Серёга вывалился на заснеженную платформу, одной рукой натягивая на голову шапку, а другой - волоча за собой сумку.
- Фу ты, чуть не прозевал. Разморило в тепле. – Он огляделся. Компания парней и девчонок из первого вагона, галдя и смеясь, двинулась в сторону перехода. Видимо оторвались от родителей, чтобы встретить новый год на даче.
- Да, таких дураков как я видать немного,- пронеслось в голове.
Снег продолжал сыпать, хотя заметно похолодало. А может, так только казалось после тёплого вагона.
Серёга спустился по ступеням с платформы и вышел на просёлочную дорогу. До деревни, где в прошлом году он купил по случаю избу, было километров пять. Летом, они провели здесь с Ольгой несколько дней. Но зимой он оказался здесь впервые.
- Чёрт меня дёрнул сорваться. Нервы совсем никуда стали. А что делать? Сколько можно? Тёща тоже хороша. Вечно подзуживает как вчера: - Оль я тут Веру встретила в норковой шубе, из джипа выходила. А муж у неё, ну ты знаешь, Колька Селезнёв из третьего подъезда. Шалопай, шалопаем был. А вот на тебе. - И в таком духе каждый день.
После подобной обработки Ольга ходит как динамит,- спичку поднеси и взорвется: " У всех мужики как мужики и зарабатывают, и дома всё делают, и жён на курорты по три раза в год вывозят, а ты только и сподобился, что на старую избу в тьму-таракани".
- А вчера, как учуяла что мы с ребятами по 100 г приняли, так вообще понесла. Ну, я конечно тоже хорош. Взбрыкнул как гимназистка какая:
- Ах, ты к маме – ну, а я тогда в деревню.- Что я сейчас здесь делать буду?
Может, пока не поздно, махнуть назад - он машинально сбавил шаг.- Нет уж, это будет полный кретинизм.
- Однако, такого Нового года у меня ещё не было: буду как сыч в одиночестве пить водку и выть на луну. Хорошо хоть у Мишки сотовый взял - будет с кем словом перекинуться. Ребята, правда, обещали, если получится, подскочить, но это вряд ли.
За этими мыслями он не заметил, как отшагал большую часть пути. Слева открылась берёзовая роща, где они с Ольгой собрали летом корзину отменных подберёзовиков. В этом месте дорога делала большой крюк. Серёга свернул на знакомую тропку, ведущую к деревне напрямки, но вскоре пожалел об этом. Дорожку завалило снегом, и он то и дело оступался, проваливаясь по пояс.
- Да что же я за болван такой? Нет что б по дороге обойти. Давно бы там был. Так нет – опять понесло!
Ему пришлось несколько раз останавливаться и, балансируя то на одной, то на другой ноге, вытряхивать снег из сапог.
- Сейчас приду, печь растоплю, стакан вмажу и спать. Хоть высплюсь.-Настроение было испорчено окончательно. С трудом миновав рощу и небольшой участок поля, он добрался, наконец, до края деревни.На улице никого не было, но дорожка была натоптана, и он без труда преодолел последнюю часть пути. Калитка оказалась завалена снегом и, чтобы добраться до избы, надо было перелезать через забор. Несмотря на все старания, снег всё же попал в сапоги и, растаяв, отвратительно хлюпал под ступнями. Лезть снова в сугроб не хотелось. В этот момент сзади послышался голос: "Эй, парень, тебе лопата нужна. Иди сюда". Серёга обернулся. На противоположной стороне улицы стоял мужик в телогрейке и валенках. На голове у него была заячья ушанка, одно ухо у которой болталось, а другое, как будто к чему-то прислушиваясь, торчало вверх. В руках он держал лопату. Приняв оклик за предложение помощи, Серёга подошел.
- Семён - протянул тот руку. Серёга пожал огромную шершавую лапу и представился. -Ты чей будешь?- спросил мужик, как будто забыв о своём предложении.
Вопрос поверг Серёгу в уныние. Ну, вот приехали. Он всегда терялся, когда приходилось отвечать на этот вопрос. Вряд ли этого Семёна интересуют его родители или жена. Однако хамить не хотелось, и Серёга ответил, как ему казалось, невпопад:
- Да мы тут в прошлом году дом купили.
- Это Марусин что - ли? – ответ, похоже, вполне устроил Семёна.
- Да я не знаю. Продавал какой-то Алексей.
- Ну, я и говорю. Лёшка- это сын её. А Маруся уж два года как померла. Лёшка, как из армии пришёл, в деревню возвращаться ни в какую не хотел. Значит продал. Так это ты что ли летом с бабой здесь кантовался?
- Ну, я.
- А сейчас чего, на Новый год приехал?
- Да вроде того.
- Один что ли? – Серёга кивнул. - Ну-ну. Слушай, подсоби а! Мне тут шест поднять надо. Поможешь? Делов - то. Приподнять только. Серёга уныло поплелся следом. Они обошли дом. Шест оказался бревном метров семи в длину и с трёхлитровую кастрюлю в обхвате. К вершине бревна была привязана капроновая верёвка, перекинутая через толстую ветвь ближайшего дерева. Комель бревна упирался в край заранее приготовленной ямы. Идея заключалась в том, чтобы, используя верёвку, поднять бревно в вертикальное положение. К сожалению, сделать это только с помощью верёвки не представлялось возможным, поскольку угол между верёвкой и бревном был мал, и основное усилие приходилось вдоль оси бревна. Чтобы схема начала работать, надо было приподнять верхушку.
Серёга обхватил ствол руками, а Семён повис на веревке. С большим трудом Серёга выпрямился. Но этого оказалось явно мало.
- Ну, ещё чуть-чуть и пойдёт – просил Семён. Серёга отпустил бревно.
- Нет! Нужен хотя бы ещё один человек - сказал он.
- Слушай, а зачем тебе эта мачта? Паруса ставить?
- Да нет. Это флюгер будет.
- Флюгер? Да на таком бревне ветряную мельницу можно установить. Что потолще не нашлось?
- Да понимаешь, отец Василий музыкальный барабан сварганил. Флюгер будет вращаться, а барабан играть. А - как тебе?
- У вас, что в деревне радио ещё нет?
- Да причём тут радио? - Семён безнадёжно посмотрел на Сергея, мол, что с таким говорить?
- Слушай, Серёга, - сменил он тему - Вот тебе лопата. Ты пока откапывайся и устраивайся. А я сгоняю за ребятами. Если нужда будет, я тебя ещё кликну. Ага?
Серёга кивнул и, взяв в руки лопату, направился к дому.
- Вот так здрасти. А я-то думал, что я тут один такой идиот. А здесь у нас целый заповедник. Это ж надо - флюгер с шарманкой.
Он хотел разозлиться, но вместо злости, вдруг почувствовал, что откуда- то изнутри, поднимается хохот. С трудом сдержав себя, Серёга взялся за лопату. Войдя в избу, он первым делом сменил мокрые сапоги на стоявшие у печи валенки и, накинув телогрейку, пошел по глубокому снегу к сараю, где, как он помнил, под навесом, оставалось два ряда поленьев. Однако, к его удивлению, дров на месте не было. Они исчезли и, видимо, давно, поскольку иначе на снегу должны были остаться следы. Надо было что-то придумывать. Взгляд остановился на полуразвалившейся беседке.
- А,всё равно надо переделывать, - подумал Серёга.
Он сбегал за топором и ножовкой. Завалив покосившийся столб, быстро напилил несколько поленьев.
- Для начала хватит, – решил он.
Растопив печь, Серёга принёс ещё несколько охапок поленьев. Ни пить, ни спать не хотелось. Пока дом не согрелся, он решил пройтись по деревне и разузнать насчёт дров.
Пройдя несколько домов, он увидел дым из трубы. Поднявшись на крыльцо, Серёга постучал. Никакого ответа. Постучал ещё. Результат тот же. А по всему было видно, что в доме кто-то есть: и дорожка чистая, и дым, и щами тянет. Серёга собрался уже было уходить (ну не хотят, так не хотят), как вдруг, с противоположной стороны, послышался звук открывающегося окна.
- Не по погоде – подумал Серёга.
Он завернул за угол и увидел, как маленькая старушка в старом тулупе, по снежной целине, смешно взбрыкивая ногами, бежала, да нет, скорее быстро плыла, от дома.
- Бабуля, ты куда? Не бойся – поговорить надо. – Серёга пытался успокоить старуху, но куда там! Бабка ещё быстрее заработала ногами, помогая себе и руками. Её движения чем- то напоминали движения черепахи на песчаной отмели.
- Отстань, хулиган! Милицию позову! – кричала она, задыхаясь.
Картина была презабавной и, глядя на нелепые движения старухи, Серёга не сдержался, и засмеялся. Это ещё больше подстегнуло её. Достигнув забора, она непостижимым образом взлетела наверх, но не удержалась и соскользнула на ту сторону. При этом одна из штакетин попала под тулуп, и старуха повисла, смешно размахивая в воздухе руками и ногами. Бабку надо было спасать. Выйдя через калитку, Серёга, утопая в снегу, приблизился к старухе с внешней стороны забора. Та безнадёжно подвывала, не выказывая уже былой агрессии.
- Бабуля, ты чего так возбудилась. Я ведь только про дрова спросить хотел.
- Знаю я тебя, наверное, Митька, подлец, подослал.
Поскольку переговорщики находились в неравных условиях: бабка висела на крючке, а он стоял без дела, то, как джентльмен, Серёга решил сначала снять старуху, а уж потом продолжить беседу. Он присел, бабка. подогнув колени, поставила ноги ему на плечи. Серёга медленно выпрямился, придерживая одной рукой старуху, а другой, держась за штакетник. Встать-то он встал, но старуха покачнулась, и Серёга второй рукой ухватился за её ногу. Чтобы бабка не рухнула на штакетник, он подался в сторону забора, центр тяжести сместился, и вся пирамида рухнула в глубокий снег. Через некоторое время оба приняли сидячее положение, отплевываясь от набившегося в рот снега, и ошалело глядя друг на друга.
- Бабуля, ты как? – спросил Серёга испуганно.
- Какая я тебе бабуля? Я моложе тебя, наверное, буду.
Вид у них был настолько комичный, что после короткой паузы оба не удержались и одновременно расхохотались. "Бабка" действительно оказалась довольно симпатичной девушкой. Платок у неё соскочил и русые волосы, вперемешку со снегом, разлетелись по плечам.
- Так чего ты от меня улепётывала?- сквозь смех спросил Серёга.
- Да брат мой, Митька, убить меня грозился, мерзавец, если я не откажусь от своей доли на дом. И ведь подсылал уже, подлец, двоих. Хорошо полковник оказался рядом с ружьём и собакой – гнал их аж до самого шоссе. Так я думала опять гости.
- А что за полковник?
- Да Пётр – бывший чекист, живёт тут. Когда трезвый – хороший мужик. Ну а уж как запьёт, так туши свет: китель, папаху наденет и идёт по деревне порядок наводить. В дверь стучит, " именем закона", пока не рухнет на крыльце. Тогда уж я его на сани, такую тушу ведь не дотащишь, собаку его – Полкана, (всегда с ним) - в упряжку и - домой. Ну а ты – то откуда взялся?
- Да дом я тут, Марусин, в прошлом году прикупил. Ну, вот и решил заехать.
- А звать-то тебя как?
- Сергеем.
- Ну а я – Наталья. Вот и познакомились. А чего ты давеча про дрова то говорил?
- Да приехал я, а дрова-то все спёрли. Ну, я и решил спросить, где разжиться.
- Дрова спёрли ещё осенью. Тут у нас недалеко дорога жизни проходит. Мы так тропу на свалку называем. Осенью бомжи по ней как муравьи шастали. Ну а как похолодало, стали в дома забираться. Ну, и пожгли. Это уж потом полковник со своим Полканом их отвадил. А дровами сейчас только в лесу разжиться можно. Возьми пока у меня. Мы с мужиками собираемся на следующей неделе в лес сходить.
- Да нет, спасибо. Это я так. Мне пока хватит. Я старую беседку на дрова пустил. А кто такой отец Василий? Вот и Семён о нём упоминал.
- Так ты с Семёном значит уже знаком? А Василий- это бывший священник. Он из этих мест. Да чего-то там с церковью не поделил. Вот и живёт здесь. Молится, посты блюдёт. С полковником спорит. А ещё по дереву больно мастеровит. Он тут божью матерь с младенцем срубил. Ну не оторвёшься. Красота. Говорит, прежде чем за топор взяться двое суток молился. Вот, видать, господь и сподобил. На том конце ещё баба Дуся живёт. Летом к ней родственники наезжают. А по осени оставляют ей на пару месяцев дров, да продуктов и привет – живи как знаешь. Она и живёт. Хорошо ещё в этом году картошка уродилась, да овощи кой-какие. А то ложись и помирай. Вот ведь народ! Она сейчас приболела, так я хожу кормлю. Вот и сейчас щей наварила. Отнесу. Слушай, может, съешь тарелочку, пока горячие? - Серёга хотел вежливо отказаться, но при мысли о горячих, ароматных щах у него потекли слюнки, да и в теплой избе посидеть хотелось, и он нахально согласился.
В избе было тепло и уютно. Аппетитно пахло свежими щами и мятой. Серёга повесил телогрейку при входе и огляделся. Посреди комнаты стоял большой дубовый стол. В углу, под иконкой, горела маленькая лампадка. У стены красовался старинный книжный шкаф, а рядом, перед окном, - небольшой письменный стол, который украшала массивная настольная лампа с огромным розовым абажуром. Судя по корешкам книг, владелец не был лишён литературного вкуса.
Наталья достала из печи большой котелок со щами, наполнила две тарелки, пододвинув большую - Серёге, а поменьше - себе. Он попытался было протестовать, но Наталья объяснила, что ей предстоит обедать ещё и у бабы Дуси, и Серёга смирился. Он отломил кусок от душистого каравая и, обжигаясь и сопя, принялся за угощение. Наталья с усмешкой смотрела на него. Серёга хотел сдержаться и вести себя поприличнее, но не смог. Ничего вкуснее он не ел с детства. Точно такими щами угощала их с братом баба Нюра, когда они проводили летние каникулы в Поповке. Она чуть ли не палкой загоняла их в дом, а потом, ворча и ругаясь, наливала им из такого же котелка. А они – босые, в мокрых после купания трусах, чавкая, пыхтя и обжигаясь, как насосы втягивали в себя это вкусное варево, торопясь поскорее присоединиться к деревенским мальчишкам на реке.
Чувствуя неловкость за свою несдержанность, Серёга спросил: " А не скучно вам здесь?"
- Да, где ж тут скучать? И воды наносить, и протопить, и убраться, и сготовить, кур ещё вот завела, да и почитать хочется.
- А давно здесь обосновалась? – спросил Серёга.
- Да уже года полтора. В Москве у меня квартира. Но случилось так, что пришлось перебраться. Но это долгая история. Да я и не жалею. Ну, мне пора к бабе Дусе собираться, а то темнеет уже. Может со мной?
- Спасибо, у меня печь, наверное, совсем прогорела. Надо дров подбросить да и Семёну помочь обещал.-Серёга ещё раз поблагодарил за угощение.
- Ты, вот что! Если Семёна нет, заходи к бабе Дусе – это второй дом от конца по нашей стороне. Да ты его сразу узнаешь: увидишь самый красивый дом – это он и есть. Чайку попьём, познакомишься со всеми. Мужики там, наверное, у отца Василия барабан настраивают, – третью неделю возятся. Ну да сам увидишь.
Они разошлись. Серёга поспешил к себе. Прошло не менее двух часов, и дрова должно быть давно прогорели. Надо было подбросить. Снегопад совсем прекратился. Только какая – то прозрачная ледяная пыль витала в воздухе, холодными иголками щекоча щёки. Заметно похолодало. На небе появились первые звёздочки. Было тихо. И только скрип снега под ногами разрывал это снежное безмолвие. Единственный фонарь на краю деревни освещал улицу, и в его слабых лучах сугробы по краям дорожки, и ледяная пыль переливались серебристыми блёстками.
- Ну и благодать – подумал Серёга.Почему-то вспомнился каток в парке. Тогда в пятом классе они с Вовкой были влюблены в одну девчонку. К тому времени Вовка уже занимался хоккеем, а Ленка – фигурным катанием. Конечно, конкурировать с профессионалами было бессмысленно, и Серёга тащился за ними где-то сзади, страдая от своей неловкости, и с трудом сохраняя на лице маску безразличия. Вокруг кружились пары, снег искрился под светом фонарей, и звуки вальса неслись из динамика. Серёга тогда ужасно завидовал Вовке и мысленно представлял себе, как они с Ленкой, взявшись за руки, кружатся под эту музыку.
- Музыка! Вот чего не хватает. Конечно музыки! И не из динамика, а живой. – От сделанного открытия он даже подскочил.
- Точно! Вальс в исполнении ветра на шарманке в ночной тиши! Класс! -Серёга повернул голову и посмотрел на то место, где должен был стоять столб. Его не было.
- Ну, значит, что-то у них там не сложилось! Застряли, – решил Серёга, сворачивая к своему дому.То ли с улицы, то ли действительно разогрело, но ему показалось, что в доме стало теплее. Дрова прогорели, но угли были ещё красными. Серёга быстро настругал лучины и бросил сверху. Огонь занялся почти сразу. Заполнив топку, Серёга потрогал печь. Она была теплой.
- Умели же класть, – подумал он.- Одна-две топки и тепло.
Любопытство от происходящего на другом конце деревни заставляло торопиться. Он быстро сложил в пакет упаковку конфет, печенье, банку каких-то консервов и вышел на крыльцо. Не прошло и десяти минут, как он оказался на другом конце деревни. Дом, как и говорила Наталья, был самым красивым на всей улице. Даже в слабом лунном свете бросалось в глаза великолепие узоров оконных наличников и обшивки крыльца. Поднявшись по ступеням, он постучал.Открыла Наталья. За её спиной стояла невысокая благообразная женщина, чем-то похожая на пожилую учительницу. Язык не поворачивался назвать её бабкой. На плечах её была накинута белая шерстяная шаль.
- Это Сергей, о котором я говорила, – обратилась Наталья к женщине.
- Ну, а я Евдокия Петровна или баба Дуся. Так здесь меня все зовут.
- Нашел легко? – спросила Наталья.
- Да тут ошибиться невозможно. Дом- то действительно сказочный теремок - сказал Серёга, переступая порог и передавая Наталье пакет.
- Это Николай мой постарался. Царство ему небесное. Он и печи, почитай, половине деревни клал. Да заходи же. Что мы в дверях-то?
- А у Маруси печь тоже его работа?
- Ну да. А что есть претензии?
- Да нет, наоборот. Два раза протопил и уже тепло. И никакого угара!
В доме пахло пирогами и капустой. По-видимому, Серёга ворвался в самый разгар готовки.
- Евдокия Петровна, а как Вы себя чувствуете? По слухам приболели Вы?
- Да уже ничего. Новый год же. Какие тут болезни? – Она засмеялась. - А чайку с пирогами не хочешь?
- Да нет, спасибо. Может помощь требуется? - спросил Сергей.
- Ножи сможешь поточить? – вступила в разговор Наталья.
- Да ладно, Наталья, сами справимся. Что ты к гостю пристаёшь?
- Да какой он гость?
- Какие проблемы, сейчас сделаю, – ответил Сергей, принимаясь за работу.
- А где все мужики-то? - спросил он, возвращая ножи.
- Они у отца Василия барабан настраивают. Сейчас пироги поджарятся, я тебя провожу.
- Да нет, если я здесь больше не нужен, то и сам дойду. Только где ?
- Да это рядом. Третий дом от нас по той стороне. Только вы там не задерживайтесь. А то Новый год прозеваете.
Серёга легко нашёл указанный Натальей дом и вошёл в калитку. Огромная овчарка, грозно рыча, выскочила из-за дома, но тут же вернулась, услышав, очевидно, чей-то окрик.
С той стороны дома горел фонарь, поэтому пространство впереди и слева от дорожки было хорошо освещено. В центре освещённого круга Серёга заметил женскую фигуру с младенцем на руках. Он опешил и, если бы не рассказ Натальи о талантах отца Василия, принял бы эту скульптуру за живую. Впечатление было поразительное. Не в силах оторвать взгляд, Сергей обошёл её вокруг.
- А, Серёга! – услышал он голос Семёна.
- Ты извини. Мы здесь задержались. Музыку настраиваем. А шест решили поднимать вместе с музыкой.
- Познакомьтесь - обратился он к своим товарищам. – Это Сергей, о котором я вам рассказывал. – А это отец Василий.
Перед Сергеем стоял высокий, жилистый мужчина с длинными, спускающимися на плечи, пепельными волосами. Из - под телогрейки выглядывала чёрная ряса.
- А это Пётр, – коренастый плотный мужчина в армейской куртке и галифе пожал Сергею руку.
- Что понравилось? – кивнул он в сторону скульптуры. – Когда Василий только собирался за это браться, я отговаривал. А теперь вижу, что зря. Получилось. Мы вот тут из леса ещё материал привезли, - он указал на огромный разлапистый пень. – Батюшка собирается из него … А впрочем об этом лучше не буду, а то сглазить можно.
Собака, обнюхав Сергея, спокойно уселась у его ног.
- А что вы здесь делаете? – обратился Серёга к Семёну, которого считал старым знакомым.
- А вот смотри.
Тот указал на невысокий столб, на котором было закреплено странное сооружение: непосредственно на столб была насажена труба, в верхнюю часть которой входила труба меньшего диаметра. Она крепилась, очевидно, на подшипниках, поскольку легко вращалась. К верхней трубе в горизонтальной плоскости была приварена ещё одна короткая труба, внутри которой, также на подшипниках, была закреплена ось, служившая опорой для пропеллера и барабана.
- Да это ж целая система. Как же вы это соорудили?
- Я ведь раньше на Серпе работал. Вот ребята и помогли, - ответил Семён. - Слушай Сергей, подсоби отцу Василию с настройкой, а мы пока с Петром тормозами займёмся.
Задача Сергея заключалась в равномерном вращении пропеллера, в то время как отец Василий подтягивал струны.
Из барабана возникли звуки вальса. Это были Дунайские волны. Насколько Серёга мог понять, мелодия звучала достаточно чисто. Но отец Василий продолжал поочередно подтягивать струны на барабане и кулачки, зафиксированные на горизонтальной трубе.
- По-моему, всё хорошо. – Сказал Сергей после очередного цикла подстройки.
- Вся проблема в том, чтобы строй держался при перепаде температур. Иначе, настраивать придётся ежедневно. Для этого надо, чтобы автоматически компенсировалось температурное расширение или сжатие струн, хотя бы в диапазоне 15-20 градусов. – Серёга с уважением посмотрел на батюшку. Ничего себе, святой отец!
- Да ты не удивляйся. – Сказал отец Василий, улыбнувшись, – Я ведь физик по образованию. Так что кой - какие навыки остались.
Пётр с Семёном всё это время крепили тормозное устройство, вернее устройство отключения музыки. Оно представляло из себя шнур, с помощью которого оттягивались кулачки, бьющие по струнам. Серёга не заметил, как втянулся в работу, забыв о времени. В самый разгар появилась Наталья.
- Мужики, вы что, с ума сошли? До Нового года осталось полчаса. Может, вы со своим барабаном здесь и заночуете? Давайте быстро. Всё уже на столе.
Прослушав напоследок мелодию ещё раз, и удовлетворённо кивнув, отец Василий дал своё заключение.
- Ну, всё. В первом приближении готово.
Они сложили инструмент. Пётр вынес из дома гитару в чехле, и все дружно двинулись вслед за Натальей.Отец Василий нёс в руках небольшой холщовый мешок.
- Похож на деда Мороза с мешком - подумал Сергей – только борода чёрная.
В доме действительно всё было готово. На столе стояло блюдо с пирогами, в котелке дымилась свежесваренная картошка, посыпанная мелкорубленой зеленью. Здесь же - тарелка с аккуратно уложенной селёдкой, покрытая кругляшками репчатого лука и обильно сдобренная подсолнечным маслом. Завершали этот гастрономический натюрморт деревянные плошки с солеными огурцами, грибами и квашеной капустой. В центре стола возвышался большой графин с малиновой жидкостью, как оказалась, смородиновой наливкой. В углу стояла небольшая ель, хвойный запах от которой, смешиваясь с аппетитными ароматами от стола, создавал атмосферу Праздника. Ёлка была украшена вырезанными из бумаги фигурками, флажками и конфетами.
- Баба Дуся! А ты прямо как Снегурочка: румяная, нарядная. Куда только хворь подевалась. Тебе надо праздники каждый день устраивать - тогда бы вовсе болеть перестала! – балагурил Пётр.
- С вами тогда ноги совсем протянешь! Хорошо хоть Серёга ножи наточил. А то бы до утра пилили, – вступила в разговор Наталья.
- Будет вам. Давайте быстро за стол – скомандовала Евдокия Петровна, и все дружно расселись.
- Серёга, включи что ли телевизор, а то Новый год пропустим. Звук только убери – попросил Семён.
Пётр быстро наполнил рюмки. Поднялся отец Василий. За ним встали и остальные. Батюшка неспеша проговорил слова молитвы, пожелав в заключении каждому в Новом году найти в душе согласие с собой и с Богом.
- А сейчас подарочки от Деда Мороза, – дурачась, пропел он густым басом, развязывая принесённый мешок.
- Кому? – спросил он Наталью, запустив руку в мешок.
Наталья стала называть имена присутствующих. На свет появились большая утятница, украшенная головой лебедя, резная ладья, ложки. Серёге досталась изящная фигурка сидящего медведя. Все смеялись и радовались подаркам, как дети. По телевизору уже начался концерт, но никому и в голову не пришло включать звук. В конце концов, телевизор выключили совсем. Пётр, расчехлив гитару, перешёл в кресло и начал перебирать струны. Постепенно все затихли, прислушиваясь к звукам. Надо отдать должное – играл он действительно хорошо. Неожиданно музыка оборвалась, и красивым баритоном Пётр затянул старинную казацкую песню. Когда- то Сергей слышал её, но никак не мог вспомнить где. Когда Пётр перешёл ко второму куплету, быстрым речитативом вступила баба Дуся. Впечатление было такое, что они всю жизнь пели вместе, настолько тонко чувствовали они друг друга, нисколько не забивая, а наоборот - подчеркивая достоинства партнера. Когда песня закончилась, все зааплодировали.
- Вам надо агитбригаду организовать – и по деревням. Такие таланты и в эдакой глуши – заметил Сергей. Все засмеялись. Пётр слегка перестроил гитару и затянул романс. Вторым голосом к нему присоединился отец Василий. Получилась гармоничная смесь.
- А чего бы нам сейчас флюгер не поставить? – бросил Семён, когда романс закончился.
- А ведь это мысль – поддержал Пётр после некоторого раздумья.
- Ну что вы, мужики, из тепла да на мороз! Вот и баба Дуся только с кровати – слабо возразила Наталья, хотя было видно, что и ей не терпится узнать, чем же закончится вся эта затея с шарманкой.
- Н е е е. Я тоже пойду! Да и ночь тихая. Интересно же – заявила баба Дуся.
Вопрос был решён. Мужчины поспешили к дому Василия. Пётр сбегал к себе за большими санями. Вчетвером они аккуратно сняли всё сооружение со столба и перенесли на сани, оставленные у калитки. Примотав конструкцию верёвкой, стали дожидаться женщин. Когда те появились, вся процессия торжественно двинулась вниз по улице, придерживая сани в узких местах дорожки. Впереди, гордо и величаво, бежал Полкан, временами останавливаясь, чтобы дождаться остальных. Дойдя до места, они оставили сани у калитки, а сами прошли к столбу. Семён достал удлинитель и прикрепил лампу на торце дома. Стало светло и торжественно.
Чтобы завершить монтаж установки, они подтащили к бревну крепкий верстак и, приподняв, положили на него верхушку столба. Только после этого вернулись к саням и аккуратно перенесли всю конструкцию. Приподняв верхнюю часть флюгера, они насадили нижнюю трубу на столб и, совершая вращательные движения, продвинули её до упора. Женщины стояли поодаль, внимательно наблюдая за происходящим. Семён, взяв молоток, клиньями окончательно зафиксировал конструкцию на столбе. Теперь предстояла та самая операция, с которой Серёга не справился днём. И хотя столб существенно потяжелел, но и рабочих рук прибавилось. Да и присутствие прекрасного пола подстёгивало на подвиг. За верёвку тянули Семён и отец Василий, а Серёга с Петром поднимали столб. Теперь сделать это было намного проще, поскольку верхушка была уже поднята. Присев, они упёрлись плечами в столб и, по команде, медленно выпрямились. Семён с Василием выбрали верёвку, зафиксировав столб в новом положении. Проделав эту операцию раза три, они подняли его почти до вертикального положения. Пётр, взяв лопату, подрыл край ямы, в то время как Сергей страховал, чтобы столб не повело в сторону. Наконец основание скользнуло в яму. Вся операция заняла не более получаса и закончилась полным триумфом. Оставалось только засыпать столб. Но прежде чем сделать это решили испытать главное – музыкальные способности сооружения. Все собрались вокруг, придерживая столб руками. Со стороны зрелище выглядело каким - то ритуалом. Семён развязал привязанный к столбу тормозной шнур и отпустил его. Хотя, вроде бы, все приготовились к концерту, однако, волшебные звуки, которые полились на них в следующие мгновения, заставили всех замереть. Наверное, так же изменяется звон колокола после подъёма на колокольню. Барабан оказался прекрасным резонатором, и звуки вальса далеко разносились вокруг. Не в силах далее сдерживать эмоции все дружно закричали "Ура!". Они быстро засыпали яму землёй, утрамбовав её деревянной колотушкой. Все начали дурачиться и бросаться снежками. Серёга церемонно подошёл к Наталье и, сделав поклон, пригласил на танец. В ответ Наталья присела в реверансе. Через мгновение они уже кружились по заснеженной поляне. Вскоре к ним присоединились и остальные. Почувствовав всеобщее веселье, с радостным лаем стал носиться по поляне Полкан. Пустились в обратный путь лишь часа через два. Женщин посадили на сани, которые тащил Полкан, а мужчины помогали ему сзади. Вернувшись, ещё долго обсуждали случившееся, придумывая самые невероятные возможности совершенствования системы. Серёга предложил врыть рядом бетонный столб и, прикрепив к нему деревянный, отпилить его нижнюю часть. Это предотвратит преждевременное гниение дерева и продлит жизнь всей конструкции. Решили сделать это по весне, когда сойдёт снег. Провели конкурс на лучшую "флюгерную" мелодию. Победила баба Дуся с "Катюшей". Потом пили чай с земляничным вареньем.
Прилечь в эту ночь так и не удалось. Но странно: за всю ночь Серёга ни разу не почувствовал усталости или какого – то неудобства.
Провожали его всем кагалом. Серёга пытался было сопротивляться, но вопрос даже не обсуждался, как - будто всё было решено заранее. Даже баба Дуся порывалась идти со всеми, но, после короткого разговора с отцом Василием, смирилась и осталась.
Дорогой говорили мало: обсудили погоду и виды на урожай. Решили по весне сходить в Игнатьевку и уговорить тракториста распахать картофельное поле.
Впереди, обнюхивая придорожные кусты, бежал Полкан.
Электричка подошла почти сразу. На прощание Серёга пожал руки мужчинам и, чмокнув Наталью в щёку, вошёл в тамбур.
В поднятой электричкой снежной пыли маячили четыре фигуры, молча провожавшие взглядами уходящий поезд. Слева, в накинутой на голову длинной шали, и со скрещенными на животе руками, стояла Наталья, рядом возвышался отец Василий. Его длинные волосы, словно знамя, развевались в поднятом вихре. За ним, в полковничьей папахе и защитного цвета бушлате, стоял Пётр. На краю платформы в своей заячьей шапке, засунув руки в карманы, угрюмо провожал взглядом проносившиеся вагоны Семён. В нескольких шагах впереди, также молча, торжественно и печально глядя в даль, стоял могучий Полкан.
Ком подкатил к горлу, в груди защемило.
- Да что это, в самом деле? Кто они мне? Всего только день. Да день, но какой: с музыкой и без фальши!
В кармане что-то задребезжало. Звонил мобильник. Серёга совершенно забыл о его существовании. Это был Мишка.
- Серёга, ты куда пропал? Ольга нас тут совсем задёргала. Я уже собирался гнать к тебе. Ты извини, вчера вырваться не смогли. Компания подобралась. Хорошо посидели. Серёга, слушай! Я Ольге отзвонюсь, скажу, что у тебя аккумулятор сел. А ты давай к нам. Мы у Андрюхи. Пивка попьём, пульку распишем. Ну как?
- Да не, Миш, я домой.
- Да ты что, Серёга? Случилось что ль чего?
- Да нет, всё нормально.
- Странный ты какой-то. Ты вот что. Приедешь позвони! А Ольге я все - же доложу. Ну, бывай. Чудно всё-таки.
- Да. Чудно. Как на чужой планете побывал. Да нет, не на чужой - на своей.
Серёга притулился в уголке скамейки и закрыл глаза. Мерно стучали колёса. Перед глазами, быстро сменяя друг друга, проносились картины последних суток: Семён в своей заячьей шапке с лопатой в руках, Наталья перед дымящимся котлом, баба Дуся с подносом пирогов, отец Василий, рядом со скульптурой, Пётр с гитарой и распластавшимся у ног Полканом.
По весне надо с Ольгой заехать: посмотреть, что там у отца Василия получилось, да и столб закрепить.
Бывают дни, которые проходят, не оставляя следа, а бывают такие, после которых жизнь делится на До и После. И это был такой день – День Шарманки!