Старуха

       
       Мне 72 года, и чтобы мой розовый череп не светился сквозь сильно поредевшие волосы, я ношу благородные шляпки с вуалью. С вуалью над морщинками на моих веках. Но у меня те же что и прежде, больше, карие глаза и я стройнее и прямее тех, что живут теперь вместо меня. И я ношу красное, и по фигуре. Я знаю, как одеться лучше, этих новых. Но я не могу больше раздеться для мужчины. Я очень похудела. Во дворе меня называют карликовой собачкой, да мое лицо осунулось и напоминает мордочку, и порой я дрожу.
Я на вершине, где могу поместиться одна и более никого. Я слишком знаю и чувствую, чтоб слушать бред, который теперь несут люди. Только порой встречаю на пути его. Такого умопомрачительно молодого и не похожего на прочих. Невысокий и легкий, с синими глазами и крупным, свернутым на бок носом. Он похож одновременно на поэта и на бандита. Я бы многое дала, чтобы узнать, что там, за этой внешностью. Если там нет интеллекта, и высокого духа я потеряю последнее, что связывает меня с этим нелепым миром. Тогда лучше мне отвязаться от этого пустого обломка уныния, на котором я пытаюсь найти смысл тому что встаю утром, ем, держу в порядке себя и свой дом, ложусь спать и так бесконечно в ничтожных заботах, не вызывающих уже даже досады.
У меня остался единственный достойный собеседник, это я сама. И эта беседа закончится однажды, но не сейчас. Сейчас я иду по весенней улице в направлении гастрономии. Я иду в весне, принадлежащей другим, но конечно и я могу любоваться молодой зеленью и вдыхать запахи земли. И боже, навстречу мне идет он! Как же я выгляжу?
- Вы прекрасны, стройная леди! Эдуард, с Вашего позволения! Не молчите так выразительно, прошу Вас. – и, о, какая ироничная и полная откровенного намека улыбка, что с ним?
- Что со мной? Но может лучше поговорим о том, что с Вами? Я же все увидел в Ваших томных взглядах и понял. Извольте, я Вас возьму сегодня, так и быть.
Я онемела и, сжав у груди кулачки, смотрела на него, может гневно, а может умоляюще.
- Простите, что с Вами? Вам нехорошо? Почему Вы на меня так смотрите?
Это он мне? Да он только что заговорил со мной! Мне все почудилось!
- Ничего, ничего. Не беспокойтесь, закружилась голова. Все в порядке, простите, я пойду.
Что случилось? Он так удивленно и брезгливо обратился ко мне. Конечно, всем отвратительны старые маразматички. Противно кружится голова и очень стыдно. Быстро в магазин и после этого забьюсь в свою старую нору, где мне единственное место.
Хотя поход в магазин не самое интеллектуальное мероприятие, но все же простые разговоры, несколько сказанных кому-то слов отвлекают. Возвращаюсь по прозрачным, легким сумеркам даже слегка повеселевшая и посвежевшая. Вообще не дело закрываться и ставить на себе крест. Надо выходить. Например, на симфонический концерт, в музеи. Нет, я не сдамся. Отныне я все равно живу, вопреки всему.
Захожу во двор и снова вижу его, слабеют ноги. Улыбается. Мне!
- Вы уже хорошо себя чувствуете, я вижу? Но может быть Вам помочь?
- Нет, у меня легкая сумка, спасибо. Тоже пытаюсь улыбнуться недоверчивыми губами.
- Весна, задумчиво протянул он
-В тот месяц май, в тот месяц мой
 во мне была такая легкость,
 и, расстилаясь над землей,
 влекла меня погоды летность.
 Каждый год, как что-то новое чувствуешь это, правда?
- Красивые слова, сейчас редко читают стихи, наверное, потому, что не имеют поэзии в жизни.
- Кто-то имеет, кто-то нет. Будьте здоровы, хорошего вечера!
 Какой же он! И прочитал о весне так, как будто летность и легкость еще могут иметь ко мне отношение. Как будто и я участвую в жизни. Я нечаянно прошла мимо своего подъезда, да сейчас и невозможно быть запертой в квартире, я хочу двигаться. Идти и куда-то нести свою ставшую огромной душу!
Так ароматным майским вечером в сквере одного из спальных районов Москвы оказалась танцующая старуха. В узком красном платье, маленькой черной шляпке с вуалью и пакетом из супермаркета в руке.
Да, я танцевала, и на меня осыпались белые лепестки с отцветающих яблонь.