Яркие воспоминания о прошлом - порождают образы, аналогии… «Маевка» – не исключение.
Маевка – это ежегодный весенний праздник, торжественно отмечаемый каждую весну студентами Свердловского архитектурного института, этакая, несколько политизированная «Юморина», что-то вроде веселого фееричного карнавала…. Карнавала отмеченного неописуемым буйством красок, удивительным синтезом различных искусств, сплетенных воедино – в это короткое, и весьма зажигательное - слово и событие: «Маёвка!»
1
…Огромная масса студентов, движущаяся «по долинам и по взгорьям» - к облюбованному для празднества месту – похожа на бесчисленную армию легендарного завоевателя Тамерлана, исполинскою анакондою – вползающую на хребты гор, а затем, медленно и хищно, сползающую с них, чтоб неодолимо следовать дальше….
К вожделенным изумрудным оазисам и дремлющим в них – городам из белого камня – с минаретами, абрикосовыми садами и голубыми фонтанами….
Среди них, идущих, в этом длинном караване, остро чувствовалась – и несвойственная студенческому сообществу собранность, и готовность к предстоящему штурму….
«А мы - ничего не забыли? А где у нас – главный лучник; а остры ли – старательно заточенные сабли и стрелы? А не отстали ли верблюды – с провиантом и водой, с тщательно заготовленными, и бережно упакованными – в рюкзаки и огромные баулы – специями и яствами….» И, конечно, с веселящими сердце напитками….
* * *
Вскоре они, все эти безумные пилигримы, достигали, наконец, заранее облюбованной дозорными-квартирьерами долины, и шумно рассевшись вокруг ристалища, на многочисленных валунах и полянках, приступали к своему ритуальному празднеству…. Оно, это действо больше напоминало шабаш ведьм и привидений, нежели мероприятие порядочных студентов.
В центре, возле наскоро сколоченного подиума, полыхал огромный языческий костер, а вокруг – исступленно носились, принявшие необычную личину, оборотни-люди? Или люди-оборотни? Скорее – и то, и другое….
Случайный зритель, впервые попавший сюда, – был бы немало озадачен всем этим неописуемым бедламом.
Театрализованные шоу, пляски, выкрики и выпады, спортивные страсти – всё это, подобно настоящим осаде и штурму, – тоже несло на себе печать некой общевойсковой заорганизованности….
Однако, уже ближе к середине дня – всеобщее напряжение постепенно начинало спадать. В пёстрый букет праздника, потихоньку, начинали вплетаться набухающие ветви Её Величества Анархии – этой истинной, природной сути любого студенчества…. И облако всеобщей вакханалии и брожения - постепенно накрывало – отданный на разграбление город.
* * *
Отовсюду из кустов - раздавались гортанные вопли архитекторов-янычаров, подкрепляемые восторженным смехом и визгами – завоеванных в нелёгкой маевочной борьбе – их подружек-вакханок….
Вся эта красочная и шумная картина дополнялась – ни с чем не сравнимой акустикой: треск поленьев на таежных кострах, шипение мяса и чередующиеся друг за другом – шумные хлопки – открывающихся бутылок с шампанским! Красотища и полнейшая разнузданность – одним словом…. Как, собственно, и должно быть – в уже завоеванном и плавномерно разграбляемом городе!
…Но, уже через пару часов, вся картина радикально менялась: костры угасали, бутылки с «огненной водой» - опустошались, провиант кончался, а усталые верблюды просились домой, в Орду….
Ордой в то далекое время считались – вовсе не Хорезм, не Бухара, и даже не Самарканд, а скромная и вполне приличная с виду девятиэтажка – со скромной надписью на фасаде: «Общежитие САИ. Восточная, 20». И еще один небольшой «султанат» в располагался в родственном общежитии, на улице Июльской….
2
Возращение домой, в Свердловск, уже больше напоминало - отход наполеоновских войск, наголову разбитых под Березиной….
Разгромленная и разобщённая армия двигалась к станции Северка медленно, устало, поднимая своих изнеможённых бойцов с колен; и товарищ влачил на себе – обессиленного товарища….
Отовсюду слышалась гортанная русская, французская, марсианская и даже древнегреческая речь, а также – странное, доселе неизученное, нечленораздельное арго…. Это был какой-то смешанный диалект; своеобразное «архитектурно-матерное эсперанто», разобрать которое было очень сложно, даже опытному лингвисту.
Изредка раздавались – отпугивающие редких птиц - истошные вопли раненых, стоны контуженных и горькие стенания – облитых, горячею смолою….
Таковою была цена – недавнего штурма.
Камней - из заранее сложенных курганов, вопреки легендам, воины не поднимали: им было - не до камней….
Едва ползущие студенты страстно мечтали, чтобы их самих - словно камень из рекламного ролика банка «Империал» - хоть кто-нибудь приподнял, положил в карман и - донёс до ближайшей станции.
Брести назад, после всего выпитого и съеденного, было невероятно тяжело – и сил на это – уже просто не было….
* * *
…Вовка Геллер догнал меня в паре километров от станции.
Мы учились в параллельных группах, частенько сидели недалеко друг от друга на лекциях, хотя и в больших друзьях не значились….
Скрашивая путь - легкомысленными и полупьяными диалогами - мы добрели до станционного домика, стоящего посреди клумб и лавочек, и плотно облепленного подтягивающимися к нему – разрозненными остатками некогда монолитной армии.
Пестрые группы людей, пошатываясь от теплого весеннего ветерка, бродили вдоль перрона, или просто стояли и о чём-то монотонно судачили….
Все дожидались заснувшую, где-то в синих горах, электричку.
Мы тоже – лениво продолжали свою болтовню, потом хлебнули немного дешевого портвейна – у кого-то из стоящих рядом, и спокойно наблюдали: то – за группами подтягивающихся к станции студентов, то – за многополосьем железнодорожных рельсов, ртутным серебром, отсвечивающим в лучах сползающего к горизонту солнца.
Первый путь был пуст, второй – тоже; на третьем или четвёртом - стоял дополняющий картину военного времени – порыжевший от возраста товарняк, а дальше шла – бесконечная череда железнодорожных путей и стрелок, увенчанных многочисленными проводами и стойким запахом дёгтя и мазута.
Станция была маленькой, однако близость к Свердловску неуловимо чувствовалась: путей и веток здесь было множество….
3
- Бежим! – Вдруг уверенно бухнул Геллер, вперивший свой взгляд куда-то вдаль.
И, не дожидаясь моего ответа – рванул куда-то вперёд, сиганув с бетонного перрона – прямо на железнодорожные пути.
Я, вернул бутылку с «Портвейном» - её законному правообладателю, и, не раздумывая, помчался - вслед за Геллером. Зачем?
…Природа индуцированного психоза, так, наверное – и не изучена до конца.
Геллер, высоко задирая ноги, и - перепрыгивая через назойливо мешающие рельсы - летел прямо к товарняку, а я – за ним, подпрыгивая как лошадь на конкуре. За товарняком, по пятому или шестому пути, проходил пассажирский поезд…
…Поочередно преодолев сквозные площадки, на вагонах товарняка, мы с визгом и восторженным улюлюканьем махновцев, нагнали идущий состав, и намертво приклеились к его поручням….. Да, это оказался обычный пассажирский поезд, и он, не останавливаясь, резвой иноходью проходил через нашу маленькую станцию….
Теперь мы уже висели на его боку, над железнодорожной насыпью, крепко сжав поручни двух смежных вагонов. Геллер, мой боевитый напарник, – держался за задние, скажем, четвертого вагона, а я соответственно, по соседству с ним, оседлав передние поручни, но уже следующего, пятого….
И вот теперь мы висели над пролетающим внизу – гравийным полотном насыпи, и, заходясь от восторга, радостно приветствовали друг друга.
Нас разделяло расстояние чуть больше метра, и наш поезд, стремительно набирая скорость, уносил нас к Свердловску.
Спонтанно возникшая ковбойская атака на проходящий экспресс - вызвала небольшое оживление на станции, и, сопроводив нас – кто завистливым, а кто – осуждающим взглядом, наши более рассудительные соплеменники – остались «на берегу»: ждать законную электричку.
* * *
…Между тем, дело – принимало нешуточный оборот.
Локомотив зверски раскочегарился, и состав летел как угорелый, с шумом раскачиваясь на уклонах, и лихо закладывая виражи - на исполинских дугах стальной магистрали… Особенно непривычными сердцу, и крайне неприветливыми – оказались встречные локомотивы: они издали начинали – истошно сигналить, и сердито проносились мимо, едва не задевая наши раздувшиеся, от встречного ветра, куртки!
Если б мы не были так пьяны, то, наверное, - либо быстро б свихнулись от страха, либо – просто слетели на полотно….
Эти длинные, истошные гудки и пролетающий в сантиметрах от твоей спины – грохочущий встречный состав – оставляли неизгладимое впечатление, спокойно преодолеть которое – способен только изрядно пьяный человек. И, скорее всего, – выросший на безграничных пространствах азиатской, скифской части России.
Удаль же, активно клокочущая внутри нас – не давала нам покоя, и мы умудрились пописать прямо на ходу – не разу не попав горячими струйками – друг в друга…. Мы с немалым удовольствием, сделали это – в качестве уступки – своей непомерно разбушевавшейся гордости, и требованиям организма – изнемогающего, от чрезмерно выпитого накануне….
4
На первой же небольшой станции, произошёл серьёзный инцидент, значения которому – мы особо не придали, и, как позднее выяснилось, – зря…
Дело в том, что радушно принявший нас, на свой борт, поезд, видимо – по статусу своему – не должен был останавливаться на небольших станциях, чего он, собственно, и не делал. Он просто значительно замедлял ход, благодаря чему, мы с Геллером, подобно двум расторопным блохам, – и сумели приклеиться к этой сногсшибательно длинной зелёной таксе, запрыгнув на её бока – прямо на ходу….
Если же говорить о самом инциденте, то всё началось с того, что дикие поля, леса и горы, вокруг нас, внезапно кончились, и повсюду замелькали дома, улицы, автомобили…. Мы влетели в населенный пункт, и вскоре наш эшелон – выскочил на отрытое, изрезанное рельсами и проводами – пространство станции….
* * *
...Сбросил наш поезд скорость и на этот раз….
Видимо, о нас – уже были хорошо наслышаны – соответствующие службы….
С небольшого привокзального перрончика - нам ласково махала какая-то местная прима…. Это была фигуристая тётенька в железнодорожном кителе, а роль массовки, подле неё, исполняли два дюжих верзилы в оранжевых спецовках, и притаившийся в их тени милиционер, демонстрирующий удивительную - для этой когорты служащих – скромность и безучастность.
Аккуратно отпустив потеплевшие от наших ладоней поручни, мы плавно спрыгнули на медленно ползущую нам навстречу - родную уральскую землю…. А там, пробежав по инерции несколько метров по насыпи, мы перешли на медленный шаг.
После чего, повернулись лицом к вокзальчику, и – неторопливо двинулись навстречу «встречающим».
Они ответили нам - тем же, только их роли – чуть поменялись: доселе стеснительный милиционер вышел на авансцену, и шёл уже впереди всех, а парочка верзил в померанцевых спецовках – следовала за ним. Семенящая сзади тётка, в петлюровском кителе – замыкала всю эту импровизированную группу захвата.
Следует заметить, что наше десантирование произошло не на уровне станции, а – уже чуть позже её воображаемого экватора, – и вот теперь мы, по диагонали, аккуратно переступая через рельсы, брели к ним, а они не торопясь, шли наискосок - к нам….
Со стороны – мы, наверное, напоминали двух раскаявшихся Агнцов, следующих на заклание к волчьей стае, испепеляющей нас своими гипнотическими и вожделеющими взглядами….
* * *
…Вспоминая эпизоды, связанные с тем сумасшедшим путешествием, я не раз вспоминал старинную русскую формулу: «Бог хранит дураков и пьяниц…».
Меня до сих пор поражает – то удивительное, и неизбежно сопутствующее нам – везение…. Оно, словно невидимый ангел-хранитель – ни разу не оставило нас – на протяжении всей этой, прошедшей словно в бреду, поездки.
А ещё – та странная, просто поразительная слаженность, с которой мы, дуэт вдрызг пьяных компаньонов, действовали повсюду, почти не сговариваясь, словно когда-то, в доинститутском прошлом, мы оба: и я, и Геллер, рука об руку, – прошли многомесячное обучение в элитной разведшколе.
5
…– Бежим, - вновь истошно завопил Геллер, когда наши, уже потерявшие бдительность перехватчики, наивно полагали, что мы – уже у них в руках….
Забегая вперёд, замечу, что ту же – спасительную для нас – ошибку, совершила и более многочисленная группа встречающих, поджидающая нас уже на железнодорожном вокзале Свердловска.
* * *
…Нас разделяло несколько железнодорожных путей и – несколько десятков метров.
Мы резко, словно по команде, развернулись и стали быстро настигать – набирающий скорость поезд. Теперь, в роли волков, остервенело мчащихся за уходящею добычей – были уже мы! И эта странная роль: одновременно – и преследуемых, и преследующих – нам удалась!
Правда, в начале нашего путешествия, мы ехали на передних вагонах, теперь же – мы вцепились в последние….
Главное – мы ускользнули! Но, у нас – просто не было другого выхода: иначе б нас казнили прямо там, на придорожной насыпи!
Незадачливые узурпаторы, оторопело открыв от неожиданности рты – лишь сопроводили нас – столь же широко раскрытыми глазами…. Они – даже и не дёрнулись: во-первых, наш манёвр был слаженным и неожиданным, и они потеряли несколько драгоценных секунд…. А, во-вторых, преодолеть разделяющую нас фору, в пятьдесят-шестьдесят метров, для них – вряд ли представлялось возможным!
Теперь мы висели точно так же, рядом друг с другом – только в самом конце летящего к Свердловску поезда, примерно на одиннадцатом и двенадцатом вагонах….
…Преодолев ещё несколько километров этого, освежающего сознание, пути; и пять-шесть ужасных разъездов – со встречными поездами; мы, наконец-то, медленно и торжественно вползли на станцию «Свердловск-Пассажирский»….
Позади остались истеричные гудки, летящих мимо электровозов, с их страшным грохотом за спиной, и бьющим по сердцу ощущением – что тебя вот-вот оторвёт и швырнёт на землю – в это безумное, вертящееся месиво – ошалело грохочущих колёс….
…Нам, дуракам, ума не хватило - спрыгнуть где-нибудь на Сортировке, чтоб подстраховать себя от возможных неприятностей. Но мы были, в тот момент, на пике собственной самоуверенности….
* * *
Общеизвестно, что безнаказанность развращает, и вот мы, развращённые и вальяжные, с чувством непомерной гордости, въезжали – верхом на своём огромном питоне – на родную станцию….
Как два полководца, славно завершившие долгую и трудную военную кампанию….
Как только поезд сбросил скорость, мы, словно по негласной команде «Оп!» - спрыгнули на родной перрон, и, качаясь на ватных ногах - двинулись к манящей будке подземного перехода. До неё оставалось – что-то около сорока метров.
Ничто не предвещало плохого…Плохое, как нам казалось – уже позади!
6
…И тут, стальные дверцы этой вожделенной обители разверзлись – и, навстречу нам - высыпала целая группа оранжевых «встречающих» – обильно перемешанная с милиционерами…. Причем последних было – уже не один, и не два….
Мы резко развернулись и - побежали в противоположную сторону, прямо - на слепящий глаза шар солнца; вдоль медленно ползущей навстречу нам ленты поезда…. Поезда, ещё буквально минуту назад, бывшего для нас – столь надёжным и верным пристанищем….
Но вот здесь-то и произошло самое ужасное и неожиданное: на другом конце платформы – тоже показалась мощная группа товарищей, в уже приевшихся нам – оранжевых жилетах. И тоже - вкупе с несколькими милиционерами…
Они, обогнув стоящий справа поезд, вынырнули – невесть откуда – и кинулись нам навстречу…. И вот теперь, не торопясь, они бежали, соразмерно ходу замедляющегося поезда – прямо на нас…
Мы с Геллером оказались в ловушке…. Еще двадцать-тридцать секунд и западня захлопнется….
Наши захватчики бежали к нам с двух сторон, а мы, оцепенев – стояли посередине. Справа стоял пассажирский поезд, слева - медленно двигался тот, на котором – мы только что приехали….
* * *
…Далее произошло то, о чём я до сих пор не могу вспоминать без содрогания….
Если бы кто-то - сто раз рассказал бы мне нечто подобное – уверен, я бы все сто раз - ни за что не поверил ему!
…Мы, на секунду замешкавшись, нырнули вниз, прямо на рельсы… под колеса идущего – уже над нами - поезда….
Был ли тогда страх? Тогда – не было. Страх пришёл гораздо позже, уже в общаге, и этот липкий виртуальный ужас - захватывал все тело, и пропитывал собою – всю душу, насквозь, усеивая воспалённый мозг тысячей иголочек: «А что было бы - если б…. А что было бы - если б…. А - если б….»
И, этот заевший граммофон – ещё долго зудел – в моей беспокойной башке!
* * *
…А тогда – страха не было. Или, места – для страха….
Мы действовали под диктовку мгновенных порывов, как два загнанных волка, почти на уровне инстинктов. Кроме того, и в самом финале нашей авантюры – нам опять немыслимо повезло: поезд полз по станции очень медленно, уже останавливаясь, что и позволило нам – быстро проползти под ним.
Нам повезло и в том смысле, что под спасшим нас вагоном – не было никаких острых или выступающих железяк, и других опасных деталей – железнодорожной оснастки. Днище вагона оказалось – «без крючков»….
…Спустя пару секунд, мы вынырнули из-под ползущего поезда, но уже с другой, недосягаемой для противника – вокзальной стороны….
7
…Прошло ещё несколько стремительных мгновений, и мы кубарем слетели по каменной лестнице вниз, к арке вокзала, где нас надежно укрыла собою – Её Величество Толпа….
В этот теплый майский вечер, на наше счастье, на привокзальной площади столпилась непроходимая уйма народу…. В ней-то мы – и мгновенно растворились….
Но нас это – нисколько не успокоило, и, теперь, словно одержимые, мы продолжали лететь напролом, проталкиваясь сквозь толпу, и, снося всех и вся - на своем пути….
Да, мы бежали как сумасшедшие - по запруженной людьми площади, непрерывно сталкиваясь с какими-то чемоданами, баулами, рюкзаками и бабками, продающими кур и варёный картофель….
Весь мир, в эти мгновения, делился: на нас двоих – и всю остальную, всемерно мешающую нам, и одновременно спасающую нас – тугую и пёструю людскую субстанцию….
…Вылетев из подземного перехода – к подножию гостиницы «Свердловск», мы, тут же – стремглав взлетели на подножку отходящего трамвая, и судорожно втиснулись - в упругое и неподатливое чрево задней площадки.
Двери трамвая, прожужжав, захлопнулись, и он понес нас в спасительную даль, мимо розового фасада – огромной старинной мукомольни. Весенняя трава сверкала за его окнами, и к нам, наконец-то, пришло ощущение, что мы – спасены!
* * *
…Взбежав по ступенькам, на крыльцо родной общаги, я открыл массивную дверь, и нос к носу - столкнулся с представительницей местного бомонда – фрекен Шпаер.
Фрекен Шпаер посмотрела на меня - как ошпаренная, и, переведя дыхание, выдавила одну-единственную фразу:
- Ты в зеркало - на себя смотрел?!
Мы поднялись с нею, на третий этаж, где она любезно отворила мне свою дверь и я, войдя в её комнату, – подошёл к прибитому, с обратной стороны двери, зеркалу…
Из немой тишины амальгамы - на меня смотрела ужасно чумазая, почти иссиня-чёрная рожа – малознакомого мне человека.
…Человек с любопытством глядел на меня, и странная одержимость в его глазах, несомненно, – выдавала в нём сумасшедшего....
Он смотрел и смотрел на меня – своим пронизывающим взглядом…. И в этом немом, немигающем взоре – я ясно прочёл: «Идиот, ты сегодня – едва не лишился своего студенческого билета…. А, может быть, и чего-то – неизмеримо большего…»
К слову, – я уже не первый раз видел его, и он, уже не первый раз – бросал мне в лицо – такие серьёзные обвинения.
Что касается Вовки Геллера, то за ним – ничего подобного той, абсолютно сногсшибательной авантюре, которую мы совершили в описанный здесь, чудесный майский вечер – я никогда больше не замечал….
: