Случай, внезапность, поворот….
Все это и есть моя жизнь.
Мне было двенадцать, когда я влюбился в свою одноклассницу. Девочку неяркую, но свободную в своем поведении. Мне казалось, что надо сделать первый шаг и она будет думает только обо мне…, влюбится в меня. На День святого Валентина я подарил ей подарок с сердечком. Она обрадовалась, сказала спасибо, а вечером на танцах сделала вид, что не знает меня. Я переживал до слез, но отец объяснил, что девчонки странные создания и я еще не раз буду из-за них страдать: "Относись к этому проще". Как проще я не знал, но успокоился. Разочарование первой любви длилось до восемнадцати лет.
Я влюбился в блондинку из параллельной группы. Боже как я ее любил. Мне хотелось ее разжевать и съесть всю без остатка. Я не людоед, но ощущения были так явственны, что я глотал слюну, предвкушая удовольствие от прикосновения к ней.
Ирен других студентов не замечала. Обо мне вспоминала, когда ей было что-то нужно, но я был в восторге и от этих крох. Никогда не упускал шанса лишний раз встретиться с ней, старался бывать везде, куда ходила она. Я заметил ее стремление знакомиться с мужчинами старше ее, посещать дорогие рестораны, покупать сверхмодные вещи. С деньгами было туго, но я всегда находил чем накормить ее голодную, но супермодную. Она торопливо ела, а я улетал на небо от ее милой улыбки с ямочками на щеках, которой она меня благодарила. Меня не останавливало равнодушие Ирен, казалось еще чуть-чуть и..., я буду сидеть вместе с ней на лекциях; носить ее на руках; танцевать, обнимая ее под тихую музыку.
***
В тот вечер забирая у меня последние деньги, Ирен предложила поехать с ней в казино. Как всегда с восторгом я принял ее предложение, но за вход заплатить мне было нечем. Она ушла, а я как настоящий рыцарь зашел в небольшое кафе и стал ждать Ирен, что бы проводить ее домой.
Стрелки часов лениво двигались, отсчитывая томительные минуты ожидания. У меня рябило в глазах от количества и многообразия посетителей казино: они приезжали - входили, выходили - уезжали. Мне стало казаться, что я не замечу Ирен в этом потоке людей, но я увидел ее сразу. Она вышла поддерживаемая лысеющим мелким карликом. Улыбка с милыми ямочками на щеках сияла не для меня. Они сели в шикарную машину и укатили в ночь. Разочарование, боль, удар по самолюбию....
Я выругался и огляделся. Никто не смотрел на меня осуждающе, извинятся было не перед кем. Подчиняясь желанию увидеть идиота, отдавшего последние деньги девушке, что бы она занималась сексом с другим, я уставился на свое отражение в зеркальной стене. Хотелось избить себя ногами до боли, до крови..., но мое внимание привлекло отражение хилой невзрачной девушки, она плакала. Чужое горе было не кстати. Хуже, чем мне никому быть не могло. Девушка всхлипывала, постоянно сморкалась. Была какая-то прокисшая, что раздражало меня еще больше.
- Кто тебя-то бросил? - резко спросил я от злости, еще мне ее и жалеть.
- Ни кто, – замотала она головой, как лошадь от мух.
- Почему тогда плачешь?- Я не понимал, какое горе может быть тяжелее, чем измена любимого человека. – Расплатиться нечем? - Девушка достала из сумочки не вскрытую пачку тысячных банкнот. - Так что случилось такого, что ты столько салфеток перепортила?
- Это утром произойдет, – приступ рыданий заглушил фразу, - я замуж выхожу.
Нет! Женщины странные существа, их замуж не берут – ревут; берут – то же ревут. Понять женщин, особенно сегодня было для меня чем-то непостижимым. Обида на Ирен душила, хоть сам реви. Ушел бы, но девчонка уже вцепилась в меня, как утопающий за круг. Ясно, нашла бесплатные уши, что бы выговориться.
- Ты его не любишь?
- Я его не видела еще, - взвыла она: - шейх он старый. Меня по фотографии выбрал, там что-то по гороскопу совпало. - Слезы и сопли текли ручьем: - А у меня Том есть. Мы любим друг друга очень..., - она захлебывалась, салфетки не спасали от такого потока влаги.
- У тебя же деньги есть! Беги к своему любимому. Кому нужна сбежавшая невеста....
- Не могу. У нас договор заключен. Искать начнут, что бы деньги вернуть. Мы не успеем далеко уехать....
***
Она ревела и ревела, не выпуская рукав моей уже мокрой рубашки. Будь это в другое время , будь у меня другое настроение, я никогда бы не последовал тому, что во мне начало зреть: - Так значит шейх старый....
Зачем старикам молодые жены? Что они могут им дать? В чем их преимущество перед нами молодыми? Я жалел не плачущую девчонку, а восставал против богатого карлика с которым ушла Ирен. Сравнивал свою любовь, свою страсть с пачкой тысячных купюр и не верил, что они могут быть важнее, ценнее моих искренних чувств. Обида переросла в злость против всех взрослых богатых мужчин. Почему только старики шутят с нами молодыми? Почему мы им уступаем и прощаем? Из уважения к их почтенному возрасту?
- Свадебное платье сильно открытое? - Мой вопрос удивил меня самого.
- Это не платье, национальная одежда. В ней ничего не видно. Зачем ты спрашиваешь?
- Ты забираешь деньги и едешь со своим парнем куда-нибудь подальше,- начал рассуждать я, и вдруг уверенно выдал внезапно возникший план: - В свадебной церемонии вместо тебя буду я! Потом скажу, что это была шутка. Ты далеко, а я в качестве жены ему не нужен. Шутка, она и есть шутка! Мы все весело посмеемся, - я знал, что смеха будет мало, но я ждал удовлетворения. Я хотел увидеть унижение хотя бы одного старика. Увидеть его беспомощность и удивление. Деньги ему не помогли - невеста сбежала. Я хотел почувствовать себя сильным и умным противником. Месть лысому, увезшему Ирен, нашла выход. Я буду смеяться последним!
- Я помогу тебе одеться..., - бубнила девчонка, рассуждая: - ты худенький, никто ничего не поймет…. Моих родителей на свадьбе не будет.... Побольше косметики, на моих фотографиях очень много косметики, и все.... Ой! Спасибо. Ты такой хороший. Когда я расскажу Тому, вот смеху-то будет....
Я даже не подозревал, что в гостиницах могут быть такие шикарные номера, но оглядываться было некогда, мы торопились. Надо было успеть до утра. Совместными усилиями я превратился в сноп из ярких тряпок, с жирно намалеванным лицом.
Вдруг меня взволновало, как я пойду домой босиком и раздетый, если церемония будет вне гостиницы. Мы быстро сообразили, что рубашку и джинсы можно приспособить в качестве груди, а вот кроссовки так никуда и не смогли спрятать.
***
Ближе к полудню пришли женщины, что бы одеть невесту. Увидев разряженного меня, одобрительно закивали, довольные моей готовностью к церемонии. Они навесили на меня кучу тяжеленных украшений. Я как-то сразу устал, даже забыл опасаться что бы никто не зашел в ванную, где пряталась настоящая невеста. Она должна была уйти сразу после нас.
На церемонии я делал все, что мне говорили: с кем-то держался за руки; кому-то кланялся, что-то повторял; то сидел неподвижно, как истукан; то раскачивался в такт ритмичной музыке. Было нудно, тягуче и странно медленно. Несколько раз всплывала мысль: зачем мне все это надо, но обида на стариков-шутников не прошла. Я помнил о мести....
Наконец меня оставили одного в спальне того же номера, откуда увели утром. Не огорчился и не испугался, что дверь заперли снаружи. Все к лучшему. Быстро переоделся, что бы предстать перед старым женихом во всей своей красе. Теперь шутка будет еще острее, когда он на брачном ложе увидит парня, а не молоденькую девушку. Откуда во мне было столько злой наглости, не знаю, но я очень хотел завершить начатое. Хотел увидеть растерянность, разочарование и боль человека, который мне лично ничего не сделал. Я улегся и спокойно заснул.
***
Меня грубо столкнули с кровати. Рухнув на пол, спросонья заорал: - Вы что звери?
- Ты кто? – вопрошали ноги в сандалиях. Попытался встать, но сильный толчок в спину пригвоздил к полу. Пока со мной не будут обращаться по-человечески, буду молчать, решил я. Вопросов больше не было, видимо сандалии потеряли ко мне интерес, они куда-то удалились.
Почему-то мне было все безразлично. Мимолетно порадовался, что меня оставили в покое, и теперь я могу вздремнуть. Мне нужен отдых, все-таки двое суток бодрствования, а чтобы смеяться последним нужны силы и ясное сознание....
***
Первые лучи солнца пытались разбудить меня. Что-то было еще, что беспокоило, но я решив: посплю и все пройдет, улегся удобнее.
- Кто ты такой? - властный спокойный голос не сулил ничего хорошего. Я увидел его хозяина, он стоял у окна. Высокий сухопарый старик с орлиным носом. Днем на свадьбе мне не удалось как следует его рассмотреть. Теперь я видел его: старого, богатого, привыкшего повелевать. Я видел того, кто мешает нам молодым любить и быть любимыми, отбирая у нас девчонок своими деньгами. Ненависть к нему, к ним всем взрывала меня изнутри. Я встал, нарочно медленно отряхнулся, расправил плечи и глядя ему в глаза, заявил с не менее величественной интонацией, чем он:
- Шейх, ваша свадьба - шутка! - На получи. Подавись и умойся. Вот как я тебя сделал.
- Шутка?
- Шутка! На свадьбе вместо девушки был я! Ваша невеста вчера утром уехала так далеко, что вам не догнать. - Я говорил наслаждаясь своим превосходством, предчувствуя его разочарование и унижение.
- Шутка в том, что на свадьбе ты был невестой?
- Я! - Меня распирало от гордости – я отомщен! Но старик удивлял своим спокойствием. Почему он не ругается, не топает ногами, почему молчит? Может, не понял, что я над ним жестоко посмеялся? Я напомнил: - Все было шуткой!
Он прошелся по комнате, поднял что-то с кровати, куда я сложил все вещи невесты. В упор посмотрел на меня: - Церемония прошла по всем правилам. Ты выполнил все необходимое, что требовалось от невесты, - старик на секунду задумался: - ты теперь моя жена.
- Теперь шутите вы? Я не могу быть вашей женой - я мужчина!
- Но ты же мог быть моей невестой. - Я испугался жесткости его голоса.
- Вы не так поняли…
- Я все понял правильно, – прервал меня старик: – я уважаю обряды моих предков. Признаю тебя своей женой! Брачную ночь мы провели вдвоем в этом номере. - Он быстро вышел из комнаты.
Я бросился за ним, но дверь захлопнулась перед моим носом.