Договор с бесом

Эль Куда
- Что тебе? – спросил Ведий, не поворачивая головы.
- Прости, что нарушаю твой покой. – Мелкий, суетливый бес от страха дробью перестукивал копытцами, но подгоняемый собственной наглостью, что решился прийти к хранителю, затараторил: - Ты же сам не раз говорил: «Черт подери эту любовь», вот я и хочу предложить тебе, - бес запнулся, но осилив волнение, выпалил: - Отдай мне свою любовь!
- Что взамен?
- А ничего… - шалея от собственной наглости, громко заявил чертенок.
- Ты не хуже меня знаешь, что-то нужно отдать, иначе нарушишь равновесие.
- Я думал, что забирая твою любовь, я сделаю тебе одолжение. Сам ты не решишься от нее избавиться, а я возьму просто так, ради твоего спокойствия.
- Договор будем скреплять кровью? – Ведий наконец-то искоса взглянул на беса.
- Конечно, мы же не можем нарушить традиции, - чертенок чувствуя, что бессмертная душа уже в его руках осмелел. Он подошел поближе, достал лист договора и иголку.
- Значит, традиции мы не можем нарушать, а равновесие, это пустой звук? - Хранитель впервые за долгое время почувствовал, что тоска безразличия куда-то исчезает. Возникли какие-то смешанные чувства, с одной стороны бес его начинал злить. Появилось желание сделать из него кубик Рубика, и так завернуть шарики за ролики, а рожки за копытца, что бы бесенок пару веков собирался обратно. С другой стороны, Ведию стало весело, даже друзья боятся появляться в замке его отца, только наблюдают за ним через окно времени, а этот чертенок низшего уровня явился за его бессмертной душой, и  диктует свои условия.
- Конечно, конечно, - бес уже схватил руку хранителя, что бы проткнуть палец, и капнуть кровь бессмертного на договор, но вдруг оказался в воздухе. Он понял, что перегнул палку, и его конец будет хуже горения в адском огне.
- Шустрый ты как я погляжу. Как зовут?
- Шестерик, – жалобно поканючил чертенок. – Бить будете, или так в прах рассеете?
- Значит так, если уж нарушать равновесие, то давай нарушать и традиции. Договор будет устный, но с моим условием. Ты забираешь любовь, ничего не отдавая взамен. Я оставляю за собой право решать, принять ли от тебя что-то, когда ты придешь мне это отдать.

Бес все еще бултыхался в воздухе, полный сомнений. Во-первых, отказаться, значит уйти ни с чем, если вообще ему дадут уйти живым. Во-вторых, без скрепленного договора он никому не докажет, что заполучил душу Хранителя, а значит, не будет повышения и уважения так необходимого его персоне. В-третьих, нет уважения, нет и соответствующего его положению золота, но зато будет любовь взятая у самого Хранителя равновесия.
- Кстати, а зачем тебе любовь? – поинтересовался Ведий, отпуская чертенка в свободном падении.
- Я очень золото люблю, - честно признался Шестерик, звонко приземлившись на четыре копыта. – Думаю, хуже не будет, если полюблю его еще больше.
- Значит, ты думаешь? – Ведий хотел сказать правду этому маленькому волосатому существу, но передумал, нельзя изменить кого-то предупреждением. Пусть получит свои шишки, может, поумнеет.
***
-Ну, и где тебя носит, пень замшелый? – баба Яга, нетерпеливо подпрыгивала на крыльце. – Яблочко принес?
- Не суетись Ядрица, - отмахнулся леший, - сама знаешь начало лета, трудно найти яблочко наливное.
- Рощин, не пугай меня, - Ядрица приложила полные руки к своей крутой груди, - неужто, не нашел?
- Да, нашел, с боем у белки одной отбил… - он бы и дальше стал рассказывать, как ему далось это яблоко, но баба Яга, уже вырвала из его огромной руки фрукт и быстро оглядев, подбоченилась.
- А ты, что совсем слепым стал? Яблочко наливным, свежим и румяным должно быть, а это старое, морщинистое и бочек уже подпорчен. Что мы с тобой с такой техникой увидим?
- Ядрица, ты хоть и старше, но не ори, я тебе не муж. А если умная такая, почему хорошее яблоко не уберегла? От мышей не спрятала
- Так я это, - она резко сменила тон, и как ни в чем не бывало, быстро затараторила: - в задумчивости была. Все думала, как Ведию помочь. Знаешь, мы как его в последний раз видели, так у меня сердце разболелось, растревожилось. Задумалась я и сама не заметила, как с блюда сняла его и съела.
- Не ври, старая, нет у тебя сердца. Погоди, так ты еще месяц назад его сожрала, а говоришь, что только вчера мыши съели.
- Задумалась я шибко. Что если я блондинка, так я и думать не могу?
- То-то я гляжу у тебя от дум, волосы потемнели.
- Где? – Яга поправила прическу но, сообразив, что леший цепляется, в знак примирения заключила: - Ну и чего шуметь, пошли глядеть, что Ведий делает, почитай лет пятьдесят сидит в замке Кощеевом, от любви своей безответной страдает.
- Лиза его любила, он сам решил ее любовь забрать. Он хранитель, а она человек.
- Так ведь, ты его на это уговаривал, - возмутилась Ядрица. – Я вот за это время за мужем побыла и развелась, в кино передовиков колхоза играла, вся страна меня знала. Душу отвела среди людей, а он все сидит, мучается с любовью своей.
- Ну, и где он мучается? – Леший позвал Ядрицу.
Баба Яга, наконец, обратила внимание на блюдо, по которому каталось яблочко, изображение было нечетким, сильно рябило:
- Ты смотри помехи какие. Из-за них ничего не видно.
- Видно, что его там нет, - заключил Рощин, – и куда его понесло, как бы не натворил чего, от свежего воздуха охмелев.

 Ведий уже давно стоял за их спинами. Ему было бы смешно, что они о нем, как о малом ребенке заботятся, если бы не было жаль безвозвратно ушедшего времени, а вместе с ним и любви к Лизе.
- Пойду я молочка кедрового принесу, - потянув воздух носом, заключила Ядрица.
- С чего бы это, ты на молочко расщедрилась? Меня ни разу не угощала за это время. Ведия что ли почуяла? Задобрить его хочешь, чтобы опять лет на пятьсот омолодил.
- Зависть тебя Рощин погубит, - баба Яга накрывала на стол. – Что же я гостей дорогих принять не могу, как хозяйка радушная?
- Так один гость, это Ведий, а кого же ты еще в гости ждешь, карга старая?
- Да это ты и есть, еще один гость, – не выдержал Ведий, - и когда вы ругаться перестанете?
- Это мы любя, - смутился леший. Он обнял друга, обвив его своими здоровенными руками, зеленые листочки, распустились на макушке, от радости. Но Ядрицу он не подпускал к Ведию, отмахиваясь от нее громадной еловой веткой.
- Пусти бревно бездушное, - отбивалась Яга, - а то все шишки твои оборву. – Она пробилась к Ведию, прижалась к нему. Он поцеловал ее в щеку, она зарделась, и радостно сообщила: - Ну, гости дорогие стол готов, прошу откушать.
- Почему мне не сказала, что Ведий в доме, коза? – обиделся леший. – Я бы так не оплошал.
- А тебе, что говори, что не говори, ты все равно чурбан неотесанный.
- Ладно, давайте рассказывайте, что у нас новенького, – прервал очередную перепалку Ведий.
- А что? У нас, как всегда. Все идет, все течет и перемалывается, - Ядрица подбоченилась, и строго поглядев на Ведия, спросила: А ты, почему про Лизу ничего не спрашиваешь?
- Ты же сама сказала, все прошло. Зачем старое ворошить, давай о новом говорить, - Ведий всячески хотел забыть все, что касалось Лизы, ведь не смотря на прошедшие годы, при воспоминаниях о ней больно щемило в груди.
- А ты, вот, спроси, - настаивала Яга, - пересиль себя и спроси. А мы уж с Рощиным тебе ответим.

Ведий непонимающим взглядом обвел друзей, неужели есть что-то, чего он не знает.
- Ведий, ты не сердись, - леший угрюмо сдвинул брови, - но если ты не спросишь, мы не скажем. Ты ведь знаешь, что если кто-то что-то знать не хочет, то сделает все чтобы не знать и в дальнейшем, а не зная этого, он не может воспользоваться своим знанием. Не применив свое знание, он так и останется в незнании знания.
Ядрица и Ведий переглянулись, такую заумную речь мог сказать только президент Америки на встрече со студентами, но не леший. И если уж Рощин загнул такое коленце, то не зря Яга настаивает на вопросе.
- Что с Лизой? – Ведий замер, он даже думать не хотел о том, что за это время семнадцатилетняя девушка превратилась в старуху, что ее жизнь могла быть несчастной, что она так никого и не полюбила. Да, мало ли что могло быть в обыкновенной человеческой жизни.
- Лиза спит зачарованная во дворце Черномора, - выпалила на одном дыхании Ядрица, видно давно заготовила эту фразу.
- Где? – не понял Ведий. Вернее он понял смысл, но тогда получалось, что Лиза не прожила отведенную ей жизнь, а значит, нарушен ход событий. Нарушено равновесие. – Когда?
- Сразу, как ты с ней простился. Черномор, дружек Власелисы, побоялся, что ты и его развеешь, решил Лизой, как гарантией воспользоваться, когда ты на него войной пойдешь.
- Я хранитель, а не воитель, - возмутился Ведий: - Если бы Власелиса не решила от меня избавиться, я бы ее не тронул. Она нарушила равновесие, я его только восстанавливал.
- Да, нам-то не рассказывай, мы знаем, только Лизе от этого не холодно и не жарко.
- Равновесие нарушилось пятьдесят лет назад. Вот почему Шестерик так уверенно чувствовал себя, он решил, что если есть трещина в периоде, значит, равновесие можно разрушать и дальше. Ведь смогла же Власелиса править триста лет при измененном равновесии.
- Ведий, детка, тебе сквозняком голову не продуло? – Ядрица, приложила палец к его лбу,  будто мерила температуру. – Ты меня не слышишь, что ли? Лиза во дворце Черномора, совсем одна, ее спасть надо, а не о равновесии думать.
Ведий вдруг понял, что зря тешил себя мыслью, что время сгладит воспоминания, что любовь пройдет сама собой. Не получилось, горячая кровь захлестнула душу, сердце застучало сильнее, и желание перевернуть мир распирало грудь. «Лиза, милая Лиза. Боже, как хочется тебя увидеть, хотя бы прикоснуться к тебе, что бы суметь еще прожить полвека на этом воспоминании».
- Спасибо, - Ведий обнял Ядрицу и Рощина. – Спасибо, я так рад, что вы есть у меня.
- Врет, ведь, паршивец, - ласково проворковала баба Яга: Он на седьмом небе, что Лиза опять рядом будет.
- Дело молодое, но и нам старым понятное, - леший приобнял Ягу, но она возмутилась.
- Это кто тут старый? Если ты себя в пень трухлявый записал, то я еще о го-го. Да и потом Рощин ты же меня младше веков на пять будешь?
- Три раза по пятьдесят…

Пока баба Яга с лешим выясняли возраст друг друга, Ведий задумался, встретиться с Лизой придется, но как вести себя, как не внушить вновь любовь этой девочке. Потом еще проблема, как вернуть ее к людям, ведь ее время уже прошло. Как объяснить ей, почему все стало другим? Ладно он, когда вернулся к жизни в ней, ему положено не удивляться и быстро учиться. А она? Как справиться с этим она? Как забрать ее у Черномора, не навредив ей, при этом не уничтожив колдуна?
- А где у нас Финист? – Ведий решил, что думать проще всем вместе.
- Где? Где? – Ядрица подбоченилась: - Только и успевает от одной жены к другой бегать. Только осядет, гнездо совьет, так одна из старых жен его найдет и домой ведет. Семь жен у него, по одной на каждые прошедшие семь лет. Прямо как в сказке: « и найдешь ты его, износив семь железных сапог и съев железных семь хлебов».
***
Финист угрюмо оглядел компанию, автоматически взял деревянную ложку, загреб ею кедровое молочко, проглотив его, опять оглядел друзей. Казалось, он не узнавал их…
- Финист, сокол ты наш ясный, - Ядрица не скрывая ехидства, провела по его всклоченным волосам: - А чего это ты такой нахохлившийся, кто это тебе перышки пощипал, крылышки подрезал?
Тот молча облизал ложку, затравленно огляделся, опять съел молочка и только потом распрямился, как будто отогрелся, заулыбался. - Ведий, Рощин, Ядрица, как я рад вас видеть. Если бы вы знали, как мне за последнее время досталось. Я и вас-то не сразу признал, думал уже глюки у меня.
- А чего это с тобой, птенчик наш, приключилось? – Ядрица на правах старшей, задавала вопросы.
- Жена последняя, седьмая, ох и ведьма, исчадие ада, сатана в юбке.
- Не поняла, ты чего это не понять кому, такие комплименты отвешиваешь? Меня - хозяйку обидеть хочешь, слова ласкового не говоря?
- Ядрица, ты ведь мне, как мать. Да, разве можно сравнить тебя, истинную бабу Ягу, с этой современной ведьмой: ни кожи, ни рожи, ни души.
- О возрасте моем лишний раз напоминать не след, я и сама помню. А что жена тебе мегера досталась, сам виноват. Ишь, Дон Жуан объявился, женщин, как перчатки менять.
- Ладно, Ядрица, не жури его, видишь, как его жизнь потрепала, - вступился за Финиста, Рощин.
- А вот ты скажи, что он агнец невинный, - еще больше начала распаляться баба Яга: - все вы мужики одинаковы. Как вас не ряди, а все на женские хрупкие плечи взваливаете.
- Если бы! Она парикмахер, в мужском салоне работает. Она меня только побрила, а на стрижке я ей предложение сделал, до сих пор не могу понять, чем она меня одурманила. С женой предыдущей за месяц развела и началось. Деньги, деньги, деньги. Кормить не кормит, одеться прилично не дает, все деньги копит. Дома ни телевизора, ни холодильника, ни кровати нормальной, не поверите, на раскладушках спим. И все ей мало, я уже забыл, когда в последний раз в баню ходил, или ел нормально. Мыло не бери, воду не лей, даже ванну продала, говорит: «мыться в тазике экономнее». Только соберусь сбежать она, как чувствует, брить и стричь меня начинает, и опять я одурманенный работаю, деньги в дом несу, опять работаю. На трех работах в две смены работаю, даже вас забыл.
- Прости, детка, это и я бы не вынесла, - Ядрица подсела к Финисту, обняла его, он упал на ее большую пухлую грудь и зарыдал:
- Не отправляйте меня обратно, не отдавайте меня ей.
- Ты не плачь, - Ядрица гладила его, как маленького по голове, плечам, укачивала, - Мы что-нибудь придумаем. Ведь придумаем? – она сурово поглядела на друзей.
Ведий и Рощин искренне сочувствовали другу, но что бы ему помочь, надо было соблюсти все правила, то есть подменить Финиста на кого-то другого. Переглянувшись, они поняли, что даже ради друга детства не захотят оказаться на его месте. Финист же от природы очаровательный бабник, уже удобно устроился на крутой груди Ядрицы, и с блаженной улыбкой наслаждался моментом, как будто это не он только что плакал и не его дома ждет жена-скряга.
***
Пока все искали выход, как бороться с Черномором, читая различную литературу, Ведий решил узнать, каким образом вернуть Лизу через пятьдесят лет в 200..год. Для девушки из шестидесятых, это время покажется сумасшедшим, и потом все должно быть реально, какое-то жилье, работа, возможно даже родственники.
Оказалось, если бы Лиза прожила свою жизнь, у нее бы сейчас был двоюродный внук тринадцати лет на воспитании. Авария произошла с детьми ее двоюродной сестры, остался Пашка сиротой, и у него нет бабушки, которая помогла бы ему вырасти. Так как Лиза оказалась вырванной из своего периода жизни. 
Пашка уже полгода жил один. Денег по утере кормильца ему хватало на пару недель, были еще бесплатные обеды в школе, но надежды на светлое будущее никакой. Ведий решил, что есть возможность вернуть Лизу в качестве старшей сестры. Равновесие восстановится, ведь мальчик вырастет под присмотром той, которая и должна была  быть рядом, правда не сестрой, а бабушкой, но это уже подробности.
***
Пашка нахохлившись, сидел верхом на спинке скамейки в скверике перед школой, он замерз. Первые летние дни выдались холодными, но идти было некуда, и очень хотелось есть. Когда к нему подсел черноволосый парень в синем костюме, Пашка пытался оценить по его виду, даст ли он денег, если попросить, или лучше уйти и не связываться.
- Давай знакомиться, - сказал Ведий.
- Я тебе, что девушка, с тобой знакомиться. Говори, что надо, или отвали.
- Считай, мы знакомы, ты Паша, я Ведий.
- А, - догадался пацан: - очередной мафиози квартиру купить хочешь? Шиш тебе. Много вас тут умных ходят, обмануть ребенка хотят. Достали.
- Ты случайно дипломатом стать не собираешься? Выражаешь мысль четко и ясно, осталось пару слов вежливости научиться в предложение вставлять.
- А это? Пожалуйста. – Пашка засмеялся собственному остроумию: Сэр, могли бы вы пойти куда подальше, так как, извините, но хата не подлежит продаже. Простите сэр.
- Прощаю, но приглашение на обед остается в силе.
- Да, на фига…, - мальчишка осекся. Конечно, можно отказаться и остаться голодным, а если это голубой, хотя, какая разница кто кормит, есть невыносимо хочется, только тогда надо будет вовремя смыться: Время и место обеда? – Пашка решил остаться дипломатом.
- Ты в сказки веришь? – Ведий внимательно наблюдал за мальчиком. Худенький, неухоженный, уставший бороться за свою независимость ребенок.
- Ты чего? – Пашка хотел опять нагрубить, но роль дипломата ему начинала нравиться: - Я реалист.
- Тогда все в порядке, пошли на трамвай, следующая остановка наша, кафе называется «На курьих ножках», - Ведий направился к трамвайной остановке.
- Там нет такого кафе, - возразил Пашка, догоняя незнакомца.
- Павел, ты же реалист, давай судить по факту: приедем, увидим, поедим.

Пашка онемел, когда трамвай остановился на зеленой поляне, окруженной дремучим лесом, избушка на курьих ножках стояла на опушке, из трубы шел легкий дымок.
- Здесь не должно быть леса, и почему она стоит к лесу задом, в сказках наоборот ее просят повернуться: «К лесу задом, ко мне передом», а тут уже стоит как надо.
- Ты сказки вспомнил? – Ведий заулыбался: - Ты же в них не веришь.
- Ну, это, как сказать, - засомневался Паша: - там и баба Яга есть?
- Пошли знакомиться, она очень любит маленьких мальчиков, думаю и леший сейчас у нее в гостях.
Кажется, Пашка испугался. Мафия, голубые казались не такими страшными, как встреча с теми, кого в детстве боялся, хоть и не верил в их существование. Он неуверенно пошел к дому, следуя за Ведием. В это время, дверь открылась, и кто-то вышел на крыльцо. Пашка из-за спины Ведия, не видел говорившего, но от услышанного пошли мурашки.
- У меня печь не растоплена, вода не наношена, как же я парить и жарить буду? Корочка хрустящая не получится. Предупреждать надо! Есть все не дураки. Ну шею ему я сверну, а кто его свежевать будет?
Пашка осел, он уже представил себя, как в кино, отправляемым на лопате в громадную печь старой взлохмаченной старухой с длинным крючковатым носом. Мальчик задрожал всем телом, стало холодно, не уютно. Есть сразу расхотелось, правда, появилась надежда, что может они не захотят зажаривать такого худого и совсем невкусного Пашку.
- Знакомься, это хозяйка, зовут Ядрица, - Ведий отошел в сторону, пропуская вперед испуганного мальчика.
Он робко поднял глаза на ту, что стояла на крыльце, и замер, баба Яга обняла его за плечи, завела в комнату, ласково приговаривая:
- Ты не робей, у нас тут все просто и все желанные гости. Только подождать придется, когда обед приготовлю, потому что этот большой, но бестолковый тип не сказал, что у нас в гостях будет столь очаровательный молодой человек. Я только успела петуха поймать, а вот желающих его ощипать нет.
- Я вас знаю, - к Пашке вернулся дар речи: - Вы Анна Сименович, солистка группы «Блестящие» и бывшая фигуристка.
- Почему бывшая? – быстро уточнила Ядрица.
- Не знаю, только вы Анна Сименович, - Пашка во все глаза смотрел на роскошную грудь бабы Яги.
Остальные находящиеся в комнате непонимающе переглянулись, у них сразу появился вопрос к Ядрице, но все единодушно молча решили, что сейчас не время выводить бабу Ягу на чистую воду, а то заставит готовить.
- Рощин, - леший решил представиться первым. Пашка по-взрослому протянул ему руку для рукопожатия: - Павел. Точно так же он познакомился с Финистом.
Пока Ядрица Сименович готовила обед, Ведий рассказал Павлу про его старшую сестру, которую родители потеряли еще в детстве. Что она нашлась, правда спит, но когда ее разбудят, если Паша не возражает, то она будет жить с ним. Пашка не возражал, он блаженствовал в тепле уютного дома, облизывая ложку с кедровым молочком. В детдом теперь точно не отправят. Тем более иметь старшую сестру он всегда хотел, будет, кому убираться и посуду мыть. Нет, убираться, там пропылесосить, он согласен, а вот посуда…

Разборки с Ядрицей не произошли потому, что она сразу оторвалась на всех троих:
- Я значит, обед готовь, а они сидят, ждут, когда их к столу позовут. Нет, что бы выход искать, как Лизу спасать. Ладно, Ведий нашел, где ее пристроить потом, но вы же еще не знаете, как бороться с Черномором. А я все успевай, все найди, все придумай. Вот мужицкое племя, иждивенцы и нахлебники! - Не успели они прийти в себя, чтобы хотя бы вставить слово в свою защиту, Ядрица опережая их оправдания и вопросы на счет фигурного катания, выпалила следующую тираду: - Я бедная женщина все сама должна делать, прямо им поднеси и подай. – И действительно, она положила на стол книгу А.С. Пушкин «Руслан и Людмила». Все забыли о Ядрице Сименович и стали читать сказку.

- Странно, уж очень он подробно описывает события, будто сам видел? – Рощин задумался, даже кора трещинами на лбу пошла.
- Сам он не видел, дубина ты стоеросовая, - не преминув задеть происхождение лешего, сказала Ядрица: - Ему все няня рассказывала, Арина Родионовна.
- Интересно, а ей кто? – Финист, как всегда намекал на свое.
- Думать тут долго не надо, тут прямым текстом написано: «кот ученый»,– уверенно заявил Рощин.
- Это какой кот? – Финист передернул плечами от неприятных воспоминаний.
- Тот - тот, правильно подумал, - подтвердила баба Яга, - он тебе еще в детстве перышки общипал, когда ты на его дуб залез, что бы за русалками подглядывать.
- «Пойдет налево песнь заводит, направо сказку говорит,
Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит». Эх, было времечко, -Финист сладко потянулся, Рощин и Ведий переглянулись и заулыбались, вспоминая детство. Только Ядрица оставалась серьезной, ее волновало:
- Ну, и кто из вас Русланом будет? Рецепт дан точный:
«В его чудесной бороде
Таится сила роковая,
И, все на свете презирая,
Доколе борода цела -
Изменник не страшится зла»
- Кто бороду рубить будет?
- Можно мне? – Пашка, не мешавший до сих пор разговору взрослых, смотрел на всех глазами ясными и честными. – Я давно хочу подвиг совершить, а тут ради старшей сестры, я готов. Я еще, когда маленький был, у родителей спрашивал: «почему у меня нет страшной сестры», я не обзывался, я путал слова «старшая» и «страшная».
- Вообще-то тут есть и более взрослые дяди, которым то же подвиг совершить не помешает, - Баба Яга сверкнула глазами в сторону Ведия.
- Нет, но я смогу, - Паша испугался, что его посчитают маленьким и не дадут совершить подвиг: - Я и высоты не боюсь, и подтягиваюсь двадцать раз, и отрежу, что хочешь, если меч острый дадите.
- Ну, я думаю, вопрос решен, - опередил Ведий Ядрицу, - герой у нас есть, осталось найти меч.

Накрытый стол, изобиловал яствами, все ели и нахваливали хозяйку. Пашке подкладывали самые большие куски, приговаривая, что у героя должны быть силы для подвигов. Мальчик был на седьмом небе от счастья, но он один не знал, что не все так просто. Не может в конфликт с нежитью вступать человек, иначе нарушится равновесие и может начаться противостояние. Нужен был герой из своих, из нежити.
Сытый Паша уснул за полночь, уснул глубоким крепким сном, как уже не спал полгода. Ему было хорошо и спокойно,  снился ему дом на курьих ножках, который переступал с лапы на лапу, укачивая его, как в колыбели.
Звездное небо горело разноцветными крупными самоцветами. Лес уснул с наступлением ночи, чтобы не разбудить Пашу, совещание продолжилось на поляне перед избушкой.
- Рощин, ты, когда в последний раз кота видел? – Ведий решил поговорить с самым сведущим, судя по сказке, котяра бывал во дворце Черномора.
- Видеть не видел, а слышал не раз, он ди-джеем на ночном радио работает. То песни поет, то так мозги пудрит. По призванию пошел хитрюга.
***
Кот Баюн в громадных наушниках, с большим мохнатым микрофоном в лапах возник перед тайным собранием, перенесенный Ведием. Его возмущению не было предела. Он орал, как в марте, что ему сорвали передачу, что он никому не позволит травить творческую личность, что они ему должны заплатить за нанесение морального ущерба. Пришлось Ядрице заткнуть его, метко запустив в кошачью пасть трех килограммового сома.
- Вот, - заурчал он, проглатывая рыбу и облизывая когтистые лапы: - с этого и надо было начинать.
- Так ты ж слова никому не дал сказать, орал, будто тебе на хвост наступили, - Финист никак не мог забыть свою детскую обиду, что когда-то, как эта рыбешка трепыхался в лапах кота.
- Ты, птенчик, помолчи, тут взрослые разговаривать будут. Ну, Ведий, зачем звал?
- Ты у Черномора был? Может, расскажешь подробности.
- Сказку что ли плохо читали? Там слово в слово, с моих слов:
«В пространстве пасмурной дали.
Все мертво. Снежные равнины
Коврами яркими легли;
Стоят угрюмых гор вершины
В однообразной белизне
И дремлют в вечной тишине»;
- Ты скажи, какого ляда ты у него делал? А где он обитает, мы как-нибудь сами найдем – выразил общую мысль леший.
- Да, так, - кот неохотно промурлыкал, - в гостях вроде как.
- Так в гостях, или как? – Ядрица откуда-то достала еще рыбину и показала ее коту, зная его слабость и ненасытность.
- По принуждению. У него мыши завелись. Он тогда генетикой занялся, хотел вывести кур, которые деньги клюют и золотые яйца несут. Только эксперимент удаваться начинает, тут мыши и нет золотого яйца, разобьют. А без яйца нет курицы, ну он меня и пригласил погостить, а сам заставил мышей ловить.
- Погоди, как одна из таких куриц к старику со старухой попала? – встрепенулся Финист.
- Это я постарался, когда сбежал, курицу и прихватил. Только мне зачем измененное генетическое мясо, я натуральное – природное люблю, вот и подменил. Себе рябу обыкновенную взял, а им эту  черноморовскую.
- Хорошо врешь, складно, - засомневался Рощин. – А ну соври дальше, как сбежать смог, ведь Черномор не сторож на складе мимо не проскочишь, когда спит.
- Рощин, а ведь ты гений, - расхохотался Ведий: - Его, почему кот Баюн зовут, потому что речами своими кого угодно заговорит, в дрему вгонит. Только одно не понятно, кто ему бороду оттяпал мечем?
- Мне меч ни к чему, - кот щелкнул своими когтями, так что искры сверкнули. – Пара взмахов и нет бороды.
- Так это, что получается, не было никакого Руслана и его Людмилы? – разочарованно сказала Ядрица: - Я-то думала, вот это любовь.
- Любовь была, - грустно промурчал кот, - звали ее Арина, хорошая девушка, добрая, ласковая. Я ей сказки рассказывал, героем себя чувствовал, ее героиней делал. Ну не было меча, не было! Зато когти были. – Баюн приуныл на секунду, но быстро сообразил свою выгоду от всех этих разговоров: - Зол я на Черномора, братцы! Рыбный ресторан и я с вами навеки….
- Это, с какого перепугу тебе ресторан? – Ядрица вспылила, от негодования кинула обратно в корзину, заготовленную для кота рыбину. – Тебя, морда мохнатая, только просили рассказать что к чему. А ему ресторан подавайте.
- Ладно, ладно, - Баюн в лапы спрятал острые когти, не дай бог еще сверкнут при луне, и его пушистую невинность поставят под сомнение. – Да я с вами хоть сейчас куда угодно пойду за компанию. Ты только не злись и не ругайся. – Он мягко подошел к Ядрице, преданно заглянул в глаза, видя, что баба Яга немного успокоилась, вкрадчиво добавил, - Я вижу, у тебя в корзине рыбка осталась, может, угостишь?
- Да, подавись ты, - Ядрица толкнула к нему корзину, - морда ненасытная, - но все же не удержалась и погладила кота.
***
Ранним, туманным утром на границах владений Черномора появилась странная компания: хранитель равновесия, леший, баба Яга, кот Баюн, мальчик Паша и Финист, соколом паривший в небесах. Задача проникнуть на вражескую территорию незамеченными, была не простой. Хотя бы только потому, что расположенный в цветущей долине дворец Черномора, имел один вход меж ледяных скал. Да и эту тропинку охраняла гигантская голова…,
«В своей ужасной красоте
Над мрачной степью возвышаясь,»
Конечно, Ведий мог накрыть всех покрывалом невидимости, или перенести прямо к входу дворца, но ведь и Черномор колдун не одно тысячелетие. Наставил ловушек, опутал все сигнализацией. Вот и получается, что надо с головой договариваться, или мозги ей запудрить, а мастак на это кот Баюн, оболтает кого угодно. Вот его и послали вперед, но кот неожиданно уперся, даже обещание ресторана не помогало.

Оказалось голова и кот старые знакомые, еще в прошлый раз котяра голове в «гляделки» проиграл свое вечное присутствие рядом. Ей же, голове одной скучно, но кот сбежал. Теперь, как только кота не уговаривали, он отказывался, боялся видно, что голова ему должок припомнит. К нему и так, и этак, и бочок и за ушком чешут, ну не согласен Баюн и все. Леший молча слушал-слушал, схватил кота за шкирку и метнул в голову.
То ли Рощин кидал прицельно, то ли кот не туда своим хвостом вырулил, только приземлился он на самый кончик носа головы, и инстинктивно, чтобы не упасть вцепился в него когтями. Голова взвыла от боли, начала собой трясти, но мохнатый комок болтался туда-сюда, и не падал. Пушистый хвост Баюна расщекотал ноздри гиганта, и долину потряс супер чих. Кота сорвало с носа и отнесло метров на пятнадцать.
- Ах ты, белка бестолковая, - увидев причину своей боли, закричала голова.
- Я белка? – и без того униженный броском лешего кот, заорал благим матом, не в силах вынести оскорбление своей персоны: - Я белка? Ты что белок не видел? Назвать меня, белкой!
- Белок видел, - как-то неуверенно сообщила голова. Она была шокирована, не ожидала такой наглости и таких воплей от этого пушистого и хвостатого существа: - Ты белка. – Кот взвыл, как в марте, голова засомневалась: - Или не белка? – от возражающего ора кота, голова, если бы имела руки, зажала бы уши. – А, вспомнил енот. – Это еще больше повергло кота в ярость, – сравнить его с собакой! Даже не с собакой, а енотовидной собакой! Уже сообразив, что у головы склероз, но все равно существует угроза, что та его узнает, Баюн не выдержал: - Кот я! Кот!
- Кот? – голова нахмурилась. - Помню, знал я одного кота. Он мне еще в «гляделки» проиграл. Если встречу, то на один зуб посажу, а другим прикушу, - при этом голова так клацнула зубами, что даже наглый Баюн съежился, свернулся калачиком. – Нет, ты на кота не похож, ты больше на суслика похож. Давай в гляделки играть, кто первый моргнет, тот проиграл. Только играть на желание будем.
- Суслик, так суслик, - смирился кот, - Только белка лучше звучит, благороднее как-то.
- Вот на это и сыграем, - подхватила голова: - Если я моргну, то буду тебя белкой звать, если ты, будешь бараном. Оно тоже, кажется, с хвостом.
Кот взвыл, но согласился с таким скрипом и скрежетом когтей о землю, что Ведий понял: в игре с головой есть какой-то подвох. Пришлось комариком обернуться и к коту в ухо залететь. Баюн понимал, что вся компания спасения под угрозой, но его это как-то не очень волновало, он больше всего переживал, что может лишиться своей породы, и перестать быть представителем кошачьих. Быстро сообщил Ведию, что голова спит с открытыми глазами, вот и попробуй его переглядеть. Уставится на тебя и спит, а твое моргание услышит. Памяти нет, но слух отличный.

План созрел мгновенно. Леший сказал, где у него запасы сухого багульника, Ведий принес, Ядрица его разожгла, и Финист легким движением крыла навеял дым. И без того выпученные глаза головы полезли на лоб, заполнились слезами, а едкий порыв ветра продолжал разъедать их, и голова моргнула. Этого мгновения было достаточно, что бы Ведий перенес всех за голову во владения Черномора. Баюна, правда, оставил, тот решил добиться возврата своего кошачьего происхождения.

Финист летал под низкими, густыми облаками, которые буквально прижимали к земле, высматривая засады и прочие неожиданные препятствия. Через густой снег с дождем и порывы ветра, приходилось прыгать по скользким камням, рассыпанным в жидкой засасывающей грязи. Сорвешься, то без помощи других из топи не выберешься. Паша быстро устал, и Рощин посадил его к Ядрице в ступу: «Незачем ребенку ноги стаптывать». Внезапные глубокие ущелья неожиданно пересекали путь; то бурные реки, подмывая берега, пытались сбить путников с ног, захлестнуть высокой волной низко летящих Финиста или Ядрицу.

Наконец
«Приют покоя и прохлады,
Сквозь вечну зелень здесь и там
Мелькают светлые беседки;
Повсюду роз живые ветки
Цветут и дышат по тропам».
Сад Черномора потрясал смешением растительности неведомых стран, майским буйным цветением, и многоголосием птиц. Казалось, остановись путник, отдохни, насладись покоем и красотой природы, но даже в этом была своя ловушка. В саду Черномора нельзя расслабиться или забыться, сотни невидимых глаз стражей уже следят за каждым твоим шагом, движением, прислушиваются к издаваемым звукам. Друзья понимали друг друга без слов. Леший, посадив Пашу на плечи, продрался через густые заросли, и по лианам полез к окну башни, перед которым завис Финист, там Черномор. Ведий в несколько раз раздвоившись, отбивался от наседающей стражи. Ядрица на своей ступе летала от беседки к беседке, в поисках Лизы.

Рощин и Паша оказались в громадном зале. Черномора нигде не было, Финист крикнул, что колдун успел надеть шапку-невидимку. Леший призвал в помощь хвойный лес, его смоляные ветки с острыми, густыми иголками стали расползаться в разные стороны. Сначала шорох, чертыханье, потом громкие звуки и слова проклятия - борода Черномора запуталась в ветках сосны. Желание высвободиться с малыми потерями, не привлекая к себе внимания, привели к тому, что Черномор потерял шапку - невидимку. Рощин схватил теперь уже видимую бороду Черномора своею сильной, сучковатой рукой, и колдун, как муха на веревочке, вроде бы и летает, да улететь не может.
- Это твой меч, - леший подал Пашке большие садовые ножницы. Юный герой хотел возмутиться, что его принимают за маленького, что он ни разу садовых ножниц не видел? Но Рощин, сурово сдвинув брови, сказал. – Это двуручный меч, с двумя движущимися клинками, в нем тайная сила, только им можно отсечь бороду Черномора.

Вы когда-нибудь отрезали волосы? Одна, две, десяток волосков – пустяк. А попробуйте прядь толщиной с палец, уже усилие, уже не ровно, еще и ускользают. А пучок с руку хорошо ухоженных, плотно скрученных, да еще чистых волос! Можно ли одним ударом перерубить канат? В кино? Да. А в сказке, как в жизни, с первого раза не получится, а отрезать ножницами, хоть и очень острыми? Мучение, но возможно.

Пашка болтался в воздухе, зацепившись ногами за бороду, ему нужно было отрезать как можно ближе к подбородку колдуна, чтобы наверняка лишить его волшебной силы. Черномор не ждал, когда его обреют: орал, лягался ногами, пикировал и резко взмывал вверх. Паша прядь за прядью, волосинку за волосинкой, отрезал бороду. Он взялся за это дело, и не мог отступить. Руки устали резать, ноги затекли, его тошнило от кружения по залу. Отказаться, значит признаться, что еще маленький, что подвел своих друзей: Рощина, Ведия, Ядрицу, и остаться без сестры. Все сейчас зависело от него. У него никогда не будет старшей сестры? Пашка забыл про боль, проглотил слезы и резал бороду, чтобы изменить свою жизнь, чтобы не разочаровать этих взрослых, с которыми он чувствует себя так хорошо, как когда-то с родителями.

Двенадцать Ведиев не отступая ни на шаг, отбивались от бесчисленных стражей. Они развеивали, замораживали, превращали в камень, но не могли понять одного. Из окаменевших, замороженных, и превращенных в пыль стражников уже должна быть гора, размером в Фудзияму. Почему Фудзияма? Единственное, что одновременно пришло им голову для сравнения. Но под ногами та же зеленая трава. Усталость хоть и у двенадцати Ведиев, но накапливалась, а закончиться все могло, только когда Черномор потеряет свою силу.

Черномор пытаясь спасти последнюю длинную прядь бороды, не пожалел своей головы, разбил цветной витраж и вылетел на улицу. Пашка сильно стукнулся лбом о перемычку и обязательно бы сорвался, но ноги запутались в длинной густой бороде, он повис вниз головой, и болтался как последний лист на ветру. Колдун злорадно засмеялся, чувствуя победу, восстановить бороду, имея часть бороды не проблема. Финист – сокол ясный, рванулся к Пашке и, вцепившись своими острыми коготками в его куртку, приподнял. Мальчишка подтянулся из последних сил, ухватился рукой за бороду, и сделал решающий взмах лезвием раскрытого меча. От натяжения: колдун тянул вверх, Пашка завис всем телом вниз, острое лезвие отсекло оставшуюся прядь – борода звякнула, как порванная струна. Черномор кубарем полетел вниз. Финист метался от мальчика к бывшему колдуну. Кого спасать? Но Черномор мог разбиться и сокол камнем упал на колдуна, раскрыл крылья, и затормозил падение.
Положение же Пашки было незавидным. Пальцы соскальзывали с края крыши высоченной башни; ноги, запутавшиеся в бывшей бороде, не шевелились; дыхание перехватило, противно засосало в животе. Приземление вниз головой не предвещало быть мягким. Ведий видя бедственное положение мальчика, несся к нему, Финист взлетел, чтобы помочь, но сильные руки лешего оказались рядом именно в тот момент, когда Пашка ощутил падение. Рощин вытащил мальчика, обнял его, и Пашка уткнувшись в его жесткое, но такое родное плечо заплакал. Заплакал в первый раз после смерти родителей, в первый раз после всех дней одиночества и противостояния этому холодному чужому миру взрослых.
Леший не выходил из дворца, бродил по его залам и коридорам, держа на руках ребенка, давая ему возможность успокоиться. Чтобы слезы высохли, чтобы по опухшим глазам и носу никто не догадался об его слабости.

- Ну, и где вы были? – Ядрица уже нашла Лизу, и хотела побыстрее убраться восвояси.
- Заблудился я немного, - соврал Рощин.
- Леший называется. Как другим дорогу петлять, и в чаще запутывать, это он мастак, - Баба Яга хотела еще что-то добавить, но Ведий, который все понял по робкому виду Пашки, выглядывающего из-за Рощина, опередил ее.
- Так, то в лесу, он тебе любую тропинку найдет, а в каменных джунглях только домовой справиться может. Лучше посмотрите, Паша совсем взрослым стал. Не по дням, а по часам растет богатырь наш.

- Герой, ты Пашка, - Финист тряс руку мальчишки, поздравляя его с победой. – Я бы от такого сына не отказался. Хочешь, я тебя усыновлю?
- Спасибо, конечно, но не надо - Пашка смутился, отказываться, даже на шуточное предложение было неудобно. Он оглянулся на лешего, и решил воспользоваться ситуацией: - Вот если бы Рощин меня усыновил, я бы согласился.
- Леший? Да, ты что Паша? Какой из него папаша? – Финист наклонился к уху мальчика, и громким шепотом сказал: - Он же за свой лес сына собственного не пощадил. Знаешь, что он с Буратино сделал? В полено превратил!
- Правильно, лес беречь надо, защищать, - решительно заявил Паша и подошел к лешему. Тот обнял мальчика за плечи, смахнул слезинку смолы, стекающую из глаз, и к общей неожиданности сказал: «Пойдем, сынок, проверим, как там всходы кедра прижились».
***
Ведий наклонился над Лизой, она спала глубоким сном, дыхание ровное и спокойное. Он осторожно взял ее за руку, ощутил ее тепло, давно им забытое, что-то внутри надорвалось и болью растеклось по груди. Какой же родной ему была эта девушка, рядом с ней ему было так спокойно, так хорошо, что мир с его нарушенным равновесием мог подождать.
 Конечно, Ведий знал, что никуда ему не деться от своего предназначения - быть хранителем равновесия, но пять минут обыкновенного человеческого счастья, этого ему никто не может запретить. Он гладил ее пальчики и думал, что в принципе бессмертие – это самая не выносимая пытка. Он не такой как один из его отцов – Кощей, равнодушный и холодный, ему досталось все от второго – Ведуна: чувства, желания, душа. И как оказалось нельзя, не возможно безболезненно объединить бессмертное тело и человеческую душу, и что проку от его совершенства как колдуна, если он не может просто любить и быть любимым.
- Лиза, ты проснулась? – Ведий увидел, как приоткрылись ее длинные ресницы, увидел большие голубые глаза: чистые, ясные и такие счастливые. Пора уходить…. Нельзя ему быть рядом с ней! Сил нет уйти, но и остаться значит подвергнуть ее опасности.
- Я так хорошо спала. – Лиза улыбнулась, и как котенок потянулась всем телом: - Ведий, я так счастлива, праздник получился таким веселым. Действительно сказочный пир на весь мир, - она задумалась: - только я не помню, как уснула. Помню, мы танцевали, рассвет и ты меня поцеловал, – она рассмеялась: - и все-таки ты плохой колдун, я помню все.

Она помнит прошлое, помнит все до поцелуя забвения. Но! Почему так случилось? Что и когда изменилось? Ведий не знал. Сейчас он был рад, что перед ним его Лиза, что с ней можно говорить и не мучиться безответной любовью. Потому что она любит, потому что она помнит, потому что они вместе именно сейчас. Что будет дальше? Да кому какое дело до этого равновесия, если их любовь могла погибнуть во времени.
- Лиза, Лизонька, - он нежно целовал ее щечки, лоб, носик, хотел в губы, но она заслонилась рукой.
- Нет, в губы не дам. Я слышала, Ядрица сказала, что после поцелуя я все забуду, а я не хочу забывать, я хочу быть с тобой. Ты хитрый, целуешь-целуешь, а потом я все забуду, а я не хочу. Я так счастлива, я так люблю тебя, ты можешь ничего не говорить, я знаю, ты то же меня любишь.
- Люблю, - признался Ведий и обнял ее крепко-крепко. Сорок девять лет действовал бы поцелуй забвения, и наверно, надо сказать Черномору спасибо, что, околдовав Лизу зачарованным сном, он снял предыдущее колдовство. Одновременно два волшебства действовать не могут. Более сильное замещает слабое. Вот тебе и опять действие закона равновесия.

Лиза без устали бегала по лесу Рощина, пыталась помогать Ядрице по хозяйству, но ничем не могла заняться надолго. Стоило ей не видеть Ведия больше минуты, как она срывалась с места, искать его. Ей достаточно было только убедиться, что он есть, что он рядом, и она счастливая опять неслась все равно куда, чтобы во что-то вложить свою энергию от переполнявших ее чувств.
Если они оказывались рядом, она сразу же прижималась к нему, как будто хотела быть с ним единой телом и душой. Он нежно обнимал ее, и Лиза успокаивалась, она была защищена от своих сомнений, и предчувствие, что этот праздник закончится, уходило прочь.
Ядрица наблюдала за Ведием, она понимала, он на грани какого-то решения. Она настояла, чтобы Рощин не подходил к нему, чтобы не влиял на Ведия своими советами. Высказала она это резко, но от всей своей бабской сути: - Рощин, что бы духу твоего рядом с Ведием не было, иначе лес спалю, и тебя чуркой осиновой сделаю.
Да, Рощин и не возражал, любовь это дело влюбленных, пусть разбираются в своих человеческих чувствах сами. Он с Пашей бродил по лесу, рассказывал ему о нем и неожиданно понял, что счастлив встретив в этом маленьком человеке родственную душу. Любовь к лесу и живности в нем, сделала их даже чем-то похожими друг на друга.
***
Ведий решился, он усадил Лизу рядом, на этот раз не стал обнимать. Как бы она его не поняла, она должна сама сделать выводы, а не подчиниться ему безоговорочно, утонув в своих чувствах.
- Лиза, не все так просто, как хотелось бы. Я рожден быть хранителем, и от этого невозможно отказаться, это моя жизнь, это и есть я. Пока я есть, нет конфликтов между нежитью и людьми. - Девушка  напряглась, она так надеялась, что этого разговора не будет. - Лиза, пока ты меня любишь, равновесие нарушается все больше и больше. Ты должна забыть меня, должна забыть свою любовь. Я уже целовал тебя, тем поцелуем, который ты так боишься. Я не спрашивал тогда твоего согласия, я сам решил, что так будет лучше. Теперь я прошу тебя, позволь мне сделать это.
- Я не хочу забывать тебя. Может, твое колдовство и сильное, но я никого больше не смогу так полюбить. Я все равно буду знать, что все это не то, и не те. Ты хочешь, чтобы я была несчастной?
- Лизонька, больше всего на свете я хочу быть с тобой. Хочу, что бы ты любила меня, но я не могу позволить миру развалиться.
- Но ведь ты колдун, отдай свою власть Рощину, или Ядрице, или Финисту. Все равно кому, а сам останься со мной.
- У меня есть договор, который я не могу нарушить, иначе все пойдет не так.
- Ну придумай что-нибудь. Ты же можешь, ты же всесильный. Придумай что-нибудь, что бы нам быть вместе!
- Лиза, я сам этого очень хочу, но сейчас ты должна позволить мне поцеловать себя.
- Я никому ничего не должна, - Лиза сорвалась с места и убежала, плача в лес.

Она бродила по нехоженому лесу, и все яснее понимала, что сказка, любая сказка имеет свой конец. Обычно они заканчиваются свадьбой или пиром, и редко какая сказка имеет грустный финал. Наверно, и ее сказка подошла к своему логическому концу, она даже попыталась представить себе, как бы это звучало по тексту: « и ушел сказочный принц на битву, оставив прекрасную принцессу в ее замке. Всю жизнь глядела прекрасная принцесса в окно, надеясь, что принц победит страшного дракона Равновесие, и вернется к ней, но так и не дождалась. Умерла от горя и старости….».
Вот такой конец получился у Лизы. Нельзя, невозможно заставить любящее сердце отказаться от надежды быть рядом с любимым человеком. Нет, ее сказка закончится долгим поцелуем: « и поцеловал принц прекрасную принцессу один единственный раз, и зацвели сады, и засветило солнце, запели птицы, и взбурлило море, потому что этот поцелуй они не забудут никогда».

Дремучий лес сразу же расступился, как только Лиза приняла решение. Она вышла на полянку, где еще сидел Ведий. Казалось, что прошла вечность, а часы отсчитали только двадцать минут. Она подошла к нему: «Обещай, что ты обязательно что-нибудь придумаешь, и мы будем вместе». Ведий кивнул, Лиза заглянула в его глаза, и вдруг поняла, что ему поцеловать ее еще труднее, чем ей решиться на это. Он же будет все помнить, он будет дальше жить без нее, а ей он будет безразличен, как любой проходящий мимо. Лиза потянулась к нему и прежде, чем впиться в его губы своими, прошептала: «Считай меня бессердечной, но я все сделаю, чтобы ты меня не забыл». Она целовала его глубоким, жестким поцелуем, поцелуем искушенной в любви женщины, лишь только этот поцелуй и будет теперь их единственным сексуальным опытом, их неосуществленным желанием и их надеждой на будущее.

- Ты что черносливу объелся? – удивленно разглядывая синие губы Ведия, спросил Рощин.
- Эх, мне бы такого чернослива, - расхохотался Финист: - Он же в засос целовался.
- Ведий, где Лиза? – ожидая худшего, спросила Ядрица и, догадавшись без его ответа, безнадежно всплеснула руками: - Ты что рехнулся? Опять поцелуй забвения, вы же любите друг друга.
Ведий молча сел на лавку у печки, в какой-то обреченной безысходности спрятал лицо в свои ладони. Потом соскочил, не в силах терпеть собственную беспомощность, сочувственные взгляды друзей, и исчез.
- Опять лет пятьдесят в замке сидеть будет, - устало заключил Рощин.
- Вот это любовь, вот это я понимаю, - с восторгом изрек Финист.
- Ну, что ты понимаешь, что ты своими соколиными мозгами понять можешь? Ты больше семи лет хоть кого-нибудь любил?
- Нет, куда уж мне, - обиделся Финист, - в этом он в тебя пошел, один раз и на всю жизнь. – Финист и сам не понял, что напомнил Ядрице о ее царевиче, что обидел, упомянув, о тех других, но любила то она одного, всю жизнь одного. Ядрица заплакала и ушла, оставив Рощина и осекшегося Финиста.
- Вот, а говорят я дубина, ничего не понимаю, - махнул рукой леший, - а ты желторотый еще видно не оперился.
- Ну, что я такого сказал? – Финист остался один.
***
- Что тебе? – спросил Ведий, не поворачивая головы.
- Прости, что нарушаю твой покой. – Мелкий, суетливый бес, от страха дробью перестукивал копытцами, но в конец отчаявшись, выпалил: - Забери то, что ты мне дал! Забери свою любовь! Сил моих больше нет….
- Неужели золото тебе наскучило? - Ведий искоса глянул на Шестерика.
- Если бы золото, а то в женщину влюбился, в парикмахершу. Ее прежний муж то ли Филипп, то ли Филин, от нее сбежал, так я ей и попался, как рыба на крючок. Думал я, мы с ней душа в душу заживем, она то же деньги любит, а оказалось она их только и любит. Я все копыта стер, ее богатство преумножая. Другим бесам в глаза смотреть стыдно, что не мне человек служит, а я человеку, да и еще и душу ее не получу. Она и ее на деньги выменяла.
- Да, невозможно забрать то, чего нет, - Ведий с усмешкой поглядел на беса: - И любовь земную не подменишь страстью к золоту.
- Заранее знал, да? – бесенок обиженно всхлипнул, - Зачем же обманывал? Договор подписывал? Хранитель еще называется…, - он с шумом утер пятачок об мохнатую лапку до самого локтя: - Может, все-таки заберешь любовь? Какая тебе разница одной больше, одной меньше?
- Шишки ты свои набил, в срок все вернул. Есть у меня для тебя работа. И жена при тебе будет и золото горы не мерянные. Другие черти тебя уважать и завидовать будут, – Ведий с интересом наблюдал, как Шестерик пытался сообразить стоит ли ему отказываться, и от чего.

Вот и решился вопрос с Черномором. Жену беса, которая душу продала, в семью чертей приняли со всеми почестями, за ее любовь к золоту. Бреет она колдуна три раза в день, Шестерик ей деньги платит и обратно их в хранилище складывает, чтобы не украли. Кругооборот воды в природе, не зря говорят деньги, как вода. Положил не туда, утекли в никуда, а где не ждали, там дождем просыпались, да и растаяли.

Навстречу Лизе и ее брату шел молодой парень в синем костюме с большим букетом белых роз. Он поравнялся и протянул их девушке.
- Это мне? – удивилась она. – Вы не ошиблись?
- Вам, - улыбнулся парень.
- Лизка, и чего к тебе вечно мужики пристают, но этот хоть приличный, цветы дарит, - Пашка приподнялся на носочках, сунул нос в букет: - Вот это запах! Ладно, если и мне что-нибудь перепадет, я согласен, знакомься.
- Тебе, как начинающему гению дипломатии, учебник физики.
- Не врубился, зачем дипломату физика?
- Чтобы точно знать: какое ускорение получает тело, если применить к нему силу, после не удачного дипломатического хода.
- Не, я не согласен, дипломатам быть, раз и им по морде дают. Тут и без физики куда-нибудь вляпаешься по закону всемирного тяготения, лучше я лесничим буду. У нас такой учитель биологии пришел, закачаешься. Он столько о лесе и зверях знает. Если бы он мне отцом был, я бы от него и ночью не отходил. Ладно, сестренка, мне пора, у меня кружок любителей природы, - Паша сорвался с места и побежал к школе.
Лиза и Ведий остались один на один. Они встретились взглядами и задержались чуть дольше, чем это должно было бы быть для случайных прохожих. Но Лиза, подчиняясь природной скромности, отвела глаза: - Я не знакомлюсь с тем, кого в первый раз вижу, - она прижала к себе букет, зарылась в нем лицом, и пошла прочь.
- Значит, в следующий раз, вы не откажетесь со мной знакомиться? – спросил ей вслед Ведий.

- На что ты надеешься? – Рощин угрюмо смотрел на друга.
- На чудо. Может же иногда и великим волшебникам везти. Вдруг меня осенит, и я придумаю, как нам быть вместе.
- Не пойму я, зачем ты ее в этот раз околдовал. Я же знаю каких усилий тебе это стоило.
- Договор с бесом у меня был. Я ему часть любви своей отдал, Лизину половинку. - Ведий отрешенно смотрел в пустоту: - Можешь осуждать меня, но я устал любить безответно. Бес не знал, что любовь к человеку нельзя обратить на любовь к золоту, а как узнал, так и пришел ее вернуть. Когда договор заключал, Лиза меня не любила, околдованная мною. К моменту расторжения то же не должна была любить. Иначе равновесие нарушилось бы, и Лиза могла пострадать. Сейчас она в безопасности, равновесие в норме, а то, что я опять за двоих люблю, что ж настанет время и будет новая сказка. В ней возможно любовь и равновесие не будут в противоречии. Тем более во всех сказках: три вопроса, три желания, три попытки. Может, в третий раз мне повезет больше….