- Тебе хорошо со мной? – Инга легонько коснулась Митиных губ, наклонившись над его головой и укрыв его лицо своими светлыми ароматными локонами.
- Если я отвечу дежурной фразой «очень…» и вложу в интонацию томное блаженство, этого будет мало, чтобы выразить мои чувства… - шепнул ей Митя, слегка пощекотав губами мочку ее уха.
- Какой ты хитренький… Мне долго нужно переваривать твою витиеватость, вместо того, чтобы просто насладиться ответом… Тебя, наверное, в молодости бабы очень любили… - слегка задумчиво произнесла женщина, - Ну-ка, признавайся, скольким ты голову заморочил? – шутливо играючи, нежными пальчиками Инга сложила Митины губы в трубочку. Улыбнувшись, «трубчатыми» губами Митя промычал:
- М-м-м-н-огим…
- Ах ты, развратник! Я для тебя очередная игрушка, значит… - наигранно серьезно среагировала Инга, шлепнув своими маленькими ладошками Митю по щекам, - Конечно, - продолжила она, - красив как Аполлон, умен, как Спиноза, щедр, как Крез…
- А в чем моя щедрость то? – слегка встрепенулся Митя.
- А отдаешь всего себя без остатка… - хитро выкрутилась Инга, - А остальные сравнения воспринял, как должное, - с веселой иронией заметила она.
- Все! Сдаюсь! – изрек Митя, подняв свои руки над Ингиной головкой, - таких умных и хитрых женщин у меня еще не было… - Митя счастливо улыбнулся и поцеловал ее губы с нескрываемой страстью…
Над их головами монотонно шумели деревья, нарядившись в нежную весеннюю зелень, сквозь ярко-зеленые фильтры которой, в солнечных бликах были видны пульсирующие жилки молодых листьев. Аромат смятой травы и желтых головок молодых одуванчиков вкупе со страстными долгими поцелуями пьянил похлеще любого дурманящего зелья…
Сия идиллия любовного ложе внезапно была нарушена голосом случайного «бродяги», забредшего на отдаленную от всяких тропинок поляну.
- Оба-н-а-а-а! Пацаны, а гляньте, на какое кино я набрел! – громко крикнул он кому-то в зеленую чащу, обрадовавшись той неловкой ситуации, которую он создал для «застуканной» парочки.
Инга испугано встрепенулась от внезапного голоса, схватив в руки первую попавшуюся деталь одежды, стыдливо прикрыла ею свою наготу. Митя среагировал абсолютно по другому – не поворачиваясь к источнику издавшему сей звук, лишь вздохнул и огляделся вокруг, пытаясь найти свои брюки.
На любовную поляну резво повыскакивали еще двое «бродяг» - молодых ребят, очевидно «подогретых» на коллективной маевке и бродивших по весеннему леску в поисках приключений. Узрев такую картину, их пьяненькое воображение, наверняка взбудоражило их волосатые головы и, предвкушая потеху, парни начали веселый комментарий:
- А телка – ничего у мужика, прям Русалка… Поделишься с ближними, мужик, Ленин говорил: «Делиться…» - изрек самый низенький из них, по виду – «качек». Остальные весело и раскатисто зареготали, приближаясь к парочке почти вплотную.
- Парни, стоять! – крикнул Митя, - Шли бы вы, ребята, по- добру, по-здорову, - уже спокойнее обратился он к наглецам.
- А то что!? – не унимался качек, - Дядя как даст больно… Слышь, мужик, забирай свои портки, оставь нам свою Русалку и уматывай, пока мы добрые…
Митя понимал, что картина начинала приобретать угрожающую окраску. Суетиться и одеваться при этом, было бы смешно и нелепо. Взглянув на дрожащую от страха Ингу и, тихонько шепнув ей успокаивающе: «Все будет хорошо, не волнуйся…», Дмитрий встал на ноги и шагнул навстречу бродягам в чем мать родила.
- А какое у нас хозяйство! – издевательски изрек самый шустрый из тройки, игриво постукивая палкой по своей ладони и глядя как к нему, не торопясь, приближался нагой мужик с косыми рытвинами-шрамами на плече и бедре. Подойдя вплотную к качку и направив свой острый и режущий взгляд в глаза наглецу, Митя спокойно молвил:
- Я же сказал – подобру, по-здорову… Что вам не ясно?
Взглянув на своих подельников и явно кивнув им, дав сигнал о нападении на голого Митю, качек размахнулся увесистой палкой, но удара не произошло. Ловко отведя удар, незаметно и быстро перехватив у нападавшего палку, Митя ударил тупым ее концом под дых качку. Тот скрючился от внезапной боли и присел. Переломав о колено палку и выбросив ее половинки, голый мужик уверенно шагнул навстречу остальным любителям клубнички. Ярости в Митиных глазах было достаточно, чтобы оторопевшие от внезапных действий «жертвы», молодые наглецы неуверенно остановились и попятились назад. Тот, что повыше крикнул:
- Макс, рвем за подмогой!
Максу эта идея показалась выходом из ситуации и он резво рванул в направлении чащи. Отбежав на безопасное расстояние, сексуальные грабители угрожающе крикнули:
- Побудь здесь, мужик! Подожди немного Стаса!
Вернувшись к испуганной Инге и присев рядом с нею, Митя, улыбнувшись, подбодрил:
-Ну, чего ты? Все нормально, как видишь…
- Поехали отсюда… Они придут еще… - испуганно произнесла женщина и начала торопливо одеваться.
- Хорошо, Лучик… Не суетись, успеем.
Одевшись и собрав разостланное покрывало, Митя подошел к скрючившемуся качку и похлопал того по плечу.
- Ну, очухался? Вставай, е..арь-одиночка, а то Стас щас придет…
Запустив двигатель на чихающем «Самце» и хлопнув плохо закрывающейся дверцей, любовники медленно вырулили с майской поляны.
***
- Алло, Инга, приветик… Ну, как ты?
- Все нормально… Но, честно говоря, не могу отойти от вчерашнего события…
- Да, брось, ты! Скажи, лучше, любишь, или нет?
- Глупенький… Я давно уже вся с головою принадлежу только тебе… Хочу тебя видеть… Как ты? Дома все нормально?
- Хочешь анекдот?
- Ну…
- Жена говорит своему супругу: «Дорогой мой, скоро ты станешь папой…» Муж испуганно отвечает вопросом: «Откуда ты знаешь? Что, она тебе уже все рассказала?..»
В трубке легкий смех.
- Ну и шуточки у тебя… Готовишься стать еще раз отцом?
- Нет… Дедом…
***
События последней весны очень сильно изменили Митю. Размышляя о происходящем и не находя никакого выхода из создавшейся ситуации, он, вопреки своему характеру, просто стал «плыть по течению» жизни, не думая о дне завтрашнем и отодвигая решение этой проблемы на неопределенное будущее. «Вот и еще один грех взял на душу…» - думал Митя, вспоминая десятую заповедь…
«Эх, ребятки, ребятки… Повезло Вам… Вы уже Там и взираете оттуда своими чистыми глазами на все мои безобразия и ничего мне не говорите, когда вижу вас во снах… Неизвестно, как бы сложилась ваша жизнь и кто знает, Сагитка, не встретились бы наши родственники – мой племяш, да твой сынок где-нибудь в Грозном во второй чеченской… А могли бы… Только не как друзья, а по разную сторону баррикад. Да и ты, сам, с твоим горячим норовом мог бы наломать дров и не малых… А ты, Валька, оставил больную мать… Умерла тетя Дуся, не выдержало сердце потери единственного сына… Бледная и безжизненная стояла она у твоего рыжего холмика, в черном одеянии, состарившись за несколько дней на десятки лет… Друг мой, Куделя, как ты там? Помнят ли твои рученьки вороненый холод затворного механизма. Или они уже у тебя белые, как у ангелов… Сестрички твои через пару-тройку лет повыходили замуж и нарожали тебе, Гриня, племяшей. Один - тоже Гришка, как две капли воды похож на тебя…
Ванька, чертяка! Встретил ли ты там свою Татку? Как она погибла, не знаю… А только знаю, что доставали ее с покореженной машины, разрезая автогеном смятую крышу Жигулей…
Потапыч, как тебе служится в Христовой рати? Уверен, таких мужиков как ты и там призывают на защиту Добра. Висит твой портрет в траурной рамке в одной из Тульских школ, где ты учился и глядишь ты на нынешнее молодое поколение своим уверенным мужским взглядом…»
Поставив свечки у лика Спасителя, Митя перекрестился и не спеша вышел из храма
- Ну, Журава, наливай…Давай помянем всех наших… Земля им пухом… А нам – жить пока в этом мире, сколь Господь отмерял.