Дедов я своих не помню ни по матери, ни по отцу, потому что ни мать, ни отец не помнят своих отцов. Дед по матери в 41-ом служил в Латвии на границе с Германией. Шансов никаких - ни повоевать, ни пожить, а за спиной 22 весны. Но цепочка не порвалась: каким-то чудом бабушка Аня с моей полугодовалой мамой эвакуировались с пограничной заставы. Мы живы: моя мать, я, мой сын – а обратной связи по цепочке памяти нет. Только несколько фотографий статного доброго сильного парня, Григория Зацарного, новоиспечённого советского офицера-пограничника. Никаких памятных вещей , писем от деда не сохранилось: то ли при эвакуации в спешке не успел ничего передать, то ли бабушка, впоследствии вышедшая замуж, куда-то их запрятала. Предполагаемое место гибели деда Медзенская волость Лиепайского района –это я узнал по данным паспорта моей матери, когда заполнял анкету для военной кафедры в институте.
Не знаю, ездил ли кто в Латвию после окончания войны для поклона на месте гибели деду, вроде только дядя Петя, брат деда Григория. Дядя Петя, мне-то тоже дедушка, даже вроде вписал имя своего брата на памятник погибшим, установленный в Запорожской области. По иронии судьбы, а вполне возможно, что на небесах так распорядились, присягу я принимал в Паланге, в нескольких сотнях километрах от Медзене. Ещё есть одно интересное совпадение, в Череповце уже познакомился с прекрасным другом, Иваном Коваленко, уроженцем Латвии с украинскими корнями. Нет, видимо, есть обратная связь.
P.S. Узнал по инету,что латышские поисковые отряды «Легенда», «Орден» находят останки наших и немецких солдат и даже некоторых опознают, что псковичи каждый год ездят 9 мая в Латвию почтить память погибших советских воинов. А Лиепаю освободили именно 9 мая. Жива БРАТСКАЯ СВЯЗЬ!