Асэла

Елена Шабанова
Асэла снова сидела на краю обрыва и смотрела на дом людей, находившийся на противоположном краю неширокого ущелья, только гораздо ниже. Этот трехэтажный дом из светлого кирпича все сильнее привлекал ее. Всем людям, жившим в нем, принадлежали свои окна. Утром люди находились рядом с этими окнами, ели, пили, прохаживались, брали в руки разные вещи, надевали на себя одежды. Потом они уходили, покидали дом, удалялись по желтой, пыльной дороге на восход. Уезжали на красивых и некрасивых машинах, по одному, по двое. А некоторые ждали и вместе забивались в большой салон нелепого, трудолюбивого авто. Но к закату люди снова возвращались к своим окнам и те потихоньку начинали светиться.
Здесь, на этой стороне ущелья жили по-другому. Никуда не уезжали. Целый день играли, пели в тени деревьев, вкушали от плодов и цветов, и созерцали. Последние из племени сфэтов поселились в живописном доме вечного лета в горах на небольшом ровном, словно срезанном ножом плато высокой скалы.
Стройные и хрупкие, на память о дальнем родстве с пчелами сфэты имели прозрачные крылышки. Но только удержать вес сфэта на этих крылышках невозможно, поэтому крылатые, но не летучие, они навсегда были заперты в своем родном кусочке мира. И вот на одном из краешков этого ласкового мирка полюбила сидеть Асэла и смотреть вниз, на тех, других. И на того красивого, черноволосого, с синими глазами.
-Здравствуй! Кричала она ему и махала рукой.
- Как дела сегодня?
Часто вечерами он садился у окна и смотрел на горы и ущелье, а Асэла на него.
- Хочешь, я буду петь?
И пела. Когда она пела грустные песни, кажется, он грустил. Когда веселые, кажется, он улыбался.
Но только, кажется, он меня не видит. Иногда догадывалась она.
Но как-то он не появился вечером, не появился следующим, и так день за днем. Цвета вокруг стали ядовитыми, плоды не вкусными, а солнце, убивающее горячим. И ночи перестали быть временем сна. Оказалось, что ночь это время смотреть в фиолетово-черное небо и надеяться, придумывать жизнь своей мечты. В жизни мечты был он, он брал за руку, и можно было близко смотреть в его глаза. Там она услышала его голос, а он видел ее и любил. И чувствуя его близко она говорила ему, как ждала, как смотрела из далека, как тосковала и как рада, что это, наконец, позади, и он рядом. А потом приходил рассвет, все таяло.
И снова Асэла сидела на краю обрыва и смотрела на дом людей. И наконец, и вдруг, он снова появился на желтой дороге у своего дома. Вышел среди других из автобуса, неся в руках черный продолговатый предмет.
А через минуту снова явился у своего окна. Свесившись из него, он улыбался. Конечно же, ей. Он ведь тоже соскучился!
-Наконец-то милый! Крикнула и. Решилась! Разбежалась, оттолкнулась и прыгнула, в безумной надежде, что крылья помогут ей спланировать, и она долетит до его окна. Крылья действительно помогали, усиливали энергию от прыжка. Пусть вверх на них ей уже не вернуться, все не важно, лишь бы он. Лишь бы к нему.
В тот момент, когда Асэла уже подлетала к любимому, он взялся за рамы окна и со стуком закрыл створки. Руки девушки наткнулись на невидимую, но жесткую преграду. Некоторое время она пыталась удержаться за твердое и скользкое и видела его глаза совсем близко. В одном она убедилась за эти секунды. – Он не видит меня!
И соскользнула, быстро и бессильно, в пропасть к жестоким камням и воде.
Много позже, этим вечером, свежевымытый молодой мужчина сидел у вновь распахнутого окна и говорил в телефонную трубку
- Вот приехал, наконец, домой. Так скучал, так рвался сюда, а радости нет. Такое ощущение, что что-то ушло. Что-то покинуло сегодня меня.
За окном мрачно укутывались в туман горы.