Акация
Этот малоприметный кустарник ворвался в мою душу весной 1947 года, когда под окнами малынского дома распустились нежные и опушённые листочки с ароматом весенней свежести. А когда появились желтые цветы, для нас, полуголодных, еле дотянувших до весны, наступил настоящий праздник: цветы, напоминавшие по вкусу спелый горох, показались нам настоящим лакомством. Ну и, конечно, запах! На всю жизнь он остался для меня как запах Детства…
А в июле, когда вместо цветов появлялись стручки, в тульской деревне началась настоящая какофония: это мы, детвора, делали из стручков свистки-пищалки. С помощью какой-то неведомой интуиции деревенские семи–девятилетние девчонки знали, где и как надо откусить кончик стручка, чтобы он взял чистую, не дребезжащую ноту! (Тут я подумал о городских детях…)
После переезда в Пушкино на мою великую радость перед Новодеревенской школой, где я пошел во второй класс, тоже росли четыре больших куста желтой акации, и в десятиминутную перемену почти все дети устремлялись к ним, чтобы полазить по густым раскоряченным кустам! Взрослые, конечно, в лучшем случае недоумевали, в худшем – просто прогоняли: оказывается, большинство из них напрочь забывают свое детство. Ну никак не могли они понять, чего же такого интересного находят дети в лазании по деревьям! А я так и остался на всю жизнь ребенком…
И еще была в моей жизни одна роковая ветка акации. Году в 1979-м я чистил сосновый лес под Ивантеевкой. Мусорной породой считалась там желтая акация. И вот во время удара по десятисантиметровому комлю сухой сосны мой необычайно острый топор налетел топорищем на упругую, как пружина, двухсантиметровую (в диаметре) ветку желтой акации, и топор, развернувшись, полетел в сторону моего виска. И только чудом мне удалось притормозить полет топора, рассекшего мне только мочку уха…
А вот попытка развести желтую акацию во Франции успехом пока не увенчалась: из двадцати проросших семян девятнадцать засохли за первую неделю, а двадцатое – в муках через два года. И когда-то теперь появится возможность повторить эксперимент!..
Сирень
Сирень пришла в мое деревенское детство следом за акацией (в 1947 г.). На мою зависть она росла не у нас, а у соседей Мухиных. (Помню, как гроб с телом главы их семьи, Петра Мухина, являвшегося старостой во время немецкой оккупации, выносили из дома; это был первый покойник в моей жизни. С младшим внуком Петра мне довелось учиться вместе в первом классе, а старший в 1960 году сделал для меня две великолепных фотографии.)
Ах, какой упоительно-утонченный запах разливался по улице в теплые майские вечера! Южнее Оки цветы сирени заменяли деревенским девушкам французские духи. И было ощущение, что цветы образовывали собой транспортные пути для передачи потоков симпатий любящих сердец: девушки вздыхали, парни смущались (да, да, в ту пору деревенские ребята смущались!).
Сирень сиреневого цвета была обычна, а вот белого была редкостью. Теперь я не различаю их по запаху, а тогда различал: аромат сиреневой сирени был сильнее, а белая немного отдавала ванилью (хотя с запахом самой ванили я познакомился только лет через пятнадцать).
Однако более глубокий след сирень оставила в моей памяти тем, что она чаще всего росла по грустным местам – на руинах и заброшенных кладбищах, которые я любил посещать в одиночестве…
Недавно появился куст сирени и в нашем доме в Ландах. Незадолго до своей смерти его подарила нам наш давний друг и сосед Нина Комарова-Некипелова. Когда-то Виктор Некипелов, большой и тонкий поэт, написал предисловие к первому Собранию сочинений Александра Грина. Виктор и Нина Некипеловы были близко знакомы с женой Александра Грина Ниной… Такая вот одна из цепочек, связывающих имена и эпохи…
Черемуха
Информация – удивительная штука! Слово «сосулька» для благополучного городского жителя означает всего на всего замерзшую воду, медленно стекавшую с крыши, или попросту кусок льда. И совсем другое содержание вкладывает в это скользкое слово человек, проведший полуголодное детство в деревне или хотя бы в одноэтажном пригороде. Для него сосулька – это целая ЭПОХА в жизни! Сосулька это: и лакомство, и подарок любимой девочке со знаком внимания, и страшные зубы акулы-крокодила… А просто лед? – это не более сотой части качества сосульки…
Так, вот, и черемуха. Для горожанина это всего лишь букетик или, в крайнем случае, охапка душистых цветов, вызывающих, к тому же, у многих людей аллергию. Ну еще слово «черемуха» ассоциируется с нервно-паралитическим газом, используемых для подавления свободолюбивых граждан.
А для нас, живших на пироде?
…Впервые за черемухой мы отправились в четвертом классе (в 1952 году). Она росла по берегам речки Скалбы, в четырех километрах от Пушкино. Со времени ошалелой эвакуации прошло еще не столь много времени – всего одиннадцать лет, и потому по обе стороны от моста через Скалбу и в небольшой старице у самой дороги валялись останки брошенных и сброшенных автомобилей – всякие там «Эмки», «Форды» и прочие. И вот между этой старицей и небольшим ручьем, загубленным через несколько лет сточными водами с Пушкинского зверосовхоза, находилось настоящее царство черемухи.
В те годы еще мало кто ходил в леса за цветами, и мы наломали по большой охапке, а принеся цветы домой, поставили их в ведра. И тогда комната утонула в сладком, пушистом, летнем аромате. Так состоялась моя первая встреча с черемухой.
А года через два мы узнали о многих ранее не известных свойствах черемухи. Оказалось, что ее ровные побеги почти не уступали по своим качествам побегам орешника в изготовлении удилищ, луков и стрел. А что было нужнее этого послевоенным пацанам?!.
Есть у черемухи и еще одно качество: ее ягоды не только целебны, но еще и вкусны – особенно на кустах, выросших в хороших условиях. А потому в августе мы выбирались на Скалбу наедаться даровым лакомством. Уж до чего чернит рот черника, а с черемухой в этом деле ей не сравняться: наши лица становились похожими на негатив негра – лица белые, а рты и зубы иссиня-черные! И можно было у несведущего человека таким ликом вызвать обморок средь бела дня!…
А вот во Франции встретить черемуху мне не довелось (бедные французские дети!). Но однажды я вдруг увидел знакомые листья. И не ошибся: в небольшом ботаническом парке была посажена целая черемуховая аллея! Зимой я срезал несколько веток и поставил их в пластмассовые бутылки с водой и, что очень важно, бутылки сверху накрыл их отрезанными половинками, отчего распустившиеся почки не могли засохнуть! А через два месяца на одной ветке появились корни. И теперь в моем саду есть крепкое деревце, нацеленное на то, чтобы стать могущественным деревом, дарящим аромат всей моей французской деревне: пусть знают!
А еще под Парижем мне посчастливилось набрести на аллею из гибрида черемухи с вишней. Время урожая мы не пропустили и из мелких сладко-вяжущих ягод сварили несколько банок замечательного варенья – вкуснее, чем из черноплодной рябины! Перед отъездом на постоянное жительство «на югА» я набрал горсть отборных ягод и высадил их в ящике. Но ни одна косточка весной так и не проклюнулась, и я про ящик забыл. На следующую зиму ящик вообще засыпало ольховыми листьями. А на вторую весну, наткнувшись на ящик и сбросив с него прелые листья, я ахнул: все до единого семени взошли! Я раздарил саженцы всем желающим, а штук двадцать посадил у себя. В прошлом году одно из деревьев дало обильный урожай, но… я опоздал его собрать: чертовы дрозды меня опередили! Ну ничего, в этом году урожай будет на порядок выше!..
(Продолжение следует.)