Записки о празднике со слезами на глазах (опубликовано в областной газете "Омская Правда" 14.05.08)
Мой пятилетний сын 9 мая впервые в своей жизни побывал на салюте. Мы семьей пошли его смотреть к супермаркету «Первый этаж» на 21 Амурской. Ребенок сидел у меня на плечах и был очень счастлив. Казалось, выбрали самое безопасное место – на крыльце магазина, поодаль от толпы. Увы. День Победы для нашей семьи закончился в приемных отделениях скорой помощи. У ребенка гематома на виске, у жены – сотрясение, кровопотеря и свежий шрам на голове в пять сантиметров. Подброшенная вверх бутылка из-под пива задела сына по касательной, а затем разбила в кровь голову моей супруге. Кинул ее малолетний урод из шумной компании, «праздновавшей» рядом.
Поля брани
«Представляете, «скорая» из центра 48 минут ехала, везде народ с ума сходит, машины бьет по дороге», - рассказывает один из фельдшеров, пока меня с сыном везут в больничный городок в Нефтянниках. Автомобиль в этот момент внезапно круто виляет, а шофер матерится. Из темноты прямо под колеса наперерез «скорой» бросается человек пять прохожих. Приняли ее за маршрутку. За полночь только в приемник ГБ-1 пойдет целый поток сбитых на дорогах. С переломанными ногами и вывороченными бедрами, с тяжелейшими травмами позвоночника. Кто-то не трезвел даже после пережитого стресса. Одного мужчину с огнестрельным ранением доставили в морг, где он «внезапно» для врачей очнулся. Что вызвало бурю нездорового восторга среди нетрезвой части пострадавших. Кто-то просто отказывался поверить в то, что с ним произошло. Молодой человек спортивного телосложения полностью лишился глазного яблока. Его выбили ногами толпа пьяных малолеток. «Просто сидел на скамейке, салют смотрел, по сотовому разговаривал. Только и успел запомнить чью-то пятку перед лицом», - рассказывал он медсестрам. А в приемное отделение ДКБ-3 в полвторого ночи двое молодых таджиков принесли 14-летнюю девушку. На шестом месяце беременности в мертвецком алкогольном и наркотическом опьянении. Что и констатировали дежурные врачи, отослав визитеров в соседний роддом.
О человеческих потерях утром в субботу еще будут напоминать усыпанные битым стеклом и запятнанные запекшейся кровью омские улицы и перекрестки. Кому-то из водителей, пытавшимся уйти от столкновения, придется сбивать столбы и деревья на обочинах. Как, например, на Шебалдина. Весь центр был буквально засыпан объедками, и дело тут вовсе не в нерасторопности коммунальных служб. Педагоги гимназии №115 будут с ужасом созерцать, во что «салютующая» толпа превратила школьный двор (накануне тщательно «вылизанный» учениками на субботнике). Но что еще больше поразило учителей, так это практически повальное похмельное состояние старших классов в субботу утром. Ученики спали за партами и хлестали минералку. А в это время на улицах из приемных отделений скорой помощи по домам тянулись кучки забинтованных и окровавленных. Впрочем, эту «дань» народное гуляние отдавало до утра понедельника. В ГБ-1 вечером в воскресенье носилки «скорой» продолжали заезжать с интервалом в 5-10 минут.
Эхо войны
10 мая ближе к полудню звонок в домофон: участковый. Скажу откровенно, даже не надеялись. Замечаю погоны старлея. «Прежний ушел на повышение, а нового участкового пока так и не прислали, вот и приходиться...вместо него бегать. Простите, в три утра с работы пришел», - словно извиняясь, поясняет оперуполномоченный. За три часа до салюта на площади перед амурским супермаркетом милицейские кордоны еще пытались «отфильтровывать» пьющих из стеклянных бутылок. «А потом как повалило…Всю ночь потом их по дворам отлавливали, а они тебе: «Мы же просто пиво пьем», - вздыхает старлей.
Его по-человечески понять можно. У милиционера в папке таких вот справок из приемника ГБ-1 о пострадавших целая стопка. В эту ночь здесь на салюте и после бутылки били не только об головы моей жены и сына. И били не только бутылками. «Фейерверки» в окрестностях продолжались до утра. Для большинства пострадавших шансы на то, что виновные будут найдены и адекватно наказаны, условно говоря, близки к нулю. Во-первых, традиционно циничный парадокс – толпы народу, но почти никаких свидетелей. А кому оно надо? Тотальная пьянка в темное время суток.
Протокольная формальность звучит зловеще безнадежно. Как знать и кто такой не знаем. «Значит, неизвестный», - начинает милиционер. Действительно, что с того, что я и супруга запомнили все приметы хулигана? Под них запросто подходит вся малолетняя шпана. Во-вторых, закон так же цинично классифицирует побои, телесные повреждения, вред здоровью и увечья. «Скажем так, нужно сломать руку или ногу, чтобы это было классифицировано как повреждения средней тяжести. Да и в лучшем случае, если удастся доказать в суде, виновный получит какой-нибудь условный срок. Так будем писать заявление?» - с отчаянной тоской резюмирует старлей. И вспоминает, как все прошлое лето провел в качестве свидетеля на процессе, где женщина безуспешно пыталась посадить своего мужа, «кухонного боксера» с ежедневным стажем.
В общем, шансов действительно никаких. Из формальности нам дают десять дней подумать. И два варианта. В первом случае – если приметим урода на улице и позвоним в дежурку, есть вероятность, что для его задержания вышлют наряд. Или ищите сами. Откровенно и по-человечески деликатно. Прощаясь, милиционер непроизвольно прячет глаза. И, глядя на внушительный синяк на виске моего сына, бросает: «Вообще, за такое ублюдков об стену надо». Не думаю, что за эти строки и меня, и его можно упрекнуть в пропаганде жестокости и насилия. У старлея, как выясняется, двое пацанов – семи и восьми лет.
В чем сила, брат?
Значит, «ищем сами». Расчет прост: вчерашнюю компанию я прежде неоднократно встречал у того же супермаркета «Первый этаж». Значит, местные. Беру в качестве группы поддержки крепкого шурина, год назад дембельнувшегося из РВСН. Начинаем подворовый обход, поквартирный обзвон и телефонный опрос. «Сарафанное» радио работает безотказно. Уже через час чуть ли не весь переживший праздники Амурский поселок знает, кого и зачем мы разыскиваем. Большинство знакомых «по-братски» негодуют и скептически сочувствуют. Кто-то предлагает пивка, большинство делятся «подвигами». Еще через час уже «забита стрелка» - искомая компания почти в полном составе пьет водку на задворках местной школы. Необходимый инструктаж от местных "разводил": разговор будет джентльменский, «по понятиям», за своими словами стоит следить. И настойчиво предостерегают, что кого-то метелить уже нет смысла и в данной ситуации смерти подобно. Речь сейчас идет лишь о том, смогу ли я что-то доказать и стоит ли говорить о каких-то отступных.
Отсалютовавшего стеклянной тарой в мою семью узнаю сразу. Именно он накануне принялся пьяно извинятся, когда увидел, как голова моей супруги начинает заливаться кровью. Парень стоит напротив меня, прячет глаза за темными очками, немногословен, пьет пиво, ссылается на тяжелую и смутно запомнившуюся ночь. И как-то неожиданно для остальной компании уходит. «По понятиям» правда не на моей стороне – как и кто кидал бутылку я видеть не мог, поскольку стоял спиной и с сыном на плечах. В общем, сейчас должен уповать лишь на чистосердечное раскаяние свидетелей. Усталая и похмельная молодежь, естественно, рассказывает нам сказку про залетного и сумасшедшего «казачка», который невесть откуда присоединился к их компании. Внезапно стал кидаться бутылками и так же скоропостижно растворился в массовке, когда поднялся крик. «Таких беспредельщиков надо наказывать, если встретим – отметелим по полной», - картинно соглашаются одни. «Ни я, ни он, к примеру, в пьяном бреду вообще на ребенка никогда не замахнулись бы», - жестикулирует другой. Конечно, сдавать своих тут не принято. Только вот получается, что все эти будущие «богатыри» земли русской расписываются в собственной трусости.
Но итог «переговоров» обескураживает: оказывается, вчера мне следовало самому начать бить бутылки и морды подозреваемым. А трусливо и беззастенчиво врать в глаза на языке этой шпаны называется «очень грамотно съезжать».
- Сейчас было бы все проще. Если б ты сразу без разбору их мутузить начал. А так ты срулил, когда за «скорой» и милицией побежал, - объясняет мне авторитетный «разводила».
- Погоди: то есть я должен был напроситься за драку в дежурную часть, пока моя жена кровью истекала, теряя сознание и мой сын в истерике ревел?! А кто был бы рядом с ним?!
- Зато мы сейчас смогли бы что-то доказать. Лично я бы поступил именно так.
- Понимаешь, но я – не такой!
- А надо становиться таким! Жестким по-максимуму.– Это звучит почти как приговор всей интеллигенции.
Напоследок парни просят на машине отвезти их к магазину и добавить денег на водку. И заверяют, что моей супруге за разбитую голову в лучшем случае светят извинения от виновника. С цветами, представляете?
Неужели перед любым из нас сегодня должен вставать вопрос об истинной справедливости? Когда тебе приходится выбирать, что важнее: надежда на Божий суд или, как говорил легендарный полковник Кольт, «правосудие в стволе заряженного револьвера». Что сказать обо всем этом своему сыну, впервые в своей жизни побывавшему на салюте, я не знаю. Помню, как после «скорой» ночью вернулись с ним домой на такси. Я курил возле подъезда, а мой сын задумчиво пробормотал: «Знаешь, пап – по-моему, мы не немцев победили. Это фашизм нас победил». Фашизм в нас. А ведь ему всего шестой год. Как всем нам сегодня смотреть в глаза ветеранам? Всем тем, кто 63 года назад не щадили своего здоровья и жизни ради нашей свободы. В каком мире спустя сто лет после Великой Победы будут жить наши дети? По-моему, это вопрос действительно о жизни и смерти нынешнего общества. Потому что идет настоящая война. Против самих себя. Самоуничтожение до «победного» конца.
Никита Мисюров