Уже пять месяцев, раскачивался в бурном зимнем океане РТМ «Мраморный». Пять месяцев он гонял минтай в нейтральных водах Тихого океана. Уже позади остались трудные вахты судового электрика, уже все ненадежное сгорело или сломалось и было заменено на резервное. Уже реже стали поднимать на авральную работу в промежутки между вахтами. И на самих вахтах стало легче, можно и чайку запарить, и кальмаров из трала повыбирать, да закипятить прямо в ведре. Но однажды, за полмесяца до конца путины, сгорел мотор на конвейере в рыб цехе. На него из приемного бункера попадает рыба с верхней палубы и течет серебристой, еще живой рекой к местам рыбообработки.
А что бы его сменить, надо залезть под конвейер и проползти там метров пять и в уголочке, у кормовой переборки, разболтить и снять сгоревший, затем поставить новый и опять все собрать. А штормило изрядно, сверху, через приемный бункер постоянно попадала вода, под транспортерами она гуляла свободно и при хорошем крене могла так шарахнуть всей массой, что на корточках и не усидишь. Для такой работы я оделся подобающим образом. Резиновые сапоги, розовый тоже резиновый штормовой костюм. Ну, почти водолаз. Только вместо водолазного шлема, простая вязанная из верблюжьей шерсти шапочка.
Взглянул на белый свет я последний раз и нырнул под конвейер. Толкаю перед собой электродвигатель, тяну за собой сумку с инструментом и медленно продвигаюсь к цели. Вот и лампочка переноски, заранее опущенная в щель между конвейерами. Осветила она мое рабочее место. Меня чуть не вывернуло на изнанку. Всюду висели скелеты и разлагающиеся трупы рыб. Если рыбина упала с конвейера в начале путины, то она успевала освободиться от сгнившего мяса, а если не так давно, то гниющий труп покачивался в медленном танце и источал «чудный» аромат. Я занялся своей работой, пристроил лампочку, что бы светила на мотор и оглянулся, что бы подтянуть кабель. Мне открылась необычная картина. В темноте фосфорицировали рыбьи трупики и было необыкновенно красиво. Если бы не этот трупный смрад!
В процессе работы, мне не раз приходилось сгибаться «в три погибели» и подставлять открытую шею щедрому душу, льющемуся с транспортера. А один раз, при сильном крене, меня прямо по щеке приласкала светящаяся тушка и соскользнула по куртке, оставляя свой неповторимый аромат. Но закончена работа, затянута последняя гайка и я двинулся в обратном направлении. Опять толкаю мотор и тяну сумку. Вот она, воля! Выбрался я из под конвейеров и пошел в каюту переодеваться. Захожу в каюту, а там Миха сидит, чаи гоняет. Ему еще полчаса до вахты, меня менять будет.
- Чай, значит, пьешь, - сам себе думаю, - а я тут по рыбьему кладбищу ползаю, ну, заяц, погоди!
А потом и говорю:
- Миха, ты знаешь, что наша докторша получила на перегрузе посылку и в ней были настоящие французские духи! Я у нее был, и она мне помазала шею, на нюхни!
И я подставил свою шею Мишке под нос.
- Тьфу на тебя, какая гадость! – замахал Мишка руками, после того как вдохнул полной грудью пьянящий аромат «французских духов».
Мелочь, а приятно!
на фото: В рыбцехе "Мраморного".