Март 1952 года был на редкость морозным и снежным. Снег укрывал землю плотным, толстым покрывалом. Холодное солнышко грело нежно, трепетно, ласково, боясь обжечь всё вокруг своими бледными лучами. Однако в воздухе носился цветочный аромат, повсюду продавали веточки вербы, мимозы и ранние тюльпаны. Озабоченные мужчины спешили купить подарки для жён, подруг и особенно близких подруг, атакуя прилавки магазинов, не слишком балующих разнообразием товаров. Весна…
Приближался женский праздник.
Его ждут всегда с нетерпением. Женщины беспричинно улыбаются, прихорашиваются, бегают по магазинам в поисках продуктов для праздничного стола. Дети стараются выучить все уроки, чтобы порадовать мам и бабушек «пятёрками». Мужчины в предпраздничные дни заметно меньше хмурятся.
В один из таких дней и пришла в родильный дом Ксения Лунькова – моя мама.
Первая красавица на отделении физмата Саратовского пединститута собралась рожать несколько не вовремя. Выпускной курс, на носу государственные экзамены, а тут, что называется, приспичило.
Ксения пришла в роддом одна. Мой отец уже уехал по распределению в маленькое Казахское село втолковывать местной ребятне основы русского языка. В письмах он жаловался жене на плохую жизнь и ужасную скуку. Ксении же скучать было некогда. Жила она в студенческом общежитии, в комнате, где кроме неё было ещё семь человек, жаждущих получить пакет знаний. Подъём в шесть утра, чтобы успеть к умывальнику и плите пораньше других, кусок хлеба с чаем, и бегом на занятия.
После лекций – скудный обед и снова учёба: подготовка к государственным экзаменам.
Придя в роддом, Ксения обстоятельно ответила на все вопросы врача, выслушала замечания, по поводу того, что не появлялась на курсах для беременных и стала ждать, когда её отправят в дородовую палату.
В это время в приёмный покой буквально ввалилась целая группа студентов – медиков, явившихся для прохождения лечебной практики в гинекологическое отделение. Двенадцать юношей и девушек должны были на практике оттачивать свои знания в медицине.
Шутки, смех, приколы… Врач, обрадованная таким количеством помощников, сразу же предложила им «медицинский объект», за которым они будут наблюдать с самого начала: с оформления в приёмном отделении, до выписки из роддома.
Ужас и стыд, охвативший молодую женщину, оказавшуюся в положении подопытного кролика, не передать словами. Заявив врачу, что она не согласна рожать при всех, моя мама ушла из роддома. Однако, «процесс пошёл», и остановить его было просто невозможно! Пришлось вернуться.
Все дальнейшие события проходили под пристальным вниманием целого студенческого коллектива, который всё тщательно изучал, конспектировал и давал нужные, и ненужные советы.
Двенадцать пар глаз сопровождали её из кабинета в кабинет, заставляя краснеть и бледнеть, зажимать губы и не раскисать от боли. На следующий день все дружно вздохнули.
Ранним мартовским утром в центральном роддоме города Саратова родилась курносая девочка с длинными, чёрными волосами, весом всего 2кг. 500г. и ростом 50см.
Этой девочкой была Я.
Симпатичная, сморщенная мордашка привела всех в неописуемый восторг! Этот был их первый ребёнок, не только Ксенин, но и всех, кто прошёл с ней нелёгкий путь рождения!
После родов, ставшие почти родственниками, юные медики дружно поздравляли свою подопечную, приносили в палату цветы и подарки, заявляя во всеуслышание, что «их девочка» самая лучшая и красивая!
Проблем с именем не было. Мама просто обожала Пушкинскую Татьяну Ларину, и чернявенькой дочурке было дано имя Татьяна, которое как нельзя лучше подходило малышке.
Встречать молодую мамочку в роддом явилась вся студенческая группа во главе со старостой курса. Все дружно протягивали руки, стараясь заполучить красивый белый свёрток, перевязанный розовой лентой. Растерявшаяся медсестра вручила дитя самому длиннорукому. Под шум и аханье всей компании меня понесли в мой самый первый дом - в общежитие.
Так, едва появившись на свет, я стала "студенткой" и счастлива, что до сих пор остаюсь в душе таковой.