Нынешним днем разменяла бабушка Параскева свой девятый десяток на грешной Земле. С самого утра в маленькой ее квартирке настоящий праздник, и празднует она его мудро и спокойно, с внуками и правнуками, пришедшими и приехавшими в гости из разных мест. Каждый – наряженный да причесанный, у каждого - подарочек для именинницы, и все-то стараются бабушке приятное сделать, поздравить, да пожелать здоровья и счастья в жизни. А какого счастья еще надобно-то? Вот оно, вокруг стола чаи распивает, да нахваливает бабушкины незатейливые пироги. Счастье оно с-частье и есть, когда вот так, по милости Божьей слепились все вокруг бабушки в радости и покое. Ну и слава Богу за все! Одного внучка даже из армии отпустили на денек, бабушку поздравить да поддержать, ну разве это не знак высшего милосердия?
Ждал именинницу и приятный сюрприз. Устроили ее в мягком кресле с чашкой чая, включил правнук телевизор, пристроил куда-то маленькую черную коробочку, и целый симфонический оркестр пожаловал к бабушке Параскеве на юбилей! Вышел к оркестру одетый во фрак дирижер, поклонился, и сразу узнала она в нем своего младшего сына. Легко взлетела дирижерская палочка, и полилась из телевизора светлая и печальная музыка, простая и понятная, способная проникать до самого сердца. Из всего многоголосия красивых звуков сразу выделился грустный, щемящий душу голос кларнета. Совсем молоденький музыкант, чем-то похожий на ее сыночка в студенческие годы, старательно и аккуратно выводил на знакомом инструменте проникновенное соло, и когда крупным планом показали его ловкие пальцы, бабушке и вовсе показалось, что это играет сам дирижер. Еще когда сын будучи студентом занимался своими этюдами, не раз наблюдала она за чудесным превращением непонятных значков на бумаге в музыкальные звуки, и с материнской гордостью ловила себя на том, что поглядывает на его тонкие пальцы с большим уважением. И вот теперь руки сына плавно взлетают над целым симфоническим оркестром, таинственно рождая прекрасную музыку невидимыми для постороннего глаза знаками и сигналами...Оркестр глубоко и шумно вздохнул, и она снова сосредоточилась на музыке, чутко вслушиваясь в задумчивую песню скрипок. Плавно махая крыльями смычков, они рассказывали о чем-то хорошо знакомом и уже пережитом ранее, им вторили грудные голоса виолончелей и замшевые шорохи флейт, пастушьим рожком откликался где-то в глубине оркестра гобой, и от всего этого бабушка Параскева совсем успокоилась и полностью отдала себя во власть чарующих звуков. Исходящие из глубины оркестра мягкие и ласковые волны накатывали на нее одна за другой, проникая в самые затаенные уголки памяти. Светлые картины детства сменялись воспоминаниями о войне, красоты сибирской природы вытеснялись заснеженными вершинами розоватых киргизских гор, наплывший откуда-то утопающий в тополином пухе маленький деревянный городок растворялся в обсаженном березами родном доме с синими наличниками и суриковой крышей…
Когда музыка закончилась и экран зашипел пустотой, бабушка Параскева хотела попросить поставить кассету еще разок, да передумала. На душе была приятная светлая пустота, и ей хотелось удержать это чувство как можно дольше. Впервые в жизни чуточку пожалела она, что родилась не в августе, а в октябре, и что за окнами уже лежит снег, заботливо укрывший мягким пуховым одеялом все ее любимые прогулочные тропинки. Как бы сейчас было хорошо потихонечку выйти из дома, не спеша пересечь голубую речушку асфальтового шоссе, и по знакомой дорожке углубиться в шумную пестроту птичьего гомона. А там долго бродить под деревьями без всякой цели, радоваться краскам наступающей осени, ловить в ладони остывающий солнечный зайчик и,присев на поваленную березу, чутко вслушиваться в голоса предосеннего леса, в надежде хоть на миг продлить удивительное ощущение от прослушанного концерта.
Как было бы хорошо...
Бабушка Параскева тихо вздохнула, подошла к окну, и долго смотрела на уснувшие до весны стройные белоствольные березы…
Новосибирск
2005 г