Афганистан. Газни. Декабрь 1983 года.
В очередной раз душманы подняли мятеж, и выдавили правительственные войска из Старого Газни в Новое Газни.
Старинный восточный город Газни примыкал к хребту, по обеим сторонам дороги Кандагар - Кабул. Старое Газни растекалось огромным пятном в долину Сарде, а Новое находилось в предгории, в нём был дом губернатора, казармы церандоя, тюрьма и небольшой жилой район.
Духи вытеснили церандой, перерезали дорогу Кандагар-Кабул и захватили ту часть Газни, где находились старинные гранёные минареты, так что новая власть оказалась в кольце единоплеменных мятежников.
Наш полк шёл на выручку.
Когда рассвело, колона выехала из полка. Бронетехника перевалила предгорье, и вот вдали, над укутанной снегом долиной, показалась жёлто-коричневая полоска города, уступами дувалов поднимающегося на бурые хребты.
Духи частенько поднимали мятежи, но после того как их разгоняли - притихали.
Потом делали мелкие пакости, а через некоторое время начинали гадить по-крупному, обстреливали колонны, устанавливали фугасы. Окончательно оборзев, выгоняли церандой из Старого города. Церандой не очень то упирался и без потерь уходил.
Последний раз это было в ноябре. Тогда нашему сапёру пуля попала в предплечье. Рука стремительно усыхала, и его срочно надо было посылать на лечение или комиссовать, но он прокантовался несколько месяцев в полку, пока рука не обездвижила, и не оформили соответствующие документы.
На подъезде к городу, колону обстреляли из крупнокалиберного пулемёта установленного на одном из старинных минаретов. Минареты были выложены из каменных, тёсаных плах необычайной прочности, и возвышался на высоту 30-35 метров, граненым штыком. Верхушка его была также заточена гранями, и в верхней части была площадка с окнами во все стороны. От колоны отделился танк и подъехал поближе к минарету. Раздался орудийный выстрел. Первый снаряд попал в массивную стену, практически не нанеся ей повреждения. Второй снаряд вошёл прямо в узкую бойницу и разорвался внутри, выдавливая плотные клубы дыма и пыли, в другие окошки.
Пулемёт заглох, и через некоторое время на минарет поднялась группа церандоевцев. Колона поехала дальше, и развернулась около небольшого жилого массива на окраине Газни.
Проверить район выдвинулась немногочисленная группа церандоя. Вскоре она вернулась, и идущий впереди афганский офицер, махал нам рукой, давая понять, что там всё чисто и духи ушли. Неожиданно со стороны дувалов прогремел выстрел. Пуля попала афганскому офицеру в задницу и он, смешно прихрамывая, побежал прятаться за наши бронемашины.
Вполне возможно, что во время проверки района, церандой договорился с духами, что они скажут, будто никого нет, и русские не будут прочёсывать район. Но в последний момент, душманы заподозрили неладное, и отомстили церандою за измену, хотя он их не выдал.
Поступил приказ прочесать район.
Бойцы покидали десанты, и длинной цепью кинулись к дувалам.
Колона обогнула этот район и выехала на большую улицу, которая примыкала к нему. На улице, как ни в чём не бывало, велась неторопливая торговля. Возле дуканов сидели спокойные дуканщики. Только время от времени на улицу выскакивали духи, которые отстреливались от преследователей и скрывались в узких проулках на другой стороне. Бронетехника заняла улицу, отрезав пути отхода отступающим душманам, но похоже, что они просочились перед нами или превратились в добропорядочную публику, которая ходила по улице и разглядывала русскую военную технику. Через некоторое время, на улицу вышла пехота. Зачищенный район занимал церандой.
Колона поднялась в предгорье и подъехала к окраине Старого Газни.
Полк занял позиции на краю плоской и широкой площадки, Развернув орудия и пулемёты в сторону мятежного района. Пологие склоны, занесенные снегом, высотой 25-30 метров уходили вниз, в сторону светло коричневых дувалов, находящихся метрах в 400 от нас.
И склоны и позиции полка хорошо простреливали духи.
Я сидел на командирском месте и смотрел в «триплекс» - узкое обзорное окошко вверху, у самого люка. Рассматривал раскинувшийся внизу старинный восточный город, тесно заставленный коробками дувалов.
В башне БМРки мы сидели вшестером.
Один «ветеран», дембель осенник, он давно должен быть дома, но в эти суровые времена дембеля «осенники» уходили домой в феврале.
Два «деда» - отслужившие полтора года, черпак - отслуживший год, я - молодой сержант, в октябре пришедший из учебки и механик-водитель моего призыва.
Деды и ветеран развлекались, доставая меня.
- Кого ты боишься и уважаешь больше ветерана или дедов?
Деды убеждали, что больше надо бояться их, потому что мне с ними служить ещё пол года, и когда ветеран дембельнётся они меня сгнобят.
Ветеран убеждал, что старый мудрый воин, за несколько недель так достанет молодого, как никакие деды за пол года не смогут.
Обе стороны требовали ответа, и чуть что каждый бил в плечо или спину.
Вот в голове их созрел следующий прикол.
Пули лениво цокали по башне, и ветеран задумчиво произнёс: «Что-то я не пойму, духи обстреливают нас или нет!?»
Деды поняли и сразу же подхватили эту опасную игру.
-Мы тоже ничего не слышим. Может обстрел прекратился!?
Тут же все дружно наехали на меня.
-Ну-ка выгляни! Посмотри, стреляют или нет?
Я упирался изо всех сил, потому что не хотел получать глупое ранение.
- Вы что не слышите, как пули цокают по броне!
Деды стали раздражаться, и угрожающе рычать.
-Ну-ка быстро полез!
Было страшно, но деваться некуда, и открыв люк, полез под пули.
Духи, почуяв движение вероятной мишени, усилили стрельбу.
Мельком выглянул из-за люка, на Старое Газни. Несколько пуль стукнули в люк, и я, захлопнув его, упал вниз, на командирское место.
Деда и ветеран, довольные концертом, спокойно комментировали:
-Ну вот, теперь мы видим, что обстреливают.
Им было всё равно, что меня могут ранить или убить.
Ну, вот обстрел притих, и вперёд пошёл церандой, но на середине склона, духи обстреляли их, и они резво побежали назад.
По полковой связи передали, что «атака» церандоя отбита.
Атаковать будем сами.
Сигнал к атаке – три зелёных «свистка»!
Почти сразу взмыли в небо три зелёных ракеты.
Захлопали десанты, и пехота цепью побежала к дувалам.
По торопливому бегу бойцов, было понятно, что никто останавливаться не собирается, и духи немного постреляв, отступили вглубь города.
Почти сразу подхватив автоматы, полезли сапёры.
Команды штурмовать город наши командиры не отдавали, но старослужащим хотелось, пользуясь, случаем пошмонать. Мы сбежали по склону, и вошли между дувалов. Узкие улочки простреливались, непонятно кем, толи духами, толи нашими, не разберёшь, потому что пули свистели со всех сторон, но слава Богу никого не задели. Где-то в крайних дувалах, кто-то из дедов зацепил большой магнитофон, и послал меня с ним на броню. Не торопясь, я пошёл обратно.
Перестрелка уходила вглубь города, и я спокойно поднимался к своей БМРке.
На самом подходе к ней, увидел, что меня поджидают два офицера. По их требовательным взглядам понял, что это особисты.
Когда подошёл к ним вплотную, они потребовали отдать магнитофон, что я незамедлительно и сделал. Они без комментариев взяли его, и пошли к своему БТРу.
Ну а я полез в свою БМРку и, вглядываясь в очертание города, прислушивался к стрельбе, стараясь угадать, где идёт бой.
Часть колоны, немного вернувшись, стала огибать Старое Газни слева, по дороге Кабул –Кандагар, и дальше по занесённой снегом долине.
Перестрелка вскоре стихла.
Вернулись деды и ветераны, и долго орали на меня за то, что просрал, добытый ими в бою магнитофон.
Начинало смеркаться.
В Старое Газни входил церандой, принимая снова под свой контроль мятежный город.
Нам пора было возвращаться в полк.
Мятежные соседи и нежелающий воевать церандой, ещё не раз подкидывали нам работы.
Для справки: недалеко от окраин Старого Газни находилась вертолётная площадка с вертолётами, охраняемая ротой солдат. Духи никогда не пытались её штурмовать или захватить, и обстреливали только издалека. Несколько раз аэродром обстреливали из миномёта.
В апреле 1985 года, во время миномётного обстрела погиб парень из моего города Пскова, и окончивший мою 10 школу.