В пятницу вечером мне позвонил мой лучший друг и просто спросил: «Что ты делаешь в эту субботу?». В ответ я зачем-то нахамил: просто послал друга на три знаменитые буквы, разбил об пол свой телефон, пошел на кухню, поставил чайник. Потом подумал, взял со стола кипу грязных тарелок и с удовольствием, энтузиазмом и лязгом ухнул её об пол. Стало заметно легче, но не в той мере, в какой хотелось бы мне. Чайник закипел. Я заварил в запарник чаю, а остатки кипятка вместе с чайником отправил в свободный полёт, который, впрочем, очень скоро закончился вполне ничем, т.к. кухня у меня не такая уж и большая. Чайник треснул и клубы пара вырвались из него, заполнив собою всё кухонное пространство перед раковиной. (Про себя я назвал это явление "выпустить пар").
Выпустив пар, в спокойной непринуждённой атмосфере я попил чаю с бубликами и подумал, что всё не так уж и плохо. На самом то деле.
Я подошел к зеркалу, глянул в него, и оттуда на меня с укором посмотрела сразу пара десятков глаз. Это паутина недавно разбитого мною зеркала разбила моё лицо на множество отражений осколков-секторов. Это зеркало, типа, мне так отомстило! (Как смогло, так и отомстило). Из каждого из этих отражений на меня смотрел глаз, полный опаски, – не зная чего от меня ещё ожидать.
Ну, это они и правильно опасаются! – я и сам не знаю сейчас, чего от себя ждать.
По пути с кухни в комнату, в коридоре я запнулся об ящик со стёклами. Это рабочие, привыкшие остеклять всякий раз моё логово, принесли сразу целый ящик и оставили здесь (а то устали каждый раз заносить). Споткнувшись, я запустил в этот ящик гантелей. Послышался глухой звон, но разбить всё разом не вышло, – пришлось поднять гантелину, и уже вручную доделывать начатое.
Все эти бесконечные ремонты, вечные покупки новой мебели и техники – так ни к чему и не приводят: жизнь не налаживается, не устраивается, и не устраивает! Конечно же, всё это стоит денег, но ведь не в деньгах счастье, а в их спускании, согласитесь?!
Вот я свою последнюю получку и спустил. Как? А буквально! – смыл в унитаз. И в этом было мне счастье. Я видел целую гамму эмоций на лице сантехника, пришедшего прочищать засор. Солидные чаевые достались ему. Но не просто так, надо сказать, достались – это он сам их оттуда доставал. Теперь он меня узнаёт, если встречается на улице, и даже здоровается иногда. (Но обычно старается перейти на другую сторону улицы). Да и работяги-стекольщики любят бывать у меня «в гостях»: и им частенько что-нибудь да откалывается. От меня.
Но я отвлёкся. Здесь, наверное, нужно что-то пояснить да? За что пострадал мой лучший друг? Зачем мне потребовалось «выпускать пар»? Хорошо. Я поясню. Впрочем, всё по порядку.
Суббота обещала быть насыщенной сверх меры. Все словно договорились, и в одночасье, сорвавшись с цепи, начали буквально рвать меня на части. Суббота обещала быть насыщенной. Повторился, да? Но этого мало! Суббота обещала быть насыщенной сверх всякой меры!!!
На той работе, где я работал, меня попросили «выйти в субботу». Ну, что делать? – надо так надо! Это ничего, что у меня намечался утренний киносеанс, а далее, по программе – поход в библиотеку, шоппинг, парк, тёщины блины и т.д.. Ещё ближе к уик-энду выяснилось о необходимости принять участие во «всесоюзном ленинском», и припомнилось ещё кое что. Такое мелкое, как авто-диагностика, визит к нотариусу, фото на загранпаспорт, а ещё нужно было тарелки помыть… пока они были. Грязные, но были. И ещё какие-то дела были. Кажется. Ну, не суть. Главное – мне было чем заняться.
Это всё ничего. Это всё можно было успеть, если крутиться белкой в колесе, а кое-что можно и подвинуть, например, на воскресенье. Только этим я мысленно и занимался всю неделю: менял свои планы на предстоящую субботу, по ходу того, как всё новые и новые грядущие события добавлялись и добавлялись в мой распорядок. Я отсеял всё второстепенное, и то, что оставалось существенного – я перетасовывал – и так и эдак.
Внутри меня происходила серьёзная борьба. За моё время и расположение боролись сразу как бы множество людей. Это и ценный сотрудник моей конторки, с папкой бумаг подмышкой, который деловито пришёл и твёрдо сказал: «Подвиньтесь все! Эта суббота будет моя!»; это и сознательный гражданин с граблями в одной руке, и с лопатой в другой, который призывал «Исполнить свой гражданский долг» – принять участие в субботнике. Среди борцов были ещё и: порядочный семьянин, желающий провести выходной день с семьёй, в то же время дома-хозяин, помнящий, что неплохо бы заполнить холодильник продуктами; был и зятёк, с радостной готовностью откликнувшийся на приглашение к тёще на блины. Словом много кого там было. А когда появился друг… (он просто не вовремя появился) внутри меня уже митинговали разъярённые толпы ущемлённых в своих правах (правах на меня) граждан.
Суббота обещала быть…
Но, как уважительная причина, как спасение и избавление от всех напастей, ко мне пришла тяжёлая болезнь. Она поразила моё тело, тем самым, освободив мою душу. Вся эта чехарда с семью пятницами в течение всей недели – отпала и отвалилась сама собою. Утром я никуда не пошёл, и вообще не смог поднять головы. Так и провалялся целый день один в своём искусственном раю. В своём искусственном аду – по совместительству. Ведь это мой мирок, и я сам его формирую и оформляю – как мне нравится. Накануне, выпустив пар, вместе с большой пачкой пельменей, за ужином я скушал, по меньшей мере, килограмм огненной жидкости. И тем самым я же и вызвал сам на себя эту болезнь. Сам же потом ею и наслаждался. Испытывал на себе маленькую смерть. Впервые в жизни я подумал о смерти в сладком её предвкушении. Как хорошо! – жизнь коротка, а значит, всё ЭТО – скоро кончится! А ведь в детстве, помню, я со страхом и трепетом думал о смерти: «Как же так?! – меня когда-то не станет! Ведь все же умирают! – мне так сказали».
На меня возлагали надежды. А теперь я лежу здесь – ни живой, ни мёртвый, но от меня отстали все эти люди, которые устроили всю эту бучу! Хороший сотрудник, сознательный гражданин, примерный семьянин, преданный друг... все они – никто без меня. А я их всех предал! Подставил! Послал! И умер. Да плевать мне на них! – это их сейчас ругают, это о них сейчас плохо думают, это они плохие. А я… я вообще никакой! Нет меня! Я крайне`с покоен. О покойных либо хорошо, либо никак! Пусть я умер сейчас маленькой смертью, совсем крошечной, но это только так… репетиция. Скоро всё кончится. И тогда всё будет! По настоящему!
И никто не позвонит мне, ведь телефон мой – сломался!
А к понедельнику я планирую проспаться, привести себя в чувства и воскреснуть. Ну, или , хотя бы родиться к новой жизни.
П.С.: Прости меня, друг, что я поступил с тобой вот так! Я знаю, ты всё поймёшь и не будешь на меня сердиться! Ведь ты же философ, и знаешь, что на дураков не сердятся! Тем более, что ничего этого и не было. Ведь чтобы ничего из выше описанного не произошло, я сублимировал свои депрессивные порывы в этот креативчегъ...
Это наш доктор мне посоветовал делать так. Так что, не сердись на меня, друг, а после отбоя прибегай в мою палату. Вместе подумаем, как нам дальше быть. А там – как карта ляжет. У меня есть картишки. Да ты же знаешь мою фирменную колоду с тридцати семью картами: тридцать шесть плюс красный джокер. Ты только приходи! А у меня найдётся ещё чифирь и «Капитал» Карла Маркса. Так что, – живём!
(осень 2007 - весна 2008)