Опять чешется живот. Чем же он меня кормит? В мясо добавляет или в воду? Я стал умнеть уже тут, в клетке. Быстро понял, что я - это Я. А в соседней клетке не я, а такой же, вернее, такая же, как я. Симпатичная...
Мы всегда ходим впятером, очень редко вшестером. Это удобно, если нужно окружить и кусать, пока не наешься. Жаренным мясом нас не удивить - пока можно, плюёмся , как этот из палки, только вонючие горбы таскать на себе не надо. Кроме Меня и неё всех поджарил своей палкой, а мы его не смогли. Я об него коготь сломал. Тут он и дал мне по голове, а очнулся я уже тут. Подозреваю, что этот странный кормил нас в первые дни нашими из нашей пятёрки. Забавно. Я только вчера понял, что мы были впятером. Раньше не думал об этом. Нас было столько, сколько удобно и приятно. И всё.
Вот опять они с другим, у которого кость в носу торчит, сидят возле клетки и один другому показывает пятна на белом, а другой издаёт звуки. Я уже разобрался, что пятна и звуки связаны и сразу запомнил.
Догадываюсь,что он не убил меня потому, что я подобрал блестящую штуку, которая выпала у него откуда-то. Я видел, как такой штукой разбили голову одному из наших и мне пытались, но я увернулся.
Когда никто на нас не смотрит, достаю это из складок и рассматриваю. Туда можно просунуть пальцы и сжать их. Когти спрятаны, а шипы торчат. Если ударить по решётке, то не больно, хоть и сломан один коготь. А без этой штуки больно бить.
Эти пятна называются буквы, а если их разложить рядком, получится слово. Кость-в-носу садится ко мне близко и даже спиной, но цапнуть себя не даёт. Я перестал пробовать. Они называют это "приручить", хотя руки тут не при деле. Или я чего-то не понял. Она в соседней клетке тоже догадалась, но я быстрее. Кость-в-носу читает медленнее, я уже прочитал и задом наперёд повторил, и вверх ногами попробовал, а он только догадался, про что написано. Вот тупой-то!
В голове звуки есть, а так, чтобы уши услышали, не могу. И она не может. Вчера мясо подгорело и я оставил кусочки обгорелой шкуры в кучке возле миски. Коготь уже отрос и не больно. Ночью написал на полу клетки: "ХОЧУ УЙТИ".
Утром Кость-в-носу увидел надпись и долго смотрел. Потом шептался с косточкой и пыхтел. Потом привёл другого и пыхтели вдвоём. Потом позвали остальных и требовали, чтобы рассказали про "шутку".
Про эту шутку я ничего не понял, но было интересно. Когда надоели своим шумом, я взял ещё кусок обгорелой шкуры и снова написал то же самое. И стало тихо.
Когтем на песке писать удобнее и места много, и стереть можно, когда прочитали. Я написал им, что перед уходом напишу перед дверью, что ушёл. Никто из них не смог объяснить мне слово СВОБОДА. Пытались все, потом забыли про меня и стали кричать друг на друга. Потом молчали. Но клетку открыли и больше не закрывали. Оказалось, что они видят меньше, чем мы. Кость-в-носу всё ещё смотрит на нас взглядом охотника, а мы с его косточкой давно понимаем друг друга, я даже видел голос косточки пару раз, но толком не разглядел. Похож на нас. Мы родня?
Наших звуков они не понимают. Пришлось писать, что нам с ней надо вместе. Чтобы нас стало снова, как было. Главный дал мне мисочку с чёрным пахучим жиром и палочку с волосинками. Когда надоело писать ему то, что он говорил, я его нарисовал. Он опять долго молчал, потом унёс кусок шкуры в дом и там шумели. Про шутку до сих пор не понятно. Про меня говорят, что я шутка природы. Сами он шутки природы!
Все книги, которые были у Избранного, я прочитал по несколько раз. Теперь перечитываю тетрадь профессора из Мятых Холмов. Не хватило ему одного маленького, захотел ещё и пару больших. Умника слопали большие скорпионы и смылись, а его воспитанник погиб, когда пытался защитить друга от больших, но тупых. Зря Избранный спёр у него хвост перед шахматным тестом! Может быть, малыш и отбился бы. Растение уговорило старого гуля отдать дневник и описания метода Избранному и взяло обещание высадить возле гульской богадельни новичков. Интересно будет послушать эту говорящую клумбу. А мы только переписываемся. Между собой нам слова не нужны. Мысли понятны и так, а для настроения можно взвизгнуть или хрюкнуть, или посопеть. Все детали передаёшь движением тела и запахом. Что ещё надо?
Приходила самка в балахоне и спорила с главным про какие-то нейродины. Зачем меня чистить? Я и так не грязный! Горис хочет притащить в последнюю пустующую клетку кентавра. Ну-ну!
Если имеешь право снять чужую фигуру с доски, называется "съел"! Избранный уже не ставит мне "детский мат", а с Костью-в-носу один раз была ничья.
Вчера я отдал Избранному кастет. А он дал мне книгу без букв и особую палочку, которая почему-то называется "ручка". Буквы пишу маленькие. Ещё много чистых страниц. Наконец-то разобрался в понятии "торговля". Как у них сложно и нелепо!
Главный спросил меня, чего я хочу. Узнав, что уйти, долго молчал и стал рассказывать про рабство. Мне стало плохо. Они хуже тупых скорпионов, хуже крыс. Ни у кого нет рабства. Только у людей. А ещё они придумывают то, чего нет.
У нас трoe маленьких. Схема применения культуры вируса и препаратов работает. Дети будут умнее родителей. Один мелкий постоянно выигрывает у меня в шахматы, а малышка выменяла у Гориса книжку с картинками на обещание делиться впечатлениями. На картинках кто-то из наших с крыльями и люди то дерутся, то сидят в пещерах зачем-то... Мне не понятно, а малышка напялила на себя куски ткани и гирлянду из растений и бегала туда-сюда, будто гоняется за ней кто-то. Она что-то поняла. Кэссиди называет её принцессой, но никто не объясняет толком, что это значит. Сами не знают?
Ни разу не видел наших с крыльями. И не слыхал про такую мутацию. Избранный обещал раздобыть книгу про аэродинамику. Интересно... Ходили смотреть на компьютер. Плохо пахнет.
Скайнет так достал распросами, что хочется побыть одному. Договорились с ним, что он выдаст чертежи вертибердов, как только добудем где-нибудь принтер. Обычно нам помогает объясняться с ним Ленни, но и гуль утомился. Сказал, что скучает по старшему товарищу, у которого из головы растёт дерево. Никогда такого не видел. Думал, что растения вылезают только из мёртвых. В бывшем НКРовском рабском загоне на Базаре теперь полно живности, но нас считают ветеранами и уважают. Когда Избранный с друзьями уезжает, мы спим на ковриках, а не на кроватях, хоть про это и болтают. На полу калачиком гораздо удобнее. Решили пока не уходить.
Остался один чистый лист. Нужно ещё. Кость-в-носу назвался Суликмы.
Молодой кротокрысс выучил алфавит и весь пол в клетке исцарапал корявыми буквами. Пытался нацарапать короткие слова. У него получилось справа налево. Рана у него на голове зажила, а дисграфия осталась. Жалко его. Я больше не вижу в них еду, а поохотиться хочется.
А мантиссы, как только поумнели, сделали подкоп и сбежали. Подождали бы еще, не полезли бы в палатку. Купец раскричался, прибежал его сын и стал кидаться шашлыками, а охранники из бозеров покрошили мантиссов всех и чуть друг друга не поубивали. Шуму было... Были бы наши в охране, зубами да когтями управились бы без промахов и рикошетов. А убивать насекомых было не обязательно. Они просто на запах шашлыков кинулись, хоть и не голодали в клетке. Той еды, что потом долго в пыли валялась, хватило бы выложить для них пунктир с базара на выход. Я это Избранному написал, тот купцу и его сыну перессказал, а они обиделись. Ну и пусть теперь сами своих охранников лечат. А старичка, который вечно отирается возле машины Избранного, я сразу полечил. Он мне вкусный фрукт подарил. Детям понравилось.
Даже примитивные пещерные гекконы легко понимают собратьев из Пустоши. У самого младшего в стае огнедышащего нет проблем пообщаться с малышом из простецких серебристых.
Скайнет раздобыл-таки клавиатуру и мы теперь с Избранным можем душевно "поговорить". Говорит, конечно, только он, а я наловчился быстро щёлкать кнопками и текст на экране ПИП-боя читается. Избранный даже насохранял там мои "речи" и показывал Ленни. Он долго объяснял мне про эмпатию и я понял, что у людей считается достижением, если ты чуткий и всё точно понимаешь. Поэтому обычным, не эмпатам, нужно столько слов и букв. Как же я веселился, когда научился писать. Он был озадачен в крайней степени, когда мне удалось объяснить ему, почему нас в обычной семье всегда пять, хотя иногда шесть. Потом помолчал и сказал, что испытательный срок и запасные игроки есть и у людей. Запасной называется "резерв".
Люди очень любят давать всему названия. Им кажется, что они понимают всё, если у этого "всё" есть словесное обозначение. Нам проще и гораздо интереснее. Просто понимаешь или нет. Больше понимаешь, будешь вожаком. Меньше понимаешь, держись скромнее.
Приходила Танди и рассказывала про то, что было и про то, что будет. Она когда-то бегала быстро и дралась. Сейчас еле ходит. Рассказывала про Анклав, а я их видел давно. Они убивали наших просто так и смеялись. Я полечил старушке суставы и она заплакала. Они с Избранным родня, но не родня. Про это не понял. У Танди печальные глаза. Она не хочет, чтобы её жизнь заканчивалась. Лучше бы смеялась. Теперь не болит. Показал ей коллекцию цитат из скаутовского журнала и мои заметки. Смеялась долго, забрала мои писания с обещанием сделать из них книгу для библиотеки Конгресса. Попросила написать имя. Пусть будет ДРАКОН.