Полотно Стаса Плутенко "Парящие"
http://www.plutenko.ru/paints/2008/001.htm
Господа литераторы, главное- не потерять голову.
ЧАРУЮЩИЙ СЛОВОМ
( Власть сказки безмерна)
– Почему писатели перестали быть властителями дум, как раньше?
– Прежде властительницей – даже не дум, а душ – была церковь. При Пушкине хорошо грамотного населения в России было тысяч двадцать человек. Для остальных была церковь. При советской власти вообще не было властителей душ. Писатель был или совестью нации, или её бессовестностью.
Сейчас есть религиозная жизнь, есть общественная жизнь… А книги – это просто чтение. Писатель не властитель душ, а помощник, он помогает разобраться в жизни, но он уже не учитель.
А писатель занимается изображением жизни и приключений души.
( Из интервью с писателем А.Кабаковым)
И снова возникают разговоры и споры о то, кто он такой - писатель вчера, сегодня, завтра, каково его предназначение в этом мире? Чем и кем он должен владеть.
Самое массовое искусство наше - кино являет нам старые документальные и художественные фильмы, где перед толпой зрителей, в Политехническом или перед памятником Пушкина, Поэт , знакомый каждому второму и таинственный читает свои творения. Чаще всего это все-таки стихи. Прозу читать со сцены массам как-то затруднительнее.
И возникает иллюзия единства слушателей и творца, и видим мы одухотворенные лица, блестящие глаза, словно пройдет еще миг, и он выдаст нечто гениальное, а они, наконец, услышат то, без чего жизнь их была невозможна. Вот , еще только миг, но пленка обрывается, и остается не восторг открытия, а немой вопрос, так ли это на самом деле, что такого он говорит, чтобы они слушали и не дышали?
Почему сегодня такое практически невозможно?
Те из писателей, которые видели эти фильмы и прониклись своей особенной ролью, только родились немного позднее, они рвутся туда, на сцену, представляя себе переполненный зал, восторженные глаза, возгласы восторга, и натыкаются чаще всего на пустоту и непонимание. И посылают равнодушной толпе, которая не хочет их слушать, свои колкие реплики, а то и матерные слова.
Из всех, кто начинал в те исторические времена, остался, пожалуй, в нашу эпоху разгула юмористических передач, как-то с литературой связанных, только Михаил Задорнов, собирающий огромные залы, но для этого еще надо обладать его старой популярностью и неистощимым обаянием, и на руках походить, и на шпагат на сцене отпуститься, из-за этого ему прощается все, его слушают, хотя думаю, что и он не особенно доволен тем, что происходит. Иначе, не обратился бы к изысканиями в древнерусской словесности и не вынес бы на сцену интереснейшую и труднейшую темы бытования языка. И слушатели даже не замечают, какие страшные вещи о нас обо всех он порой произносит. Но в писательской среде это голос вопиющего в пустыне. Остальным на такое и надеяться не приходится.
Других нет на публике, и вряд ли они вообще появятся. Если принять за основу, что все возвращается на круги своя, то и писатель должно вернуться либо к летописному варианту, когда он только заносил на пергамент только события и лица, стараясь при этом оставаться бесстрастным, насколько это было возможно. Либо к восточному варианту, да и к нашему сказитель был только искусным рассказчиком историй, способным увлечь любого.
И если вспомнить знаменитое предание о «Тысячи и одной ночи», то не так малозначительна была его роль, если удавалось и нравы смирить грозного властителя, и оставить нам такие чудные сказки. Они остались с нами и сегодня и воспринимаются с не меньшим интересом, чем тогда. Но самое главное, они стали еще и фактом истории, повествованием о том времени, о людях, о чувствах.
И чтобы пыл властителя умерить,
и прекратить и ярость, и сраженье
Должна в себя сначала ты поверить,
потом в него, и этот свет ученья.
И сказки вязь, она еще витала,
над городом, над миром, и над ним.
И где-то там забытая, сияла
его звезда: - И вместе мы сгорим.
Ты говорила, он внимал устало,
что сказка, лишь сплетенные слова.
И как душа во мраке трепетала,
и как была прекрасна и жива
Ты в эти ночи, стать могла любая
для вас последней, но в тиши луна
Опять твои сомненья освещает.
И сказка лишь, когда душа больна,
Ему еще поможет, это право,
должна ты нынче снова заслужить.
Соперница твоя глядит лукаво.
И ей он дарит в суматохе жизнь.
Что Аладдин, и Синий Джин и дева,
куда дорога их опять ведет.
Сначала дерзко , а потом несмело,
к тебе по углям он теперь идет.
И ждет его забытое сказанье,
которое должна ты сочинить.
И свет звезды, мигнувший на прощанье,
улыбки спесь старается хранить.
О, этот миг единого порыва,
о, эта боль у жизни на краю.
Какою ты печальной и красивой
была тогда, и я тебя люблю.
И в сумерках, в эпоху звездопада,
властитель твой почти спокойно спит.
Устав смертельно, ждет Шахерезада,
когда звезда последняя сгорит.
Вероятно, неведомая восточная сказочница, и тот, кто стоял за ней, они тогда выбрали в литературе самый верный путь.
Что оставалось делать рядом с грозным властителем, деспотом, страдающим вероятно, психическими расстройствами, как не развлекать, увлекать, держать в своей власти.
Его невозможно было удивить ночами страсти, какими-то иными забавами, все ему надоело, он ничего не желал, ничего не хотел больше, у него все было, чего не пожелает, ну кроме одного - интересной , увлекательной истории, сказки, замешанной на мифах, преданиях, необычных приключениях.
И если помните, была там еще одна хитрость, сказка обрывалась на рассвете на самом интересном месте для того, чтобы в следующую ночь повествование продолжилось, и все зависело оттого, каким неожиданным окажется поворот, с какой силой зазвучит на новом витке повествование.
Я думаю, что если бы мы оказались на месте этой неведомой сказительницы, и стоял вопрос о жизни и смерти, то многих наших монотонных, унылых бесцветных трудов на страницах сайта не появлялось бы, просто потому что не снести бы нам с вами головы. И близко не стал бы терпеть таких творений грозный слушатель.
Конечно, условия для творчества экстремальные, но не в таких ли условиях должна была рождаться настоящая литература.
Да и в нашей с вами древности, на шкуре молодого теленка, служившей бумагой, наверное, не напишешь даже части того, что выкладывается на бумагу. Она, как известно, все стерпит и ее у нас много, целые горы. Не потому ли и строчим мы все, что в голову взбредет, а чаще все то, что к литературе и вовсе никакого отношения не имеет.
Наверное, для творчества все-таки необходимы какие-то экстремальные условия, как только появляется полная и безграничная свобода, так получается черт знает что.
А когда в самом творчестве черт ногу сломит, тогда бурная и буйная окололитературная жизнь и возникает, и фантасты, сказочники, реалисты сталкиваются лбами.
Самый главный критерий у тех, кто писать не умеет, но самое главное не собирается учиться, и смутно догадывается, если вообще догадывается, что это такое - правдивость - жизненность повествования, а на что еще могут они бедняги опираться?
И самое главное - это заметить, выявить и показать миру какие-то несоответствия в творениях тех, кто по другим законам живет.
В этом нет ничего удивительного, когда каждый день нам по всем каналам напоминают на мнимых наших судилищах о том, что в суде надо говорить правду, и наступает уголовная ответственность за дачу заведомо ложных показаний.
И порой кажется, когда бродишь по страницам сайта, что и литература наша стала тем фальшивым судебным заседанием, где правдорубы требуют от нас исключительно правдивых показаний, чтобы разобраться в сути дела, вынести справедливый приговор ( не этим ли занимаются самоварные критики, себя на эту роль и назначившие, какой бы дурак их выбрал и близко подпустил туда) и угрожают той самой статьей уголовного кодекса.
Но разве литература - это судебный процесс, разве все мы с вами обвиняемые, или потерпевшие. А не свидетели ли эпохи , наделенные талантом.
Только наши правдивые показания несколько в иной области, и есть для творчества иные критерии, чем для судебного процесса. Не бойтесь, на этот раз уголовной ответственности не наступит, надеюсь. Потому что никто не давал нам права, кого-то казнить или миловать, и не стоит его себе присваивать нагло.
И тогда возникает подозрение о том, что должно творчество как раз идти от обратного. Если оно и реальность, то вторая реальность , от первой отличающаяся.
Со сказки все начиналось и у славян, и на востоке и на западе, не требовались от рассказчиков правдивые показания, которые мог дать любой относительно честный гражданин. А их мастерство и искусство и заключалось в том, чтобы подняться на ковре-самолете над землей и парить, чтобы открыть для слушателей те горизонты, которые он сам представить себе не мог. Только сказочник мог раздвинуть миры и пространства. Сказка - ложь, может быть и так, только то, что было фантазией, оно становится реальностью рано или поздно. Человек не может выдумать нечто, чего нет в мире, или не может появиться в грядущем. Просто так устроен его мозг, что придумать он может нечто из того, что существовало или будет существовать в грядущем.
Сегодня мы возвращаемся к сказкам, иногда страшным сказкам, без которых часто жить человек не может- те самые зрелища насилия и казни во все времена были для многих страшно увлекательны и желанны, а потом невольно жуткие картинки и отражались в сказках. И вероятно, рассказывая их, человек радовался, что с ним такое не может произойти, это случилось с другим. И он словно бы зачаровывал, защищал себя и близких от страшных этих расправ. А то, о чем можно поведать миру, оно уже не будет душить тебя, перестанет быть таким жутким и страшным, мы словно бы отпускаем ситуацию, проговаривая ее.
Но более продуктивный на мой взгляд путь - это « добрые вести в каждую душу» - это добрые истории, которые нам жить помогают. Пусть наши рассказы притягивают именно такую энергию, если слово материально и способно менять мир.
У славянских богов не было каких-то помощников карателей, как в античности ( кстати, если помните, они там чаще всего в женском обличии выступали- все их богини тьмы и мести), они шли по другому пути. Боги были настолько совершенны и прекрасны, что человеку, на них глядя, просто не хотелось становиться другим, и тоже хотелось парить в облаках, а не ползать по земле. Этот путь к совершенству, на мой взгляд, все-таки продуктивнее, чем жуткие сцены насилия и леденящего страха, которые позднее отразились в сказках, шагнув именно с площадей, где народ собирали на казни. Иногда насильно, но чаще добровольно приходили они полюбоваться на жуткие казни, и какими потом могли быть сказки? Не оттуда ли пришла и любимая наша идея, что ничего не делать ( на печи лежать), это лучше, чем что-то совершать, а потом расплачиваться своей головой за сотворенное?
Мы возвращаемся к сказкам, пытаясь найти в них позитив, то, что поможет нам жить дальше, подняться в небеса.
Что может дать литература натурализма и реализма, куда она заводит несчастного, раздавленного, загнанного жизнью человека?
А если исходить из того, что литературе, как и творчеству вообще не нужно бунтов и революций, она создается, настоящая, когда в душе есть гармония и согласие с остальным миром, и творец должен быть рассказчиком интересных историй, потому что никому он никакой не учитель, не наставник, а просто обладающий даром рассказать о том, что видит и слышит, и поставить какие-то вопросы, но вовсе не отвечать на них - это главное заблуждение и полная глупость, то невольно возникают определенные картины и правила.
Тем, кого интересует творчество, а не скандалы, и не учительство масс- с этими разговор бесполезен, я бы предложила перед кем, как сесть писать очередной правдивый рассказ, исключительно из собственной жизни взятый, закройте глаза, представьте себя в прозрачных одеждах на восточном ковре, с благовониями и сладостями.
Только не спешите радоваться такому перемещению в пространстве и времени. Сейчас распахнется дверь и перед вами усядется грозный властитель, пылающий от гнева, и в любую минуту по слабому манию руки готовый отправить вас на казнь, если что-то ему не по нраву будет. Жизнь ваша все время висит на волоске, и может в любой миг оборваться.
И что вам останется, чтобы спасти собственную жизнь , и более того, постараться укротить его буйный нрав? Вот именно рассказать тысячную историю. Только какая это будет история, чтобы остаться в живых?
Вот в этом и есть интрига, только вам она может очень дорого обойтись.
Выбирайте.
Думаю, что каждому, кто помышляет о творчестве, нужен не злой критик, не добрый слушатель, а такой вот султан Шахнияр.
И если удастся его очаровать словом, тогда и трудились мы не зря, и выбрали именно то, что надо, и головы не лишимся. Ну а если нет, голову рубить все-таки не стоит, только уж отправить подальше, чтобы полезным делом, а не словоблудством занимались. Тогда может и о времени и о себе можно что-то рассказать. Только, скорее всего это будет тема не для книжек и не для сказок. Зато целы и невредимы останетесь.
Писатель - рассказчик яркий и неповторимый, которого слушают не по принуждению студенты на лекции или школьники на уроке, чтобы двойку не получить, а исключительно добровольно, а это не так просто, как нам кажется.
Мы вступаем в эпоху сказок и хорошо, если они будут так же интересны, как и повествования «Тысячи и одной ночи», и как бедный Берлиоз, мы не лишимся головы, и не сойдем с ума от своего творчества, как Иван Бездомный.
- Я ухожу, но я вернусь , - говорит таинственный профессор.
Господа литераторы, он может вернуться, сохранить бы голову на плечах тогда, уже если не стать женой грозного султана, то хотя бы голову сберечь.
Чего и вам желаю.
Я знаю, что масло разлито до срока.
И где-то беда стережет нас устало.
Король-звездочет с темным ликом пророка,
Он ждет ее снова, и там, где начало
С финалом сойдется за миг до рассвета
Уносится Мастер куда-то во мраке,
И лишь Маргарита - ночная комета,
Готова и к балу, и к смерти, и к драме.
Все это зачем? Чтоб роман, догорая,
Опять возродился для нас в этом веке,
Я знаю, что дерзко они умирая,
Рождались, и яркие звезды не меркли.
И только казалось, что там проиграли.
Триумф поражения их окрыляет.
И снова судьба все летит по спирали
К истоку , к прозрению нас возвращает.
И пусть не снимает очки в полумраке
Тот темный, не хочется больше скитаться.
И пусть в этой странной и яростной драме
Нас кот рассмешит и позволит остаться
Собою, ведь мы не хотели с тобою
Метаться, как тени, в порывах стихии,
Мы жили надеждой, мы жили любовью
Но лунные блики его осветили.
И снова страдает там сын Звездочета,
Достигший и неба и бездны внезапно.
И в этом экстазе мечты и полета
За глыбою мрака летим мы с азартом
К покою? Да нет, не хочу обмануться.
И там, за чертой бытия и сознанья
Нам в лес заповедный придется вернуться,
Забыв и потери и наши страданья.
Но снова та тайна хранителя Света
Укрыта во мраке и где-то сияет.
И лишь Маргарита - ночная комета
Их всех от неверья и бездны спасает.
Господа Редакторы, главное- не потерять голову
ПОРТРЕТ КРУТОГО РЕДАКТОРА
Сергею Фоминцеву- одному из немногих любимых критиков
с любовью и благодарностью
И тайные знаки проступят на звездном плаще,
И снова из мрака вернется король звездочет.
И сходится все, мы о черном твердили коте,
И пятница темная, знаю, сегодня грядет
С недавних пор и все больше убеждаюсь в том, что у нас в России беда не только дураки и дороги, но и еще и всевозможные литературные консультанты и редакторы, а сейчас еще и литературные агенты к ним присоединились.
Эта порода страшнее дворников будет, Мастер тут ошибся немного.
Но слово страшный скорее во втором значении применять надо, не мы от страха дрожим, часто они смешны и нелепы, а от понятия безобразный, потому что дорвавшийся до иллюзии власти, ощутивший себя вершителем судеб.
К великому сожалению, чаще всего это относится к лицам прекрасного пола, и как в любом другом руководящем деле - женщина на тонущем корабле литературного творчества чаще всего к несчастью и бывает. И если кого-то надо выбрасывать за борт, чтобы корабль шел дальше, хотя бы как-то двигался и развивался, то во многих случаях именно такого редактора.
А кто вам сказал, что он за литературу печется, что будет таланты искать, как -то и в чем-то вам помогать. Как и любой чиновник - он таким и остается чаще всего, и кроме кресла своего его мало что вообще волнует в этом мире. Вероятно, есть исключения, но они слишком редки.
Да простит меня моя любимая подруга, но благодаря ей я знаю об этом труде из первых уст, и вовсе не приблизительно, при том, что на протяжении ни одного десятка лет. И если раньше это была еще и цензура политическая, о которой можно тома писать, то теперь у нас осталась просто дурость без всякой окраски иной, неприкрытая какими-то расстрельными идеями, скажем так.
Когда смотрю на них или слышу их, то почти всегда это так называемые «заслуженные учителя» по жизни.
Настоящих заслуженных учителей прошу не обижаться, но появляется такой диагноз, почти ругательное сочетание в нашей педагогической среде. Когда выдвинули, наградили, а задвинуть забыли. Вот он и старается, и в доску расшибается, тогда все остальные коллеги и дети, и родители - берегись.
Принципов здесь несколько, три главных:
- Только я знаю, как это делается, и могу оценивать только я, мои оценки не обсуждаются, а принимаются на веру.
- Я два раза сказала, а он еще не исполнил, к стенке (они точно так же и в семье себя ведут, потому с ними жить невозможно)
- Есть два мнения, одно мое и второе неправильное, чтобы отстоять свое уничтожу всех, даже если одна останусь. (Разве не так все наши идиотские бунты и происходили)
Не буду описывать, что происходит в школьных коллективах от такой бурной и буйной деятельности.
Что происходит в печатных издательствах - видно по полкам книжных магазинов, и по тому уровню литературы, до которого мы уже дожили. То, что они нам насильно почти навязывают, как высший уровень литературы, каждый может изучить сам, но там мы вольны голосовать рублем и кормить их или не делать этого, хоть как-то можно реагировать на их деятельность. Впрочем, классика всегда прокормит, не даст с голоду помереть нашим деятелям, и тот же М.А. Булгаков, которого при жизни они в упор видеть не хотели, а теперь издают миллионными тиражами. Но он тоже не остался у них в долгу, думаю, получил моральное удовлетворение оттого, что самому главному из них голову снесло, и на бал Сатаны она уже без тела попала. Но не предупреждение ли это всем нашим редакторам, критикам и прочим деятелям, хотя на этот момент они упорно внимания не обращают, а когда молчишь, вроде не так страшно заглянуть в собственное грядущее. Месть это блюдо, которое в холодном виде подают, думаю, он за всех нас уже и отомстил в своем романе века.
Лично я, когда речь о работе редактора заходит, всегда вижу две эти сцены - в начале и финале романа, и желание как-то пропадает, вдруг сбудется пророчество, как и многое из того, о чем он говорил прежде и потом.
Но вот наше с вами любимое поле интернетного творчества. Здесь все замечательно во многих отношениях. И с публикациями нет проблем, и с общением, и столько разных приятных открытий и эмоций появляется.
Пока не появляются редакторы тоже.
Вовсе не хочу говорить обо всех. Ничего дурного о нашем сайте ( я о Прозе ру, сказать не могу. Хотя найдутся те, кто сейчас возразят и примеры приведут, но могу говорить только о себе- здесь все в рамках приличий и норм, и найдена как раз та золотая середина, которая позволяет спокойно и плодотворно трудиться. Даже когда возникают какие-то конфликты, ты чувствуешь себя защищенным. И разное может быть, мы вовсе не всегда с вами правы, они могут в чем-то не разобраться. Даже если удаляют какие-то творения по их усмотрению, ну как без этого.
Но все в пределах разумного. Умный и тактичный редактор никогда не пойдет на открытый конфликт и постарается просто найти какое-то решение.
Но если после первого разговора вам выставляют ультиматум - к стенке, расстрелять, пока я здесь - тебя не будет, и не только тебя, но и дюжины таких же строптивых как ты, как только я доберусь до кнопки, где логины отключаются.
Это письмо предупреждение по почте, в открытую такого сказать язык все-таки не повернулся. А потом, как аргумент о качестве творений. Ну смешно и глупо. И только особи женского пола так могут себя вести.
Но кто сюда отправляется на эту службу, которая и опасна и трудна? Борцы за чистоту литературных рядов?
Какой нормальный человек, займется такой сложной, ответственной и многогранной работой.
Вот именно заслуженные учителя (они могут не только в школе обитать, это не профессия, а диагноз), которых из тех же школ отправили подальше, продвинутому директору это удалось сделать, или на пенсию каким-то чудом отправили.
Но долго они на заслуженном отдыхе не могут оставаться, это им противопоказано, а тут еще и литературные таланты открылись да к ним руководящие прибавились. И наивный владелец сайта, полагая, что теперь он решил все свои проблемы, радуется, что такой кадр заполучил.
Радуется недолго, если он его сохранить хочет. Но ведь не сразу все те выше перечисленные методы руководства проявляются, а они всегда одинаковы, с небольшими нюансами.
И тогда начинается - убрать, осудить, к стене.
- Уровень творчества невероятно низок, - формулировка уже универсальная, под нее и стихи Пушкина и Блока подойдут без всякого труда, как-то подсовывала такому редактору и того и другого. Поэты серебряного века вообще ни в какие рамки не идут, Бродский просто не может быть опубликован, особенно менее известные вещи - ниже низшего предела.
Тогда резонно хочется потребовать собственные его опусы, так сказать для сравнения и того, чтобы на этих шедеврах поучиться.
А вдруг там такой гений скрывается, что все вышеперечисленные отдыхают.
Видела несколько раз тех особенно бескомплексных, кто спокойно их миру являет по праву своего положения.
Фраза возникает только одна: если это гениально и образцово, то я лично с моими поэтами, а не с редакторами остаюсь, и все нападки, как комплименты воспринимаю.
Бедняги те авторы, которые пытаются с ними как-то дружить и договариваться, просто у меня с самого начала были в знакомых и редакторы и заслуженные учителя. И я лично поняла только одно, что, как и с шантажистами, с ними вести переговоры - пустое и бессмысленное дело- трата времени и нервов, и результат будет точно таким же.
Но если там, в СМИ и издательствах они могут козырять гонорарами, часто тоже смешными, которые не всегда, увы, выплачиваются, если там они обнаглели только потому что сами зарабатывают немалые суммы и на наших авторах, потому что его надо есть, и за такой труд ( служба и опасна и трудна) получать очень хорошо, то здесь, где все у нас коммунистическое т.е. бесплатное, где возможности наши с вами не ограничены, и сами мы можем ой как много, и выбирать сайты можем тоже, почему они не могут остановиться в своем хамстве и мы это так же терпим?
В школе это приходится терпеть по одной простой причине - лично я всегда заслоняла спиной детей, которые оказывались в их поле зрения, и неслась на эти ветряные мельницы, прекрасно понимая с самого начала, с кем связался, чтобы хоть как-то противостоять дури и самоуправству. И что самое удивительное иногда срабатывало.
Они не то, чтобы менялись, это не реально, но как-то пыл свой убавляли, и даже не особенно бесились. Крику было много, конечно, но по сути -то сделать они ничего не могли. И вдруг понимали, что беспредела не получится.
И когда ему противостоишь, он уже не так прытко издевается над тем, кто не может ответить и совершенно перед ним беззащитен. Кстати, сейчас со многими из них у нас отношения сохранились, со временем, когда уже и мужа нет, и собственные дети разбежались, и пенсия на носу, они понимать начинают что-то, хотя страшно поздно это происходит.
Но в случае с редакторами в интрнете, что мы с вами теряем, если парочка из них остается в полном одиночестве, если закроется сайт, где руководил заслуженный редактор, думаю, нам от этого не так уж и страшно будет.
Было бы желание напечататься, был бы сам Интернет, а мы без них обойдемся, вот пусть они без нас попробуют поработать и поруководить. Мне лично кажется, что как короля играет свита, так и мы наших редакторов оттеняем придется им меняться, если растеряют всех нас. Только об этом как-то забывают чиновники наши от творчества.
Но самое главное, когда эти типы выносят приговор вам и вашим творениям, да не верьте вы им. Это только одно -единственное и чаще всего предвзятое мнение. Оно черт знает на чем основано. Только не на объективных оценках творчества.
Никто на свете не может сказать плохо или хорошо это сделано. И то, что сегодня кажется гениальным, увы, завтра померкнет, и наоборот. Если бы они знали, что выстрелит, а что нет, они бы пророками и богами, а не редакторами были, и какой бы уровень у литературы был!
Не потому ли они за орфографию и пунктуацию так хватаются яростно, что там хоть как-то свою правоту можно отстоять, но ребята, это-то легко устраняется, если больше придраться не к чему.
Это не повод для того, чтобы разводить сыр-бор.
Произведение низкого уровня будут безжалостно удаляться, - пишет очередная крутая редактроша, даже не заглянув в правила сайта о том, что там такого не предусмотрено, за исключением, каких -то крайних случаев, специально оговоренных. Не так глупы были те, кто правила эти разрабатывали. Наверное, думали и особенно прытких исполнителях.
А кто определяет этот уровень, уж не наша ли заслуженная учительница, которая и сама если знала, то забыла давно, как это делается. И не сплошь и рядом у нас инструкторы по плаванью, которые плавать никогда не умели?
Кажется, господин Берлиоз тоже был главным редактором, помните, что с ним сталось.
Так вот почти искренне желаю всем редакторам вообще, а особенно интернетным, главное не потерять голову, в прямом, а не переносном смысле. Когда негативные наши эмоции будут так сильны, что явится Воланд, тогда каяться и спасаться будет слишком поздно, и масло, и Аннушка и трамвай, все окажется в нужном месте и нужный час.
И самый последний пример, у нас у всех на глазах происходивший, сэр президент, который убегает от своих охранников, и прячется от мнимой угрозы, это ничего вам не напоминает? Все не так просто и однозначно, как кажется.
А нам с вами, кроме тех самых редакторов и терять особенно больше нечего, насколько я понимаю, но как чаще всего выясняется, потеря та не так и велика, переживем как-нибудь, не помрем.
И тайные знаки проступят на звездном плаще,
И снова из мрака вернется король звездочет.
И сходится все, мы о черном твердили коте,
И пятница темная, знаю, сегодня грядет.
И будет зачат в эту полночь глухую Пилат.
Отважный и грустный воитель невиданных стран.
И мечутся тени у тех опустевших палат.
И мир изнывает от горечи, боли и ран.
И тайные знаки явили нам страсти и тьму.
В которой заблудится снова с утра Люцифер.
Но только богиня вернется однажды к нему,
И слышится им эта музыка дивная сфер.
Хранителя света не стоит равнять с Сатаной.
Все это нелепая блажь и красивая ложь.
И где-то в тумане беседует долго со мной
Угрюмый Афраний, и в сердце Иудино нож
Вонзила какая-то тень, и в преддверье конца
В печали и неге таинственный Мастер замрет.
И тайные знаки, и он не откроет лица.
Когда к Патриаршим отправится Воланд и кот.
Кот будет шутить и сжигать за собою мосты.
И черная пятница- душно и нечем дышать.
Им надо решить еще, где королеву найти.
Кого умертвить, а кого только просто прогнать.
И старое зеркало в комнате вдруг отразит
И звездный тот плащ, и печали немую стихию.
И только художник, забыв, в этой сфере парит,
И только в руинах взирает в то небо Россия.
Послесловие
Чтобы не быть совсем уж голословной, за что меня часто упрекают собратья по перу, скажу о том, что на наших сайтах нравится. Бывала на многих.
Проза и Стихи ру- на мой взгляд самые, приемлемые для работы, о чем свидетельствует и количество творений, и посещений моих собственных, работается с удовольствием.
Нормальная, деловая, часто приятная атмосфера на Графомане нет, возникают какие-то технические проблемы, но чаще из-за работы моего компьютера, ребята быстро выдают советы о том, как все наладить, не на что пожаловаться.
Когда на Творчестве для всех, Вам говорят спасибо, за то, что Вы пришли, и сенаторы очень внимательны и доброжелательны, что скажешь. Хотя не знаю, можно ли сенаторов к редакторам причислить, скорее всего, нет. Но до чего же приятно с ними общаться.
Но если все начинается с ультиматумов на трех по крайней мере сайтах, еще до всякого знакомства, то простите, дорогие мои, нам -то что с вами делить, вот и редактируйте сами себя и тех, кого такое отношение устраивает.
И самый главный признак для каждого - на сколько активно мы работаем на том или другом литературном сайте, как часто там появляемся, это тоже для умного редактора должно быть точкой отсчета.
Условия почти одинаковы, вопрос весь в том, живет ли он и процветает или на ладан дышит, но очень агрессивно при этом встречает каждого второго