рассказ
Всё шло как нельзя хуже. Галину повесткой вызвали в райотдел внутренних дел, где усталый майор с блеклыми глазами нетерпеливо объяснил, поглядывая на часы, сложившуюся ситуацию. Выходило, что ее заявление о том, что директор крестьянского хозяйства Телятников угрожал ей пистолетом, никак не подтвердилось.
- Свидетелей нет, - бубнил майор, склонив голову на бок и перебирая бумаги на столе, - а обыскивать гражданина по одному обвинению лица, с которым у него длительный конфликт…
- Да не со мной у него конфликт, а со всем селом, - не сдержалась Галина.
- Это не имеет значения, - пожал плечами майор. - Пока человек не совершил преступления или не заподозрен в его совершении, мы не можем ни обыскать его, ни арестовать…
- Так что же теперь - ждать, пока он убьет кого-то? - изумилась Галина. - Он же среди бела дня с пистолетом в сумочке ходит!
- Ваше заявление при проверке не подтвердилось, - казенным голосом произнес майор, взглянув на часы.
- Да кто проверял-то? - горячилась Галина.
- Работники милиции…
- Это кто работник милиции? - взвизгнула Галина, чувствуя, что ее понесло. - Это Антипка - работник милиции?
Майор удивленно приподнял брови.
- Да-да, - не унималась Галина. - Его в селе все так называют, а имя-отчество забыли давно, потому что он не участковым служит, а хвостом поросячьим у вора и мерзавца Телятникова: жрет и пьет из его рук, мать родную в тюрьму посадит, если хозяин прикажет!
Взглянув на окаменевшее лицо майора, Галина остановилась и тихо промолвила:
- Может, я пойду?
- Давно пора, - облегченно вздохнув, согласился майор и подписал Галине пропуск, мельком взглянув на часы.
Уже у дверей Галина вдруг вспомнила:
- Он обещал в суд на меня подать за то, что я оболгала его… про пистолет.
Майор расслабился и откинулся на спинку стула.
- У него не получится, - успокоил он Галину, подумав немного и почесав за ухом. - Во-первых, он также не сможет доказать, что пистолета не было, как и вы - что был. Во-вторых, вы известили об этом не на страницах газеты, а в заявлении в милицию. Если бы вы сами не сказали ему про это, он и не узнал бы.
- И Антипов не сказал бы? - удивилась Галина.
- А он и сейчас об этом не знает, - улыбнулся майор.
- Извините, - сказала Галина на прощанье и скрылась за дверью. Майор ей вслед лишь пожал плечами.
Выйдя из здания районного отдела милиции, Галина взглянула на часы: автобусы в ее село с каждым годом ходили все реже и реже, дошло до того, что она могла в город выехать только в семь и семнадцать часов и возвратиться, соответственно, в восемь и восемнадцать. До нужного времени оставалось семь часов, «попутку» ловить не было желания, и она решила отправиться к подруге, которая работала в одной из городских школ. Галина сама когда-то работала в этой школе, но затем, когда вышла замуж, ей пришлось оставить город и отправиться к мужу в село. Свекровь, поглядев тогда на ее маникюр, поджала губы, решив, что помощницы по хозяйству из невестки не выйдет, но вскоре убедилась в обратном, хотя маникюр у Галины по-прежнему жемчужно сиял. Некоторое время Галина проработала преподавателем в сельской школе, но после того, как ушла в декретный отпуск по родам, сначала вернулась в школу, изрядно потеряв учебные часы, а затем и вовсе была сокращена. Она понимала, что все это - работа Телятникова, ездила в город, обивая пороги районного отдела образования, но все тщетно. Ей была понятна позиция директрисы сельской школы, которая не смотрела в глаза, стыдливо отворачивая лицо, но она удивлялась поведению заведующего райотделом образования: тот внимательно и участливо выслушал ее, сделав какие-то записи, и предложил подойти завтра, а назавтра, получив необходимую информацию, он так же участливо объяснил ей, что уволена она в соответствии с законодательством о труде и устроиться на работу может теперь на общих основаниях: зарегистрировавшись в центре занятости населения.
- Это все потому, что Телятников - кум главы районной государственной администрации? - спросила тогда Галина, поняв, что терять ей уже нечего.
- Я же сказал: вас уволили в соответствии с законодательством, - поморщился заведующий и добавил: - Извините, у меня совещание через восемь минут.
Когда Галина поднималась на ступени школы, в которой проработала два года, пока не вышла замуж, сердце ее сладко заныло: к ней вновь вернулось прежнее, давно утерянное ощущение удовольствия от любимой работы и огромной перспективы в будущем. Ощущение сразу пропало, как только она была остановлена охранником в пятнистом камуфляже и с резиновой дубинкой за поясом.
- Вы к кому?
- К подруге, - Галина открыла сумочку и достала из нее паспорт. - Она преподавателем работает. Я и сама здесь преподавала.
Охранник посмотрел в ее открытый паспорт, равнодушно глянул ей в лицо, справился о фамилии подруги и предложил:
- Подождите на улице.
Минуты через две после того, как прозвенел звонок на перемену, из дверей школы вылетела Светлана.
- Галина! - радостно воскликнула она, мягко, по южному произнося «г», отчего оно становилось чем-то средним между «г» и «х». - Каким ветром? Заходи скорее, посидишь со мной в учительской, пока у меня свободный час.
Сначала, пока преподаватели не разошлись по классам, они говорили о всяких пустяках, когда же учительская опустела, Светлана сложила руки на столе, вытянулась вперед и спросила:
- Ну, чего у тебя случилось? Вижу ведь - сама не своя. С Петром что-нибудь? С детьми?
Галина махнула рукой:
- Это все - мелочи. Я с Телятниковым опять связалась…
- Дался он тебе, - покачала головой Светлана. - Мало тебе, что ли: работу потеряла… Петр хоть работает?
- Работает, - Галина шмыгнула носом, лицо ее стало жестким. - Восемьдесят рублей в месяц зарабатывает, целый год зарплату не получает, а хлеб уже - два рубля за буханку.
- Не понимаю я, как люди в селе живут, - пожала плечами Светлана.
- Кто-то бизнесом занимается, а остальные пользуются подачками от директора в виде фуражного зерна, да приворовывают, - пояснила Галина, доставая из сумочки пачку сигарет. - Курить можно?
Светлана пододвинула поближе пепельницу, наполовину наполненную окурками:
- Бизнес - понятно: твоему не по плечу, на подачки тоже нечего рассчитывать, а как насчет того, чтобы приворовывать?
- Воровать противно, да и «воруют» - это только так называется. Всё делается с ведома Телятникова. - Галина глубоко затянулась и помахала рукой, гася спичку. - Он тащит тысячами тонн, потому и разрешает остальным красть сотнями килограммов. Когда я сказала сельчанам, что в хозяйстве три тысячи тонн неучтенного зерна, все сразу возмутились, но как только лизоблюды телятниковские распустили слух, что из этого зерна каждому будет выделено по тонне сверх обещанного, все сразу заткнулись и отвернулись от меня.
- Неугомонная ты, - тихо произнесла Светлана. - В институте такая была и теперь ничуть не изменилась. Я думала, что поумнеешь с годами. Как это там, у пастора этого?
- «Господи, дай мне мужество изменять в этом мире то, что изменить нужно, благоразумия, чтобы не пытаться изменить то, чего изменить нельзя, и разума, чтобы отличить одно от другого», - процитировала Галина и добавила: - Франц Нибур.
- Вот-вот: благоразумия, - усмехнулась Светлана. - Зачем тебе все это сдалось? Ты ведь получаешь дивиденды со своего земельного пая? Сигареты вот хорошие куришь.
- А чего мне это стоило? Ты ведь помнишь: мне пришлось пригрозить мужу судом, чтобы отдать наш пай частному фермеру в аренду, а не в хозяйство. Теперь Петр говорит, что это и послужило причиной всех наших неурядиц.
- Ничего себе - придурок, - возмутилась Светлана, округлив глаза. - Сам живет на твои деньги, тебя же и винит во всем.
- Да не так это… - поморщилась Галина. - У них с матерью хозяйство хорошее, с голоду не помрут, да и земельный пай, с которого дивиденды идут, совместный: принадлежит мне, ему и детям. Это только свекровь свой пай Телятникову отдала.
- А если разведешься с ним, ты права на часть земли, принадлежащую тебе и детям, отсудишь?
Галина задумалась:
- Наверное… Акционерное общество открытого типа. Я ведь в свое время подняла вопрос о том, что часть прав на землю принадлежит подставным лицам, которые к крестьянскому хозяйству никакого отношения не имеют, но мне быстро рот заткнули: юридически все правильно.
- Вот видишь: разведешься с Петром, получишь часть земли на себя и на детей, отдашь ее в аренду тому же фермеру, а сама с ребятами будешь жить в городе, у матери. Бизнесом займешься: сколько наших на рынке торгует, и никто не жалеет, а ты умная, у тебя хорошо получится.
- Как у тебя все просто, - Галина погасила окурок и отодвинула пепельницу. – «Разведись». Это ведь семья все-таки.
- Семья, - Светлана махнула рукой. - Свободной быть лучше. Даже если муж хорошо зарабатывает, он поедом тебя ест за приобретенное благополучие, а чаще бывает так, что приносит домой копейки, а хочет, чтобы ты думала как он, вела себя, как он того желает. Напьется пьяный и качает права, а то еще и гуляет на стороне. И какие только дуры в постель с такими обормотами ложатся?
- Да такие же, как мы с тобой, - усмехнулась Галина. - Ты что же думаешь, если нас припрет, мы лучше найдем? Ты со своим бывшим так в одной квартире и живешь?
- Так и живем, - помрачнела Светлана. - Я с детьми в большой комнате, он - в маленькой. Кухня и удобства общие.
- А разменять квартиру нет возможности?
- Чтобы разменять на две однокомнатные, нужны хорошие деньги, да и подходящий вариант в маленьком городке найти невозможно. К тому же квартира не приватизированная.
- Почему?
- Он не хочет. Все надеется, что я с детьми уйду куда-нибудь.
- А разделить квартиру по суду? Приватизируешь свою половину.
- А что я с этой половиной потом делать буду? - горько усмехнулась Светлана.
Галина молча покачала головой. Прозвенел звонок.
- Пойду я, - Галина встала со стула и поправила сумочку, висящую на плече.
- Может, подождешь? У меня всего один урок. Пошли бы ко мне, поболтали бы, вина выпили. У тебя автобус когда отправляется?
Галина покачала головой из стороны в сторону:
- Мне еще в прокуратуру зайти надо.
- Ты ведь не собиралась туда.
- Да вот, пока сидела, решила сходить. Привет соседу.
Светлана проводила подругу до ступеней, где постояла недолго, глядя ей вслед и с удовольствием вдыхая еще теплый сентябрьский воздух.
В прокуратуру Галина решила все-таки не ходить: толку не будет. Купив брикетик мороженого, она уселась на скамейке в городском парке. Держась пальцами за вафельные пластинки, прикрывающие с двух сторон холодный пломбир, она прикрыла глаза, откусила маленький кусочек и стала перекатывать его во рту, прижимая языком к нёбу.
- Мороженым балуемся?
Галина вздрогнула, услышав знакомый голос. Открыв глаза, она увидела незаметно подобравшегося и стоящего возле скамейки Телятникова. Ему было далеко за пятьдесят, ей - тридцать. Он был высок и довольно красив для своего возраста и породы людей, к которой принадлежал. Со стороны можно было подумать, что крепко сбитый стареющий ловелас «подкатывает» к молодой скучающей женщине. Галина беспомощно огляделась: парк был почти пуст. Когда она глянула на небольшую сумочку в его руке, он сказал спокойным тоном:
- В городе я с оружием не хожу: здесь и ОМОН, и другие силовые структуры.
- Это вам ваш кум посоветовал? - съязвила Светлана, имея в виду главу районной администрации, и еще раз настороженно оглянулась.
Телятников не обиделся:
- Я сам додумался, - и добавил, помолчав немного: - Да не бойся ты меня: я в прошлый раз погорячился, но и ты хороша - наступаешь на мозоли, да еще и растереть как следует стараешься. Надо нам как-то вражду нашу прекращать. Давай посидим с тобой в ресторане, поговорим по душам.
- Это тоже кум посоветовал? - вновь съязвила Галина, совершенно не представляя, как следует вести себя в подобной ситуации.
- Так как насчет ресторана? - спросил Телятников, не обратив внимания на ее реплику.
- У меня автобус скоро, - ответила Галина, у которой похолодело в желудке от страха: кто его знает, чего задумал этот старый боров.
- Автобус в семнадцать тридцать, - усмехнулся Телятников, - к тому же у меня машина: долетим с ветерком, за пятнадцать минут.
- Вы ведь в городе живете…
- Доставлю домой в целости и сохранности, - заверил Телятников, забрал мороженое, которое, забытое напрочь, уже обильно капало в отставленной в сторону галининой руке, и выбросил его в урну: - В ресторане закажем самое лучшее мороженое.
Галина немного подумала, вытирая платком испачканную мороженым руку, и решилась:
- Пошли!
Галина с Нового года не пила шампанского: могла себе позволить, но в селе «хлестать шампунь» не принято, а с подругами в городе почти не встречалась. Телятников, пока официант выполнял заказ, приказал подать на стол шампанское, водку и холодные закуски. Глядя, как он деловито опрокинул стопку в рот, Галина подумала, что этому бугаю пол-литра маловато будет, чтобы почувствовать себя веселым. Закусив грибами и ветчиной, Телятников приступил к разговору. Не просто стал говорить, а именно приступил, тщательно прожевав, промокнув рот салфеткой и сложив огромные ладони на стол:
- Хорошая ты баба, да вот только не пристроенная.
- Это как? - искренне удивилась Галина. - Я замужем, у меня дети.
- Ты в жизни не пристроенная, - туманно пояснил Телятников. - Каждый человек имеет свое место в жизни. Ты свое место не нашла, вот и маешься. Жалко мне тебя.
- Так это из жалости вы мне пистолетом грозили? - не удержалась Галина.
- Да говорил я тебе, - заметно обиделся Телятников, - погорячился. Ты вот язвишь, а умные люди старших слушают.
- Это вас, что ли? - переспросила Галина, отпивая шампанское.
- А хотя бы и меня, - спокойно ответил Телятников. - Я первый человек в селе, и в городе не последний. Добился сам такого, о чем другие только мечтают.
- И что же вы мне посоветуете сделать?
Телятников помолчал, сопя, и начал издалека:
- То, что ты свой интерес соблюла, отдав землю в аренду Филимонову - тебе плюс, а вот, что не сделала это тихо, звонить стала вокруг - это минус. Какое тебе дело до тех, других? Ты что, разбогатеешь от этого?
- Мне просто обидно стало глядеть на то, как вы людей обираете.
- Кто обирает? Я? - удивился Телятников. - Да без меня они бы ни одной борозды не вспахали, ни одного литра горючего не достали бы к посевной и уборочной. Если бы не я, они все от пьянки опухли бы. Ты думаешь, я всё это себе беру? За горючее - магарыч, за посевной материал - магарыч, главе администрации долю отдай, губернатору отдай, дальше - милиция, прокуратура… Все есть хотят.
- Для чего вы мне это рассказываете? - спросила Галина, с удивлением глядя на глубоко дышащего Телятникова.
- Чтобы ты поняла, что по-другому нельзя.
Галину захлестнуло тихое бешенство, она стала говорить, старательно расставляя слова:
- А я и так все понимаю: компартию ликвидировали, а вся грязь из нее как пена наверху осталась. Куда ни кинь - всюду бывшие партийные работники: губернатор, районный глава, ты, наконец, - спокойно проговорила она, неожиданно перейдя на «ты».
Телятников удивленно поглядел на нее:
- Ну вот: ты, оказывается, понимаешь все, - произнес он неуверенно, сбитый с толку ее внешне спокойным тоном. - Мы ведь как патроны в обойме: никуда не деваемся…
- И хозяева ваши всё те же: алчность и тупость.
- Ты хочешь сказать, что тупой может таким хозяйством руководить и столько денег заработать? - обиделся Телятников.
- А ты хочешь сказать, что собственным умом и талантами всего добился? - по-прежнему спокойным тоном спросила Галина. - Ты только подумай, что бы с тобой стало, если бы ты не оказался в одной обойме с губернатором, районным главой, начальником милиции и прокурором. Долго бы ты продержался? Так в чем твоя заслуга? В том, что ты чей-то кум?
Галина вовремя остановилась, заметив, как побагровел Телятников, да тут еще и официант вовремя подоспел с подносом в руке. Пока официант расставлял горячее, Телятников наполнил большой фужер водкой, залпом выпил и стал молча закусывать огромной котлетой по-киевски, фаршированной грибами. Галина успокоилась, выпила шампанское и тоже стала ковырять вилкой в котлете.
Поев, Телятников выпил еще столько же водки, почти опустошив бутылку, вновь промокнул рот салфеткой и продолжил разговор с другой стороны:
- Нравишься ты мне. Правильно говорят: противника нужно уважать. Хорошего противника уважать не стыдно. Вот когда у нас этот инцендент произошел…
- Кто у нас произошел? - переспросила Галина, поперхнувшись шампанским.
- Инцендент, - невозмутимо повторил Телятников, напирая на приблудные «е» и «н».
- Ну-ну… - приподняла брови Галина.
- Ну, когда у нас… этот самый… произошел, я увидел, что ты - самая лучшая баба в этом селе…
«В «этом» селе, а не в «нашем», - думала Галина, пропуская мимо ушей корявые словоизлияния Телятникова, - он ведь в городе живет, ему наплевать на всё и на всех».
- …всегда нужен хороший мужик рядом.
Галина удивленно уставилась на собеседника:
- Кому нужен хороший мужик рядом?
- Тебе, - коротко ответил Телятников, наливая себе остатки водки, чтобы как-то занять руки, которым катастрофически не хватало места на столе.
Галина глянула на часы: на автобус она еще успевала, но все-таки спросила:
- А ты точно довезешь меня до дома?
Телятников утвердительно кивнул головой.
- Несмотря на то, что я скажу тебе сейчас?
Телятников промолчал, пытаясь угадать, что она имеет в виду, а Галина решилась:
- Ты, наверное, о себе говорил, когда мужика мне сватал?
Телятников неопределенно пожал плечами, немного склонив голову набок.
- Я же тебя подставила, заявив в милицию об оружии, - сказала Галина, глядя собеседнику в глаза.
- Мне все равно, - ответил Телятников. - И ты, и все жители села, вы ничего мне не сделаете.
- Может быть… - сказала Галина, помолчав, - зато любовницей твоей я никогда не стану. Для того, чтобы лечь с человеком в постель, нужно, во-первых, уважать его, а, во-вторых… - Галина, которой шампанское изрядно в голову ударило, решила похулиганить: - …для меня в сексе главное - запах, а я уже отсюда слышу, что мы с тобой не пара.
Телятников отставил фужер с водкой, которую хотел выпить, приурочив к какому-либо тосту, лицо его налилось густой краской. Галина вжалась в мягкий стул, но фужер с шампанским на стол не поставила, продолжая держать его в руке. Чуть остыв от перенесенного оскорбления, Телятников, к чести его, тихо проговорил, сложив, наконец, ладони рук на коленях:
- Так что, договорились? Ты меня не трогаешь, а я про тебя забыл.
Галина с готовностью кивнула головой и тут же выпила шампанское. Телятников подумал мгновение и тоже ухнул водку из фужера, стоящего на столе. Не закусив, он встал и направился к выходу, поманив рукой официанта. Галина, вздохнув с облегчением, тут же вылезла с вопросом помимо собственной воли, как будто кто-то ее за язык дергал:
- А домой отвезти?
Телятников молча рассчитался с официантом и обернулся к Галине:
- Я водителю своему скажу, он тебе такси сюда пришлет оплаченное в оба конца, а ты как раз котлету доешь… Курица.
Когда Галина вышла из такси, муж стоял в огороде возле нужника с ломом в руке. Захлопнув дверь машины, Галина прошла во двор, подошла к рукомойнику, висящему на полированной подставке, изготовленной из старой мебели, с зеркалом, прикрепленным поверх рукомойника, набрала прохладную воду в пригоршню и ополоснула лицо. Когда вытерла лицо висящим рядом полотенцем, заметила мужа, подошедшего к ней с ломом в руке.
- В лотерею выиграла? - спросил муж, имея в виду ее приезд на такси.
- Телятников спонсировал, - лаконично ответила Галина, поправив сумочку, сползшую с плеча во время умывания.
- За что же это? - удивленно спросил муж, и мышцы лица его при этом напряглись.
- Уговаривал меня, чтобы я не «наезжала» на него больше. Даже в ресторан сводил.
- А ты?
- Согласилась, - просто ответила Галина.
Петр облегченно вздохнул:
- Ну и правильно: кому она нужна, война эта.
- А чего ты с ломом возле нужника делал? - задала в свою очередь вопрос Галина. - Запор у тебя, что ли?
- Запор… - усмехнулся Петр. - Я же тебе говорил: яма в нужнике переполнилась.
- А-а, закон Паскаля, - Галина комично сморщила нос, вспомнив об идее мужа освободить яму под нужником, используя известный физический закон. - Большую яму вырыл?
- На наш век хватит, - Петр поставил лом, прислонив его к стене дома. - Ты это, переодевайся, поможешь мне.
- Чем же я, женщина, могу помочь тебе? - удивилась Галина.
- За ноги подержишь.
Заинтригованная таким предложением, Галина не стала расспрашивать подробнее и кинулась переодеваться. Выйдя из дома в старых застиранных спортивных брюках и футболке, она направилась в дальний конец огорода, где уже колдовал озабоченный муж.
Возле старого нужника была вырыта глубокая яма. Расчет прост: после пробития отверстия между сообщающимися сосудами без лишних хлопот яма под нужником освобождается - дерьмо перетекает в более глубокую яму, вырытую рядом. В противном случае все равно пришлось бы рыть глубокую яму, да еще перетаскивать саму конструкцию капитального нужника с места на место, а расположено отхожее место было настолько далеко от дороги, что о заказе ассенизаторской машины нечего было и думать, да и накладно это для семейного бюджета.
Петр лежал на краю заново вырытой ямы и тихонько тюкал ломом в ее стену по направлению к нужнику. Заслышав шаги Галины, он положил лом на край ямы и обернулся:
- Вот, блин: судя по всему, уже должен пробить, а оно все не течет.
Петр нагнулся еще раз, засунул лом в пробитое им отверстие, отметил пальцем глубину отверстия и встал на ноги.
- Смотри: лом уже в туалете должен быть, - задумчиво произнес он, замеряя расстояние от ямы до нужника.
«Лом в туалете», - повторила про себя Галина и усмехнулась.
- Смеешься, - посетовал муж, - а я тут уже с полчаса недоумеваю. Подержи-ка меня за ноги.
Еще минуты три Галина держала Петра за ноги, пока он, лежа на животе, безуспешно пытался добраться жалом короткого ломика до содержимого отхожей ямы. Силы его быстро иссякли от долбежки в неудобной позе, он поднялся с живота и уселся рядом с женой, тяжело дыша:
- Что-то там… не так… Залезу… посмотрю.
Отдышавшись, Петр залез в яму, края которой были как раз на высоте его вытянутых вверх рук, и заглянул в пробитое отверстие. Как раз в этот момент содержимое соседней переполненной ямы продавило, наконец, тонкую преграду и хлынуло прямо в лицо доморощенному ассенизатору. Ударившись спиной о противоположную стену ямы под напором мощно хлынувшего дерьма, Петр сначала упал на задницу, но затем невероятно быстро вскочил на ноги, безуспешно пытаясь выбраться из ямы. Перепуганная Галина бегала вокруг ямы как лишившаяся кладки наседка, не зная, что предпринять. Дерьмо продолжало прибывать, но уже не так быстро.
- Руку подай! - крикнул ей Петр, и она, встав на колени, подала ему руку.
Два раза выскользнув рукой из ее ладони, Петр, наконец, ухватился поудобнее, уперся ногами в края неширокой ямы и в несколько приемов, перебирая ногами, выбрался. Он стоял - с ног до головы в дерьме - и растерянно глядел на свои ноги.
- Калошу потерял, - сказал он зачем-то, затем снял с ноги вторую и запустил ею в яму, бурление в которой уже прекратилось.
- Зря калошу выбросил - у нас еще одна пара такого размера есть, - неожиданно для самой себя проговорила Галина, глядя на мужа.
Вид у Петра был ужасный: он стоял, расставив руки в стороны, нечистоты, облепившие его с ног до головы, комьями сползали с лица, прядей волос, с одежды.
- Баню затопи! - неожиданно скомандовал он. - Долго я еще так стоять буду?
- Я сейчас… а Алексей где? - растерянно пробормотала Галина, имея в виду старшего сына.
- Где-где… В Караганде! - нетерпеливо ответил Петр. - Долго я еще здесь стоять буду как кусок дерьма?
И тут вдруг Галину разобрал истерический хохот. Она присела на корточки, вытирая о землю правую испачканную ладонь, и хохотала до болей в животе. Глядя на нее, стал смеяться и Петр, хотя ему всего мгновение назад было вовсе не до смеха.
Когда стемнело, семья стала готовиться к ужину. Мужчины - вымытый Петр и старший сын Алексей - сидели на диване, а Галина и свекровь накрывали на стол. Младший сын - первоклассник Иван - бегал за матерью, которая носила из кухни кастрюли и тарелки:
- Мам, ну хочешь, я тебе азбуку всю расскажу?
- Не азбуку, а алфавит, - поправила его Галина, остановившись на мгновение и поправив прядь волос тыльной стороной ладони. - Рассказывай.
- А-Бэ-Вэ-Гэ-Дэ, Е-Ё, ЖЭ-ПЭ, Че-Шэ-Це, - продекламировал малыш, хитро поблескивая глазенками.
Галина, не поняв сразу, чего продекламировал ее сын, хотела, было, сказать, что он ошибается, но затем, вникнув в смысл сказанного, усмехнулась, укоризненно покачала головой и отправилась на кухню. Во время ужина старший, Алексей, попытался, было, затеять разговор о произошедшем накануне, но его быстро осадили мама и бабушка.
После обычной отсидки у телевизора Галина собралась ко сну первой. Петр стал в дверях, наблюдая, как она стелит постель:
- Сегодня вместе будем спать?
- А почему ты спрашиваешь? - удивилась она.
- Ну… запах…
Галина вспомнила свой разговор о запахе с Телятниковым и отчего-то покраснела:
- Забудь об этом. Ты мне в любом виде мил. Да от тебя уже и не воняет… почти.
- Ничего себе - забудь! Да я каждый день мужикам буду этот инцидент описывать: ты представляешь, сколько водки на халяву выпью, - усмехнулся Петр.
Галина вздрогнула, услышав слово «инцидент», подошла к мужу, обняла его, спрятав лицо свое возле его шеи, стараясь не дышать носом, и подумала о том, как это хорошо - иметь семью.
г. Буденновск, 18-19 февраля 2001 г.