Существует легенда, что вороны уносят в небеса отошедшие души…
Он прилетал ко мне каждое утро. Я специально не закрывал форточку – любимое его место и просыпался от резкого шелеста крыльев, когда он плавно опускался на подоконник.
Внимательные, не мигающие глаза лучились покоем и достоинством. Не было и речи, чтобы приручить эту птицу…да и зачем? Я протягивал руку, и он доверчиво опускал на мою ладонь свою теплую голову. Мы каждый раз здоровались подобным образом – наше тайное приветствие.
С неподражаемой степенностью он наслаждался частью моего завтрака. Да, передо мной находилась птица, коей чужда была суетливость воробьев и жадность голубей. Животное, полное самоуважения и чинности в самом лучшем свете этих понятий.
Затем он улетал. Я не уставал всякий раз любоваться его полетом. Державшийся в стороне ото всех стай, он смоляной стрелой разрезал утреннюю прозрачность воздуха и поймав поток ветра расправлял крылья. С такой неспешностью летают лишь те, кто наслаждается свободой от притяжения. Это не поиск пропитания, не погоня за фата-морганой, это – полет в самом чистом его проявлении.
Я наблюдал за ним покуда хватало зрения. И клянусь, он оборачивался в мою сторону, словно приглашая с собой. Точно указывая путь.
Ночью он возвращался. Засыпая я слышал знакомый и от того столь уютный шелест перьев. В темноте я не мог видеть его – лишь неподвижный силуэт. Но я чувствовал, что он смотрит на меня.
Иногда в мою постель закрадывалась Бессонница. Приникала к моему телу и нашептывала многообразные бестолковые мысли. И тогда он пел мне небесные колыбельные. О солнце, о звездах, о том, как перехватывает дыхание, когда споришь с господством тверди и отдаешься мудрым рукам ветра. Я проваливался в бархат сна…
Однажды утром он не прилетел.
Я обеспокоился, но утешил себя мыслью, что свободное существо не может починяться чувствам другого существа. Взаимодействовать – да, но не попадать под зависимость. Если он захочет, то прилетит и я встречу его, как и прежде. Общение двух Свободных.
Однако весь день я провел в мыслях о нем. Вернулся я домой заполночь. Включил свет и … кровь отхлынула от моего лица.
Недвижимый, он лежал на подоконнике, и накрапывавший дождь бросал сквозь раскрытую форточку равнодушные капли на поблескивающее сонным мерцанием оперение.
Я подошел ближе, но пронзительный гортанный окрик заставил меня отшатнуться. В комнату, резким порывом влетел ворон. Задев мое лицо крылом, он сделал круг по комнате и опустился рядом с недвижимым телом моего друга. Свет мигнул и погас. Когда глаза мои примирились с темнотой, я различил два силуэта. Ворон склонился над недвижимой плотью – в ней зарождалось робкое свечение. В следующий миг он подхватил клювом эту сияющую искорку и оглушительно каркнув, вылетел во мглу плачущей ночи.
Я поднял почти невесомое, окоченевшее тело и холод его передался сердцу моему…
Существует легенда, что вороны уносят в небеса отошедшие души…В ту ночь моя умирающая душа осталась без провожатого…