Зеленый торшер и столик
(эстетствующее)
«Я живу на этой планете не одну тысячу лет, я мучаюсь здесь не один век, я страдаю и радуюсь на этом свете, потому что не могу попасть на тот. Я бессмертна… Только никто об этом не знает, никто не подозревает, никто не ведает, никто не верит…» – написала Она и поставила в конце фразы многоточие. Потом встала, подошла к зеркалу, взяла скотч и прикрепила смытую бумажку к резной черной раме.
В комнате было светло и просторно: лучи яркого весеннего солнца нагло влезали в растворенное настежь окно и неудержимо пускались в пляс на каменном сером полу; мебели не было, потому как вся она накануне была распродана, да раздарена. Да и зачем она ей, так уставшей от всего старого и так надеявшейся на избавление и искупление.
Она налила себе бокал искрящегося кислого сливового вина, села на пол, потянулась за любимой книжкой и … засмеялась громко и неистово: как могла она забыть одеться, как могла она забыть накрасить ресницы и причесать свои непослушные волосы?!
- Это что-то со мной не то творится. Это что-то странное. Это что-то новенькое и непознанное – сидеть голышом посреди комнаты с бокалом вина и книжкой руках,- подумала Она и опять засмеялась громко и стервозно.
- Я – Ведьма! Но какая же несчастная! – крикнула Она в сердцах.
Потом посмотрела на искорки в бокале, покачала головой, встала, надела серебристое вечернее платье, прибрала свои непослушные рыжие пряди, накрасила губы бежевой помадой, подвела глаза, надушила запястья и шею сиреневым ароматом, сунула ноги в шикарные туфли «Маноло Бланик» на шпильке, подошла к зеркалу, отклеила от рамы бумажку с ерундой и прошептала: «Да, какая я, нахрен, ведьма… Просто и скромно – Дура!»
Она взяла телефон, нажала на кнопку вызова и чуть слышно произнесла: «Дорогой, я готова». Потом набрала еще один номер, издевательски красовавшийся на обложке «Мастера и Маргариты» – той самой книжки, которую еще недавно пыталась перечитать, заказала диван, столик, маленький шкаф со скелетом и зеленый торшер, как у Ленина в кабинете…- Непременно зеленый нужен был ей! А потом встала с пола и стала жить дальше.