Как это делалось в процессе. Записки защитника. 1
К читателю.
«Граждане Российской Федерации имеют право участвовать в отправлении правосудия» (п.5 ст.32 Конституции РФ). Вам это надо? Не торопитесь говорить – нет, а прочтите еще одно положение: «Каждый … обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника)». Это что еще за защитник в скобках? Этим защитником можете стать ВЫ, если вашего близкого родственника превратят в обвиняемого.
Человек, не искушенный в тонкостях юридических хитросплетений, считает понятие «защитник» синонимом понятия «адвокат». Однако понятие «защитник» гораздо шире. Согласно ст.49 Уголовно-процессуального кодекса РФ (УПК):
"Защитник – лицо, осуществляющее защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых, и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу.
В качестве защитников допускаются адвокаты, (т.е. лица являющиеся членами адвокатских сообществ). По определению или постановлению суда в качестве защитников могут быть допущены наряду с адвокатом (вместе, а не взамен) один из близких родственников обвиняемого". Уловили мысль?
Как правило, рядовому адвокату некогда заниматься исключительно делом вашего родственника – у него таких дел много, а он один. Так что, вы имеете право включиться в защиту близкого родственника сами. К сожалению, только на стадии судебного разбирательства (так решил Верховный Суд РФ). Но и это немало. Добившись допуска к защите, вы получите все права защитника, предусмотренные УПК. В том числе право иметь свидания с родственником в следственном изоляторе без ограничения их количества и продолжительности.
Случилось так, что автору в продолжение нескольких лет пришлось быть защитником в одном из процессов по многоэпизодному уголовному делу и познать прелести российского «правосудия». Помещаю здесь несколько фрагментов из подготовленной повести об этом периоде. Надеюсь, что они будут Вам интересны.
(Полностью материалы опубликованы в книге "Защитник-близкий родственник", Юридический центр Пресс. СПб. 2008)
Выплывает тот, кто барахтается
Вы спросите – легко ли реализовать обвиняемому право на допуск к защите близкого родственника? Судите сами.
Расследование закончено. Следователь ознакомила обвиняемых и адвокатов с материалами дела и переправила дело с обвинительным заключением в прокуратуру. В тот же день прокурор обвинительное заключение утвердил. Назавтра дело поступило в суд, и у меня появилась оформленная по всем правилам (прошитая и пронумерованная) копия обвинительного заключения. Добыл я ее почти законным способом.
Уже при первом чтении обвинительного заключения бросаются в глаза противоречия, отсутствие логики в доказательствах. По-моему, доказательства обвинения в отношении моего подзащитного («клиента») совершенно неубедительны. Но наш адвокат все это воспринимает как-то спокойно. Мне же, по свойствам характера, хочется разобраться в деле самому, проанализировать материалы, поступившие в суд. Такая возможность предусмотрена УПК, и теперь я могу возникнуть у судьи с ходатайством о допуске к делу в качестве защитника. Могу-то, могу, но что из этого получится? Действительно ли работает в стране эта норма уголовно-процессуального закона, или это не более чем декларация. Но прежде нужно узнать к какому судье попало дело. Позвонил в канцелярию суда. Ответили – дело «отписано» судье Филонову. Зовут его Сергей Алексеевич. Наш адвокат знает о нем только то, что он из молодых и с норовом, и вряд ли даст мне разрешение на защиту, – нужна ему эта морока? Она оказалась права. С распростертыми объятиями меня никто в суде не встречал.
Выяснив дни и время приема судьи, еду в суд. В полутемном коридоре, у дверей в зал, где принимает судья, толпится человек двадцать. Большинство пожилые люди. Все следят друг за другом, – как бы кто не прошмыгнул вперед. Хотя из клочка бумажки пришпиленного к двери должно быть ясно, что в эти часы идет прием, в зал изображая весьма деловой вид, все время проходят посторонние люди. Кто-то из очереди пытается возмущаться, большинство же молчит, – видимо, боятся рассердить судью. Говорят, судья сегодня не в духе. Наконец подошла и моя очередь. Вхожу.
В зале несколько рядов скамей и столов, за одним из них мужчина читает какое-то дело. Судья сидит за широким судейским столом. Стол установлен на помосте почти на метр выше уровня пола. Чтобы разговаривать с судьей, нужно подойти к небольшому столику, стоящему у самого основания помоста так, что, посетитель вынужден смотреть на судью снизу вверх, задрав голову. Почему-то вспомнилась давняя беседа с одним из секретарей райкома КПСС. Только там посетителя секретарь райкома вежливо усаживал в низкое, мягкое кожаное кресло, утонув в котором, ты смотрел в каком-то полу лежачем положении на, сидящего на возвышении, секретаря райкома как на Господа Бога. Здесь же бог и не думал предложить посетителю сесть.
Опираясь на палку, скособочившись, стою перед судьей, тот, склонившись над бумагами, делает вид, что очень занят и меня не замечает. Обычный прием мелких чиновников. Наконец, Филонов поднимает голову и сверху выжидающе смотрит на меня. И тут, забыв заповедь, которую мне внушала адвокат, что главное не рассердить судью, я как-то даже неожиданно для себя, говорю,
– Может быть, Сергей Алексеевич, Вы предложите мне сесть? Я пожилой человек и мне трудно разговаривать с вами стоя. Это, почему-то, сразу вывело его из себя.
– Смотри-ка, он еще делает замечания, обращается судья к сидящему за столом человеку. Что вы хотите?
Молча передаю ему ходатайство о допущении меня к делу в качестве защитника. Филонов читает, некоторое время раздумывает, потом возвращает его со словами,
– Незачем это. Что вы там будете делать, какой из вас защитник.
– Но, Сергей Алексеевич, ведь закон разрешает мне быть защитником близкого родственника, позвольте, я вам поясню, почему я намерен это делать и почему мне необходимо самому разобраться в существе обвинения.
– Не нужны мне ваши объяснения. Все, вопрос исчерпан, выйдите!
– Сергей Алексеевич, говорю я, почему вы не хотите меня выслушать? Но судью уже понесло.
– Не надо умничать! Я вам все сказал. Выйдите вон!
Пришлось уходить. Дальше унижаться и разговаривать с хамом уже не хотелось. Но не хотелось и сдаваться. Дома, поразмыслив, решаю попробовать действовать через председателя суда.
Через неделю я снова в суде. В очереди к председателю суда, женщине, оказался последним. Время приема близится к концу. Вхожу в кабинет председателя, когда уже на часах почти шесть.
– Больше за вами никого нет, спрашивает она.
– Никого, я последний.
Не успел я начать разговор, как в кабинет вваливается какой-то мужчина с папками в руках и с ходу, не обращая на меня внимания, начинает что-то обсуждать с председателем. И снова мне изменила выдержка.
– Вы бы гражданин не лезли без очереди. Сейчас идет прием, время приема еще не истекло. Позвольте мне поговорить с председателем.
– Сейчас мы закончим, и я вас выслушаю, сглаживает ситуацию председатель суда.
Наконец, мужчина со своими папками ушел. Представившись, прошу председателя посодействовать мне в допущении к защите, поскольку судья Филонов меня допустить не желает.
– А у вас, что имеется юридическое образование, спрашивает она. Не имеется? Но тогда как же вы будете защищать; вы же даже не знаете, что такое допустимость доказательств!
– Тем не менее, закон ведь допускает к защите близкого родственника, я хотел бы эту возможность реализовать. А с допустимостью доказательств, я надеюсь, уж как-нибудь разберусь.
– Ну, хорошо, я переговорю с Сергеем Алексеевичем, а вы зайдите к нему через неделю-две.
Прошло две недели. Я снова у судьи. Теперь он принимает в кабинете. Чувствую, что я ему неприятен и контакта с ним снова не получится. Так и вышло! Не ожидая, что я скажу, сразу выставляет меня.
– Я вам уже свое решение сказал и нам не о чем разговаривать, выйдите из кабинета!
– Может быть, вы все-таки выслушаете меня, Сергей Алексеевич? Я ведь к Вам не чай пить в гости пришел. В ответ еще грубее,
– Выйдите вон!
До чего же меня это отношение судьи разобидело! Как можно так обращаться с посетителем, да еще вдвое старше тебя по возрасту? Нужно отреагировать. В канцелярии выпросил лист бумаги и написал жалобу председателю суда, отметив, что за свою трудовую жизнь я посетил немало кабинетов руководителей разного ранга, но нигде и никто еще так по хамски не выгонял меня из кабинета. Девушки в канцелярии не хотят жалобу принять и зарегистрировать. Почему?
– Так ведь председатель уже две недели в отпуске. Оказывается, она ушла в отпуск на следующий день, после того как я был у нее на приеме. Сомневаюсь, говорила ли она с Филоновым о моей просьбе? На время отпуска за председателя остался Филонов.
– Ну вот, вы ему как председателю и передайте мою жалобу. Надеюсь, ему будет приятно. Уговорил.
Вечером позвонил адвокату.
– Я же говорила вам, что разрешения на защиту судья не даст. Не раздражайте Вы их.
Да, вот еще! Оказывается, мужчина, возникший в кабинете председателя это помощник районного прокурора. Так что, еще у одного вершителя судеб я отметился! И, все-таки, хотя судья и отказал мне, я считаю, что нужно использовать еще один шанс, – просить помощи в Управлении юстиции города. Не откладывая дело, иду туда.
В Управлении юстиции секретарь направляет меня к инспектору в отдел, курирующий районные суды. Поплутав по коридорам, нашел, наконец, нужную комнату. Единственный ее обитатель – пожилая женщина, по-видимому, из бывших судейских. Смотрит приветливо. Рассказав ей об отказе и некорректном поведении судьи, объясняю, что обращаюсь в Управление не с жалобой, а с просьбой о помощи.
– Это, в каком суде? Так вам повезло, этот суд курирую я. Знаю я Филонова, молодой еще, его часто заносит. Никаких препятствий, чтобы допустить вас к защите я не вижу, и обязательно переговорю с ним.
На этом мы и расстались. Пожалуй, все, что можно было предпринять, я сделал. Честно говоря, надежды на положительное решение вопроса почти не осталось. Со времени поступления дела в суд прошло уже несколько месяцев, вот-вот судья назначит первое судебное заседание. Оставалось ждать. И, наконец, спустя четыре месяца получаю по почте Постановление судьи. Теперь он допускает меня к делу в качестве защитника. Вот он субъективизм, – судья сходу заявляет, что мне нечего делать в процессе и выгоняет вон; председатель суда моего участия не исключает, а инспектор Управления юстиции не видит никаких препятствий! Потом судья меняет гнев на милость и принимает решение о допуске меня к защите. Какой диапазон мнений, какой конфликт интересов!
Очень важно, что у защитника, есть возможность иметь свидания с «клиентом» без ограничения их количества и продолжительности. Даже не верится. Сняв копию с Постановления, иду в следственный изолятор. Выстояв небольшую очередь из адвокатов в бюро пропусков, получаю пропуск. Правда, в нем написано, что я общественный защитник (их уже давно не существует!?). Просьбу исправить в пропуске мой статус на «защитник» дама в бюро пропусков просто не понимает. Ну, общественный, так общественный! Потом разберутся. Главное, я могу беспрепятственно посещать «клиента», наедине обсуждать и анализировать материалы дела и, что немаловажно, оказать ему моральную поддержку. Сейчас, вспоминая это время, могу сказать, что многочисленные посещения следственного изолятора пошли на пользу и мне. В следственных кабинетах удавалось побеседовать с опытными адвокатами. Почему-то каждый раз, узнав, что я защищаю близкого родственника, они искренно удивлялись и интересовались наличием у меня юридического образования.
И все же, своего я добился, – я переупрямил судью!
Через три месяца началось рассмотрение дела в суде. С моим участием!!!
Продолжение в "Как это делалось в процессе" 2, 3,4, 5.