Полковник Васин – небольшой чёрный кобель со светлым пятнышком на груди и светлыми же кончиками коротких и крепких лап. У него чёрный круто загнутый вверх хвост, небольшая голова с умными, не по-человечески пристальными агатовыми глазами. Ему, вероятно, лет восемь, не меньше. Но появился он в наших местах в начале этого года, поэтому прежняя его жизнь остаётся сокрытой от нас мраком неизвестности. Впрочем, по многочисленным шрамам на морде Полковника можно предположить, что прежняя жизнь его была весьма насыщенной событиями достаточно значительными и, я бы сказала даже, драматичными. Что-то очень серьёзное должно было побудить уже очень пожилого Васина покинуть его прежние места обитания и пуститься на поиски новых.
Наша первая встреча с Полковником Васиным протекала в мирной, дружественной обстановке, которая обеспечивалась приветливым помахиванием полковничьего хвоста и серьёзным, но очень спокойным взглядом Васинских глаз на меня. Он подошёл к нам, понюхал весенний снег, на котором топтались мои пуделя, приветливо просигналил мне, затем, подняв лапу и пустив струю на отмеченное моими пуделями дерево, приблизился к Егору с вежливым, если не сказать почтительным видом. Егору появление незнакомого лица, а тем более морды, всегда было не по душе. Но безупречные манеры пришельца не оставляли ни малейшего повода для проявления недовольства в резкой форме, и Егор уступил.
Правильно оценив складывающуюся ситуацию, Васин пошёл на сближение с Шандором. Он одобрительно понюхал воздух вокруг и с пониманием отнёсся к любопытству, проявленному Шандором к запахам, распространяемым Васиным. Простодушный и бесцремонный Шандор со своим носом даже под хвост Васину сунулся. И Васин позволил. Он вообще держался очень дипломатично и с некоторой неформальной сердечностью.
Поняв, что мы прогуливаемся, он легко определил маршрут нашего утреннего променада и присоединился, сумев занять подобающее положение в нашей компании. Он не навязывался в слишком близкое родство, но и не оставлял возможности продемонстрировать в случае необходимости всякому чужаку, что вакантных мест больше нет. Он проявлял равное усердие в обнюхивании новых мест, присоединялся к совместному пристальному исследованию особо любопытных запахов и определённо искал путей к закреплению наших с ним отношений. Он дал мне погладить себя по голове, что означало достижение нового этапа на пути сближения.
Когда мы приступили к игре, а игра велась в основном с Шандором, Егор отошёл в сторону. Он редко присоединяется к погоне за брошенной палкой, к прыжкам и ловле мяча, он - карлик и слишком дорожит собой, чтобы рисковать быть сбитым бестолково шумным и азартным Шандором.
Егор сначала наблюдал за нами, затем принялся обгрызать ветку. Почти то же самое делал, поглядывая в сторону Егора, и Васин, с той лишь разницей, что грызть ветку он не стал (нагрызся уже за свой век), а просто сел в отдалении, изучая нас и делая вид, что охраняет нас.
Когда набегавшийся Шандор начал искать повода присесть и передохнуть, я переключила внимание на Егора и стала приманивать его, отнимая у него ветку, провоцируя выполнение команды «тумба», «фу», «барьер».
Пока я занималась Егором, Васин решил заняться Шандором и потренировать его немного, но перестарался и всё испортил. Он ведь был простым парнем, этот Полковник Васин, и вряд ли обучался когда-либо хорошим манерам. Его изысканное, тонко продуманное поведение не было результатом «школы». Он прошёл свою школу в жестоких схватках с собратьями. Он всему научился у жизни: защищать себя, устанавливать дипломатичные отношения, определять, кто на что способен… Но выражать свои симпатии, не переступая границ приличий, он не научился. И потому, понюхав с самым доброжелательным видом моего Шандора, Полковник Васин, прихватив передними лапами зад моего Шандора, дал понять, что чувствует к моему пуделю самую сердечную привязанность.
Только Егор мог позволять себе подобное, хотя я всегда самым решительным образом пресекала это безобразие. Поэтому Егор, когда ему не удавалось отвлечь меня от стола с компьютером и бумажками, заводил Шандора на молодецкие игры и устраивал вопиющий разврат, с которым я уже не могла мириться, а потому оставляла все бумажки свои и принималась за воспитание распустившихся кобелей. Но позволить подобное чужому Егор не мог! Он против даже невинного обнюхивания чужими Шандора, а потому всегда в таких случаях возражал, недовольно рыча. Мог ли он извинить подобную бесцеремонность! Да нипочём!
Полковник Васин совершенно растерялся. Он-то ничего дурного не помышлял, он-то всего лишь хотел открыть своё сердце. Ну ладно – решил он – я открою своё сердце другому пуделю, тому, который поменьше и так нервничает. Васин, дружелюбно махая высоко поднятым хвостом, двинулся к Егору. Что тут началось!
Я с трудом помирила кобелей, но восстановить прежнее доверие между Егором и Полковником мне не удалось. Самое большое, что смог для меня сделать Егор, это не замечать Васина. На том и сошлись. Этим всё и закончилось. Несколько раз мы ещё встречали по весне Полковника Васина, он присоединялся к нашим прогулкам не надолго, но в играх не участвовал и всякий раз, когда мы начинали играть, покидал нас, демонстрируя свою полную не заинтересованность и независимость. А потом он и вообще пропал на несколько месяцев. И вот в конце августа неожиданно объявился в наших краях, и не один. С ним была маленькая собачонка. Сука. Полугодовалый щенок очень похожий на Васина, только в два раза меньше его. Щенок так и бегал за Васиным, а тот ревностно наблюдал за тем, чтобы никто не приближался к щенку.
Сегодня утром, завершая прогулку, мы завернули во двор милицейского дома, ещё издали заметив там хозяйку русского спаниеля Лотты. Хозяйка эта вела себя так, что было ясно, что она несёт свою службу по отношению к Лотте.
На зелёном пятачке, кроме Лотты, оказались и Полковник Васин со своей юной подругой. Было ясно, что хозяйка Лотты выгуливает свою подругу, а Васин – свою. Нас они встретили по-разному. Хозяйка Лотты и сама Лотта – крайне приветливо. Ещё больше обрадовалась нашему появлению подруга Васина. Она прижалась грудью к земле, высоко подняв свой маленький невероятно живой задик, лихо завертела хвостом и пустилась делать петли, восьмёрки, запутывая нас и заманивая к участию в весёлой, бесшабашной погоне. Все, кроме меня и Васина, включились в эту игру. Васин ворчал и едва сдерживался, чтобы не вцепиться в переднюю или в заднюю часть моих пуделей, а я, естественно, следила изо всех сил, чтобы этого не произошло.
Когда веселье несколько поутихло, я попыталась наладить отношения с Васиным. Он подошёл с поднятым и помахивающим хвостом ко мне, но погладить себя не дал. Он ворчал на меня и на всех сразу. И было ясно, что если бы объектов, вызвавших его недовольство, было чуть меньше, он не стал бы медлить с его проявлением. И когда я зафиксировала на себе внимание Васина, то сдерживавшийся гнев его выплеснулось тот час же и самым яростным образом. Он обнажил жёлтые свои клыки на седой и шрамистой морде и, брызгая слюной, злобно залаял на меня, на связку поводков в моей руке, на всех нас, сытых и благополучных в этом мире. Испугавшись, я даже поспешно достала из кармана баллончик с газом, который всегда беру с собой на всякий случай.
Доставать его мне приходилось раз семь, не больше за двухлетний срок его существования, а пускать в ход - только раз, когда похожий на ретривера цепной пёс, выпущенный хозяевами на волю, облаенный моим Егором, решил дать ему хороший урок. Во всех других случаях собаки, увидев в моих руках непонятный предмет, направленный в их сторону, благоразумно ретировались. Да что там собаки! Даже их хозяева понимают, что баллончик с газом – серьёзный аргумент.
Живёт в милицейском доме толстый ротвеллер с таким же толстым хозяином. Говорят, что хозяин – большой человек. Не знаю, может, и так.
Этот самый хозяин любит прогуливать своего кобеля без поводка. Мне жаловались соседи – собачники из милицейского дома, что ротвеллер кого-то уже пару раз жестоко потрепал. Жаловались старухи, сидящие на лавочках и выгуливающие внуков. Жаловалась хозяйка старой Фанты, овчарки, которую ротвеллер в присутствии совершенно безразличного к происходящему хозяина пытался повязать. Я встречалась с этим дурным псом дурного хозяина несколько раз.
Впервые это произошло зимой на площадке поздно вечером. Рядом, как мне казалось, не было ни души. И вдруг, откуда ни возьмись, явился этот чудовищно откормленный пёс и пошёл прямо к моим пуделям. Я схватила подмышку Егора, притянула за поводок Шандора и диким голосом заорала: «Фу! Пошёл вон! Убирайся! Нельзя! Пошёл!» И вот так мы какое-то время кружились по этой площадке: ротвеллер, идущий прямо на нас, и я, пятящаяся и орущая страшным голосом. Потом он отошёл.
Подобные встречи не раз повторялись, и я уже научилась различать на отдалении равнодушную толстую фигуру хозяина. Однажды мне даже захотелось подойти к нему и спросить, сколько он мне должен за удовольствие, которое я своими страхами и истериками ему доставляю. Но передумала. Купила баллончик с «коктейлем товарища Молотова» и решила, как обычно, разрешать свои проблемы самостоятельно. Эффект не замедлил.
Мы гуляли уже в обратном направлении, то есть мы возвращались домой и были в состоянии полной беспечности, когда Егор поднял тревогу. Привычными и точными движениями я запихиваю Егора подмышку, наступаю на поводок Шандора, закрепляя его на короткой дистанции, и, направляя в сторону ротвеллера баллончик, произношу угрожающим тоном: «Стоять! Ещё шаг и я сама тебя остановлю!»
…Кто бы мог подумать, что толстый и флегматичный хозяин ротвеллера может скакать, как кузнечик, легко и быстро!
После этого случая мы встретились подобным образом с ротвеллером ещё только один раз. И всё. Больше я его без поводка, пристёгнутого к хозяину, не видела. Может, кто другой и видел, а я нет. Врать не стану.
Достала я баллончик против Васина, он отступил, поняв, что силы не равны, но обличать нас своим ворчаньем, сменяющимся праведным лаем не переставал. Что он
хотел нам сказать? Что моим кобелям слишком много позволено в этом мире, а он всего должен сам добиваться? Что, когда он чего-то сумеет добиться, всегда являются, откуда ни возьмись, холёные чьи-то кобеля, и он опять остаётся ни с чем.. Кто знает?
Откуда у него эта маленькая собака, похожая на его дочь? Не дочь же в самом деле? Тоже мне – Риголетто… А он лаял на нас, не пугая возможностью драки, лаял от сознания своей правоты и неправоты мира, забыв о своей юной подруге, которая в этот момент, потеряв интерес к нашей компании, перешла на другую сторону дороги и совсем исчезла в высокой траве.
2003. Лето