Работала я как-то на летних выпасах политруком скотоводческой бригады . И был у меня на побегушках старичок один, лет под семьдесят . А нечему тут удивляться ! Никаких таких особо срочных дел на выпасах отродясь не было, так-что, какая спешка - такая и побегушка...
...По вечерам , молодые и красивые , мы садились у тёплой за день крепостной стены разучивать гимны . Страна была большая,нас - много и времени не хватало . И именно по вечерам этот мой старичок становился сам не свой . Садился со всеми , ёрзал чего-то , топотал лапоточками , громко шлёпал себя по сатиновым коленкам , покашливал , пока кто-нибудь не цыкал на него как следует матом. Только тогда он набирался терпения и ждал...
После того , как затихал в ночи последний раскат последнего гимна и уставшие за день скотоводы едва успевали перевести дух, мой старичок подскакивал и срывающимся от волнения баском заводил своё:
"Ухоооодит день ...и... Сооолнца луч..."
Никто его не слушал . Труженики торопились обрести забытьё . У калитки крепостных ворот возникла-было крохотная давка, отторгнутый менестрель , трогательно вытянув кадыкастую шею , затягивал , затаив надежду:
"Гориииит в гла - зааах твоих..."
Он попёрхивался , не знаю уж , обидой-ли , бессильем-ли... Я прикрывала калитку и кивала ему ободряюще, пой мол. Он уходил...
Так пролетело лето...
...Мы сдали скот заготовщикам и собирали пожитки . Старичок мой суетился больше обычного , как будь-то ждал праздника . Да и все остальные смотрели на него ласково .
Наконец пришёл транспорт - три огромных грузовика , слабоприспособленных для перевозки живых грузов . Погрузка заняла считанные минуты, ворота крепости закрыты , всё готово! Перед отправлением нам всем выдали сухой паёк - по две бутылки водки на человека , но никто не спешил "разговеться" , все смотрели на моего , бывшего уже старичка...
А он, видели- бы вы его!!! Занял место в головной машине, расправил крыла ,а я и не видела их ни разу ... Взмахнул и грянуло...
"Виии ааа левели ел-ло сабморин.
Ел-ло сабморин, ел-ло сабморин."
Они начали с припева и повторили его раз сорок, все вместе, а когда сбросили первую тяжесть и занялись поглощением "сухого пайка", он завёл основную партию и , добравшись до припева , снова был поддержан . Гулкое эхо металось внутри запертой крепости , желая вырваться и закружиться , но взрыкнули моторы и ... поехали.
Много песен спето было , вот только того самого гимна старичок так и не начал.