«Кто останется невредим, служа царям
и приближаясь к ним? Властители похожи
на скверную блудницу, которая сходится
со многими мужчинами».
Иоанн Дамаскин
– И вовсе он не чудовище! – восхищалась Сарина, поглаживая белые уши Агора. – Сар, смотри, какие у нас лапки, какой носик, какие глазки... Ох, ты мой хороший, п-с-и-н-к-а... Ой, какая ты псинка, какой ты сильный, мощный, всех напугаешь, всех съешь, а меня не тронешь, правда?
Агор повернул к красавице острую мордочку и осторожно лизнул девушку в нос. Сарина засмеялась, обнимая пушистую голову и что-то тихо нашептывая в стоящие торчком уши. Пес внимательно слушал, блаженно улыбаясь, когда тонкие пальчики почесывали места, недостижимые для когтистых лап.
Алексар, привольно развалившись в кресле, меланхолично наблюдал за сестрой, вертя в руке шелковую кисточку обивки. Он чувствовал себя странно – приехал только вчера, а такое ощущение, что и не уезжал никогда из огромного и пронизанного теплом дома. Давно он не чувствовал себя так хорошо, давно не позволял себе расслабиться, а теперь, смотря на хорошенькую и вечно веселую девушку, юноша не мог удержаться от улыбки: Сарина действительно была очаровательна. Каштановые, густые волосы свободно рассыпались по плечам, голубые глаза шаловливо поблескивали, а по пухлым губам то и дело проносилась детская улыбка. Очарование невинности. Той самой, рядом с которой даже Алексар чувствовал себя стариком.
– Я сегодня была у Паринки, ну помнишь, сестра нашего соседа по имению? Ну, такого смешного, с веснушками? – Алексар прыснул, вспомнив чванливого юношу, пришедшего сегодня засвидетельствовать ему свое почтение и поздравить со спасением. Алексару даже показалось, что этот молодой человек имеет вполне конкретные виды на Сарину. Но девушке, видимо, парень был не мил. Да и мала она еще для замужества...
– Так вот, ее мать при дворе у жены Жерана фрейлиной служит. Говорил мне, что ходят при дворце странные слухи, как будто принц прям помешан на поиске какого-то одноглазого Саверия, у которого, кстати, есть огромный, но черный пес. – Сарина внимательно посмотрела на насторожившегося брата. – Вот и я так подумала, но шрама у того нет, только повязка на глаз. Так вот того человека ищут давно, а найти никак не могут. Принц бесится, лютует, но чем гнев делу поможет?
– И чем же так не угодил принцу этот... Саверий? – спросил Алексар, как-то странно посмотрев на невозмутимого Валессия.
– Да в том-то и дело, что никто ничего не знает! – встряхнула головой Сарина. – Весь двор гадает, принц злиться, а найти одноглазого никто не может!
– Мой тебе дружеский совет, сестричка, – осторожно ответил Алексар, – придержи язычок, когда обсуждаешь будущего повелителя и его фаворитов. А также не сплетничай о нем с подругами. Мне очень не хотелось бы, чтобы твоя красивая длинная шейка познакомилась бы с топором.
– Перестань! – отмахнулась Сарина. – Здесь все свои. Кто меня выдаст, не Валессий же? Или, может, Агор? Что, псинка, ты меня предашь? А кто тебе тогда ушки чесать будет? Кто будет тебе говорить, какой ты красивый, умный...
– Свои или не свои, а лучше помолчи. Наше государство стоит на шпионах. Кто знает, а вдруг один из них сейчас за дверью?
В тот же момент, будто подтверждая подозрения Алексара, в дверь постучали. Сарина вздрогнула, внезапно побледнев, затем устыдилась своего страха и несколько громче, чем это было необходимо, выпалила:
– Войдите!
– Личная гвардия повелителя, – доложил подтянутый, облаченный в форму Сирил.
Алексар недовольно скривился – он еще не мог привыкнуть к новому облику служителя.
Сарина испугалась еще больше, на мгновение вообразив, что подозрения брата не столь уж и беспочвенны. Но Алексар был невозмутим – внимательно посмотрев на служителя, он спросил:
– К кому они пришли?
– К вам, мой господин.
– Скажи, что сейчас спущусь. Вот видишь, родная, – прошептал юноша, проходя мимо сестры, – не по твою душу вороны слетелись, а по мою. Видимо, поздновато я понял истину...
– Алексар! Чего они... Арестовать тебя, но за что? Это из-за меня, да? Болтала глупости, так не со зла же! Пойду к Миранису, все ему скажу! Пусть меня...
– Брось, сестричка! – моментально стал серьезным Алексар. – За что меня арестовывать? Я ведь недавно в столице, ничего натворить не успел. Видимо, принц поздороваться хочет, со спасением поздравить. Как ни как, а в одном доме служения учились. А теперь слушай меня внимательно: пойдешь мимо гостей, не делай глупостей, страха не показывай. Они нам не враги. А ты..., Валессий, – шепнул юноша своему телохранителю, – подожди меня в моих покоях. И Агора тоже здесь придержи. А то еще подумают неизвестно что, очень уж они принцу угодить хотят, вот и потянут не... виновного человека...
Сарина в это время, поняв, что брату и в самом деле не угрожает никакой опасности, высоко подняла свой маленький подбородок и горделиво проплыла мимо молодых офицеров, слегка кивнув в знак приветствия. Мужчины одобрительно проводили взглядом неплохую фигурку девушки и чуть было не пропустили появления в дверях Алексара:
– Чем могу служить, господа? – вежливо спросил юноша, посмотрев на гостей открытым, приветливым взглядом.
Тот, что был помоложе, ответил на поклон хозяина вежливым поклоном представил себя и спутника, и четко произнес:
– Наш будущий повелитель просит своего друга присоединиться к нему за обеденным столом.
– Польщен оказанной честью, – удивился Алексар. – У меня еще есть время, чтобы переодеться и подготовиться к встрече с Миранисом?
– Конечно, господин, – ответил старший. – Потом мы проводим вас во дворец. Это избавит вас от ненужных вопросов.
– Наш будущий повелитель слишком любезен к своему слуге, – с улыбкой ответил Алексар. – Надеюсь, вы не будете скучать в доме моего отца. Сирил! – слуга подозрительно быстро появился в дверях гостиной. – Попроси мать спустится к нашим гостям и развлечь их во время моего отсутствия. Думаю, госпожа этого дома не позволит вам скучать. Прошу меня извинить и надеюсь, что вам не придется долго ждать.
– Ожидание будет приятным, – ответил офицер постарше.
Алексар вернулся в свои покои, скрывая в глубине глаз легкое беспокойство. Чего хочет от него Миранис? Почему так быстро? Вслед за ним проскочил мимо Агора слуга, принесший по приказанию Сарины новый наряд для юноши. Холеный, тонкий молодой человек с бесцветными губами и на удивление светлыми волосами незамедлительно засуетился вокруг своего господина. Задумавшийся Алексар позволил облачить себя в расшитый серебром темный в честь траура по повелителю костюм, черные сапожки и того же цвета плащ, закрепленный у шеи застежкой из черного золота, затем юноша взял со стола черные кожаные перчатки и лишь тогда посмотрел на мрачного Валессия:
– Ты же знаешь, что так надо?
– Знаю, – мрачно ответил телохранитель. – Но это не значит, что мне нравится то, что вы делаете.
Алексар лишь пожал плечами и, выходя из своих покоев, столкнулся с Сирилом:
– Вы едите один? – искренне удивился слуга.
В последнее время Валессий стал тенью Алексара, и служителю было непривычно видеть их по раздельности, настолько неприлично, что Сирил на мгновение забыл о своей роли обычного слуги.
– Я еду к будущему повелителю под охраной его слуг, – мрачно ответил Алексар, встретившись взглядом с ожидавшим внука дедом. – Что мне может угрожать?
– Хорошо выглядишь, мой мальчик, – улыбнулся мужчина. – Вижу, что воспитание в доме служения пошло тебе на пользу.
Дед и мать проводили Алексара и гостей до самой кареты. Сарина так и не показалась, запершись в своих покоях. Видимо, не простила брату былой насмешки. Алексар осторожно забрался в темную с серебряным рисунком служебную карету с гербом принца. Офицер помоложе уселся рядом, тот, что постарше – напротив.
Карета тронулась. Юноша откинул занавеси с окна. Игра начинает быть серьезной. Семья приняла его неплохо, но как его примет Миранис? На этот раз Алексар не боялся – это будет даже забавно... Но пока Единый на его стороне, Алексару нечего опасаться. Пока ему везло, что же будет дальше? Алексар вздохнул. Он не может вечно надеяться на везение. Надо действовать. Вопрос – как? Для начала надо успокоить подозрения Мираниса...
Алексар посмотрел в окно. Дождь уже кончился, оставив за собой свежесть и запах воды. По крыше кареты стучали падающие с деревьев крупные капли, народу на улицах было немного и отдохнувшие лошади весело стучали копытами по мокрой мостовой.
– Вы лишь вчера приехали в столицу? – спросил старший офицер.
– Да, – ответил Алексар и после некоторой паузы добавил. – Здесь многое изменилось.
– Действительно, – подтвердил офицер. – Изменилось многое. Особенно после смерти нашей повелительницы. Была жива повелительница, и повелитель был полон сил. А после ее гибели он сильно сдал – вот смерть и его прибрала к рукам.
– Как же умерла повелительница?
– Плохо же вас учат в доме служения, – усмехнулся молодой офицер. – Здесь это знает даже ребенок.
– Боюсь, что все, что касалось смерти повелительницы, доходило до нашего дома служения в виде сплетен. А сплетни в дом служения не проходят. Мало ли чего люди говорят.
– Тут и говорить не о чем, – вновь вмешался старший офицер. – Вы были совсем мальчиком и, видимо, не помните, как красива и умна была повелительница. Именно она послала своего единственного сына учиться в тот дом служения, надеясь вырастить из него образованного человека. В Алиссии, к сожалению, позабыли, что это такое. Большинство нужных книг признано опасными и запрещено. В этом есть и доля истины – то, что одному пойдет только на пользу, других может погубить. Нашу же повелительницу погубила, как не странно, ее красота. Впрочем, сказать по правде, ваша мать равна ей по красоте, но ваша мать большую часть времени проводит дома, а повелительница все время на виду.
– Красота часто бывает проклятием, – прошептал Алексар.
– В вашем возрасте такие мысли странны, молодой человек, – после короткой паузы сказал старший офицер, покосившись на юношу. – Но вы правы. Повелительница захотела сделать свой двор образованнее и пригласила из-за границы настоящего мага.
– И Великий позволил? – воскликнул юноша.
– Великий не может что-то позволить или не позволить повелительнице. Естественно, он был против, но маг был так любезен, что очаровал весь двор. Повелительница проводила много времени с этим человеком, пытаясь понять некоторые недоступные ей еще тайны, но случилось непредвиденное – старик подхватил какую-то хворь и сгорел за несколько дней. Повелительница сильно оплакивала своего, как она называла, учителя, и повелитель призвал в столицу другого мага – молодого, красивого. Впрочем, относительно молодого. Вам, как я знаю, еще нет и семнадцати, а тот был почти вдвое старше. Дамы сходили по нему с ума, а придворный маг смотрел только на повелительницу. Вскоре наша госпожа стала недовольна своим слугой – слишком многое тот себе позволял. Ну и решила повелительница его изгнать, да только не дожила до следующего дня, просто не проснулась, а маг исчез.
– Так и не нашли его?
– Нашли – в ближайшем лесу, висящим на толстом суке. Сам повесился или кто-то помог, кто теперь узнает?
– Запутанная история, – прошептал Алексар. – Ничего не известно наверняка.
– В этом вы правы, – горько усмехнулся старший офицер. – Эта история и в самом деле построена лишь на домыслах. Никто не знает, что произошло на самом деле.
– А повелитель? – всполошился Алексар. – Как он умер?
Прошло некоторое время, прежде чем офицер решился ответить:
– От какой-то заразы...
– Сначала приступы безумия, потом пятна на теле, полное бессилие и смерть, – предположил Алексар.
– Вы знаете слишком много, – ответил офицер. – Как сыну моего друга, я советую вам скрывать свое знание. Я и мой друг вас не выдадим, но другие...
– Вы не поняли, – торопливо прервал его Алексар. – Я видел подобное. Так умер мой близкий друг. Но, кажется, мы приехали?
– Вы правы, – подтвердил старший офицер. – Время быстро проходит за беседой.
Карета остановилась. Выглянув в окно, Алексар заметил, как вышедший молодой офицер вполголоса переговаривается со своим знакомым. Они стояли перед огромными воротами, вдоль которых по обеим сторонам тянулась высокая, неприступная на вид изгородь из колючих кустов, усыпанных огромными белыми ягодами. Закрыв глаза, вспомнил Алексар, как весело было когда-то вот такой ягодой заехать прямо в дорогое платье зазнавшейся девчонки. Запах от зрелой мякоти был на удивление тошнотворным, и крики жертвы еще долго доносились в тишине огромного сада.
Алексар помнил, что там, за изгородью, начиналась другая жизнь, как будто какой-то сказочник переносил удивленного мальчика в другое измерение. Там животные не боялись людей, птицы привольно садились на плечи, брали из рук припасенные лакомства. Там в озерах, между каскадами искусственных водопадов и брызгами фонтанов, плавали лебеди; вели куда-то своих детенышей ручные утки; там по дорожкам гуляли ласковые олени; важно шествовали горделивые павлины; там, на деревьях поспевали редкостные фрукты, чья нагретая солнцем мякоть так и таяла на губах; там можно было пить ключевую воду прямо из ручьев, и вода каждого источника казалась особой, самой лучшей.
Но весь этот мир теперь был чужд Алексару. Детство кончилось, а вместе с детством ушли и детские мечты. Молодой офицер закончил, наконец, свой диалог и сел в карету. Его простое лицо еще хранило печать дружеской улыбки. С внутренним смятением понял Алексар, что долго еще никто не будет так смотреть на него, а может и никогда. Но в тот миг ворота распахнулись, пропуская карету, и на путников дохнуло ароматом трав, цветов и спелых ягод. Пробежала по песчаной дорожке быстрая лань, запела где-то над головой невидимая птица, опустилась на занавеску кареты огромная бабочка. Гуляли по широким, выложенным тонкими бревнами дорожкам разодетые пары, вокруг которых, рассчитывая на угощение, то и дело сновали различные животные, порхали птицы. Здесь человек был не естественным врагом и охотником, а другом, кормильцем и покровителем.
Алексар окинул взглядом водопады, фонтаны, стоявшие вдоль дороги статуи, увитые плющом беседки, и внезапно улыбнулся. Как часто когда-то гулял он здесь с матерью и старой, едва переставляющей ноги няней, как часто шалил, один раз даже свалился в озеро... Вспомнил Сар и своего спасителя – мокрого, смеющегося придворного, от которого пахло мокрой тканью, медом и, почему-то, – мятой. Паренек потом долго разговаривал с матерью Алексара, не сводя с молодой женщины восхищенно-почтительных глаз... Потом спаситель ускакал в провинцию, получив хорошую должность в приграничном городке. Алексар помнил, как в тот день падал пушистый, первый снег, как он сильно мерз, а плащ уезжавшего, к которому мальчик прижался из-за всех сил, был все такой же теплый, немного мокрый, и испускал аромат меда и мяты, едва пробивающийся через запах мокрой ткани и свежести...
Но вот деревья как бы сами собой расступились, и перед сидящими в карете показался во всем своем величии замок повелителя. Это здание было огромным и старым, часто дополняющимся и перестаивающимся. Поэтому в замке повелителя, стоящем посреди столицы, причудливо гармонировали всевозможные стили в признаки разных времен. По одному этому строению можно было изучать архитектуру всей культуры Алиссии. Последний повелитель ничего не добавил к общей картине – он часто повторял, что замок красив сам по себе, и незачем его более перестраивать. В глубине души Алексар был согласен с мнением недавно умершего – то, что он видел, было красиво само по себе, и только гений мог бы добавить в это подобие хаоса улучшающую его черточку, но есть ли этот гений?
Карета некоторое время простояла в очереди других карет, то и дело подъезжавших к главному входу с разных сторон замка. Алексар с интересом разглядывал выходящих придворных – юноша отмечал про себя, что мода Алиссии сильно изменилась со времен его отъезда. Платья матери и сестры, до сих пор казавшиеся ему верхом совершенства и изящества, на проверку оказались всего лишь скромными и домашними, а его собственный костюм был слишком строгим, и это при всем том, что сейчас траур!
Перед ними в очереди оказалась хорошенькая девушка с хитроватой улыбкой, сопровождаемая почтенного вида толстоватым мужчиной. Кокетка приветливо кивнула молодому, внезапно покрасневшему офицеру и, окинув Алексара быстрым изучающим взглядом, внезапно широко улыбнулась юноше, показав мелкие, белоснежные зубки. Алексар не успел среагировать – мгновение, и темно-синее, переливающееся платье незнакомки скрылось в огромном проеме. Удивленный поведением красавицы, юноша и не заметил, как их карета, в свою очередь, подъехала к парадному входу. Очнувшись, он к своему стыду понял, что все вышли и ждут только его, немного покраснел и поспешно выскочил из кареты.
– Будьте осторожнее с дочерью Радира Нириной, – прошептал офицер постарше. – Девушка она хорошенькая, но вздорная и капризная. Умудрилась вскружить голову всему двору, но замуж не спешит. Что она дура – дарить свое сладостное тело только одному. Она выбирает. Выбирает цинично и умело. А пока выбирает – кружит голову каждому, так, на всякий случай.
– Она красива, – так же тихо возразил молодой офицер. – За это многое можно простить.
Алексар вместе со своими спутниками медленно поднялся по широкой лестнице и вошел внутрь, оказавшись в огромном зале, крытым высоким куполом. Купол удерживался арками и был искусно расписан под закатное кроваво-красное небо. Здесь было множество народу, но, как ни старался, Алексар не мог увидеть шуструю Нирину, хоть и хотел этого всей душой. Зато было полно других, не столь красивых, но привлекательных девушек, пышно разодетых кавалеров, военных в различной форме, иностранных послов в экзотических одеждах и со странной, несвойственной Алиссии внешностью. И все они, не обращая на пришедших никакого внимания, разбились на небольшие группки, что-то усердно обсуждая.
– Подождите здесь, – шепнул кто-то на ухо Алексару.
Когда молодой человек обернулся, оказалось, что он остался один среди разношерстой толпы. Решив, что не стоит торчать без причины у входа, юноша отошел поближе к одной из колонн, удерживающей арку. В полной народа зале было душно, приторно пахло причудливой смесью дорогих духов, от которой у привыкшего к свежему воздуху и одиночеству Алексара тотчас слегка закружилась голова.
– Вы побледнели, молодой человек, – раздался голос где-то рядом. – Вам плохо?
– Нет, – улыбаясь, повернулся к собеседнику Алексар. – Видимо, просто отвык от такого количества людей.
– Как я вас понимаю, – усмехнулся незнакомец, оказавшийся смуглым молодым человеком в неожиданно ярких для траура багровых одеждах, человеком, грацией и повадками напомнивший Алексару матерого волка. – Мне тоже милее просторы родных равнин, палатки посреди поля, верховые прогулки без седла... Но жизнь странная штука и часто бросает нас не туда, где лежит наше сердце. О, простите, я вновь забыл о ваших обычаях, – незнакомец почтительно поклонился Алексару, – мое имя Владий – я посол с Арпийского государства.
– Вот, как! – улыбнулся Алексар. – Впервые встречаюсь с кем-то из тех краев. Мое имя Алексар и, боюсь, я не могу похвастаться должностями.
– Но доступом к своему повелителю – можете. Вы ведь тоже ждете аудиенции? А к Миранису не так уж просто попасть в последнее время. Ваш принц очень занят, но это и понятно – Миранис молод, а уже вскоре станет повелителем. Это ко многому обязывает...
– Боюсь, вы не понимаете, – начал было Алексар, но в этот момент на встречу собравшимся вышел средних лет мужчина и объявил:
– Будущий повелитель Алиссии Миранис просит простить господ, ожидающих аудиенции и объявляет небольшой перерыв. Чтобы ваше ожидание прошло быстрее, просим вас отведать от щедрости нашей благословенной страны в соседней зале.
Ожидающие разом что-то заговорили, но вот пестрая толпа, осторожно направляемая умелыми слугами, хлынула в соседний зал – туда, где их ожидали богато накрытые столы.
– Крайне удачная традиция, – засмеялся Владий. – Я как раз проголодался. Составите мне компанию за столом?
– Боюсь, у моего повелителя другие планы на мой счет, – с невольной горечью отозвался юноша, наблюдая, как к нему через толпу пробирается один из слуг:
– Принц ждет вас, господин.
Брови Владия медленно поползли вверх.
– Видимо, я недооценил вас. Но не страшно, думаю, мы продолжим наше знакомство чуть позже.
– Буду рад, если вы посетите мой дом на Восточной улице, – поклонился улыбчивому иностранцу Алексар.
– Непременно посещу, – засмеялся Владий. – Так просто вы от меня не отделаетесь. Вы меня заинтриговали молодой человек, а это мало кому удается.
Алексар попрощался с новым знакомым и с тяжелым сердцем последовал за слугой. Юноша замечал на себе удивленные взгляды – еще бы, какой-то никому не известный мальчишка, а добился такой чести, но чужая зависть не радовала его сердца, напротив, Алексар не очень-то и хотел видеть Мираниса и немного боялся этой встречи. Чего на самом деле хотел Миранис, чего добивался? К чему эта аудиенция?
Слуга вел юношу по запутанным коридорам, пару раз открывая скрытые под отделкой стен проходы. Алексар мысленно удивлялся. В конце концов, он не был доверенным лицом принца или кого-то с королевской семьи, к чему подобная беспечность? Наконец, они достигли небольшой комнатки, по-видимому, туалетной, где слуга, оставив юношу одного, вежливо попросил подождать. Одну из стен комнаты скрывал огромный, расшитый несколько легкомысленными цветами, ковер, из-за которого звучал раздраженный властный голос. Слов Алексар разобрать не мог, да и не пытался – юноша лишь заметил стоявшее в углу огромное зеркало, окинул себя критическим взглядом, поправил немного помявшийся воротник. Тем временем голос за ширмой смолк, зато кто-то, встав рядом с Алексаром, тихо прошептал:
– Кажется, Рассвет несколько похудел с нашей последней встречи. Неужели дома тебя кормят хуже, чем в доме служения? Тогда мне надо сделать выговор твоему отцу за жадность.
– Не надо делать удивленное лицо, Красавчик, – в тон другу ответил Алексар. – Вы же знаете, что я был ранен. Иначе я был бы здесь уже раньше. Я же знал, что меня здесь ждут.
– Как ты? – участливо спросил Миранис, положив худую руку на плечо Алексара.
– Уже лучше, мой принц.
– Ну, так чего же мы стоим? У выздоравливающего должен быть зверский аппетит. Да и мне эти государственные дела отняли последние силы. Пойдем, пообедаем вместе, вспомним старые времена.
Миранис отдернул тяжелый ковер, пропустил друга вперед, и Алексар увидел, что они находятся в небольших, но удобных покоях, обставленных по восточному обычаю: в центре стоял низкий столик с едой, возле которого на шикарном пушистом ковре были разбросаны большие подушки, обитые темным с коричневыми разводами бархатом. Алексар подождал, пока усядется Миранис, затем положил одну из подушек на указанное принцем место напротив и сел, скрестив ноги.
– Как тебе? – спросил Миранис, жестом показывая на обстановку. – Мне нравятся чужие обычаи, вот и устроил несколько подобных комнат для себя. В таких местах и душа отдыхает и тело. Но это когда хочется экзотики. Чаще выбираю наши родимые кресла. Попробуй, – изящная, тонкая рука, утопающая в манжетах, протянула Алексару небольшое блюдо с сочными, маленькими желтыми фруктами. – Такого мы в доме служения не ели. Попробуй нормальной пищи, пусть это пойдет тебе на пользу для восстановления потерянного здоровья.
– Спасибо за заботу, мой принц, – ответил Алексар, беря один из фруктов.
Плод и в самом деле оказался восхитительным на вкус, но настороженного Алексара мало интересовали сейчас изысканные яства, – Миранис был опасным собеседником.
– Не благодари, – улыбнулся принц, ставя вазу обратно на стол. – Я попрошу тебя об одной услуге, мой друг. Сегодня последний день траура по моему отцу, ты же знаешь, – Миранис сделал небольшую паузу, прежде чем добавить. – Я бы попросил бы тебя сопровождать меня. Сам понимаешь, здесь я мало кому могу доверять. Поэтому мне как никогда понадобится поддержка друга, настоящего друга... Горе нас всех делает такими уязвимыми, а я последний в роду. Это накладывает на мои плечи огромную ответственность. Ты ешь, ешь, день длинный.
– Вы слишком добры ко мне, мой господин, – осторожно произнес Алексар, с почтением принимая предложенные куски. Принц и в самом деле был радушным хозяином, собственноручно подавая гостю все самое лучшее. Алексар уже и не знал, как относится к подобному фавору. Миранис играл с ним, как кошка с мышью или просто хотел перетянуть его на свою сторону?
– Я знаю, что могу доверять тебе, и это знание радует, – мило улыбаясь ответил Миранис. – Но я вижу, что ты насытился. Это хорошо. Мой слуга тебя проводит. Я приму еще несколько человек – остальные подождут до завтра. Сегодняшний вечер принадлежит памяти моего отца, – принц внезапно помрачнел. – Как несправедливо. Я еще не готов к власти и надеялся немного побыть в роли беспечного принца. Но судьба решила иначе. Сначала мать, потом отец. И все так быстро, так непонятно…, так жестоко, – Алексар сжал кулаки, из-за всех сил стараясь сдержать рвущиеся наружу эмоции, но Миранис находился в той стадии монолога, когда человек мало замечает реакции собеседника. Принц сделал драматическую паузу, и каждым мгновением его глаза все более светлели, а на лицо возвращалось обычное выражение. – Но не будет гневить Единого, у нас много поводов и для радости. У тебя – особенно. Помни, как тебе повезло – живы твои родители и сестра такая красавица. О достойном женихе не подумываете? Если хочешь, помогу выбрать…
У Алексара кусок не лез в горло. Он уже сумел взять себя в руки, но слова о семье, произнесенные таким ласковым, понимающим голосом, показались вдруг юноше неведомой угрозой.
– Но я, кажется, заболтался, – спохватился принц, – впервые почувствовал себя спокойно после возвращения из дома служения. Ведь нельзя, чтобы и остальные знали о наших слабостях, не так ли, Алексар?
Принц, вовсе не ожидая ответа от своего собеседника, внезапно хлопнул в ладоши так звонко, что этот звук громом отозвался в ушах Алексара. На хлопок мигом появился слуга.
– Проводи моего друга в зал, – Миранис со сладкой улыбкой вновь обернулся к Алексару. – Не скучай, Рассвет, я скоро. Обещаю...
Миранис покинул помещение, и Сар только тогда понял, что в присутствии принца невольно сдерживал дыхание. Прикусив губу, юноша взял себя в руки, заметив, наконец, терпеливо ожидающего рядом слугу. Встав из-за стола, Алексар прошел за провожающим в ту же туалетную комнату. Посмотрев в зеркало, юноша удивился своей бледности и понял, что дрожит от напряжения.
– Выпейте! – предложил вдруг слуга, в вежливом тоне которого слышались сочувственные нотки. – Ничего страшного. Миранис очень сильный человек, вот его мощь и производит такое действие.
Алексар послушно выпил, подумав при этом: «Не в мощи дело. Но он и в самом деле опасный человек. Мне стоит быть с ним осторожнее, иначе подставлю под удар семью... О, Единый, как все запутанно! И что мне делать? Хитра твоя игра, Высший, но переиграем ли мы в ней сами себя?».
Слуга вывел Алексара все в тот же зал. Но теперь народу поубавилось – видимо большинство ушло, услышав сообщение принца. Не было видно и Владия, но Алексара это лишь обрадовало – сейчас юношу не тянуло вести с кем-либо светские беседы. Раз за разом прокручивал Алексар в голове разговор с будущим повелителем и все лучше понимал, что Миранис проверял его. Чего добивался принц? Почему так упорно держит Алексара при себе? Это напоминало юноше детскую игру в секреты, но теперь игра стала опасной, смертельно опасной.
Но вот присутствующие в зале засуетились, явно ожидая какого-то скорого события. Поняв, что аудиенция закончена, Алексар вклинился глубже в толпу, надеясь, что принц забудет о новой игрушке. Придворные смотрели на молодого человека со сдержанным любопытством – мало ли что значил неожиданный интерес принца к этому незнакомцу. Миранис часто кого-то возводил в фавор и так же часто свергал своих любимцев с тронов.
Неожиданно боковые двери в залу распахнулись, и на пороге показался Миранис, беседовавший о чем-то с Владием. Посол явно был не слишком доволен разговором, на лбу принца пролегла глубокая складка, однако, на расстоянии, которое по этикету должен держать от принца не получивший приглашения к разговору придворный, тихих слов разобрать было невозможно.
– На сегодня все, Владий! – слишком громко произнес принц. – Хотите большего – приходите после коронации. Боюсь до этого я вас не смогу принять.
– Вы сами сделали выбор, принц, – поклонился Миранису Владий, и глаза сына повелителя на мгновение вспыхнули яростным огнем. Придворные вжались в стены, ожидая новой вспышки гнева, но ее не последовало, вместо этого принц, чуть нахмурив брови, медленно прошествовал к двери. Идущий за ним следом Владий, встретившись взглядом с Алексаром, чуть видно кивнул новому знакомому. Юноша, ответив на приветствие, еще более вклинился в неподатливую толпу, стараясь скрыться от цепкого взгляда Мираниса. Не хотелось лишний раз напоминать принцу о своем присутствии, тем более что тот явно был не в духе.
Но не тут-то было. Пятясь среди охотно пропускавшей назад юношу толпы придворных, Алексар лишь быстрей наткнулся на все того же слугу:
– Вас ждут, – невозмутимо прошептал на ухо Алексару служитель, и юноша, чуть видно вздохнув, с обреченным видом последовал за слугой к выходу.
Перед проводником Алексара почтительно расступались, на нового же фаворита Мираниса бросали любопытно-завистливые взгляды. Еще бы! Алексара провели прямо к карете принца, где юношу уже нетерпеливо ожидал сам Миранис:
– Вы непростительно скромны, мой друг! – начал сын повелителя, немного язвительно посмотрев на Алексара.
Видимо еще не отошел от встречи с Владием. Теперь, в присутствии посторонних, принц называл молодого аристократа на “вы”:
– Вас так сложно выловить среди моей свиты. Пока все лезут вперед, вы скрываетесь за их широкими спинами. Можно подумать, вы и не рады моей компании?
– Я лишь не хотел, чтобы меня сочли навязчивым, – оправдался Алексар, стараясь не смотреть на пышную полуоткрытую грудь спутницы Мираниса. – Я жду, пока вам понадоблюсь.
– Я вам ясно дал понять, что вы мне понадобитесь на весь день, – холодно ответил принц. – И будьте добры быть под рукой без лишней скромности. Эта свита в большинстве своем состоит из полных идиотов, умеющих только выряжаться в тряпки и лебезить перед высшими. Кому они интересны! Вы – другое дело, – глаза принца превратились в щелочки. – Вы держитесь в стороне и стараетесь не высовываться, – Миранис вдруг снова улыбнулся и откинулся на подушки, будто скинув с плеч непосильную ношу. – И это мне в вас нравится. За вами надо ухаживать, как за робкой девицей. Все бегают за мной – вы единственный, кто заставляет меня бегать за вами, – принц провел рукой по открытым плечам своей спутницы, с иронией посмотрев на покрасневшее лицо Алексара. – Мой вам совет – забудьте замашки служителей – в этом мире выживают лишь наглые и напористые. Оставьте скромность нашим девушкам – она их украшает. И заведите, ради Единого, себе любовницу, вы же теряете так много в этой славной жизни! Хотите, я помогу выбрать? Я это умею, правда, милая?
Миранис неожиданно грубо схватил девушку в охапку, притянул ее к себе и властно поцеловал в полуоткрытые губы. Красавица и не думала сопротивляться, лишь устроилась удобнее в объятиях принца и ответила поцелуем на поцелуй так страстно, что у Алексара уши покраснели еще более.
– Но вы опять отвлекли меня, мой друг, – смягчившись, сказал принц, облизав губы.
Красавица, невозмутимо поправив слишком роскошное для траура платье, устроилась рядом.
– Я хотел расспросить вас о том нападении разбойников. Я искренне рад вашему спасению, но мне надо знать, как погиб мой любимый советник.
Алексар начал давно приготовленный рассказ. Не скрыв роли Сирила в этой истории, юноша подробно поведал о предупреждении слуги, о том, как его удержали от ввязывания в битву, о погоне, о ранении и чудодейственной мази, принесенной незнакомцем. О Валессии и Агоре Алексар промолчал, но принц и не спрашивал, лишь услышав о выздоровлении юноши, язвительно проворчал:
– Знал, что Кассар дурак, но не внять совету только потому, что совет дал простой слуга.… Впрочем, он сам и заплатил за свою ошибку, и я рад, что этот… слуга, – при этих словах глаза принца сверкнули непонятным для Алексара огнем, – не пустил вас в бой. Умный парень, вам повезло с подчиненным. Скажу по личному опыту, слуги не часто страдают готовностью спасать жизни своих господ. Говорите, что разбойников перебил пограничный отряд? Рад, что хоть на этот раз они оправдали свое содержание, и мне не придется мстить самому. Как ни как, а Кассар был мне не чужой… М-да, Единый жестоко карает нас за наши ошибки…
Миранис откинулся на подушки и прикрыл глаза, то ли обдумывая услышанное, то ли просто решив подремать. Ни Алексар, ни молодая девушка не решались потревожить покой будущего повелителя пустым разговором. Так и проехали они оставшуюся дорогу в полном молчании.
Опять пошел дождь, и по крыше кареты застучали крупные капли. Алексар осторожно опустил занавеску, закрыв принца от случайных брызг. Через вышитую ткань до сидевших доносились запахи свежей выпечки, поздних цветов, сладкого варения и все это как-то привычно гармонировало с ароматом конского навоза.
Не успела карета остановиться, как Миранис неожиданно открыл глаза и поднялся с подушек. Взгляд принца был на удивление ясен. Кто-то, поспешно подбежав к карете, распахнул дверцу. Принц, осторожно сойдя по мокрым ступенькам, вступил на покрытую грязью дорожку и жестом отверг движение слуги, желающего накинуть на его плечи непромокаемый плащ. С неожиданным наслаждением подставил принц свое бледное лицо струям дождя, не замечая, как быстро намокает дорогая ткань его наряда.
Придворным хочешь не хочешь, а пришлось последовать примеру своего повелителя. Это была часть скорби сына по отцу, народа по повелителю, и Миранис медленно, гордо выпрямившись, проследовал к усыпальнице.
Алексар, помня наставление принца, не отставал от своего повелителя ни на шаг, опасаясь вызвать гнев Мираниса. Подобно принцу и другим придворным, юноша отказался от плаща и через несколько шагов вымок до нитки под проливным дождем. Но Алексар, казалось, не замечал дождя. Его походка была такой же легкой и спокойной, как если бы он шел по залитому весенним солнышком парку. Юноша даже почти не изменился, когда возле самого входа в усыпальницу Миранис внезапно остановился, обернулся и нашел взглядом Алексара. Брату Сарины на мгновение показалось, что в темных глазах принца сверкнуло торжество, сверкнуло и тотчас пропало, сменившись все тем же выражением глубокой скорби:
– Дальше я пойду лишь с Алексаром. Остальным попрошу остаться здесь.
Придворные не смели возразить, хотя приказ и означал, что им достаточно долгое время придется мокнуть под холодным дождем. Миранис, взяв с рук стоящих рядом слуг охапку слегка поникших цветов, большую часть ноши погрузил на Алексара, и сам с букетом в руках зашел внутрь.
Здесь было немного холоднее, чем снаружи, но сухо и светло. Непогода с тугими струями дождя осталась за спиной – в усыпальнице, как и всегда, царил мрачный покой.
Два человека не спеша прошли по узким ступенькам в освещенный многочисленными свечами зал. Алексара почти физически давили черные, мраморные стены, отражавшие любое движение, и было больно смотреть на многочисленные саркофаги, окружавшие высокое, доходящее Миранису до пояса мраморное ложе. Там, заключенный в хрустальные оковы, спал не поддавшийся благодаря стараниям бальзамировщиков тлению мертвый повелитель. Миранис, тщательно заполнив с помощью Алексара свободное от гроба пространство ложа принесенными цветами, осторожно положил самую красивую розу на хрустальную крышку над грудью покойника, так, чтобы кончик стебля был прямо над коленями, а лепестки, казалось, касались плотно сжатых застывших губ.
Алексар, не смея вздохнуть в этом прибежище скорби, встал в двух шагах от сына повелителя. Но Миранис избегал оставаться наедине с покойниками – принцу нужно было сейчас чье-то присутствие здесь, и молодой наследник великого рода, положив руку на резную крышку гроба, тихо прошептал то ли себе, то ли застывшему рядом Алексару:
– Жизнь – сложная штука. Повелительница была воистину удивительной женщиной, – взгляд Мираниса устремился поверх хрустального гроба к одному из темных саркофагов. Алексар вслед за принцем с искренней грустью посмотрел на последнее ложе когда-то живой красивой и полной сил женщины.
– Жаль... Жаль, что все не сложилось иначе. А ведь могло бы! Могли бы и мои родители быть живы, могли бы все быть счастливы! – голос принца стал злым, срывался в крике, но вновь застыл, полившись тихим и спокойным журчанием. – Кто же из них знал, что так выйдет? Кто знал, что я так рано взойду на трон? Сегодня ночью тело бывшего повелителя положат в саркофаг, – Миранис провел ладонью по крышке гроба над лбом умершего. – Пока все помнят его, но вскоре былой образ начнет бледнеть в памяти людей, затем и вовсе исчезнет. Исчезли же все остальные! Смотри, как много их было – и все же жили, чувствовали что-то. Вот так и мы когда-нибудь. Мы тоже будем забыты, стерты. Как будто и не было никогда, будто и не жили. Что там? Что там – на другой стороне, а, Сар? Ведь так тебя родные называют.
– Да, мой принц, – еле слышно прошептал юноша.
– Может, там лучше, чем здесь? – принц на мгновение впился взглядом в глаза юноши и снова развернулся к гробу, ласково погладив хрустальную крышку. Капелька воды, скатившись по лепесткам розы, упала на гроб, застыв на идеально чистом хрустале как слеза. – Может, тайна нужна только для того, чтобы мы не ушли раньше времени? Я чувствую, что отец теперь спокоен – он встретил, наконец, мать, перестал страдать...
– Вам лучше знать, мой принц, – заполнил вопросительную паузу Алексар.
Миранис внезапно обернулся и долго, с каким-то удовольствием в глубине темных глаз, изучал своего спутника. Наконец, когда пауза стала невыносимой, принц выпалил:
– Да, мне лучше знать!
Принц замолк, вновь подойдя к гробу отца и положив обе ладони на крышку. Некоторое время Миранис стоял, окаменев, будто вел с кем-то мысленный диалог. Отблески пламени свечей гуляли по его тонкому, красивому лицу, подчеркивая плотно сжатые губы и морщинку между сдвинутыми бровями.
Алексар все так же недвижимо стоял за спиной своего господина. Юношу угнетал пронзенный тлением воздух, в котором парил аромат горящих свеч и свежесрезанных цветов. Но еще больше угнетало одиночество, осознание, что он чужой в этой усыпальнице. В особой для него усыпальнице... Алексар посмотрел на гроб повелителя и на мгновение в его глазах промелькнуло адское мучение, всего на мгновение, потому что там, в глубине усыпальницы, за саркофагами, Алексару вдруг почудилась фигура, чудно похожая на фигуру стоящего перед ним сына повелителя. Туманный силуэт тепло посмотрел на Алексара, приложил указательный палец к призрачным губам и растворился в темноте. Юноше стало легче. Тяжесть упала с его плеч, а общество Мираниса стало вдруг выносимым.
О чувствах принца Алексару было сложно судить. Повернувшись спиной к своему подданному, уверенный, что теперь его никто не видит, Миранис не скрывал холодного торжества на своем лице. Он, именно он, выиграл в этом сражении, и доказательство тому – мертвое тело в гробу.
Последняя версия - ноябрь 2008