Множество вселенных существует параллельно нам. Лишь взмах ресниц разделяет нас или, может, почти-прикосновение, говорящее, порой, больше, чем все вместе взятые объятия. Я чувствую их, как если бы стояла в комнате со стеклянными стенами и смотрела сквозь них в другую жизнь. Я вижу сотни вариантов собственного существования. От тех, что отличаются от настоящего только незначительными нюансами, до тех, что содержат глобальные перемены и ничем не похожи на мой вариант.
Любая вещь, находящаяся в состоянии хрупкости, содержит огромный запас прочности. И наоборот. Стены между «моими» параллельными мирами настолько хрупки, что я могу войти туда прямо сейчас, просто подумав об этом. Но они же и настолько прочны, что, сколько бы я не ступала по направлению к ним, я лишь растягиваю собственную реальность в избранном направлении. А тем временем, прямо за моей спиной, очередной параллельный мир сужает мои границы.
Несмотря на такую явную экспансию с обеих сторон, все мои вселенные живут дружественно, как не может одна капля воды противостоять другой. Мы слиты в единый образ, называемый сознанием.
Сюда же вливаются и сознания других людей, о которых я слышала или читала. Так, в моих мирах живут Шерлок Холмс, Уильям Шекспир, Чемберлен, Ганнибал Лектер.
Воланд снова посещает Москву, и я, зная, чем это может закончиться, не препятствую ему.
Равик отчаянно борется за жизнь Жоан, и хотя смерть неизбежна, он не может иначе. И я не могу.
Эдисон в который раз отмочил шутку, от которой у Мэдди началась головная боль.
Лепс поет в маленьком ресторанчике на пять столиков, а Дрюм слушает и потягивает доброе вино.
Конец света не наступил, и мои легкие в который раз задохнутся от усталого взгляда красивой женщины из ФБР.
Оуэн не смог завести любовницу, но зато у него отличный автомобиль и он не боится скорости.
Леонардо да Винчи узнал о себе много нового.
Бабушка, перебирающая гниль на помойке, получила от незнакомого человека пятьдесят рублей и купила хлеба.
И между тем, ледниковый период соседствует с глобальным потеплением.
Венеция все равно утонет.
Солнце встает на востоке.
Костры инквизиции сожрут очередную жертву.
И все будет чудно.
И сколько, сколько еще всего в моих мирах! Я богаче любого шаха, талантливее мистера Рипли, счастливее каждого сумасшедшего.