Бедная, бедная Люська

Зина Ермакова
       




       Сонная Люська медленно сползала с кресла, стоящего возле кровати «умирающей» свекрови и довольно крепко треснулась башкой о край кровати. От неожиданности она вскочила на ноги, дико озираясь по сторонам в поисках нападавшего, но проснувшись окончательно поняла, что опять никто не нападал так что искать и защищаться не от кого.

       Посмотрела на безмолвно лежащую старушку, поправила подушку и одеяло, ласково поглаживая матрац и наслаждаясь его уже привычным шуршанием. Все в порядке, можно спокойно сесть рядом и охранять покой спящей свекрови.

       Иначе как башкой, предмет находящийся на плечах назвать было трудно. Растирая набитую шишку, Люська в который раз переваривала все произошедшее с ней. И этот дом, свою дочь оставленную в далеком Львове на шее бабушки, мужа-алкаша.....

       Муж бил Люську после каждой выпивки, а пил он ежедневно. Сначала Люська пыталась дать сдачи, но вызывала своим сопротивлением только еще большее раздражение и агрессию мужа. Пробовала и милицию вызывать, и на работу жаловаться, и угрожала разводом, и даже обещала отравить. Муж плевал на Люськины угрозы с высокой колокольни и теперь уже напившись четко перечислял ее угрозы, прикладываясь после каждой перечисленной. Надо было выбирать – или жить так дальше или разменять одну комнату в общей квартире на две!? Вот этой самой башкой она и додумалась – разменять, чем вызвала взрыв мужниных эмоций, ставшего уставать от привычных причин побоев.

       -Разменять????? Орал он диким голосом и пытался сделать страшными выпученные глаза и рожу залитую красным вином.

       - Да я вас всех.... да я вам всем... да я тебя.... и твою мать.... и так на пол-часа, потом заливался слезами и словами, что его никто не понимает, потом молча хватал все, что попало под руку и гонял Люську по всей квартире, общему коридору и кухне, по двору и улице.

       Как раз в это время на бедную Люськину голову объявилась вдруг, невесть откуда взявшаяся мать мужа. Слава богу письменно объявилась, да прямо напрямик к Люське и обращалась.

       Так мол и так, дорогая моя невестушка, заболела я шибко. Ухаживать за мной некому, натуру сыночка своего родного я знаю – пьет и бьет, так что одна надежда на тебя горемычную. Приезжай милая ко мне и побудь последние мои деньки рядом, а за это оставлю я тебе лично большое наследство, которого хватит и тебе и твоей дочке на всю жизнь.

       Конечно, Люська не поверила, но появилась возможность сбежать от мужа хоть на пару недель и отдохнуть. Благо жила свекровь в Крыму у самого моря.

       Сдав дочку маме на попечение и ничего не сказав мужу ни о письме, ни о отпуске, Люська села на поезд и через сутки была уже в Крыму, а там и до свекрови рядом.

        Свекровь оказалась очень суровой, требовательной, но обеспеченной. Все было – и дом кирпичный с верандой, и комнаты с диванами, и спальня вся увешанная фотографиями хозяйки когда-то молодой и красивой в обществе разных элегантных и не очень мужчин. Люська до этого времени никогда и не слыхала о ее существовании, муж как-то сказал – сволочь, на этом знакомство с родственниками и закончилось. А бабка была разбитная. Юг, море, отдыхающие и... она свободная, без обязательств. О сыне до поры до времени и не вспоминала, но пришла старость а вместе с ней и букет болезней с одной экзотической – рак. Врачи сразу сказали – будет очень плохо месяца два, а потом все станет хорошо – на кладбище. Вот и вспомнила она о невестке.

       Проведя только пол-дня в обществе свекрови, Люська поняла, что бабке осталось мало и уход требуется приличный за ее 90 килограммами. Это она пока встает, а когда нужно будет поднимать? И вообще, отпуск на две недели, а потом – работа??. Но то, что она услышала, заставило ее больную голову задуматься.

       - Ты останешься здесь со мной до моего конца, начала свою речь свекровь. С работы уволишься, дочька поживет с бабушкой, а мой сын-алкаш попробует пожить без опеки.

       - Но мне тогда надо поехать во Львов и написать заявление о увольнении, пыталась возразить Люська.

       - Дашь телеграмму на работу, заверенную моим врачем и больницей, а жить будешь на мои деньги и ласково погладила матрац на котором лежала.

       - Дом на тебя перепишу уже сейчас, но документ получишь при условии, что будешь со мной до конца и похоронишь меня по-человечески. Документ вместе с наследством.

       Свекровь встала с кровати, достала ножницы из шкафа, слегка надрезала край матраца и предложила Люське просунуть руку во внутрь. Люська вся в недоумении и немного в страхе медленно протянула руку , запустила пальцы в глубь матраца и моментально почувствовала знакомое ощущение от хрустнувших купюр. Прихватив немного, вытянула наружу – в руке оказались деньги.

       - Эти оставь себе, улыбнулась свекровь, а остальные получишь после моей смерти.
       И тут Люська поняла, что матрац был набит деньгами. Сколько их там она не могла даже вообразить. В ее ( приобретающей свое истинное значение) голове пронеслись яркие картинки будущего. Это она будет жить в этом доме вместе с дочкой, будет сладко есть и пить, и не будет жить вечно в однокомнатной квартире с общей кухней, и уйдет наконец от мужа-алкаша. Для этого нужно только подпоясаться и подождать месяца два, как обещала свекровь.

       И вот она тут в кресле возле кровати «умирающей» свекрови уже пол-года. Да, свекровь таяла на глазах, но как-то очень медленно. Весила уже не 90 а 60, но и этот вес было тяжело брать бедной Люське, нанять кого-либо она не рискнула, чтобы не узнали про матрац. Убирала, готовила, стирала, гладила. Меняла постель каждую неделю и теряющиеся силы быстро восстанавливались от ощущения под пальцами хрустящих купюр зашитых в матрац вместе с завещанием. Люська ни с кем не общалась и отшила всех подружек своей свекрови, а та и не возражала. Жизнь медленно уходила, но присутствие невестки делало этот уход довольно комфортным.

       Люська затосковала по маме, дочери, которых не видела уже пол- года, по подругам и даже по мужу. Как он там? Мама писала, что заходит и часто трезвый, спрашивает о Люське, часто вздыхает и вроде как грустит. Люська смотрела на спящую после укола свекровь и подумала, что ничего с ней не случится в ближайшее время. Встает по нужде сама, сама поест если приготовить. Вот наготовлю на неделю, а сама во Львов на пару дней, ну максимум на неделю и опять сюда. От этой мысли Люське стало жить веселее и она засобиралась.


       Договорилась с свекровью, приготовила, убрала, наказала никуда не ходить и никого не пускать к себе, а она раз-два и вернется. С тем и уехала.

       Через два дня она уже была дома, а через три пришла телеграмма мужу – «умерла мама». Люська застыла с телеграммой в руках, а потом начала судорожно бегать по кассам и искать билет на поезд, на самолет – в Крым. Попался билет на поезд на вечер и вот Люська едет и думает лишь об одном – о матраце.

       Когда она добралась до дома и открыла дверь – перед ее глазами оказались совершенно пустые комнаты – без кресел и диванов, без мебели и без ........матраца.

       Свекровь умерла в ту же ночь, когда уехала Люська и пролежала так два дня. Обнаружила ее почтальон, принесшая пенсию. Вызвали скорую и забрали труп, скорая вызвала санэпидстанцию – сделали дизенфекцию и вывезли матрац на свалку, затем его сожгли . Мебель ночью повытаскивали соседи.

       Бедная, бедная Люська.








       Зина Ермакова
       
       Дюссельдорф

       2008 г.