Владимир Внуков… Владимир Константинович Внуков…
Интеллигент, "технарь", инженер, он в те далёкие семидесятые занимался кибернетикой. Однажды он прочитал нам лекцию на тему:"Думающие машины. Заменит ли машина человека". Лекция была фантастически интересной. В конце лекции был сделан вывод: да, заменит!
Он писал прекрасные стихи. Педантично точные, отточенные, выверенные.
Владимир Внуков обладал поистине энциклопедическими знаниями, благодаря чему с изяществом, достойным подражания, однажды разоблачил плагиатора, явившегося к нам на Литобъединение. Он мастерски читал стихи. Благодаря ему я узнал и полюбил поэта Алексея Недогонова. Когда Владимир Константинович читал вслух стихотворение Недогонова "Там, в саду, за тигровою...", он давал стихотворению название "Яблонька" и предпоследнюю строку читал "и не встретишь заполночь".
* * *
Там, в саду, за тигровою
изгородью, с жаждою,
яблонька, заигрывая,
бьет поклоны каждому.
То, как бы обвенчанная,
в круг к подругам просится,
то ревнивой женщиною
в руки ветру бросится,
то — в движенье медленная —
тополю поклонится...
Ой, у ветра ветреная
все-таки поклонница!
...Так в ушко иголочное
входит осторожная
грусть моя проселочная —
ниточка дорожная.
— Ну, откликнись! Где же ты?
Расскажи мне — что же ты?
Как тобой пережиты
дни, что порознь прожиты?
Ах, зачем ты, палевая
даль, меня вымучивая,
грусть мою вымаливая,
наизусть заучивая,
не ответишь запросто,
как она б ответила,
и не встретишь запросто,
как она бы встретила?
1935 г.
А это – стихи Владимира Внукова.
За полночь
Безлюден город.
Скатерти асфальта
Заставлены домами, как сервизами.
А я как заяц:
Бьюсь в слепящих фарах;
А я как голубь:
Жмусь к теплу карнизов.
Безлюден город
Серые афиши
За мною гонятся голодной дикой стаей,
А я как стайер,
Не достигший финиша;
А я как спринтер,
Сорванный на старте.
Безлюден город.
Выхлестан дождями.
Для крепко спящих не страшны помехи.
А я как гость, которого не ждали;
А я как гость,
Который не приехал.
* * *
Ярко-красные – к сильном у ветру –
Пламенеют за далью закаты.
Я и верю тебе, и не верю.
Достаёшься ты мне загадкой.
Ухожу я один за околицу
И хочу затеряться, запутаться.
Мне забыть всё земное хочется,
Только разве оно забудется?
А под утро совсем непрошенно
Ветерок задувает звёзды.
Не с тобой всё земное прожито,
Не с тобой я считаю вёсны.
Только верю тебе и не верю.
Не разгадывается загадка.
Только красные – к сильному ветру –
Догорают за далью закаты.
Березка
Привезли ее
должно быть, на рассвете
стройную,
с прозрачными каплями слез
на тоненьких листьях.
Слезы падали
на чужой и холодный асфальт.
А когда из-за мокрых
коричневых крыш вылилось солнце,
и я пришел на остановку,
она, дрожащая
еще влажными листьями
лепетала что-то грустное,
нежное рассеянному ветерку.
С тех пор всякий раз,
когда отходит троллейбус,
я оглядываюсь.
Она стоит на том же месте
и все ждет.
И кто знает, чего она ждет.
Осень
А в городе осень. Дожди зачастили.
Засыпало желтыми листьями.
Настала пора ежегодных чистилищ,
что всех избавляют от лишнего.
А в городе осень. Шаманят вороны
на черных вороньих базарах.
И прячутся люди в пустых подворотнях
под мокрым, холодным базальтом.
А в городе осень. Торгуют цветами –
последними, хрупкими, в инее.
И одержимые ищут свиданий
под длинными, длинными ливнями".
Бабье лето
Бабье лето помочь мне спешит.
Светлой медью березы плавятся.
Напиши эпилог, напиши.
И не надо меня оплакивать.
Я теперь на исходе дня
все такой же – ни стар, ни молод.
Напиши, что ты любишь меня,
что ты жить без меня не можешь.
В конце семидесятых Владимир Внуков уехал в город Пермь. Там, наверное, он живёт и поныне.