Этот рассказ написан по материалам одного из многочисленных уголовных дел, которые пришлось расследовать или курировать в свое время, а также комментариям к нему моего старинного приятеля, полковника милиции Анатолия Пролыгина - непосредственного участника тех событий.
...Ранним июльским утром помощник дежурного Первомайского ГОВД старшина Воропаев, борясь со сном, приводил в порядок записи в журнале сообщений о происшествиях.
За окном дежурной части, в кронах деревьев весело разорялись воробьи, а в его открытые сворки вливалась бодрящая утренняя свежесть, вытесняя плавающий над столом табачный дым. День обещал быть жарким и погожим.
До смены оставалось три часа, и старшина решил разбудить отдыхавшего в смежном кабинете дежурного.
Не успел. За спиной раздался какой-то шорох, затем в глазах ослепительно полыхнуло и сознание оборвалось…
В шесть утра, в моей квартире раздался телефонный звонок и дежурный по отделу, майор Хорунжий сообщил - Анатолий Андреевич, у нас «ЧП», из изолятора временного содержания (ИВС) сбежало двое подследственных. Тяжело ранены конвоир и помощник дежурного, у которого к тому же отобран пистолет.
Через пятнадцать минут я был в ГОВД, куда вскоре приехали начальник милиции и прокурор с дежурным следователем.
К тому времени пострадавших отправили в больницу, но сержант-конвоир успел сообщить, как все случилось.
Без четверти шесть он отправился в очередной раз на обход камер и из одной из них, где находились двое подследственных, попросились на оправку.
Сержант отпер замок, приоткрыл тяжелую дверь и тут же получил удар заточкой в живот. Затем его затащили в камеру и стали душить.
Сопротивляясь, сержант впился зубами в чью-то руку и потерял сознание. Минут через пять, в луже крови, его обнаружил второй конвоир и поднял тревогу.
Старшину нашли с проломленной головой у пульта дежурного. Из кобуры исчез табельный «ПМ» и запасная обойма. На подоконнике окна дежурной части обнаружили кровь и смазанные отпечатки следов ног. Нападавшие ушли через него.
Тут же по городу, а затем и области был объявлен план-перехват и подняты по тревоге все подразделения милиции. Сейчас говорят, что такой план, как правило, результатов не дает. А тогда давал, и часто.
Уже через час из УВД приехал сам начальник, прокурор-криминалист,а также мой непосредственный куратор - начальник управления уголовного розыска Николай Николаевич Польской с двумя оперативниками. Кстати, большой «дока» и умница в розыскных делах, известный даже тогдашнему нашему Министру Николаю Анисимовичу Щелокову.
Для начала генерал всех взгрел, не стесняясь в выражениях, и пообещал сорвать погоны, а затем, несколько успокоившись, передал бразды правления Польскому.
Мы тут же сверстали план первоочередных мероприятий, в числе которых предусматривалось оповещению всех медицинских учреждений в округе о возможном обращении к ним за помощью подозрительных лиц, оперативное получение и проверка всех сообщений о разбоях, с использованием огнестрельного оружия, а также информирование актива поссоветов и ДНД в целях получения заслуживающей внимания информации.
Дело в том, что руку одному из нападавших, сержант действительно повредил здорово.
На ступенях лестницы ИВС и подоконнике были обнаружены множественные брызги крови.
К тому же беглецы «ушли» разутыми - в камере осталась их обувь, и им обязательно нужно было «экипироваться».
Были они далеко не простые. Первый - особо опасный рецидивист, имевший две судимости за разбой и грабеж, и теперь проходивший по убийству, а второй условно судимый «по малолетке» и находившийся под следствием за хулиганство и групповое изнасилование.
Заточку они сделали из трехдюймового гвоздя, незаметно извлеченного из нар, а своеобразный кастет, которым саданули по голове старшину - из носка, засыпав в него смоченную мочой бетонно-песочную смесь, соскобленную со стен камеры. Такие вот, были умелые парни.
Учитывая, что в распоряжении беглецов имелся пистолет с запасной обоймой и в случае поимки «светил» расстрел, было ясно, что просто так они не сдадутся.
Первый день розыска ничего не дал. К вечеру, взмыленные и одуревшие от многочисленных указаний начальства - дело взяли на контроль Прокуратура и МВД республики, мы собрались в кабинете начальника и проанализировали то, что имели.
А имели следующее:
- на основных автострадах и дорогах, перекрытых нарядами милиции, а также в соседних городах и районах области, беглецы не проявились;
- разбойных нападений с использованием огнестрельного оружия не было.
Отсюда проистекали две версии: либо беглецы выскользнули из раскинутой нами сети и рванули на бескрайние просторы нашей родины, что чревато объявлением их во всесоюзный розыск и «избиением младенцев», то бишь нас, грозным МВД СССР; либо они где-то временно «залегли на дно», надеясь там отсидеться.
Остановились на второй, тем более что к тому были все основания. Оба злодея были родом из наших мест, которые изобилуют многочисленными селами, хуторами и балками. К тому же, рядом Северский Донец, по берегам которого на многие километры тянутся реликтовые леса, в которых можно отсидеться, а затем «сплавиться» в любой южный регион. Тем более что лето в разгаре - на совхозных полях, бахчах и в садах полно всяческой зелени, а в озерах, ставках и Донце домашних гусей, индеек и уток. Ну, а на ночлег, каждый куст пустит.
Таким обазом, нужно искать на месте.
Дополнительно «напрягли» начальников и ДНД в расположенных ближе к реке Золотовском и Горском отделениях милиции, поручив им организовать подворные обходы.
Уже следующим утром «отзвонился» один из них и сообщил, что у проживающей на окраине частного сектора бабуси, с тына ночью кто-то умыкнул вывешенное для просушки белье, а также мужские ботинки и кирзовые сапоги.
Направили туда опергруппу, выяснить, что и как.
А еще через час, из амбулатории поселка Тошковка, что рядом с Донцом, позвонил врач и сообщил - среди ожидающих приема больных находятся два подозрительных типа, у одного из которых - более старшего, на правой руке неумело наложенная повязка.
Поинтересовались приметами - точно! Наши беглецы.
- Через какое примерно время вы сможете их принять?, - спросил Польской.
- Максимум час- полтора. Очередь у меня небольшая.
- А «черного» входа в кабинет нет?
- Откуда? Амбулатория у нас так себе. Но в смежном с моим кабинетом есть окно, оно, кстати, открыто.
- Вот и ладненько, - обрадовался полковник. - Вы прием ведите чуть помедленней. А мы к вам сейчас подъедем. Но входить не будем. В окно «по-тихому» влезет наш сотрудник в белом халате и вместе примете того, что «с рукой». Не побоитесь?
- Нет.
- Ну, тогда ждите нас, ведите прием и в коридор лишний раз не выходите…
Специальных подразделений для захвата вооруженных преступников, в системе МВД тогда не было. Обходились тем, что имели.
Николай Николаевич поручил в качестве «медбрата» выступить одному из своих оперативников - низкорослому кряжистому майору с простецким русским лицом.
Именно он должен был проникнуть в окно амбулатории и, играя роль медработника, ведущего прием вместе с врачом, обезвредить преступника.
Остальные члены опергруппы, должны были захватить его подельника, сидящего в коридоре.
Смущало одно. Мы не знали, у кого из них пистолет. По логике вещей - у рецидивиста, более опытного и дерзкого. Но у него ранена правая рука, и, по видимому, серьезно, коль стали так рисковать, и пришли к врачу. Что он «правша», мы уже знали точно.
Значит оружие, на время приема, он наверняка передал «пацану» - а тот тоже не робкого десятка, в случае - чего, откроет пальбу не задумываясь. Так и решили. И исходя из этого спланировали всю операцию по захвату.
Как только наш коллега проникнет в амбулаторию и во время осмотра вырубит раненого бандита, врач громко крикнет «Следующий!». По этому сигналу в коридор вломятся трое оперативников и «повяжут» второго.
Наша задача несколько облегчалась тем, что амбулатория находилась в отдельно стоящем одноэтажном здании, окруженном небольшим сквером.
Что б не привлекать внимания выехали на неприметных «Жигулях» розыска и «Волге» Польского.
А перед этим я позвонил начальнику Горского отделения милиции, что б тот перекрыл возможные подходы к амбулатории своими оперативниками.
Нервничал ли я? Безусловно. В моей практике это была первая такая операция. А вот Николай Николаевич, явно нет. У него, наверное, сотая, и не только в нашей области. Минут через двадцать приехали на место.
Оставив автомобили на соседней улице, осторожно рассредоточились и двинулись к амбулатории.
Я с майором к ее задней стене, а двое из группы - ко входу.
В кустах сирени, под окном, майор облачился в заранее приготовленные нами белый халат с шапочкой и вьюном проскользнул в него.
Сжимая в руке табельный «макаров», я остался подстраховывать коллегу у окна.
Несколько показавшимися мне вечностью минут в здании было тихо, а затем раздался приглушенный стенами голос врача, - следующий!». И почти сразу же грохнул выстрел.
Когда, запрыгнув в окно, я попал в кабинет врача, там уже все было кончено. Беглец без признаков жизни лежал на полу, майор возился с наручниками на его запястьях, а врач ошарашено взирал на эту картину.
- Туда! - кивнул мне коллега на дверь, и я выскочил в коридор.
Там, на полу, оперативники вязали второго, а испуганные пациенты жались к стенам. Подобрав валявшийся тут же пистолет, я успокоил их и попросил оставить помещение.
Затем, поблагодарив врача за оказанную помощь, мы вернулись в ГОВД, вновь поместили бандитов в ИВС, и ими сразу же занялся сотрудник прокуратуры.
Польской же доложил генералу в область об их задержании, после чего, приведя себя в порядок, опергруппа поехала на обед.
Но не в душные общепитовские стены - день стоял прежаркий, а на берег Лугани, под плакучие вербы. Там, искупавшись, похлебали организованной замполитом ухи, съели жареного гуся, и, по давней «сыскарской» традиции, выпили водки - за раскрытие преступления по «горячим следам».
Но не по сто граммов, как пишут в современных детективах, а поболе. Ребята тогда были крепкие.
Наказывать нас с начальником строго не стали - Николай Николаевич замолвил словечко.
А вот в жесткий министерский «циркуляр» мы попали. И поделом.