Рассказать тебе про Рим?
Ну кто же ещё тебе расскажет? – все дороги туда ведут, и ты туда и все молчат, думая: наверно он знает лучше. А всяк по-своему знает. Вот узнаю от тебя что-то новое про культуру, в которой жила: «Инкультурация всегда особо трудна для русских» - и слово длинное и красивое и даже как будто новое: интрига, инаугурация, инквизиция, интрузия, инвазия, интродукция, ну и так далее – и всё что-то куда-то проникает, встречая сопротивление среды. Это сегодня среды – а завтра будет уже четверга. А сопротивление пятницы нарастает и спишь прозрачным холодным субботним утром, погрузившийся в позднюю осень и погружающийся уже понемногу в зиму. И где-то на горизонте стоят тени вчерашних друзей и врагов и можно приблизить, всё ещё так живо волнует, но проявляются подобно призракам на близком расстоянии тени, которым ещё предстоит обрести плоть и стать новыми друзьями и врагами тоже – почему бы и нет? – враги так же дают ощущение жизни, как и друзья, взывая к твоему адреналину, как друзья взывают к эндорфинам... сколько умных слов понапридумано... помогают, как будто, общаться... а на самом деле просто течь ручьём неумолкаемым и все слова - вода.
А Рим славен. Когда холодный ветер осени выметает из него расслабленную жару, когда солнце убавляет резкости и добавляет нежности краскам – выходят из еврейского квартала художники Осени. У каждого времени свои художники. Летний сидит разморенно, отхлёбывая из стакана, в котором полощет свои акварели – и мысли его расплавлены и тягучи. Весенний рисует небо и набухшие почки и всё ждёт чего-то необычайного, ежегодного чуда пробуждения ждёт – и оно каждый раз для него внове. Зимний безутешно рисует снежные хлопья, меланхолично укрывающие улицы и дома и отмечающие прохожих печатью рока. Почему-то зима в Риме безнадёжна. Какая-то преувеличенность чувств у этого города – и снег-то может быть первый за всю зиму – а вот так размеренно и неукротимо крупными хлопьями устилает.
А осень – это сейчас. Осень, это когда летние птицы улетели, а прилетели зимние. Вот проходишь по улице со своей новой потемневшей внешностью, измеряя шагами расстояние от зимнего нового своего дома до места дневного обитания – это расстояние будет с каждым днём уменьшаться. А ещё осенью приходит отрезвление от взбалмошного лета и суровые мысли приходят, как истина, уже без вина, без его утешающей терпкости – и поражают своей беспощадной наготой. Это не зимний сон, не откровения весны, это не опьянение лета. Это осень, время тоски и трезвости. Хорошо встречать её в чужом городе, который раньше еле знал – тогда можно просто не заметить или сделать вид, что не заметил. Только не стоит не замечать город... он и вправду великолепен... увидь его.
среда, 24 ноября 2004 г