Самая приятная штука – предметная магия. Никакого таланта не требует, сплошная усидчивость и внимание к мелким деталям. Сидишь себе, перетираешь в ступке корень хрена, пару синих мелков, простой грифель, аккуратно извлеченный из карандаша, полдюжины тухлых яиц (для запаха и чтоб жизнь медом не казалась). Добавляешь муки и воды по вкусу, потом в духовку – шмяк на противень, и ждешь, пока волшебство спечется.
Вот вы уже от воображаемого запаха морщитесь, а не надо, не надо. Мало ли какие неприличные вещи приходится делать для достижения цели, да? Важнее всего результат! И в кратчайшие сроки, с наименьшей затратой сил и времени. Так и запишите.
Лекция продолжается уже полтора часа, а эти олухи все сидят с тупыми лицами, строчат галиматью, которую я им выкладываю под соусом «Откровение Свыше». Это так, вода. Теория сокрытого эзотерического сознания… Вроде бы никчемный набор слов, но как же людишки ведутся на новое, непознанное или запретное. Когда давал объявление в районную газетенку об открытии школы «Прикладного магического прорыва», надеялся, что клюнут и припрутся пара-тройка оболтусов, которым делать нечего. А подвалила толпа в полтораста человек. Пришлось конкурс устраивать, отделять зерно от плевел. Верите, локти с досады готов был кусать – столько материала в руки само лезет, а как успеть с каждым? Тут уж не до жиру, нашему брату магу жадность не к лицу. Отобрал лучшее, сливки снял, остальных пришлось отпустить восвояси.
Зато какой улов! Марья Ивановна, учительница начальных классов – левитатор. Плотник (хи-хи) Иосиф Рафаилович – пьянь, конечно, но поисковик от Бога. Леночка, студентка геологоразведочного, подрывник по специальности, а для моих нужд – повелитель зверей. Что там еще в авоське? Так, по мелочи: пара эмпатов - один передает свои, другой читает чужие эмоции, графолог - пишет любым почерком на любом языке, стрелок – телепортирует мелочевку из чужих карманов. Вот, пожалуй, и все на этот раз. И то хлеб.
Не знаю, в чью светлую голову пришла идея искать учеников по объявлениям в печати, но он основательно упростил работу мне и другим, кормящимся на ниве магического просвещения. Вот бы и с конкуренцией разобраться, а то грохаем друг друга почем зря. Нет, чтобы посидеть, пообщаться, коллекциями похвастаться, поменяться, в конце концов. Так нет же! Чуть что – блямс, и ты покойник, а твой убивец и сам не рад. Ну откуда ему знать – что у тебя в заначке лежало? Разбазариваем ресурсы, невосполнимо теряем с таким трудом нарытое! Вот мой учитель хотел схарчить меня, а сам подавился. Нечего было пестовать во мне активное предвидение. Обиднее всего, что даже намека не оставил, паскудник, чего же я лишился? Только и памяти от него: дар определять достоверность письменного текста и замусоленная книжица колдовских рецептов, остальное – тю-тю, улетучилось.
С моих тупиц станется так сутки просидеть за конспектированием. Резко хлопаю в ладоши - на сегодня хватит. Мне еще выбирать, которого начинать, какой лакомый кусочек отведать. С училкой просто – у пожилого интеллигента отнять конфетку легко: стоит внушить, мол, принесет сей дар неисчислимые беды окружающим… Сама выбросит из себя талант, вот тут не зевай, успей подхватить и переварить, так сказать.
Студентка – девица молодая, глупая, ей только волю дай, сама будет на коленках ползать – возьми, гуру, мой дар, вон фанатично глазками сверкает. Так возьму, не гордые мы.
А Ёсю-плотника придется-таки оприходовать, сам не отдаст, кровь скажется. Нам не отдаст – другим отдаст, сунут в ладошку стакан с денатуратом, потом нежно попросят: Рафаилыч, покажь талант. Тот и рад стараться, пока не ослеп и не окочурился. На другую ладошку выложит – любуйтесь, други-собутыльники, вот он, талантище. Душа отлетит, так тело не отпустит дар, в ладошке зажатый, забытый. Пальчики разжимай, выковыривай, и в копилочку, до лучших времен.
По первости чего только не нахватался: тут тебе и умение гонять облака, и смена пола на раз, даже кожу мог перекрашивать в любой цвет, хоть в клеточку. Потом остепенился, особенно когда больше шести сотен даров принял. Брезговать стал мелочевкой, выкидывать лишнее. Все равно есть предельное число талантов – 666, больше в себя не впихнуть. Остальное дело техники: берешь в ученики, отдаешь знание, даже если сам в нем ни в зуб ногой, так, кончиком уха слышал, и ждешь, ежели есть время и терпение, когда ученик загнется или откажется от дара. Мне ждать лень… И никак иначе.