До конца рабочей недели оставалось минут пятнадцать, и в этот момент Динара вдруг спросила меня, что я собираюсь делать после работы. Вдруг потому, что именно она никогда с такого рода вопросами ко мне не обращалась. Мало того, поступило предложение выпить с ней чашечку кофе – что удивило меня не меньше: кофе и Дина оставляли впечатление совершенно чуждых друг другу сущностей. Но на этом сюрпризы не закончились: оказалось, что начало кофейной церемонии предполагается через полтора часа, а не сразу после работы. Мне оставалось только подтвердить своё согласие и придумать, как убить время в этом промежутке.
Ровно в половине восьмого я был за столиком в кафе. Динара пришла с почти получасовым опозданием, успев буквально на две минуты раньше истечения срока, что я обычно отводил женщинам на форс-мажор. В данном конкретном случае форс-мажор, а точнее разница между тем, что я видел два часа назад и сейчас, была на лице. И не только на лице – так что мне оставалось только восхищённо присвистнуть в тот момент, когда практически незнакомая женщина, в которой я чуть ли не интуитивно узнал свою сослуживицу, присела за мой столик.
- Итак, кофе? А может, ты всё-таки будешь чай? – спросил я.
- Кофе.
- Вино, коктейль? Или чего покрепче?
- Хочешь сказать, для смелости? Не надо.
- Ок, - сказал я и подозвал официанта.
Дина заказала кофе и сок, я предпочёл виски.
- Итак? – я решил не откладывать дело в долгий ящик.
- Что – итак?
- Ты же не просто так вытащила меня на кофе – не так ли?
- Ты куда-то торопишься?
- Пока что нет, - сказал я, посмотрев на часы.
- Дай закурить, - попросила Динара.
- Ты ведь вроде не куришь?
- Не курила...
- Учти, сигареты у меня крепкие...
- Без разницы.
Я вытащил пачку и протянул ей.
- С чего это ты решилась начать?
- Лиха беда начало, - отшутилась Дина.
Почему-то все новички считают своим долгом с первого же раза затянуться - но Дина оказалась умнее, чем я ожидал. Очень осторожная первая затяжка – хотя затяжкой это было назвать сложно: это было больше похоже на церемонию дегустацию вина. В таком же духе и в полном молчании Динара докурила свою первую сигарету и затушила её. В этот момент нам принесли кофе – и теперь Дина переключилась на его дегустацию. Мне пришлось заказать себе ещё виски, но через некоторое время я уже не выдержал.
- Будем играть в молчанку?
- Нет, незачем...
- Тогда говори...
- А что ты хочешь услышать?
- То, что ты хочешь мне сказать...
- Откуда ты знаешь, что я что-то хочу тебе сказать? Может, я хочу что-то сделать?
- Может, и так... в любом случае не будем терять время...
Я помолчал и добавил:
- иначе окажется потерянным вечер.
- А ты в этом уверен? В том, что ты хочещь это услышать? Не пожалеешь?
- Ты же знаешь, что я стреляный воробей...
- Тогда дай ещё одну сигарету...
- Опять будешь курить и молчать?
- Обещаю, что молчать не буду...
- Держи...
Она сделала затяжку:
- Ты ведь знаешь, что я замужем...
- Знаю... и потому удивился твоему приглашению...
- Муж уехал на пару дней из города, а сын – у свекрови...
- Вот где собака зарыта, - попытался пошутить я.
- И что мы женаты уже восемь лет – тоже знаешь?
- Знаешь, вот это меня как-то не волновало – ты уж извини меня, грешного и грешащего.
- Ну всё, шутки в сторону... ты готов?
В этот момент мне стало как-то не по себе, а Динара загасила сигарету и совершенно спокойно, приглушённым голосом, продолжила:
- знаешь, я ведь ненавижу мужа... когда он лапает меня, пристаёт ко мне... я в этот момент чувствую себя как последняя проститутка... мне мерзко – а я не могу ничего поделать, и всё из-за чёртовой печати в паспорте. Меня тошнит от него, от его поцелуев... я даже лежать не могу под ним, отворачиваюсь... знаешь, я предпочитаю, чтобы он трахал меня раком – так я хотя бы его рожу не вижу и запаха его не чувствую. Он меня долбит, как кобель сучку... долго, очень долго... Потом он отваливается и засыпает, а вот я заснуть не могу. Я ненавижу уже не только его, но и себя... из меня течёт... и внутри всё перемешивается... и я разобрана на части, разодрана, внутри всё горит... и на душе тошно... ты понимаешь – тошно! Мне физически тошно!
Даже для стреляного воробья это оказалось чересчур... причём я не ожидал этого именно от всегда нейтрально-спокойной Динары. Хотя и сейчас она была совершенно спокойной – но это было спокойствие силы. Попытка с моей стороны что-то сказать обернулась невнятным мычанием, а Дина тем временем продолжала:
- И из-за этого гада я даже сына как-то не так люблю... или даже боюсь... он так похож на отца, что мне порой страшно становится. И я не хочу больше от него детей... потому что боюсь, что буду ненавидеть их... Ненавидеть только потому, что в их жилах будет течь кровь человека, которого я ненавижу… Ненавижу потому, что он сделал меня женщиной – но я так и не стала ею… я не хочу чувствовать себя сучкой – я хочу чувствовать себя женщиной. Чувствовать и быть женщиной...
- Дин, как ты собираешься дальше жить? Или точнее: сколько ты будешь ещё так жить?
- Знаешь, вот это уже не твой вопрос…
- И что же должен сделать для тебя я?
- Просто подарить мне этот вечер и эту ночь – если ты этого хочешь.
Через два месяца Динара подала на развод, ещё через месяц уволилась из нашей конторы. И только через несколько лет я совершенно случайно узнал, что ещё через полгода у неё родилась девочка… Её сын, насколько мне сказали, остался с отцом.
А у меня в ушах до сих пор звучат её слова, сказанные наутро после той самой единственной ночи: “Как жаль...”