…Дзынь!...
Я смотрела на удаляющийся синий пуловер. Почему-то он очень любил пуловеры и поло. И еще небесные цвета: синий, голубой... Они очень шли к его серо-голубым глазам. Наверное, это было как-то связано с его несбыточной мечтой пилотировать самолеты.
А я почему-то вспоминаю, как в один вечер сидела, обняв этот самый пуловер, вдыхала его аромат и плакала, зарывшись в него лицом.
Сердитая бабуська, что-то бубня себе под нос, подметала аллею большой метлой, вздымая кучи пыли и иногда невольно задевая и вороша кучи опавших листьев.
Нас учили на биологии, что сердце – это мощный четырехкамерный насос, гоняющий кровь по организму и поддерживающий нашу жизнь. Но оказалось, что оно похоже на елочную игрушку – такое же тонкое и хрупкое. И так же легко бьется, оставляя после себя лишь груду блестящих осколков. А самое главное – его, как и игрушку, уже ни за что не склеить назад.
Ученые говорят, мужское сердце весит где-то на 50 граммов больше женского. По-моему все наоборот: мужское сердце не любит нагрузок, не любит принимать на себя риск: а вдруг все не сложится и мне потом будет очень больно… А женское принимает все и даже больше: свою боль, чужую боль, свою любовь, которой хватает на двоих. Оно вмещает необъятное, потому что даже когда ты смотришь на удаляющуюся спину в синем пуловере, оно все еще продолжает биться. По крайней мере механически.
Осень заступала в свои права, вечерело, становилось прохладнее, . Мимо прошла, гомоня, какая-то веселая компания, пробежал спортсмен, прошла пожилая пара с собакой на поводке….Все они мешали бабуське подметать, и она выражала свое недовольство, тихо ворча. Но я смотрела только в одну точку, стараясь ухватить и вобрать в себя последние минуты, потому что самая любимая и дорогая на свете спина в синем пуловере удалялась все дальше и дальше.
Дворничиха дошла наконец до моей скамейки. «Девочка, подними ноги! - буркнула она и стала выметать мусор из под лавки – Вот намусорили черти: бутылки, жвачки, осколки какие-то повсюду… Елочную игрушку что ли разбили? Вот ироды, и что им дома не сидится…Ты чего смотришь в одну точку? Обкуренная что ли?»
Я хотела робко возразить, но постеснялась. Дворничиха была такая грозная и сердитая, и было как-то неловко пискнуть «Пожалуйста, не трогайте осколки. Это мое сердце. Я сама их соберу…»
В самом деле, какая глупость: сидишь себе на лавочке в парке и говоришь, что мусор у твоих ног – твое сердце. Так и в психушку могут отправить. Или в наркодиспансер. Поэтому я ничего не сказала и молча смотрела, как красные осколки, перемешанные с городской пылью и опавшими листьями заметают в кучу и ссыпают в большой мусорный мешок.
К тому моменту голубой пуловер совсем уже скрылся из вида.
С того дня я живу без сердца.
11.05.08