибудь хотеть в жизни, а этот даже жить не хочет.
Шейх вонзал кинжал в сердце мальчишки, ведь должен же тот уступить, попросить пощады. Согласиться в конце концов на ту жизнь, которую предложит ему он, шейх. Старик чувствовал, что проиграл, убить мальчишку просто, но что толку, если этот мальчик ничего не хочет. Ни жизни, ни власти, ни женщин, он вообще не хочет жить. Шейх переживал, выживет ли пленник, он понял, что у него сейчас нет способа подчинить себе этого щенка, что надо положиться на время. Время оно меняет все, но старик знал и другое, для него самого времени оставалось все меньше.
***
Он отпустил Заяура с Фарухом. Они уехали, а шейх впервые признался себе, что из парня вышел бы настоящий наследник его трона. С тех пор он уже считал европейца своим сыном и иначе, как Заяур его не называл.
Шейх, не был бы шейхом, если бы успокоился и оставил сына в покое. Лейла росла и вскоре должна была выполнить свою роль в этом спектакле, надо было еще подождать. А тут неожиданное известие, одна из жен забеременела. Шейх удивился происходящему, но вида не подал. Может, в глубине души он надеялся, что рождение этого ребенка избавит его от Заяура, а может опять положился на время.
Ему доложили, что сын уехал за границу.
-Не спускать с него глаз, - шипел он в ярости, - если вы его потеряете, или с ним что-то произойдет, я вас уничтожу вместе со всей родней.
Старик никогда не был наивным, мальчишка каким-то образом узнал о будущем ребенке, и постарается сбежать, это не входило в планы шейха. Ему сообщали каждый день, чем занимается его сын. Наконец шейх решил, что пора включать в игру дочь Фаруха.
Слуге сообщили, что если он и дальше будет помогать Заяуру скрыться, то его семья пострадает. После этого он позвонил сыну и сообщил, что прятаться бесполезно, пусть живет, как подобает его наследнику.
В это время женщина родила. Шейх без особых усилий выяснил, кто отец ребенка, правда при этом погиб сам новорожденный, но что делать, власть надо защищать. С блудницей и ее соблазнителем поступили так, как поступали во все времена. Жаль только, что это произошло тихо, а не публично. У шейха даже не было никакого сомнения в измене жены, он хотел смерти этому ребенку, а вот Заяур, его воспитанием уже пора было заняться.
***
Они встретились, и старик с радостью отметил, что сын стал еще сильнее похож на него. «куда ты от меня денешься, ты мой сын, мой Заяур».
-Чего тебе не хватает? У тебя есть мое имя, моя власть, состояние, – в этот момент шейх готов был уступить мальчишке все, лишь бы тот признал его отцом. Он так хотел прижать сына к своей груди, хотел рассказать ему все, но тот был холоден и равнодушен к душевному порыву старика. Шейх в очередной раз понял, что сын сильнее его и покорить его можно только принуждением.
Лейла! Настало ее время, ведь не захочет же он смерти невинной девочки. Одно дело его собственная жизнь, а другой расклад – жизнь чужая. Шейх не ошибся, Заяур сдался. Старик долго не решался зайти в комнату сына, он чувствовал себя виноватым, что-то он делал не так, но шейх не стал задумываться над этим.
-Ты убьешь меня сейчас, или подождешь, когда она забеременеет? – спросил Заяур, не оборачиваясь. Шейх видел его прямую спину и гордо поднятую голову. Он вспомнил, что еще в пустыне его удивила манера пленника держаться.
-Подожду, - ответил старик. Мальчик мой, если бы ты знал, как я хочу тебя признать своим сыном, но ты сам не даешь мне сделать это. Шейх уже выходил из комнаты, когда догадка остановила его и он оглянулся, что бы еще раз увидеть гордую осанку пленника. Боль - дикая, страшная, не проходящая боль – вот что заставляло мальчишку не сгибаться. Когда у человека что-то болит он ходит осторожно, чуть согнувшись, как будто боится расплескать сосуд внутри себя. У европейца была боль, но не физическая, это болела умирающая душа человека.
***
Шейха не покидали кошмары, к нему опять приходили родственники, но не было среди них Заяура, он исчез из снов старика. Фарух опять стал верным, он ждал рождения внуков. Уже никто не был заинтересован в жизни европейца. Никто, кроме самого шейха.
Старик понимал, это рушило все его жизненные принципы, но любовь к не родному сыну мучила и лишала его жизненных сил. Зачем столько крови, смертей, изворотливости, если некому передать эту власть, которую он всю жизнь пытался сохранить. Тот единственный кому бы старый шейх все отдал, сейчас в подземелье узник, но не это страшно, а то, что этот пленник даже под угрозой смерти не берет дар старика. Не берет его власть....
***********************************************************
- Убей его – с трудом произнес шейх.
У него родились внуки, есть кому все передать, но не было покоя, не было удовлетворения.... Спать он не мог, долго бродил по дворцу, в поисках чего-то уже известного ему, но еще непонятого, неосознанного. Ноги сами собой привели его в подземелье. Здесь был ответ, здесь был итог всей его жизни. Шейх остановился перед дверью. Не было сил ее открыть, не было решимости переступить порог. Он слышал удары и стоны, тягучая боль с каждым звуком удара заполняла грудь старика. Шейх осторожно, что бы не стало больней поднялся во внутренний двор. Ждал шейх не долго, вскоре вышел Фарух, сгибаясь под тяжестью тела, завернутого в ковер.
- Все. - Фарух молча откинул край ковра. Шейх в лучах восходящего солнца увидел бледное лицо.
- Он еще дышит? - Как будто на что-то надеясь устало спросил старик.
- Ему осталось недолго дышать.
- Через неделю вернешься за ним…, похороны должны быть пышными.
Фарух склонился в поклоне.
Больше его нет! Нет больше человека, которого шейх боялся и... любил. Нет его..., нет его единственного сына. Сына!!! Вот ответ. Страшный ответ поразил своей простотой, своим откровением и вверг в пустоту. Дикая страшная непрекращающаяся боль в груди осталась после него. Внуки, которых так ждал старик не радовали, не приносили покоя. Слезы не знали, как литься из глаз шейха и он смотрел на горячее солнце немигающими глазами, но солнце не могло выжечь боль.
Вернулся Фарух, потом опять уехал за телом, а старый шейх уже знал, что умирает. Он натянул нить жизни вопреки всему, что бы подождать, что бы еще раз увидеть сына. Власть, зачем и кому она нужна, почему все стремятся к ней, а достигнув защищают всеми немыслимыми способами. Что в ней такого, что люди перестают понимать друг друга, предают себя, любовь и веру. Что же ты такое – власть?
Шейх спокойно принял известие, что тело сына не найдено. Усмехнулся:- история повторяется, не так-то просто убить его сына.
Впервые за долгое время он заснул. Во сне к нему по пустыне шел сын и вел двух мальчиков за ручки. Старик не отвел свой взгляд от холодных глаз сына.
- Простишь ли ты меня когда-нибудь сынок?
- Давно простил, – тихо ответил сын.
- А они? – Шейх показал на людей стоящих за спиной сына.
- Они....
Все родственники шейха молча смотрели на него. Смотрели без слов, без чувств, без боли, без упрека и осуждения.
Шейх проснулся. Легкость и покой. Во сне ушла боль из груди. - Мой сын жив, - понял старик. - Он жив! Сын забрал свою боль, дальше по жизни он понесет ее сам. Он жив, а значит сын победил его старого шейха.
***
- Мой господин, – Фарух согнулся в нижайшем поклоне. - Он жив, и сейчас среди кочевников.
Чего ждал от него слуга? Удара? Ярости? Шейх молча пошел прочь. Обойдя дворец, устало сел на свой трон. - Ну что же сын, ты победил, ты доказал старику, что вся его жизнь ничего не стоит, - думал старый шейх. – Я сдаюсь, я умираю, но на этом твоя жизнь, сынок, не кончается. Ты всю жизнь боролся со мной, противостоял мне и не покорялся мне. Теперь у тебя соперник будет сильнее и хладнокровнее, ты будешь противостоять сам себе. Я желаю тебе победить себя.... - Шейх вспомнил боль в груди, и у него появилось страстное желание забрать эту боль с собой, освободить от нее сына. Но как он ни старался, боль не возвращалась, только тело немело и становилось деревянным. Шейх сполз с трона..., когда прибежали слуги, он был мертв.
Все знали, что шейх умер от старости, и только Фарух молчал об истиной причине смерти. Шейх уступил свой трон, свою власть своему сыну, который не смотря ни на что был жив, и являлся единственным наследником.