Этюдник Подмосковца
…И по рёбрам дубовых лестниц
Мы прокатим с тобой на пир
Бочки солнца, тугие песни
И в рогожу завёрнутый мир.
Владимир Набоков, «Скитальцы»
2007 год. Жизнь кипит, иногда выплёскиваясь из котелка, и тогда кажется, что мир сошёл с ума. Но, как сказал какой-то мудрец, у безумства границы отсутствуют. Нет необходимости описывать всё, что происходит в мире, да и в нашей великой стране России на сегодняшний день. С этим худо-бедно справляются «Новости», газеты и Интернет. Меня интересуют лишь то, что происходит ежедневно, ежечасно у нас под носом, но чему мы не всегда уделяем должное внимание.
У меня нет цели кого-то чему-то научить или кого-то в чём-то переубедить. Просто хочется достучаться до сознания таких же обывателей, как и я. Ниже последуют этюды-эссе. Не стоит пугаться этого сложного существительного, просто в этих набросках будет присутствовать мнение автора.
Ночные песнопения.
Звенели, пели. Грязное сукно…
(Георгий Адамович)
Стояла летняя ночь. В лесу, начинающемся за нашим многоэтажным домом, трещали цикады. Все спали. Но в мире не может быть простой покой. По законам жанра его обязательно должен кто-нибудь нарушить. И это произошло. Представьте себе: вы видите уж третий сон, и тут прямо под вашими окнами четыре пьяных глотки душевно так орут:
«Мы пойдём с конём по полю вдвоём…»
Ну и так далее. Волна гнева захлёстывает вас и поднимает с постели. Вы высовываетесь в окно и видите этих «певцов». Они обнялись, идут, шаркая на весь городок, и почему-то дорога им кажется узкой. Да, и бордюры наскакивают…
Свобода и нация.
Трясётся вагон электрички, стучат колёса… Свободных мест нет, народ стоит даже в тамбуре. Мне посчастливилось занять место у стены. За окном мелькают изрисованные граффити заборы. На них можно увидеть многое, но почему-то внимание приковала корявая надпись чёрной краской: «Свобода и нация!».
Не знаю, что имел в виду автор этой фразы. По-моему в условиях нашей страны это звучит как парадокс. Да, мы получили свободу. Да, мы можем делать теперь всё, что хотим. Но так ли это положительно, как представлялось тем, кто за эту свободу воевал? Сейчас мы вкушаем терпкие плоды – результаты пресловутой свободы. У нас «одна страна и два народа». 90% бедных и лишь десять – фантастически богатых. Улицы ближайшего Подмосковья зарастают мусором, увеличилось число пьяных в общественных местах. В общественном транспорте не то, что противно, но и иногда опасно ездить, потому что выясняется, что не все водители умеют перевозить пассажиров. Вымирают целые деревни: стоит только проехать с десяток километров от МКАД, взору открываются печальные пейзажи. Дома-призраки с полуосыпавшимися крышами и разбитыми окнами, скрюченные одичавшие деревья, покосившиеся заборы… Ощущение, будто жизнь никогда не придёт в эти пустынные места, где безраздельно властвует ветер разрухи. Свобода, словно вирус, проникла во все сферы жизни. Она захлестнула нас, как цунами, после которой мало, кто остался в живых. Многие под действием свободы теряют человеческий облик.
Наша нация переживает нелёгкое время. Хотя, у неё вся судьба такая. Тем не менее, ПОЛНАЯ свобода рушит нацию. В одних чувство патриотизма, например, отсутствует, в других – зашкаливает. Конечно, появляются молодёжные движения типа «Молодая Россия», но они только появляются.
Вот и получается, что нынешняя свободная Россия пока не может создать условия для процветания нации. Пока… На сколько растянется это «пока»? Пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Гроза начинается, будем надеяться, что относительно скоро всё будет на своих местах.
О патриотизме чаще говорите.
(эпизод, имевший место в одном военном городке)
В ближайшем Подмосковье таких городков много. Их можно обойти за пять минут пешком, местные достопримечательности составляют: памятник Ленину, ДК, и так называемые «Пушки» - мемориал славы.
Днём по площади возле Ленина и мемориала прогуливаются мамы с колясками.
Дети постарше, особенно мальчишки, обожают лазить на пушках.
Ночью «на Пушках» тусуется молодёжь. Прошу обратить внимание, что в основном здесь дети военных. Они пьют и курят, разговаривают на мате и плюются. Там же и дерутся. Здесь все, кто «сидит в сетке» - от 12 и старше.
Утром солдаты вышли на уборку территории. Они подметают весь хлам прошлой угарной ночи. Мимо проходит молодой человек лет 17-18 под ручку с девушкой. Некоторые солдаты смотрят им в след. Она:
- В армию идут одни дебилы, и там им последние мозги выбивают.
- Поэтому я откошу, -отвечает он.
- Если бы ты пошёл в армию, я бы тебя не ждала…
О конце света
понедельник, 29 января 2007 г.
Что же за день такой тяжёлый – понедельник? С утра на телеканале «Россия» в передаче «Частная жизнь» обсуждают «конец света»! В студии собрались: священнослужитель, метеоролог, человек, который боится конца света и поэтому решил уйти в Пустынь и Левон Оганезов. Левон отпускал различные шуточки в стиле случаев из жизни, Человек (буду так его называть, потому что имени его не запомнила) распространял свои пессимистические взгляды на жизнь вообще и по поводу Конца Света в частности. Священнослужитель (в прошлом получивший высшее образование по специальности «атомная энергетика» и сообщивший, что к вере его привела не катастрофа в личной жизни, а умственная и духовная зрелость) светился жизненной мудростью. Между прочим, он сказал много дельного по поводу жизни вообще («Жить надо так, будто ты живёшь последний день, и все грехи впоследствии не сможешь исправить. А планы на будущее надо строить, будто у тебя впереди – целая вечность»). Этот живой по натуре своей человек поразил меня. Хотя бы тем, что не пустился в монотонные, никому не нужные нравоучения насчёт того, как вести праведную жизнь. Лика Кремер, явно не имея представления о том, как нужно разговаривать с таким человеком, начала драматизировать по поводу того, что во всём мире развелось много машин и они портят не только воздух, но и ведут к катастрофам, нехватке газа и нефти и т.д… На это Святой отец возразил Лике, заявив что ничего опасного в современных источниках энергии нет. И привёл в пример, что каждая шестая лампочка в студии и вообще горит благодаря атомной энергии. Метеоролог тоже сказал, что конец света многие учёные предрекают через 17 миллиардов лет, а некоторые – через 17 лет. Но, мол, не стоит всё так близко принимать к сердцу, вспомните хотя бы Пушкина, «Евгения Онегина»: «Снег выпал только в январе, на третье в ночь»(по старому стилю 3 января – наше 15-е). Он уверял, что раньше такая погода была нормой, и никто не удивлялся, что на Крещение идёт дождь. А ещё он сообщил, что мы наоборот движемся к глобальному похолоданию, потому что течение Гольфстрим охладилось на три градуса, что очень существенно. Между тем Оганезов заявил, что наша с вами Земля – совершенная, в одном месте оттает – в другом замёрзнет, и ничего даже в этих глобальных катастрофах страшного нет: потрясёт и перестанет. Все участники дискуссии пришли к выводу, что мы живём в информационный век, что нескончаемый поток новостей о ЧП льётся на нас с экранов телевизоров и передаётся по радио, сильно влияя на людей. Наша задача – не принимать всё это близко к сердцу. А в заключение хотелось бы отметить слова Левона Оганезова: «Будьте сами хороши, и всё вокруг вам покажется прекрасным»
Несомненно, после такой передачи тянет на размышления, касающиеся многих проблем. Во-первых, по такой цепочке: плохие новости – пессимистические настроения – вера в Конец Света. А во-вторых, поднимается такая тема - Конец Света и вера.
Итак, это, конечно, правда. Включишь новости – и понеслась: там - наводнение, там – теракт, там – землетрясение, птичий грипп и обвал в горах. На подсознательном уровне в голове укореняется крылатая фраза, автором которой является Рената Литвинова: «Как страшно жить!». Вследствие этого «автотренинга», человек с опаской спускается в метро, оглядываясь в поисках «подозрительных лиц и предметов», о которых постоянно напоминают через систему громкой связи или как там она называется. Чувство тревоги нарастает, человек становится нервным, встревоженным. Надписи, гласящие, что «У гриппа нет будущего» кажутся нелепыми, смешными. Вывод: нам не хватает позитивных новостей. А кто в этом виноват? Те, кто готовит выпуски новостей. Почему-то у них в мозгах укрепилось, что хорошая новость – не новость, а плохую для пущего интереса надо раздуть до размеров слона. И что собака укусила человека – не новость, а человек укусил собаку – новость, да ещё какая! Всё это пугает и развращает общество. Почему-то большую часть эфирного времени отнимают глобальные катастрофы и личная жизнь поп-звёзд. Всё это приведёт к тому, что часть народа «потеряется» в Интернете, часть сгинет в чаду клубной жизни, часть просто покончит жизнь самоубийством, а часть – сопьётся. Но и это относится не ко всем, а только к тем, чья сознательность слабовата или жизненные ценности сомнительны. У широких масс исчезнет чувство прекрасного, которого и так не хватает и которое следует развивать.
А теперь – о вере и о конце света. По-моему, человек не может жить без веры. Пусть он утверждает, что он – ярый атеист. Но, мне кажется, что сам термин «атеизм», или безбожие (по меркам коммунистов), неверен. Это не безбожие, а инобожие. А доказательство тому очень простое: в СССР жили «атеисты». Но они даже не осознавали, что их Богом являлся Ленин (а впоследствии – другие Вожди), Священным писанием – труды Маркса и Энгельса. Человек должен во что-нибудь верить. А божества могут быть самыми разными: любовь, близкие люди, добро, деньги, азарт, власть и т.д. Так вот, когда уходит классическая вера (для нас это – христианство), приходит другая, в случае с деньгами и азартом – похожая на идолопоклонство. А чем не религия – подкреплённая фактами и мнениями видных учёных теория о таком страшном и таинственном Конце Света? Между прочим, конец света предрекали ещё в глубокой древности, и люди верили в это и … боялись. Причём о Конце Света говорили периодически. Основанием этим толкам были войны, эпидемии и природные катаклизмы, что уж говорить о приходе нового тысячелетия? Тут уж у некоторых фантазия ох как разыгрывалась!
Мне кажется, что речь о Конце Света заходит тогда, когда в обществе и во всём мире что-то делается не так. Или когда наступает кризис общепризнанной системы. Или вообще, когда жизнь становится невыносимой.
ОБЩИЙ ВЫВОД: ПОБОЛЬШЕ ОПТИМИЗМА В ПОМЫСЛАХ И ДЕЛАХ, ГОСПОДА! НА ЭТОМ ВЕСЬ МИР ДЕРЖИТСЯ!
Домоуправление – враг?!
В Городке-17 мало домов. Он вообще маленький и уютный. Единственное, что портит всё впечатление о нём – мусор. Почему? Всё очень просто. Население каждый день производит кучи отходов, которые потом оказываются на мусорке. Правда, хозяева тоже бывают разной степени добросовестности. Кто-то считает, что если тебя не видят, от мешка с мусором можно избавиться через пару метров от дома. Не у себя же во дворе - и ладно! Дети, глядя на это дело, не утруждают себя поиском урн. В результате хлам валяется повсюду. А разве только от этого происходят подобные вещи? Тут виноваты те, у кого общий уровень культуры и сознательности ниже среднего и те, в чьи обязанности входит вывоз мусора из города. Насколько мне известно, этим работникам платят лучше, чем учителям. Но даже деньги не могут их заставить выполнять свои прямые обязанности. Поэтому, когда кучи мусора начинают сливаться в одну большую, и уже не разберёшь, где контейнеры, работники поджигают всё и отправляются восвояси. Они не задумываются над тем, что при горении современные материалы выделяют огромное количество яда в атмосферу. А на дворе лето, все открывают форточки на ночь. И мусорку поджигают аккурат вечером. Никакие жалобы на домоуправление не действовали, пока не произошло одно поучительное событие.
Из окна новой десятиэтажки виден рынок и прилегающие к нему постройки. В этих сараюшках ютятся работники рынка и строители. Среди всех сооружений выделялось одно – кирпичный Дом, в котором, судя по его виду, жили довольно аккуратные хозяева.
Вчера некоторые подлые лица снова подожгли свалку. И ушли. На этот раз пламя было таким высоким, что его оранжевые отблески были видны в окнах четвёртого этажа в доме напротив. Искры летели во все стороны. Это было в районе 11-ти вечера. Я собрала на завтра сумку и улеглась спать. Сколько времени прошло – не знаю, но проснулась я от очень странного треска. Открываю глаза: вся комната озарена оранжевым светом. Выглядываю в окно – горит тот самый кирпичный Дом. Он не просто горел – нет, так могут сказать только совсем невнимательные люди. Он звал на помощь, в то время как Огонь неистово плясал на крыше. В эту ночь Ветер и Огонь были заодно. Они дико выли, перекрывая своими голосами иногда даже вопиющий треск черепицы. Огонь и Ветер с наслаждением танцевали танго, спускаясь всё ниже и ниже. Вот они уже в Доме. Они сожрали все его внутренности, но не сломили его Дух. В ночи возникла какая-то ужасающе-фантастическая картина: все ближайшие десятиэтажки отражали пламя, окружающие предметы стали оранжево-чёрными. Впечатление усиливал Плач Дома. Его деревянные балки и черепица производили звуки, подобные тому, что получится, если в раскалившееся на сковороде масло случайно попадает вода.
Когда уже ничего спасти было нельзя, приехала пожарная машина. Из неё вылез один человек, развернул один-единственный рукав, и стал самоотверженно сражаться с Огнём. Но последний только смеялся. Его хохот стал ещё громче, когда закончилась вода в цистерне. Пожарные уехали.
Когда машина с мигалками возвратилась, от Дома остались только кирпичные стены, хваченные пламенем. Загорелась даже земля вокруг него. Пожарные потушили Огонь, и уехали. Всё стихло.
На утро мне открылась ещё одна страшная картина. Дом, весь в саже, дымился. Это были его последние, седые слёзы. Больше в нём никто не будет жить…
А что, если бы от искр загорелись машины, припаркованные неподалёку? Тогда-то уж точно некоторые структуры «получили бы по голове». Ведь это было бы делом более широкой общественности, не правда ли?
Очертания современности
На город Настоящее спускается закат. Багровое солнце отражается в стёклах многоэтажек.
Надо заметить, что город этот ничем не отличается от обычных современных крупных городов. Это каменный лес, в котором тридцатиэтажные дома – деревья, а настоящие деревья – трава. В лесу, словно жуки, ползают легковые и грузовые автомобили, а самолёты летают в небе, словно птицы. В таком каменном мешке привыкли жить люди.
Итак, Настоящее – город-призрак, тонущий в тумане собственных заводов. У этого города три воплощения – на земле, под землёй и в небе. Под землёй живёт гигантский паук, созданный людьми для удобства передвижения по городу. Каждое утро это ненасытное чудовище распахивает железные челюсти и поглощает сотни тысяч человек. В утробе у этого спрута тяжелый застоявшийся воздух, пыль и ужасный грохот, от которого хочется подальше спрятаться. Солнце там заменяют висячие люстры, тусклый свет которых не внушает доверия. Но люди радуются своему изобретению, они выходят на свет, щурясь, поглядывают на часы: «Успели!» На земле – другой город. Это как раз тот каменный лес, цветущий рекламными плакатами и светящимися вывесками. Но цветы эти не пахнут. Более того, в них нет ничего живого. А люди довольны, что они всю свою жизнь потратили, чтобы заработать себе на небольшой ящик в каменной коробке. Они гордятся, что работают в престижном месте. Каждый день одно и тоже: прилично одетые люди с портфелями в руках спешат, спешат. А куда вы спешите? Туда, где все одинаково одеты, туда, где тускло светятся мониторы компьютеров. После работы всё население города делится. Часть отправляется в свои каменные ящики. Там их ждут дети, поглощённые новой виртуальным действительностью. Часть же народу, в основном до двадцати пяти лет, едет тусоваться в «реальные места». Там, в подсвеченном цветомузыкой помещениях, разогретая толпа предаётся диким танцам под некое подобие музыки. Люди вливают в себя обжигающую влагу, дымят кальяном и «забываются». Казалось бы, что всем хорошо: кому-то главное попасть на футбольный матч и там оказаться в толпе фанатов, кому-то – раствориться в клубной жизни, лишь немногие каждый вечер возвращаются домой, пытаются воспитывать детей, засидевшихся у компьютера допоздна. Лишь немногие в городе понимают, что такое реальность.
В Настоящем почти нет правил. Общество города недавно пережило тяжёлую болезнь, давшую осложнение под названием Демократия. Осложнение это в разных слоях общества дало определённые результаты: десять процентов общества живёт, ни в чём себе не отказывая, презрительно кривя губы при виде родного города. Такие люди обычно уезжают в тёплые края. Большая же часть населения Настоящего пытается существовать.
Да, общество ликовало, когда в городе установилась свобода. Лишь немногие понимают, что свобода от всего – плохо. Тем, кто это понимает, живётся несладко в Настоящем. Зато у них есть Понимание и Духовные ценности. Эта вакцина очень хорошо защищает их от болезни, поразившей население города. Эта болезнь не оставляет видимых следов на теле, она не передаётся воздушно-капельным путём. Она проявляется только в том, что некоторые перестают получать удовольствие от жизни, у них постоянный привкус горечи во рту. А большинство и не знает, что они больны. Те же, до чьего сознания доходит, чем они больны, не всегда находят выход из положения. Эти люди потерялись во времени и пространстве, в их воспалённых умах смешались самые простые общечеловеческие понятия.
Закат разгорается. Под усталым солнцем бродит множество пророков. Все они признают, что в городе наступил кризис. Только решать эту проблему они предлагают по-разному. Чем дальше, тем слаще речи некоторых проповедников. Многие люди идут за ними, но немногие знают, что нет пророков в своём отечестве. Больное общество никогда не станет внимать голосу Здравого Смысла.
Что ждёт город по имени Настоящее завтра? И будет ли оно, это завтра? Закат угасает, целая ночь впереди. Непростая ночь. Из неё два выхода: или люди после горячки придут в себя и вступят в новый день перерождёнными, или ночь будет длиться вечно. Тогда народ ослепнет окончательно и погибнет. Пожелаем же Настоящему скорейшего выздоровления!
Утро жителя Подмосковья
Для тех, кто живёт в Подмосковье и работает в Москве, рабочий день начинается примерно в пять часов утра. Выход из дому – в шесть. Маршрутка, электричка. Тут и начинается интересное.
Когда собирается много людей в одном замкнутом пространстве, очень интересно за ними наблюдать. Мужики «перетирают темы» (современное выражение, означающее «разговаривать о наболевшем»). Чаще всего они говорят о ментах, женщинах за рулём (очень обидно слышать, что женщину за рулём надо запретить), о работе и озорниках-сыновьях, которые опять что-то в школе натворили. Женщины обычно углубляются в сканворды или журналы. Но есть у нас в электричках такое, чего, я в этом на сто процентов уверена, нет ни в одной стране мира. Это явление называется несанкционированная торговля. Это когда ты уснул, удобно расположившись у окна, и тут резким движением руки торгаш распахивает дверь вагона и нещадно бодрым голосом начинает предлагать тебе пальчиковые батарейки, журналы, носки, пятновыводители и влажные салфетки и ещё много полезных изобретений человечества. Каждый раз я поражаюсь оптимизму этих ребят, которые, скороговоркой произнеся длинный перечень товаров и цен, радостно добавляют: «Кто чем заинтересовался – спрашивайте, я подойду». Люди добрые, ну зачем, зачем мне носки в шесть утра? Эта процессия как раз в течение часа успевает обойти все вагоны. Иногда программу оживляют обалдуи с гитарами, старики с гармошками и … один человек, которого знают все, кто каждый день ездит на работу. Это голицынский бомж. Печальное зрелище, но он себя ведёт так, что его нисколько не жалко. Каждый раз он выкидывает какие-нибудь новые номера. Последний раз он ходил по вагонам в пальто, из кармана которого торчал батон белого хлеба, и утверждал, что он три дня не ел. Потом начал выть и обращаться к «зрителям» на первых рядах: «Неужели вам меня не жалко? И у вас сердце кровью не обливается? В мою шапку влезет всё. И мобильник, и баночка красной икры…» Мужики обычно его приветствуют: «О, смотрите-ка, артист пришёл!».