Еще раз о сосне
Алгоритм поиска самого экологичного места во Франции указал мне прелестную деревню Мезос, расположенную в 10 км от океана между Испанией и Бордо. Это решение совпало с тем фактом, что именно в Мезосе чуть раньше нас купили большой дом и наши друзья Некипеловы. Потому-то года через три поехали искать себе дом и мы.
Дело было в апреле. И вот, сойдя с автострады на проселочную дорогу, мы оказались, можно сказать, зажатыми сплошными сосновыми лесами в период их цветения, из-за чего воздух в сухой жаркий день превратился в самый настоящий туман. При этом и машина, и асфальт покрылись толстым слоем цветочной пыльцы. Крыши домов в деревнях стали желтыми, а пыльца все валила и валила…
А на следующий день, тоже солнечный и сухой, пыльцепад вдруг резко прекратился – сосны отцвели! Вот так, внезапно и дружно!
Была в нашей жизни и «мистическая» сосна – прямо как с картины «На Севере диком». Это была первая репродукция, купленная нами сразу после свадьбы. Она висела над кроватью в нашем стареньком деревянном доме в Пушкино.
А когда через сорок лет мы через Интернет познакомились с семейной парой из Димитровграда – Володей и Наташей Козыревыми, мы были потрясены мистическим совпадением наших оценок не только нравственных ценностей, но и красоты природы, когда в одном из очередных писем прозвучали греющие душу слова:
«Соня, то, что для Наташи, я пропускаю без комментариев, кроме того, что наша семейная жизнь началась с репродукции картины «На севере диком» Шишкина в симпатичной раме. Картину Наташа купила для нашего будущего «шалаша», которого у нас еще и не было. Ее мы везде возили с собой, и сейчас она висит на стене на видном месте».
Лиственница
Лиственница пришла на наше новодеревенское поле после строительства здесь Всесоюзного научно-исследовательского института лесной механизации (ВНИИЛМ). Через семь лет молодые посадки превратились в настоящий лесок, где каждой весной мы в неимоверных количествах ловили майских жуков.
Если вы не были в лиственничном лесу во время распускания почек этого хвойного дерева, то многое потеряли. Мягким, сладким, но не приторным благоуханием хочется дышать и дышать полной грудью…
В 1970-м году в связи со сносом нашего старого дома и переселением в трехкомнатную квартиру встал вопрос о постройке мебели для нового жилища. В продаже мебели не было, хорошие доски тоже не продавались. А у соседки тети Ани был старый сарай, сколоченный из широченных досок. Вот их-то я и использовал в качестве стройматериала. Цвет древесины был золотисто-красным с четким выделением годовых слоев. Для пущей красоты решил я эти доски обжечь паяльной лампой. От этого смолистая позолота стала ярче, а края годовых слоев потемнели. В итоге от красоты поверхности было трудно оторвать глаз!..
А еще мне вспомнилось посещение с ребятами геодезической вышки (происходило это в 1971 году в студенческом стройотряде на Камчатке в один из редких выходных дней). Вышка как вышка – четыре лестничных пролета. Первые три пролета мы преодолели шутя, а перед последним задумались: жерди лестницы были толщиной всего в семь-девять сантиметров! К этому следует добавить, что при длине в четыре метра через каждые полметра в жердях были сделаны пропилы для ступеней-перекладин. К тому же, древесина жердей была сильно закрученной и вся в трещинах. Короче, я лезть выше категорически отказался. Но один из приятелей, сильно потряся лестницу, двинулся вперед и, к счастью, благополучно добрался до верхней наблюдательной площадки…
(А интересно: какая же сила закручивает тугую и прочную древесину?)
Интересное вечнозеленое хвойное дерево, похожее иголками на лиственницу, оказалось у входа в первый купленный нами дом под Парижем. По форме плакучее дерево напоминало огромную птицу: ее ноги стояли по двум сторонам ведущего в дом тротуара, а крылья были закручены вокруг горизонтальной проволоки.
Пихта
К сожалению, пообщаться с пихтой на территории России не довелось. Но мы с пихтой нашли друг друга в Канаде, в 80 километрах к северу от города Квебек. Удивительно, что какие-то 80 километров в краю невысоких сопок способны перенести нас из холодной в очень холодную зону. Контраст такой же, как между Подмосковьем и северной Карелией.
Типичными деревьями в округе были стройные островерхие пихты. Повсюду в неустойчивом щебнистом грунте они сильно кренились – особенно вдоль рек и озер. Я пробрался к дикой бурной реке – кругом было одиноко и тоскливо, как будто невидимая сила забросила за тысячу верст от человеческого жилья…
Но в другой свой маленький поход я поднялся на сопку, поросшую пихтой. Благо дело, я был в сапогах, ибо на крутом, тридцатиградусном склоне я проваливался в высокий мох, в котором сантиметров на двадцать стояла… никуда не утекающая вода.
_______________
На фото: На пне камчатской лиственницы.