Незнаменитые герои знаменитых войн были всегда. Далеко не всем из них посчастливилось войти в историю. И потому накануне 60-летия со дня провозглашения еврейского государства я предлагаю Ури Мильштейну вспомнить именно таких, малоизвестных героев израильских войн, чьи имена мы не обнаружим ни в названиях городских улиц, ни на страницах школьных учебников
Ури Мильштейн – военный историк. Изучает израильскую историю «снизу», разыскивая очевидцев крупных военных операций и сражений – рядовых солдат, младших командиров - и восстанавливая реальную картину событий. Сам он в прошлом десантник, принимал участие в Шестидневной войне и войне Судного Дня. Каждая новая книга доктора Мильштейна - это сути настоящее расследование, опровергающее существующие мифы и нередко вызывающая в Израиле скандал. Ури убежден в том, что мифотворчество наносит ущерб истории и обществу, к руководству которым в результате могут прийти недостойные люди. По его мнению, крайне опасно делать героев из генералов, которые впоследствии могут поймать «тремп» на военной карьере и подняться к вершинам политической власти. Лучше рассказывать правду о тех, кто был в окопах, в самом пекле. Да и что на самом деле может быть лучше правды?
Ури мое предложение нравится. Более того, он решает записать нашу беседу и для себя («Пригодится, когда буду читать студентам лекцию…»): вытаскивает из ящика стола свой диктофон и кладет его рядом с моим.
- Думаю, что нам стоит упомянуть с событии, предшествовавшем Войне за Независимость, - начинает Ури. – Оно получило впоследствии название «ночь мостов». В ночь на 17 июля 1946-го года участникам еврейского сопротивления удалось взорвать на территории подмандатной Палестинцы несколько мостов, главным из которых был мост Алленби через реку Иордан. Об этом событии написано немало, и имена людей, которые стояли за этой акцией, хорошо известны: Хаим Бар-Лев (непосредственный командир операции), Узи Наркис (командовавший группой атакующих). В операции принимали участие пять офицеров, которые не делились информацией с рядовыми бойцами из соображений безопасности. Забегая вперед, скажу, что все пятеро "провались" во время проведения самой акции, что не помешало им впоследствии сделать неплохую карьеру: один возглавил Генштаб, а двое дослужились до генералов.
Всего в операции участвовали 35 бойцов, поделенных на восемь боевых групп, и в том числе - группы подрывников, одной из которых командовал сержант Арье Теппер. Его имя тебе наверняка неизвестно, как неизвестно оно и другим. Однако только благодаря этому человеку и его помощнику Гершону Давенбойму операция по взрыву моста Алленби прошла успешно.
Дело в том, что с самого начала все пошло наперекосяк: часовой, стоявший на мосту, обнаружил группу. Хаим Бар-Лев, вместо того, чтобы затаиться и переждать, выстрелил в него, наделав шума. Началась пальба со всех сторон. Ситуация вышла из под-контроля. Участники сопротивления ринулись в укрытие. И только двое подрывников не растерялись и сохранили способность к действию: Арье Теппер и рядовой Гершон Довенбойм (Гершон Довенбойм погиб два года спустя, в 1948 году, Арье Тепперу была суждена долгая жизнь, он умер в 1996-м). Оба не знали плана операции на случай, если англичане, или иорданцы обнаружат группу и откроют огонь. И между ними состоялся такой диалог: Гершон: «Что будем делать, Теппер?» - «Взрывать мост!» - «Вдвоем?» - «А почему нет? Вперед!»
Подрывники начали перебегать под огнем с рюкзаками, заполненными взрывчаткой, распределяя груз между двух центральных опор моста. И тут вдруг выяснилось, что при планировании операции толщину опор определили неверно, и теперь им не хватало четырех метров, чтобы произвести взрыв. К тому же взрыватель замедленного действия находился у другого участника операции, засевшего в укрытии, когда открылась стрельба. У Теппера были считанные секунды для принятия решения, но он сообразил, что в такой ситуации лучше разобрать заряды и сложить их заново в центре моста. Вместе с Давенбоймом Теппер быстро перенес заряды, присоединив к ним бикфордов шнур длиной меньше метра, так что на отход у них была всего минута. Тепер поджег шнур спичкой, и оба опрометью ринулись с места – вскоре за их спиной раздался мощный взрыв.
При том, что Хаим Бар-Лев писал в своем отчете: «Все шло точно в соответствии с намеченным планом», а Игаль Алон, составляя бюллетень, распространяемый в частях ПАЛЬМАХа, отмечал «высокий уровень командования и координации между членами группы», на самом деле операция осуществилась только благодаря простому сержанту Арье Тепперу, не растерявшемуся - в отличие от других - в сложной ситуации и вместе с Гершоном Давенбоймом взорвавшему мост, - подытоживает Ури Мильштейн и добавляет, - однако его имя было незаслуженно забыто. Оно не упоминалось даже во время торжественной церемонии, проходившей в Израиле пару лет назад в связи с 60-летием «ночи мостов». Как видим, официальная история не всегда идентична истории реальной. При том, что о ПАЛМАХе написана масса книг, и в том числе – о «ночи мостов», однако, когда начинаешь снимать с этой истории о взрыве моста Алленби один слой за другим, неизбежно упираешься в непреложный факт: успех операции обеспечили Арье Теппер и его помощник Гершон Давенбойм, у которых украли славу другие.
***
- Самым выдающимся бойцом операции в Синае 1956-го года я считаю Иегуду Кен-Дрора, - говорит Ури Мильштейн. – И это имя тебе, наверняка, неизвестно. Иегуда не был даже младшим командиром. Он служил простым водителем в батальоне, которым командовал Аарон Давиди. Когда наши парашютисты застряли в ущелье Митла, расположенном в 30 километрах к востоку от Суэцкого канала, и несли тяжелые потери, он совершил поступок, который повлиял на исход этого боя. Проблема была в том, что египтяне успели укрепиться в Митле, заняв стратегические позиции, и простреливали проход по ущелью с двух сторон, а израильтянам никак не удавалось засечь их огневые точки. Все это затрудняло продвижение по ущелью прибывших на место пехотных подразделений батальона под командованием Ариэля Шарона.
Бой в ущелье Митла описан во многих книгах и школьных учебниках. Я же расскажу тебе еще один, малоизвестный факт, который стоит за стандартной фразой: «31 октября 1956 года в ходе очень тяжелого боя израильские парашютисты очистили от египтян ущелье Митла». Прием «живая мишень» хорошо известен, он использовался и во время второй мировой войны. Вот и на этот раз решили найти добровольца, готового проехать по ущелью, вызвав на себя огонь противника и тем самым обнаружить его позиции. Этим добровольцем оказался водитель Иегуда Кен-Дрор.
Он сел в джип и повел его под шквальным огнем. Машина перевернулась и начала гореть. Однако за те короткие мгновения, которые водитель успел проехать по ущелью, израильтянам удалось засечь огневые точки египтян. Все думали, что Иегуда погиб. Его даже не искали – ни сразу, ни позже, когда забирали раненых. А он, получив множество ранений, прополз на одном адреналине несколько сот метров по направлению к своим и в конце концов оказался среди других тяжелораненых, спешно эвакуированных в больницу Тель ха-Шомер. Только по прибытии санитарного транспорта на место выяснилось, что водитель, благодаря которому наши части получили возможность беспрепятственно продвигаться к Суэцкому каналу, жив. Врачи боролись за жизнь Иегуды Кен-Дрора довольно долго, и когда им уже казалось, что произошло чудо и главная опасность позади, на следующий день он неожиданно умер.
***
- По поводу Шестидневной войны скажу тебе так: со временем я пришел к мысли, что на самом деле наши военные победы в ней сильно преувеличены. В сущности ведь что произошло? Мы преследовали бегущего противника, - размышляет Ури Мильштейн и заключает, - И когда я спрашиваю себя: кого же считать героем той войны, то на ум мне приходит имя Амоса Неймана. Во время Шестидневной войны он был майором.
В те дни маленькое иорданское военное подразделение захватило здание ООН в Армон ха-Нацив. Вроде бы, незначительное происшествие, не представлявшее для Израиля стратегической ценности: ведь территория находилась под контролем ООН… Однако, оно сыграло в истории Шестидневной войны свою роль. Генерал Узи Наркис поспешил передать в генштаб неверную информацию о том, что, якобы, иорданцы готовятся к атаке, после чего в этот район направили Иерусалимскую бригаду, призванную взять Армон ха-Нацив в кольцо. Однако приказа о начале атаки не было. Моше Даян предъявил наблюдателям ООН ультиматум с требованием удалить из здания иорданцев. Начались бестолковые переговоры: сроки ультиматума все отодвигались и отодвигались. Ситуация была абсурднейшей, ведь на самом деле Моше Даян не собирался вести военных действий в районе Армон ха-Нацив. Этот вопрос решил за него майор Амос Нейман, который отдал приказ об атаке на свой страх и риск, не получив на то никаких полномочий. В результате Армон ха-Нацив был очищен от иорданцев в течение считанных минут: отчасти легкость нашей победы объяснялась тем, что противники, разграбившие накануне принадлежавший ООН склад с алкогольными напитками, были просто пьяны. Бойцы же Иерусалимской бригады продолжили наступление в сторону укреплений «Накник», расположенных уже на иорданской территории, откуда двинулись на Цур-Бахер и Рамат-Рахель. В дальнейшем это повлекло за собой целую цепь событий, благодаря чему была освобождена южная часть Иерусалима. И все это произошло вопреки плану - благодаря инициативе одного майора.
***
В этой главке, где речь пойдет о герое Войны Судного Дня, я перехватываю у своего собеседника инициативу, поскольку знаю героя лично и неоднократно с ним беседовала. В ночь с 15 на 16 октября десантный взвод Хези Дахбаша первым принял на себя удар египтян в районе «китайской фермы», продержался в самом пекле восемнадцать часов и последним покинул место боя (очень драматичные 18 часов, если учесть, что половина отборнейшего десантного батальона вышла из строя в первые минуты боя – такого в истории ЦАХАЛа еще не было). Однако в течение более тридцати лет к десантникам, принимавшим непосредственное участие в боях за «китайскую ферму» относились так, словно их и не было. При этом небольшой участок пустыни под названием «китайская ферма» впоследствии стал неплохим плацдармом для блестящих военных и политических карьер в нашем государстве: офицеры, командовавшие осенью 1973-м на Южном фронте дивизиями, батальонами и полками, заняли ключевые посты в верхних эшелонах власти, стали премьер-министрами, министрами обороны, получили генеральские звания. Хези Дахбаш, в отличие от них, не удостоился ни высоких званий, ни наград. И даже не считается инвалидом ЦАХАЛа, хотя у него проблемы со слухом - после того, как будучи окруженным египтянами, он вызывал огонь на себя.
В течение 30 лет Хези Дахбаш выступает в воинских частях, рассказывая солдатам срочной службы о бое на «китайской ферме», и его история сильно отличаются от описанного в учебниках и от того, что они слышат в армии. Бывший десантник обнажает правду, которая и сегодня мешает многим, но они вынуждены с этим мириться, потому что Хези находился в эпицентре боя на «китайской ферме» и каждая его фраза – свидетельство не просто очевидца, но командира, участвовавшего в нем с первой и до последней минуты.
- В числе самых блестящих летчиков Войны Судного Дня я бы назвал Гиору Эпштейна-Эвена, сбившего семнадцать самолетов противника (однажды он умудрился в одиночку выиграть бой против шести египетских самолетов, сбив четыре из них, а два обратив в бегство) и Юваля Эфрата, - говорит мне между тем Ури Мильштейн. – Юваль Эфрат дважды, в нарушение существующих инструкций, совершил вылеты для того, чтобы вывезти наших десантников, обнаруженных противником во время секретной боевой операции. Благодаря его инициативе уцелел Шауль Мофаз (впоследствии - министр обороны), Амос Ярон (впоследствии – генеральный директор министерства обороны) и другие. Сам он был ранен и впоследствии летал уже только на вертолетах.
***
- Я мог бы рассказать еще о бедуине Абуль-Маджид эль-Мазаребе, который более известен под именем Амоса Яркони, дослужившегося в ЦАХАле до звания подполковника. Амос Яркони (будем называть его так) на протяжении многих лет возглавлял антитеррористическое спецподразделение «Шакед», пресекавшее подрывную деятельность на юге страны. Я мог бы рассказать так же о резервисте Офере Хаклае, уничтожившем во время Первой Ливанской войны в районе деревни Эйн-Зхальта сирийских коммандос с помощью винтовки с оптическим прицелом, благодаря чему была спасено около десятка израильтян, отрезанных от основных сил и попавших в засаду, а так же устранена помеха, препятствовавшая продвижению наших войск на Бейрут. И о сержанте Идо Анбаре, которого по праву можно считать «Эдисоном» операции в Энтеббе: именно он вспомнил о том, что здание аэропорта в Энтеббе возводила израильская строительная компания «Солель- Боне» и предложил использовать сохранившийся в ее архиве план застройки. И еще о многих других малоизвестных людях, которые сыграли свою роль в истории нашего государства и незаслуженно забыты.
«…и известных тоже», - мысленно добавляю я. Но что поделать: мы договорились с Ури еще «на берегу», что будем говорить только о тех, чьи имена известны немногим. Иначе получилась бы совсем другая статья, каких уже вышло немало - о легендарном Меире Хар-Ционе, названном впоследствии лучшим солдатом ХХ столетия; Авигдоре Кахалане, добившемся перелома в танковом сражении на Голанах в первые дни Войны Судного Дня; Ариэле Шароне, чье имя связано со многими блестящими израильскими битвами, Рафаэле Этайне и многих-многих других. Но достаточно того, что они уже известны. Именами одних названы улицы наших городов, о других написаны книги и сняты фильмы. Так что сегодня мы отдаем дань другим. Как говорят, из песни слова не выкинешь. А из истории - тем более.
P.S. Еще на эту тему:
http://www.proza.ru/2006/06/15-34
http://www.proza.ru/2006/05/25-196
http://www.proza.ru/2005/04/19-245
http://shraiman.livejournal.com/119139.html