Глава 6. Всадник на рыжем коне

Этот, всем известный актер, мог бы лучше других сыграть роль Орлова.
Если у автора фото есть претензии - я готов к конструктивному диалогу.
===


Глава 6. Всадник на рыжем коне

Юпитер Статор покровительствовал римскому войску. Юпитер Версор обращал в бегство врага. Юпитер Виктор даровал победу.
Мифологический словарь


1

В тот же день, 16-го, появился совсем иной человек, на вид где-то лет сорока.
Широкое, одутловатое, усталое лицо. Короткая стрижка. Чёрная кожаная, совсем новая, туго обтянувшая плечи куртка. Трудно было бы достать куртку большего размера, поскольку плечи у посетителя были как у Юпитера с картины Энгра. Как будто он держал под мышками резиновые мячики…
Чёрная «водолазка». Плохо выбрит... Интересные глаза – тёплые, да… по-особому тёплые и ласковые. Такие Апраксин про себя обычно называл «одесскими», он часто встречал их в знаменитом приморском городе, где веками смешивалось множество кровей – русских, малороссийских, еврейских, румынских, греческих…
И, такая же, «одесская», неожиданно широкая, необыкновенно искренняя улыбка. Точно такая попалась ему как-то лет десять назад, когда он работал наладчиком, и принадлежала она мастеру цеха гальваники, бывшему военному моряку, который, заканчивая послеобеденную партию в «козла», восклицал всегда: «Ар-рыба! Наше вам, брамсель-топсель!*», и вбивал в стол победную косточку домино.

*Брамсель и топсель – разновидности парусов на многомачтовых судах.

Посетитель знал о своей улыбке и использовал её кстати и некстати.
На приглашение присесть, он назвался Виктором Ивановичем, установил на стуле массивное, бугрящееся мышцами тело – неестественно прямо. Поглядев в глаза, с усилием заявил себя представителем одной из… мм... организаций… м-м-м… редакции популярных информационных изданий. Видите ли… (улыбка!) «нас давно интересуют возможности сотрудничества со специалистами… м-м… вашего профиля».
Движения у него были мягкие, округлые, кошачьи. И голос тоже необыкновенно мягкий, тёплый, доверительный…
Казалось, этот человек сейчас, вместо обсуждения дела, своим завораживающим голосом вдруг выдаст что-нибудь наподобие: «а знаете ли, Фёдор Николаевич, какие сейчас у нас на море вечера! какие рыбалки! Что вам просиживать время в этой духоте, поехали!»
На кого-кого, но на типичного «димочку» из СМИ посетитель был похож крайне мало. Человек прямой и честный пробовал играть несвойственную ему роль.
«Ну-с, посмотрим. Ты, быть может, и большой котёнок, да вот только я – не маленькая мышка».
– Вы не будете против, если я… задам вам несколько вопросов?
– Что с вами делать. Поехали.
Из-под рук Апраксина на красный бархат покрывала одна за другой вышли Башня, Правосудие, перевёрнутый Повешенный, Луна, Жрица, Император и в итоге – Жрец.

«Ишь, как у него руки ходят», – обратил внимание Виктор Иванович.
Апраксин сидел прямо, спокойно и, как бы отчуждённо, наблюдал со стороны, как его пальцы то собирали карты по стопочкам, то укладывали их перед хозяином. Это не были пальцы шулера – сей публики Виктор Иванович в своё время насмотрелся…
«Хитро работает, – подумал он. – Нет, это не шулерство, что-то другое».
Мелькание пальцев и карт и не то, чтобы сильно завораживало. Что-то при этом отзывалось в голове и груди наблюдавшего…
«Нет, так не пойдёт. Надо отвлечься. Отвлечься хотя бы на простые, привычные действия… Так. Я – журналист, репортёришко, и должен взять у него интервью. Не пугать, не пытать, не путать с допросом…»

Гость установил на коленях черный «дипломат», поверх него – раскрытый блокнот и бросил, как бы невзначай:
– «Апраксин» – это ваша подлинная фамилия?
– К чему вам это?
– Вы случайно не из рода тех, знаменитых Апраксиных...
– Случайно – нет… Скорее, неслучайно.
– Гм… Знаете, многие из тех, кто сейчас занимается астрологией, магией, оккультизмом...
– Берут псевдонимы, – зевнул Фёдор Николаевич… И добавил:
– Это традиция. Многие имена в истории тайных наук – псевдонимы. Хотя, лично для меня не представляет никакого интереса называться «Аль-Тахиром», «Асклепиодотом» или «Шри Дэва Свами».
– Почему о вас так давно не было слышно?
– В каком смысле?
– То, чуть не в год – сразу девять объёмистых книг, настоящих диссертаций. То, вдруг – загадочное молчание. Вы работаете над каким-то особенным сочинением?
Снова та же улыбка, ласковый прищур глаз: «ну давай же, отвечай! Колись, брамсель-топсель!»
«Ну-ка, ну-ка! – прикинул Апраксин. – Давно я тебя такого дожидался… Только «рыба» на сей раз будет моей».
– У специалиста моего профиля «неособенных» сочинений не бывает, – ответил он. – Впрочем, мечтаю завершить один опус. Начинаться он будет примерно так:

«В одном скромном провинциальном городке жил молодой интеллигент по имени Даня Кошкин. Все свободное время этот мечтатель тратил на чтение оккультной литературы и романов в стиле «фэнтези». Увлечение его дошло до того, что он, не задумываясь, продал почти всю мебель, чтобы накупить побольше книг. Постепенно наш добрый малый до того пристрастился к чтению…»

Улыбка, на сей раз именно та самая, торжествующая. И, как в фехтовании, «атака-защита-ответ»:
– «…что, сидя в четырёх стенах, совершенно рехнулся»? Знаете, я, нечто подобное встречал когда-то. У некоего Сервантеса.
– Для «журналиста» вы весьма эрудированны.
– Да, наверное... – посетитель снова попытался пронзить Апраксина взглядом.
«Не-а, – подумал Апраксин. – Не-а! «Трабт ансалгт». На меня где сядешь, там и слезешь…»
И – скромно так опустил глаза к Арканам.
– Вы сами-то верите в свои карты?
Это что-то новенькое. Что же…
– Верить можно только в любовь и Господа Бога.
– А если короче?
– Ох! Ну вы, например, забивая гвоздь, верите, что не попадёте молотком по пальцам?
– Не то, не то… Так верите или нет?
«Вот привязался! Тоже мне… слон, объевшийся гороха. Впрочем, нет, не слон, не слон, зря я его так… Он по-своему прям и прав. Или, точнее, Лев. Лев… который ждёт, что ему сами добудут и принесут. Жуткие лентяи эти Львы…»
Виктор Иванович внимательно ждал ответа.
«Ладно уж, возьми, дитя, конфетку.»
– Ну верю, верю. Вы удовлетворены?
– Вот и всё! – и улыбка Юпитера стала более широкой. – Вот и всё! Вот видите, как просто. Вы сейчас что-то… смотрите?
«Что тебе сказать? То, что ты не от ЭТИХ – это точно. Возможно… с другой стороны?»
– Так, присматриваюсь. А вы спрашивайте, спрашивайте... Хотите кофе? Нет? Зря, зря... Виктор Иванович. Ведь это так хорошо после дежурства, когда кажется, что на тебе всё ещё надет бронежилет... И, пожалуйста, достаньте из портфеля диктофон. Я не стесняюсь таких мелочей.
На этот раз гость рассмеялся искренне. Ему всё стало понятно. Он закрыл блокнот, блокнот уложил в «дипломат», «дипломат» задвинул под сиденье. И, как-то облегчённо выдохнув, добавил:
– Вам бы у нас работать. Диктофончик и вправду есть, хотя я его и не включал. А от кофе, конечно же, не откажусь… У меня, знаете ли, привычка: по триста раз перепроверять. Посему, хоть и с опозданием, но прошу у вас прощения.
– Простите и вы мою иронию. Для роли журналиста вам не хватает бойкости. Найдите репортёра, который по памяти цитирует «Дон-Кихота». Потом, где, спрашивается, классические вопросы о греховности гаданий, отношениях с церковью и всеми любимых зелёных человечках? Из вас репортёр, как из сумоиста балерина.
Они посмотрели друг другу в глаза. И, кажется, поняли друг друга.
Виктор Иванович протянул десницу и покровительственно похлопал Апраксина по плечу:
– У меня несколько иная специфика работы… Но кое в чём вы правы. Не далее, как вчерашним вечером я действительно имел дело с некими... хм! человечками. Правда, с не совсем зелёными. В камуфляже… Но об этом – немного после. Вначале кофе. И, если можно, пожалуйста, покрепче. И… такой же крепкий разговор начистоту. Хорошо?
– Начистоту? Тогда… день, месяц, год вашего рождения?
– Это так важно? Ну, хорошо. Девятнадцатое августа 1963 года.

Солнце… У него – львиный Аркан Солнце, тот, где играют дети. А год – Кролика. Лет до шестнадцати ложился спать не иначе, как с плюшевым мишкой, любимым утешителем с детства. Потом, когда обстоятельства жизни поменялись, лет на двенадцать мишка отправился в ссылку в одёжный шкаф. Ещё потом, когда вновь, и болезненно резко поменялись обстоятельства, мишка вновь вернулся и проводит ночи рядом с его подушкой.
Лев! Всем Львам Лев! Хотя, волею судьбы, ещё и Кролик…





2

– В первую очередь меня действительно интересует специфика вашей работы. Не для того, конечно, чтоб научиться карты раскладывать… куда уж мне! Вот сейчас, смотрю я в ваши карты и ничего не вижу… Темнота какая-то. Как вы с ними работаете?
– «Сия Великая Истина доступна лишь немногим Высшим Посвящённым и лишь в Наивысшем Экстатическом Состоянии Духа!», – продекламировал Апраксин.
– Ну, бросьте, бросьте… Итак. В ваших... и не только ваших трудах содержится, скажем так, ряд интересных теоретических посылок.
– Что ж. Арканы Таро – гениальное изобретение человеческого гения. Его знаковая система содержит ключи буквально ко всем механизмам и устройствам, которые могут существовать в природе.
– Об этом вы, помнится, упоминали… в книге по техномагии.
– Это известно давным-давно. Кстати, и Менделеев свою Периодическую таблицу не увидал во сне. Просто однажды поздним вечером на досуге раскладывал карты. Был большим любителем пасьянсов.
Виктор Иванович провёл ладонью по лицу, стирая улыбку:
– Ладно, Господь бы с ним, с Менделеевым. Давайте ближе к делу. Из некоторых источников нам стало известно… что разработками, подобными вашим, весьма интересуются иные... скажем так, не очень патриотично настроенные личности. Не улыбайтесь. Дело очень серьёзное.
– Я знаю. Например, руководители некоей тоталитарной секты, которые были бы очень не прочь подкрепить свои методы психотронными средствами. Вы пришли с этим?
Его собеседник покачал головой:
– К сожалению, не только с этим. И не только по поводу психотроники. У нас имеются сведения о том, что подобные разработки пытается использовать некая международная организация…
Апраксин метнул карту. Рядом с Башней легла Смерть.
– Кого убили… на этот раз?
– От вас ничего не утаишь... Хорошо. Вам что-нибудь говорит такое имя – Серхио Руфо?
– Потомок знаменитого русского оккультиста Василия Калугина… что эмигрировал в Латинскую Америку сразу после революции? Занимался тем, что перекладывал для компьютера неисполнимые произведения Паганини, Шопена и Листа. Видел в них магию, пытался применять в лечебной и магической практике…
– Тогда вам наверняка известно, что Руфо, продолжая исследования деда, так же как и вы, занимался теорией Таро. А также, в свои последние годы, техномагией…
– И что? Вон, Сергей Сергеевич Баданов тоже о виманах* пишет, хотя отнюдь не техномаг, просто исследователь легенд и мифов…

* Вимана, в индийском эпосе – божественная летающая колесница.

– И считает себя в безопасности? Ну-ну! Известно вам это или нет, но Серхио Руфо около пяти лет назад таинственно погиб во время поездки здесь, в России.
– Я слышал об этом. И?..
Виктор Иванович крякнул и ударил ладонями по коленям:
– Вот то-то, что «и»! Как это случилось, вы знаете? Так вот. Выяснилось, что от каких-то лиц, называвших себя «Союзом русских техномагов», Руфо получил приглашение посетить Россию, а заодно принять участие в некоем, как позже оказалось – фиктивном «Международном съезде». Устроители обязывались полностью оплатить поездку. Руфо, человек не очень богатый, клюнул на эту удочку. Более того – на радостях выторговал условие, по которому он мог привезти в Россию ещё и дочь.
– Навестить могилы предков... Чем же это закончилось?
– Трупом в обгорелой машине. На запястьях наручники. Куда пропала девочка – неизвестно… Был большой международный скандал. Потомок белоэмигранта... к тому же его отец занимал важный пост в проамериканском военном правительстве Чако. Как говорят у них в Ла-Плате, он был истинным и исправным «бланко» и без жалости гонял коммунистов. Видите ли, я по образованию историк...
– А мой дед работал в уголовном розыске.
– Тогда вы понимаете, кого сразу же во всём этом обвинили? Началось, поехало! «Месть коммунистов! месть кегебистов!» Итог: прошло почти пять лет, результатов – никаких. И закрыли бы давно эту историю, да беспокоят «правозащитники» (интересно, с чьего голоса поют?). В результате, сей «висяк», «дохляк»… чёрт!.. крайне запутанное дело оказывается у меня на столе! Думайте что хотите, но лично я считаю: для нашего учреждения вопрос чести – найти этих ублюдков. Ползать должны где-то здесь, рядом, под боком... – Виктор Иванович сжал и разжал кулаки. – Быть может, удастся выяснить хотя бы, где находится девочка... жива ли она...
– Дата рождения?
– Третьего ноль шестого восемьдесят четвёртого. Вам это что-то даёт?
– Кое-что…

«Тройка – живость, – прикидывал Апраксин, – шестёрка – способность творчески мыслить и личное обаяние. В сумме – девять, человек себе на уме. По году: двадцать два – любознательность, четыре – диктаторские замашки… Ой, гордая! Девять и четыре – тринадцать, Смерть. Близнец с картой Близнеца… Так, поглядим по эфемеридам… День недели вторник и… ого! – день солнечного затмения! Тринадцать плюс два – пятнадцать, Дьявол… Короче, чертёнок в обличье милой девочки, и горе тому, кто этого не сумел оценить вовремя… А если папа – астролог? Астрологи, как моряки, первым днём недели считают воскресенье. Тогда вторник – день третий, а Аркан души выходит Башня. М-м-да. Тонкая, чувствительная особа, порой умело прикидывающаяся грубоватой. Неплохая актриса…»
– Жива-жива, – кивнул он, попутно заглядывая в карты. – И никуда не денется. Отыщется и – без всяких уговоров и хлопот распишет вам свои показания…

Как раз в это время за широкой спиной Виктора Ивановича как бы случайно мелькнула Танечка. Мелькнула – и пропала, как не была. Следуя взгляду Апраксина, недоуменно покосился через плечо следователь.
«И она, похоже, ведёт самостоятельное расследование. И я, кажется, знаю, где она сейчас находится…» – хотел прибавить Апраксин, но сдержался. Довольно будет и уже сказанного.


3

Взгляд следователя потеплел.
– Ну, хоть это радует. Хорошо-о… Тогда… тогда это совпадает кое с чем… ну-ну…
И прибавил:
– Полагаете, довольно? Ну, довольно так довольно…
Апраксин собрал со стола карты.
Что-то было не так во всей этой истории. Чего-то не досказывал круглолицый подобревший Виктор Иванович.
Хорошо. Пойдём и мы в атаку:
– И вы мне настолько верите? Настолько, что готовы поделиться кое-какими служебными секретами? Выдать их первому попавшемуся «экстрасенсу»? И не будете говорить, что я пытал вас под гипнозом?
– Фё-одор Николаевич! Какой же вы для нас «первый попавшийся»? Видите ли, дорогой вы мой... Это только по «телеку» иногда показывают, что, дескать, милиция у нас такая бестолковая и беспомощная. Пускай кое-кто так и думает... Я неплохо изучил ваш… и не только ваш… так сказать, послужной список. Лично мне вы очень понравились, вы дарите людям надежду, а это сейчас, наверное, важнее всего. Потом… в отличие от некоторых вы, Фёдор Николаевич, ведете себя очень… мудро. Ведь к вам на приём порой приходят далеко не обычные граждане. Преступный люд суеверен, вы об этом сами писали, не так ли? Проследив дальнейший путь этих людей, я пришёл к интереснейшему выводу. У них меняется образ мышления. Почти все из них сильно задумываются над своей дальнейшей судьбой. И как результат – завязки и завязки…
– Это немудрено, Виктор Иванович! Карты Таро – не просто кусочки размалёванного картона… или пергамента. Они помогают душе человека соединиться с Богом и Его силами. Пусть человек не осознаёт этого, но подсознательно его мышление всегда поймёт, что к чему…
– Возможно, возможно… Помните, например, такого Роберта… ну, Бобра? Хитёр Бобёр! Впарил мне рыжий «Опель». «Вам, – говорит, – товарищ майор, машинка нужна счастливая. Дались вам катафалки! возьмите вот эту. Я на ней от погони уходил». «От какой погони?» «Ну, о покойниках, как говорится, либо хорошо, либо – ничего…» Я ему: «да что я, кинозвезда, на рыжей ездить? Позор!» А он: «Не спешите, посмотрите сначала». Посмотрел я, ахнул: солнечная машинка! Цвет: бронза-металлик! Почувствовал: «Моя!»… Правда, размеры… Что же я её, как игрушечку, на верёвочке водить буду? А он: «Да вы присядьте!» Что ж, присел, прихлопнул дверцу и… знаете, она как… она как латы! Размер в размер! Я, знаете, грешен, иногда люблю полихачить, но на этом «горбунке» до сих пор – ни одной вмятинки… Держится мой Рыжик, тьфу-тьфу-тьфу, как заговорённый!..

«На рыжем коне… и с мечом на боку?»

– Мне кажется, вы переоцениваете мою значимость...
– Нисколько. Скорее, раньше недооценивали. Как и недооценивали некоторые ваши... странности.
– Например?
– Например, вас в один и тот же день как-то видели и загорелым, и незагорелым.
– Может, я посещаю солярий.
– Вначале загорелым! А спустя час незагорелым абсолютно. И вдобавок, обросшим. В каком это солярии вам вернули бледность и в тот же день отрастили волосы? И не говорите, что это были вовсе не вы.
– Вы хотите, чтобы я это... раскололся?
– Если бы это было так, мы бы разговаривали совсем не здесь.
– Постойте, так это… да это случайно не ваши хакеры пытались взломать...
– ...ваш компьютер. Знаете, вы способный человек. И это ваше премерзкое изобретение – ваша программа «Пёс-Барбос»...
– Простите уж, Виктор Иваныч! Суровая необходимость, знаете ли! Надеюсь, ваш служебный компьютер пострадал не очень?
– Как сказать. Ребята до сих пор не могут понять, отчего он теперь постоянно то скулит, то лает. Приходится выключать звук.
Апраксин рассмеялся:
– Это вам моя «маленькая месть за большие обиды». Ладно уж, кто старое помянет… Зайдите на мой сайт и скачайте программу «kosstochka exe»… Кстати, а как вашим орлам пришлась моя выдумка? Ну, когда они попытались проникнуть в квартиру?
Гость расхохотался.
– Признаться, я не ждал такой «подляны»! У них был весьма плачевный вид...
И посерьёзнел.
– Теперь вы сами можете понять, что до сих пор мы позволяли вам очень многое.
– И себе тоже, – не остался в долгу Апраксин. – Что там гласит закон о неприкосновенности жилища?
– У нашего подразделения особые полномочия…
– А кстати, не вы ли и устроили мне эту напичканную «жучками» «нехорошую квартирку»? Хозяин которой несколько лет назад пропал неизвестно куда?
– Не мы, – насторожился Виктор Иванович. – Не мы, точно! Расскажите, расскажите, мы проверим этот канал. Между прочим, я хотел спросить… а вы сами-то, маг и чудотворец, никогда не интересовались судьбой прежнего хозяина своего жилища?


4

Апраксину надоело играть в угадайки:
– Дорогой Виктор Иванович! Давайте так: считайте, что вы находитесь у духовника, первое правило которого – неразглашение тайны исповеди. Я благодарю вас за доверие и, естественно, попробую помочь. Уже помогаю... Слушаю вас внимательно.
Посетитель встряхнулся:
– Уф-ф! Ну хорошо-хорошо, не горячитесь. Хотя, клубок выходит изрядный. Не знаю, за какую ниточку потянуть... После того, как этот «глухарь» нарисовался у меня на рабочем столе, я первым делом, естественно, перешерстил досье всех специалистов, которые могли иметь какое-то отношение к этому делу. Ваше в том числе. Это особенных результатов не дало, но я, по крайней мере, вник в специфику вашей работы. Интересная у вас профессия, ничего не скажешь!.. Далее, я поднял некоторые дела... Вам известен такой городишко – Кашимов?
– Это где-то на юге области?
– Да, и именно там было обнаружено тело Серхио Руфо. Каким ветром иностранца из Латинской Америки могло занести в такую дыру? Любопытно. А гораздо любопытнее, что года через пол (да, кстати, любопытно: ровно в полночь на первое января двухтысячного), вслед за этим происшествием в «тихом уездном городке» последовало ещё кое-что… А именно – странный взрыв на некоем «заводе бытовой посуды». Что на этом частном заводике делали – неизвестно. Может, тазы и кастрюли печатали... Какое-то ООО «Свитязь»... Шарахнуло так, что мало не покажется. Стёкла в домах, электричка с рельсов съехала… В округе, в пятистах метрах по радиусу столбы не то что повалило или сломало – повырывало!.. Причём, дело подозрительно быстро закрыли. Сейчас мы выясняем, с чьего ведома… А главное – никаких следов взрывчатки. Версия взрыва баллонов с газом отпала сразу – чересчур мощно фукнуло. Ни кирпича на кирпиче!.. Террористы? А им с какого лешего? Вблизи нет жилых строений... что и к лучшему… А самое замечательное, что именно в тех местах, всего где-то в двух с чем-то километрах по шоссе, когда-то и обнаружили труп этого злосчастного Серхио! Ломал я голову… долго ломал: взрыв-иностранец, иностранец-взрыв…
– Что же это могло быть? Не атомная же бомба?
– А вот!.. Вот за тем мы вчера и съездили. Решили, так сказать, сыграть на внезапность. Особенно, когда выяснили, что никакого такого ООО «Свитязь» в природе никогда не существовало. А на месте увидали… что, как вы полагаете?
– Живописные руины?
– Нет. Никак не-ет, – голос Виктора Ивановича опустился до самых низких тонов. Несколько секунд он просто молча глядел в глаза собеседника. Потом как бросился:
– Что б вы думали?!. Вновь отстроенный пятиметровой – ого-го! – высоты забор с колючей проволокой! Широченные стальные ворота, вывеска того же «ООО» и – охрана в камуфляже! Тазы и вёдра охраняют, ну-ну... На территории полным ходом идут восстановительные работы! Вход строго по пропускам, у-у-у!.. Прямо-таки военный объект… Насчёт пропуска я, конечно, им сразу и популярно объяснил. Хотя, не сразу поняли. Вышел на меня этакий «крендель», пальцы ёжиком. Дескать: «я каратист, я каратист!» Ну, может он и действительно каратист. Гвозди, там, ладонью забивает, попкой выдёргивает… Пришлось вот слегка "укаратить", а что было делать?
Виктор Иванович удовлетворённо погладил массивный, с полбуханки кулак:
– Удар-скуловорот, знаете ли! – и продолжил:
– К сожалению, мы рановато заявились, помимо стен они ничего не успели поставить… Да, а радиация там оказалась в норме!.. И вот, после того, как моим орёликам пришлось штурмом захватить сие странное заведение, кое-кто из охраны дал весьма интересные показания... Ну, всего я вам рассказывать, естественно, не буду. Скажу только о том, что в деле замешана какая-то странная организация, интересующаяся техномагией и более того – пытающаяся подпольно строить весьма интересные машины...
– Да, а руководит ею, конечно, Фантомас?
– Отнюдь нет... Отнюдь.
Голос Виктора Ивановича приобрёл жёсткость. Глаза сверкнули.
– Вам, очевидно, известен такой гражданин – Нулёв Игорь Всеволодович?
– Он же Оскар? Это мой старый учитель.
– Так. Учитель. Давно вы имели с ним контакт?
– Точнее сказать, давно ли я потерял с ним контакт. Да, он никуда не делся, он по-прежнему ведет приёмы и занятия, но...
– Но друг с другом вы не общаетесь?
– Знаете, Виктор Иванович... Мы с ним разошлись около трёх лет назад… по некоторым… чисто этическим принципам.
– Вы-то с ним разошлись. А он с вами? А также со всем этим вашим… как его… «Клубом Таро»?
Апраксину вспомнился их РКТ – небольшой вольный профсоюз исследователей. Ироничный всезнающий Котлин. Оленеглазая умница Настя Колесникова. И, конечно же, Сергей Сергеевич Баданов...
– Хорошо, я вас понял, – не дождался ответа Виктор Иванович. – Ну, разошлись, так разошлись… И больше контактов не имели! Вы уверены?
«Интересно, куда ты гнёшь?» – думал Апраксин. И внезапно, посмотрев за правое плечо собеседника, всё понял…



5

– Он очень справедливый человек. – Виктор Иванович строго смотрел ему в глаза. – Очень справедливый.
Апраксин ждал продолжения.
– Кто-то из американцев хорошо сказал, что если бы Господь был справедлив, на Земле давно была бы пустыня, – сурово продолжал Виктор Иванович. – Я общался с ним... примерно в то же время, по делу странного исчезновения некоего, такого же как вы «техномага». Толком ничего так и не прояснили. Поразило меня вот что, знаете… Такого количества дерьма, что он слил в мои девственные уши, я давно не слышал. И о вас он говорил, и о ваших коллегах. И притом выразил желание написать это подробно, на бумаге… Очень справедливый и правдивый человек!..
– Так вот, – прибавил он, выдвигаясь глаза в глаза к Апраксину. – Со слов одного из задержанных оказывается, что Нулёв… да, этот ваш Оскар!.. недавно обзавелся неким прибором… Возможно, таким же, как ваш! Ну, который вы от нас прячете!
С этими словами Виктор Иванович торжествующе откинулся назад, наблюдая за реакцией собеседника.

Апраксин ответил честно:
– У меня там портативная машина времени. Еще, правда, не совсем обкатана, но…
– Тьфу, ну да бросьте вы шутки шутить! Дело серьёзное! – в голосе Виктора Ивановича звучали разочарованные нотки.
– Беру пример с вас, – вполне серьёзно ответствовал Апраксин.
– Так вот, – продолжил его собеседник. – Этот таинственный прибор, творение безымянного инженера-самородка, был украден в одном из провинциальных дальневосточных городов. А самое интересное, что аппарат этот позволяет наблюдать на экране живое изображение... мм... той обстановки, которая когда-то окружала какой-нибудь предмет.
– Это… например?
– Ну, допустим, вы написали письмо. Если запустить его в аппарат, то экран каким-то чудом покажет вас и ту обстановку, в которой вы это письмо писали. Изображение движущееся. Фантастика? Я хотел бы в это верить. Представьте: кто-то, допустим, подкупает парикмахера... или другим путем добывает, например, волосок с головы какого-нибудь важного лица. Кладет волосок в эту штуку и – преспокойно видит на экране с кем этот человек общается, какие документы подписывает, какой код у его сейфа... и так далее…
– Или – какие именно клавиши и в каком порядке он нажимает на клавиатуре компьютера?..
– Во, во, во! А вы мне: «Фантомас, Фантомас»! Да Фантомасу такое не снилось! Знаете, – прошептал он, приникнув к самому лицу Апраксина, – вы, конечно, можете задать мне законный вопрос: почему, зная уже так много, имея на руках неопровержимую информацию, имея свидетелей, наконец – выйдя в конечном счёте на главных подозреваемых, мы тужимся, медлим, перепроверяем, словом – топчемся на месте?
– Пусть не знаю, но представляю. Вы фактически раскрыли это преступление. Остались сущие пустяки. Но…
Виктор Иванович вздохнул и потёр ладонями лицо. Ладони у него были широкие, мягкие. Кожа на костяшках пальцев в недавних шрамах.
– Но… Вот именно, что это треклятое, непонятное «но», Фёдор Николаевич!
Он отнял руки от лица и Апраксин увидел молящие, бессонные глаза.
С кем-нибудь иным, в совершенно иных месте и обстановке Виктор Иванович говорил бы совсем иначе. «Я – Виктор Иванович Орлов! Ор-рлов! ты меня понял?!.»
– Поймите, вы, маг вы или не маг, мне уже не до смеха и не до шуток! Дело, по самым непонятным причинам, сыплется, путается, не сходятся концы с концами. По самым непонятным причинам… Бесследно теряются важнейшие документы. Пропадают свидетели. Задержанные исчезают из-под ареста. Или впадают в летаргический транс, после которого ничего не помнят. Мои подчинённые забывают о приказах и поставленных задачах… когда это было?! Мы, чёрт подери, даже не можем выяснить место, где сейчас находится этот самый Нулёв! Хотя прекрасно знаем, что он по-прежнему ведёт приёмы и об этом должны знать десятки граждан! Поймите!.. – устало завершил он и снова упал лицом в ладони.
– Вам приснился дурной сон? – посочувствовал Апраксин. – Не будь его, вы держались бы гораздо уверенней.
– Я… меня ребята подвезли… я «прикемарил» немного на заднем сидении, пока ехал к вам, – сознался Виктор Иванович. – Привидится же такое. Будто бы я сплю, лежу на своём «дежурном полумягком», а на стене висит портрет. Это Оскар в чёрном костюме, в галстуке и всё такое. И, знаете, смотрит. А потом машет тросточкой и на меня обваливается потолок!.. А потом… какие-то существа, то ли крысы, то ли скорпионы…
– Вам обязательно надо выспаться, – мягко акцентируя окончания фраз, посоветовал Апраксин. – Ничего существенного в эту неделю не произойдёт. Вам наверняка приснится зелёный луг, усыпанный пятнами одуванчиков. И голос кукушки в весеннем бору… И облака… белое облако, похожее на медвежонка (точно такого, какой был в вашем детстве!), в синем весеннем небе…
– И почему вы всегда так чертовски правы? – спросил Виктор Иванович.
И они оба рассмеялись.
– А теперь давайте подведём итог, – предложил Апраксин.
Виктор Иванович Орлов смотрел на него во все глаза. Скажи ему: бросься в огонь – и бросится. Апраксину это было непривычно, но что делать…
– Дорогой Виктор Иванович.
Выпали карты: Хранительница Судеб, Колесница и одна, перевернувшаяся рубашкой вверх.
Апраксин повернул её, но на него по-прежнему смотрел лик Медузы Горгоны…


– Что это значит? – спросил Виктор Иванович.
– Есть обстоятельства, которые откроются лишь со временем. Так вот. Вы уж простите, что я вынужден отдавать приказы вам, майору госбезопасности, но иного выхода нет. Ситуация разрешится ровно через неделю, двадцать третьего. Вам до этого срока надлежит сделать следующее…
И Апраксин назвал это «следующее».
– Помимо этого… – произнёс он следом и на мгновение умолк, и заставил Виктора Ивановича настороженно посмотреть ему в глаза.
– Помимо этого, если уж пошло как оно идёт… Я попрошу вас освободить один из ближайших вечеров. Лучше завтра. И мне хочется, нравится вам это или нет, сохранить это в тайне. Вам придётся приехать ко мне…
– На Моржукова 16, – досказал Виктор Иванович.
Он улыбался, но уже немного по-иному... Перед Апраксиным сидел человек, готовый доверять ему во всём. И драться за него, если на то пойдёт.