Третий сын Татьяны Ивановны и Дмитрия Кузмича был наречён Алексеем.Он не вырос таким вы
соким,как дядя Ваня и дядя Жора.Дядя Жора казался даже выше дяди Вани.Высокий,худощавый,
он казался окружающим выше двух метров.Он напоминал фигуру царя Петра Первого,как нам его показывали в фильмах:долговязая фигура шагает на длинных ногах.Ему бы-дяде Жоре-
ещё камзол и шляпу - треуголку и сходство было бы полным.И Настя была такой же высокой и сухопарой.
Но дядя Лёша был совсем другой.Он не вырос таким высоким,как его братья,из-за травмы,ко
торую получил в юности при игре в футбол.Лицо у него было нежное,как у его мамы-Татьяны
Ивановны,очень благовоспитан и начитан.Играл в шахматы и блистал остроумием в обществе.
Когда он приезжал в Москву,лицо бабушки светилось от радости, его речь была проникнута тонким юмором.А,если его приезд совпадал с приездом моей мамы,то шутки и смех не смолкали
в нашем доме,так они были остроумны.Младшая сестра Мария слушала их с неподдельным восторгом,и сама с удовольствием вставляла словечко,или короткую реплику,или подходящую к случаю пословицу. Пословиц она знала неисчислимое количество,и говорила их наизусть.
Или процитирует что-нибудь из Некрасова.То было незабываемое,счастливое время.Я даже не понимала,как я была счастлива тогда.
Вообще,привязанность дяди Лёши к его сестре Антонине была необыкновенной.Они понимали друг друга с полуслова,подхватывая мысль налету.Эти двое и ещё младшая сестра Мария были
дружны с детства и сохранили её до конца своих дней.
Дядя Лёша закончил Авиационный институт и по распределению уехал работать на
секретный авиационный,военный завод,в Иркутск.
Сначала писал часто,потом замолчал.Моя мама закончила Институт народного хозяйства в 1939
году и из всех предложений по распределению взяла направление тоже в Иркутск,волнуясь из-за молчания Алексея.И вот с младенцем на руках,- я родилась 23 апреля 1939 года,-и в сопровождении сестры Марии,она пересекла почти всю страну с запада на восток,чтобы узнать, что случилось с братом.
Выяснилось,что дядя Лёша женился на женщине, с двумя детьми.И Роза,его жена, ждала ещё ребёнка.На заводе приходилось
работать много,время было тяжёлое.Маме дали квартиру в том же под"езде,на четвёртом
этаже.Брат Алексей жил на втором.Затем в Иркутск приехала бабушка с женой дяди Вани и
с его двумя детьми.Затем мы с мамой и с бабушкой переехали в Иркутск первый.Она ухаживала
за мной и за моим младшим братишкой-Вячеславом.Всё время наша большая семья в Иркутске
поддерживала тесные отношения.
К двум детям Розы от первого брака прибавилось ещё двое детишек:моя сестра Эльвира и
брат Виктор.Как крепко была привязана мама к своему брату Алексею,так и мы,их дети
очень любили друг друга.Мне нравилась Эльвира,её необыкновенное,как мне казалось тогда,
имя.Много позже я поняла,что имя у неё самое что ни на есть распространённое,среди татар,
например.Эльмира,Эльвира,Элла...Частичка эль обозначает:женщина.Её дети от первого брака
тоже носили восточные имена.Одну звали Тамарой,другую,сейчас и не вспомню,как.
Все дети жили очень дружно,даже когда переженились и раз"ехались в разные стороны,
сохраняли отношения,переписывались,ездили к друг другу в гости,несмотря ни на какие расстояния.
Со своей женой Розой дядя Алексей приезжал в Москву только один раз,в 1955 году.
Это была маленькая,чернявая женщина,явно восточного происхождения,может быть,еврейка.
Меня поразил этот контраст:насколько дядя Лёша был интеллигент,настолько она была невоспитана.В её присутствии он не шутил,она грубо обрывала его на полуслове,не взирая
на присутствие его матери и знакомых.Этим она хотела подчеркнуть своё,только ей известное,превосходство.
Очень неприятно было видеть,как она стремится соперничать с матерью,стараясь показать,что она,вроде бы, лучше во всех отношениях.В нашей семье всегда сушествовало уважение к старшим.
Когда дети немного подросли,она убежала с каким-то, чуть ли не с цыганом,бросив всех своих детей на попечение дяди Алексея.Он их всех и воспитал.Мы отнеслись в её побегу
спокойно.
Брат Виктор, после службы в армии,женился,перебрался в Дивногорск,затем в Новосибирск.
Сестра Эльвира вышла замуж,у неё родился сын -Алесандр.Работала на том же заводе,что и
отец,часто ездила в Москву в командировку,по путёвке ездила в санатории и дома отдыха.
Бывала за границей.Дядя Лёша жил в её семье,нянчил её сына,видел,как тот женился,нянчил
свою внучку.
Он часто навещал и своего сына Виктора.Когда он последний раз поехал к сыну,он задержался там дольше обычного.Там его и застала весть о смерти его любимой сестры
Антонины.Моя мама умерла 26 мая 1984 года.Дядя Алексей был очень расстроен,он не выдержал
этой потери и скончался 6 июня того же года.Виктор сообщил нам об этом,звал на похороны.
Но мы не могли прийти в себя в связи со смертью моей мамы,я только что вернулась с похорон:мама умерла в Киеве.Моя крёстная осталась в Киеве,один день ходила к ней на
кладбище,другой день-в церковь.Справляли поминки,как положено,3,9,40 день.Ехать в Сибирь
не было сил.
Удивительно,но и Эльвире не пришлось быть на похоронах своего отца.Известие о его
кончине застало её на границе.Пограничник спросил её,кем доводится ей Алексей Дмитриевич
Долженков.Она ответила,что это её отец.Пограничник не сказал ей ничего,и пропустил за
границу.Это была очень важная деловая командировка,и пограничник понимал это.И ещё он
знал,что она уже ничем не могла помочь отцу,и решил не срывать ей командировку.
Можно себе представить себе её состояние после возвращения.
Брат и сестра:Антонина Дмитриевна и Алексей Дмитриевич горячо любили друг друга и скончались почти одновременно.Дядя Лёша был на четыре года старше мамы,за семь лет до смерти перенёс инсульт с частичной потерей чувствительности правой руки,но был бодр до последних своих дней.
Дочь Эльвира,в один из последних своих приездов в Москву,в нашей церкви Святителя Николая, в которой мы часто были на Вечерне и на Литургии,приняла православное Крещение
с именем Ольга.Мне было приятно узнать эту новость:среди наших родственников увеличилось число истинно верующих.
Часть вторая:
Сибирь и Дальний Восток
Она давно не была в Сибири.
А так хотелось снова побывать в тех краях!
И вот наступили ноябрьские праздники. Выдалось несколько свободных дней.
Взят билет на поезд Транс Сибирской магистрали. Все вагоны поезда - только купейные, комфортабельные, предполагает, со всеми удобствами, приятную поездку.
У неё хорошее настроение, радует скорая встреча с родными.
Вагон был забит до отказа.
Что за компания подобралась в её купе. Каждый пересекал пространство по своим неотложным делам.
Не старый, можно сказать, ещё молодой мужчина, возвращался из мест заключения.
Он честно отбыл срок и теперь возвращался домой. Он больше лежал, почти не вставал, часто стонал. Внутри, похоже, у него не осталось живого места.
На верхней полке ехал молодой человек из Львова.
Невольно возникал вопрос:что занесло "западенца" так далеко от родного Закарпатья? У него была красивая внешность: светлые волосы, светлые глаза,
холёная, нежная кожа. На нём был норвежский или финский свитер с северным орнаментом. Спортивные шаровары,-дорожный костюм,- похожие больше на модные брюки, домашние тапочки, и тут же стояли модные, красивые туфли.
У неё с львовяниным сразу завязалась беседа и они проговорили всю дорогу
Образование, общая европейская культура, безукоризненность его манер, литературный русский язык.
У них находились темы для нескончаемых разговоров: во время дорожных чаепитий,
обедов, полдников, ужинов. Четвёртое место в их купе не было свободным. Оно, видимо, было предназначено для пассажиров "коротких" дистанций. На каждой станции люди входили и входили новые. Некоторые входили вечером, но рано утром
их уже не было, и верхнюю полку цже занимал кто-то другой
Поэтому теперь, по прошествии некоторого времени у неё и осталось в памяти, что они ехали в купе как бы втроём. Такая же картина, скорее всего, была и в других купе.
Это путешествие в её воспоминаниях сохранилось, как приятные разговоры с этим парнем из Львова,- она не помнит теперь ни его фамилии, ни даже имени,- и всё, что последовало потом. Тот бывший заключённый, который ехал в их купе, тоже можно было не принимать во внимание: он стонал тихо о досаждал своим попутчикам.
Они и не заметили, что тучи сгущаются над их головами.
В последних купе ехала группа людей, тоже возвращающихся с каторги.
Они были так не похожи, на того, кто ехал в нашем купе на нижней полке.
Один из них, по видимому, вожак, знал, казалось, обо всём, что происходило в вагоне. За три дня все, в общем -то, сдружились между собой, знали, кто куда едет, по каким делам. но было в его осведомлённости ещё нечто.
Похоже, его сообщники скользили вдоль купе,-двери во многих были открыты, в вагоне было жарко, несмотря на ноябрь за окном,-и докладывали обо всйом, что им удалось подслушать.
Однажды, вожак подкараулил львовянина, когда тот, легко, изящно спрыгнув с верхней полки, вышел, тоже как бы играясь, в коридор, он перегородил ему дорогу и прощупал его с ног до головы ловкими, воровскими или надзирательскими движениями. И отошёл- довольный:" Знаем теперь, где деньги у тебя лежат." И уже
направляясь к себе в купе, в дальнем конце вагона, сказал ей тоже кое-что во все услышании, с угрозой:" Ну погоди! Заедем за Иркутск!"
И ухмылка снова появилась на его губах.
Это произошло как-то мгновенно, остальные пассажиры не успели среагировать на происходящее. Да и заметили ли они. Увидела ли проводница: это было третье купе.
Испугалось ли она. Та, к которой были обращены его угрозы?
Нет, она не испугалась: она чувствовала себя спокойно, уверенная, что её защитят. Её, как ей казалось, защитой были законы государства, неприкосновенность её личности.
Испугался ли гость из Львова. Наверное, тоже нет: он тоже чувствовал защиту того же государства, которое он собирался разрушать. Там его ждали, вероятно, "дружки", которые могли защитить его в любой непредвиденной ситуации.
Шёл ноябрь 1989 года: всё казалось прочным, незыблимым, устойчивым...
Теперь, вспоминая эту поездку, с целью посетить родственников в Сибири, она подумала, что эти два боевых "петуха", были похожи, как две стороны одной медали
в обоих был "пугачёвский", бунтарский дух. Оба были одного роста, ловкие, смелые, решительные. Оба были славянской внешности. Один, как Пугачёв, пробирался от границ Польши, -с паспортом, выданный ему там,от скита к скиту, рискуя замёрзнуть где-нибудь в пути без "заячьего тулупчика".
Правда, ехал он комфортабельно, по Транс Сибирской ж. дороге.
И скиты были разбросаны по необъятной Сибири на огромные расстояния...
Другой- чувствовал себя в Сибири "хозяином тайги". Оба они угрожали спокойной жизни рядовых граждан.
Билет у неё был взят до Хабаровска.
Там жила её сводная сестра Эльвиры. Тамара часто приезжала в гости.
Частенько приезжал и её муж, русак, приятный во всех отношениях, очень покладистый и добрый. Тамара была властной и придирчивой.
Они были оповещены о приезде двоюродной сестрёнки. Они ждали её.
Когда поезд пересёк границу "Европа-Азия" со столбиком, символизирующим её,
все пассажиры почти сроднились между собой, знали маршруты путешественников.
Она собиралась во время своего краткого путешествия по Сибири доехать до конечной станции: Владивосток. Билет у неё, однако, был до Хабаровска. Все в вагоне и знали: Хабаровск.
Поезд приближался к Иркутску, где жила Эльвира, но она не была уверена, успеет ли Римма предупредить её о приезде сестры: у неё, разумеется, не было мобильника, чтобы связаться и с Риммой, в Москве,- и с Эльвирой в Иркутске.
Но, на всякий случай, она приготовилась к выходу: она хотела хоть одним глазком взглянуть на город, где прошло её младенчество. Поезд стоял в Иркутске,
наверное, десять минут.
Не успел поезд как следует остановиться, проводница ещё открывала задвижку
платформы, отделяющей лестницу от тамбура, как раздался её зычный голос:" Кто здесь Лора! На выход! Вас встречает сестра!"
Дорогая Римма! Она успела! Она сообщила о её приезде- и вот Эльвира встречает...
Быстрее молнии, как птичка, пробежала, пролетела она по коридору к тамбуру.
Краем глаза успела, тем не менее, увидеть удивление Вожака:"Повезло тебе!" И
ещё: "Сорвалось!"
С гостем из Львова- не попрощались: произошло всё так стремительно, он даже, наверное, не успел осознать, что произошло. Может, подумал, что сестра пришла, чтобы с его попутчицей передать что-то своей сводной сестричке Тамаре. Теперь, мне кажется, что у него были какие-то далеко идущие планы знакомства с ней.
Теперь, после событий в Донецко Луганской республике, стало очевидно, с какой
жадностью пытаются они найти "союзников" для поддержки своего нацизма.
И вот они на безлюдной, обледенелой, привокзальной площади.
Вдали, у здания вокзала виден автомобиль мужа Эльвиры Александра.
Втроём направляются к нему. Лору сразу обхватывает жгучий, колючий сибирский ветер. Пурга. Ветер пронизывает до костей. А ведь одета она по сезону.
Ноябрь на дворе. Но по московскому сезону. Здесь же-Сибирь. Бушуют,-почти,-февральские метели.
Наконец, добрались до машины. Она нырнула в его тёплую, прогретую кабину: она дома, среди родных.
Вдали медленно трогается с места её поезд, набирает скорость,направляясь в Хабаровск, увозя с собой не спокойных своих пассажиров...
Она - в Иркутске, среди родных.
В Иркутске
Иркутск второй.
Из Иркутска едут они на «Москвиче» в Иркутск второй.
Этот город вырос вокруг вокруг авиационного завода из работников этого предприятия.
Именно сюда, на этот завод был направлен, как молодой специалист, дядя Алексей после окончания Авиационного института.
За ним, в свою очередь, после окончания Вуза, поехала и моя мама с маленьким ребёнком на руках. Из всех мест, которые ей предлагали, она выбрала , конечно же, тот, где был её брат.
Мою маму, кормящую маму, сопровождала её младшая сестрёнка, Мария.
Так, трое детей Татьяны Ивановны из восьми по плану великого «переселения народов», разработанным Троцким - Бронштейном, оказались в Иркутске.
Потом и Татьяна Ивановна, и её старший сын, Иван Дмитриевич, и его жена, Лидия,с двумя малыми детьми оказались в доме, принадлежащей заводу.
В родовой усадьбе в центре европейской части России остался только средний брат со своей семьёй.
Главная задача правительства была выполнена: из центра России молодые ехали вновь и вновь осваивать необъятные просторы Сибири, а из Сибири переселенцы отправлялись туда, где их никто не знал. Но и они ехали не одни, а со всеми своими огромными семьями.
И вот она снова в том доме, где жила она и её семья, где и теперь живёт её любимая сестрёнка
Трёхкомнатная, просторная квартира. Она стоит у окна и смотрит во двор.
Спортивная площадка занесена снегом. Метёт метель. Дальше просматриваются два аккуратные двухэтажные, белые домики.
Эльвира проследила за её взглядом»Это детские ясли и детский садик»- сказала она-»Туда мы с тобой ходили в детстве.»
Эльвира моложе неё на три месяца. Она родилась в апреле,Эльвира- в июне.
Ей сразу вспомнился мамин рассказ. Мама везла её на санках, закутанную в пуховую шаль, на санках,но когда привезла домой, то у ребёнка,- в тёплых рукавичках,- ручки закоченели, и маме пришлось отогревать их своим дыханием. Она всегда думала,что,мама, видимо, долго гуляла с ней по свежему воздуху. Но теперь она знала: мама везла её вот из этого детского садика, что виден из окна. Но без санок пройти по двору зимой нельзя,-а зима начинается уже с ноября,может, и раньше,- поневоле ручки и ножки закоченеют. Мама рассказывала ей об их житье-бытье в Сибири...
Её сестра вводила её в их общее прошлое.